-4. Первый урок
Глава 4: Первый урок
Школа с утра будто замедлилась.
Звонок был — это помнили. Он звенел, как всегда, чуть натужно, с хрипотцой, разливаясь по коридорам, как недовольный зевок. Но вот что странно — обычно после него начинался шум: хлопанье дверей, звон голосов, перемешанных с цокотом обуви и лязгом стульев. А сегодня — почти тишина.
Класс 10-Б сидел в ожидании. Не в том тревожном ожидании, как перед контрольной. И не в том нервозном, как перед разбором чьей-то драки. Это было… другое. Густое, неосязаемое напряжение — будто воздух стал плотнее, как перед грозой. Только никто не понимал, откуда она надвигается.
Вару сидел у окна. Обычно он выбирал это место, чтобы спрятаться от ненужных взглядов — наполовину в свете, наполовину в тени. Солнечные лучи ложились на его тетрадь полосами, но он в неё не смотрел. Ручка крутилась между пальцев. Ногти слегка царапали бумагу. Под курткой — лёгкое покалывание. Хвост дёрнулся один раз — и Вару усилием воли заставил его застыть.
Он слышал шаги — медленные, уверенные. Не торопливые, но и не вальяжные.
Шаги человека, который не нуждается в словах, чтобы заявить о себе.
Дверь открылась. И в класс вошёл он.
Пик.
Время как будто на секунду застыло. Даже окна с их сквозняками будто перестали дышать.
Он был в том же чёрном, но теперь рубашка была расстёгнута у шеи, и ключица ловила свет, играя полутенями. Волосы распущены — длинные, чуть волнистые, отливали лиловым в свете утра. Они обрамляли лицо так, что казалось, он не из учителей, а из книг. Или из снов. Или… из чего-то более древнего. Забытого. Звериного.
— Доброе утро, — произнёс он, и класс, не сговариваясь, замолчал окончательно. Голос был низким, глубоким, с хрипотцой, как у музыканта, который много курит, но поёт до сих пор.
— Я Пик. Или господин Пик. Как хотите. Я буду вести у вас немецкий язык.
Но предупреждаю сразу — я не терплю лености, неискренности и фальши. Если пришли сюда ради оценок — выйдите. Если хотите понять суть — садитесь ровно.
Никто не вышел. Никто не шелохнулся.
Пик подошёл к доске и не сразу начал писать. Он просто стоял, повернувшись к классу, и смотрел. Долго. Прицельно. Не как учитель. Как охотник, вглядывающийся в чащу. Или как зверь, ищущий среди других себе подобных.
Он прошёл мимо парт. Медленно. Внимательно.
Мимо девочки с фиолетовыми заколками, мимо близнецов, что всегда перешёптывались… и остановился. У парты Вару.
Он наклонился чуть ближе. Настолько, что тепло его тела стало ощутимым.
Глаза — жёлтые, неестественные, слишком яркие для человека — впились в зелёные глаза Вару.
— Sag mal… kannst du mich hören? — произнёс он почти шёпотом.
И в этот миг мир вокруг исчез.
Ни парта, ни класс, ни солнечные пятна на полу — ничего не осталось.
Только голос. Только глаза. Только странное, резкое ощущение: "Он меня знает. Он что-то знает."
— Я… — Вару открыл рот, но не произнёс ни слова. Он не знал немецкий. Он не знал даже, что на него только что сказали. Но почему-то захотел ответить.
Пик выпрямился.
Улыбнулся — уголком губ.
И пошёл дальше.
Он начал урок с фразы, которая не имела отношения к грамматике:
— Язык — это тело.
Он чувствуется. Произносится всем: горлом, дыханием, зубами, грудной клеткой.
Выучить немецкий — это не зазубрить. Это — вжиться.
Слова ложились в воздух тяжело, густо, как чернила на старую бумагу. Никто не записывал. Никто не отвлекался. Даже тот, кто всегда рисовал в тетради злых человечков, — сидел как вкопанный.
Вару чувствовал, как всё в нём начинает вибрировать от напряжения.
Не потому что Пик страшный.
Потому что — узнаваемый. До боли. До дрожи.
"Он не человек," — вдруг подумал Вару, и сердце пропустило удар.
"Он… как я. Или почти."
Когда урок закончился, Пик не попрощался.
Он просто закрыл тетрадь, бросил взгляд на класс и ушёл, не оборачиваясь.
А Вару сидел, сжимая ручку так крепко, что пальцы побелели.
Слова, сказанные на непонятном языке, звучали в голове эхом:
"Kannst du mich hören?"
"Ты меня слышишь?"
И что-то внутри — едва слышно — шептало в ответ:
"Слышу. Очень даже.."
___
Конец главы 4
630 слов
Завтра днем продолжение