Глава 21. | ... настанет черная весна»
— Темникова!
Я вздрогнула, то ли от громкого выстрела, то ли от пробуждающего голоса Ольги Васильевны — учительницы русского языка и литературы. Гадать над правильным вариантом было не к чему. И вот почему:
Несмотря на то, что обрывки утренней картины воспринялись туманным сознанием как сон, я, в силу давящей боли в висках, знала наверняка: Виной легкой дереализации послужил он — Иван Кислов.
Возможно там — на рыбачьей бухте, произошло то, что побудило Ваню снабдить меня очередной дозой «седативного» — дабы избавить травмирующее сознание от тревожных воспоминаний.
Я огляделась вокруг.
10:41
Внимание нелицеприятного класса было сосредоточенно на мне, но в числе малознакомых одноклассников я не сумела обнаружить Ваню. Только Борю.
— Алиса, — Голос Ольги стал тише и вкрадчивей. — спать нужно ночью.
— Да ей ведь некогда! Днем учеба, а ночью клиенты ждут. — Подвякнула Марина.
Мы встретились взглядом.
— Наверное поэтому ночные бабочки так мало и живут. — В лицо съязвила она.
По классу пустился издевательский гогот и похотливые присвистывания, что в одночасье были пресечены возгласом учителя:
— Тишина!
Но мне не было дела до учительских распоряжений и правил этикета, поскольку внутри меня, внутри пылающего сердца, воспылала неукротимая ненависть, что выразилась в пристальном взгляде и учащенном, горячем дыхании.
Бренный и столь жестокий мир словно поставили на паузу и я перестала слышать фоновый шум класса. А что еще печальней, я перестала слышать надменный голос Ольги Васильевы, что отчитывал Марину.
Я не слышала ничего. Лишь звон в проколотых ушах и биение беззащитного сердца. Находясь под давлением бессмысленного нравоучения, Марина склонила голову, а её гнусные уста произнесла слово, что никогда не было частью её словарного запаса:
«Извините»
Саундтрек: «BLESSED MANE — Death Is No More»
Вынужденное, лживое раскаяние было не последним. Столкнувшись со мной взглядом, Марина повторила слова сожаления, но в глазах лживой дряни промелькнуло истинное отношение.
«Она насмехается над нами!»
Почему я должна это терпеть?
Почему подлые и столь гнусные люди избегают наказания, стоит им просто извиниться? Это НЕ СПРАВЕДЛИВО!
Справедливость была там — на рыбачьей бухте.
Я вскочила с места. Раз высший суд не в состоянии бороться с жалкими, никчёмными жизнями, значит этим займет чёрная весна!
«Она должна сдохнуть!»
Одурманенная злобой, я, отвергнув нормы морали, бросилась к Марине.
«Сгореть в аду!»
Стоило мне резко отодвинуть её парту, как Марина вздрогнула.
«Ой, а что такое?»
В карих, когда-то дерзких глазах блеснула искренняя паника. Я отбросила благосклонность и, ухватив шатенку за вьющиеся патлы, повали её на грязный линолеум.
Оказавшись сверху, я озлобленно замахнулась и с неистовым удовольствием ударила одноклассницу, что есть мочи.
А после ещё.
На лице показался безумный оскал.
И еЩё
Глаза округлиЛисЬ, как у конченного психОпата, что измывался над своей долгожданной жертвой.
И еЩё!
Светлых костяшек коснулась пунцовая КРОВЬ.
И ЕЩЁ!
БОЛЬШЕ! КРОВИ! БОЛЬШЕ! БОЛИ! БОЛЬШЕ! СТРАДАНИЙ! БОЛЬШЕ! МУЧЕНИЙ!БОЛЬШЕ! УЖАСА! В! ГЛАЗАХ! БОЛЬШЕ! ПАНИКИ! БОЛЬШЕ! СТРАХА! БОЛЬШЕ! БЕЗПОМОЩЬНОСТИ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ!
ПОЧУВСТВУЙ! СУКА! ТО! ЧТО! ЧУВСТВОВАЛА!
Я!
ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ!
— Алиса!
— А? — Я взглянула на Ольгу Васильевну.
— Все хорошо? — На её лице отразилась озадаченность. — Или ты снова в облаках витаешь?
— Да ... — Закивала я. — Все хорошо. Извините, я просто ...
Я перехватила на себе высокомерный взгляд Марины, и мой голос стал бесцветным.
— Я просто задумалась.
— Хорошо. — Со вздохом ответила сероглазая. — Так ты ответишь мне на вопросы или мне другого спросить?
— Д-да ... конечно! — Всполошившись, я встала с места. — Только можете пожалуйста ... повторить?
Класс оживился, но одного строго взгляда Ольги Васильевны хватило, чтобы малознакомые одноклассники затихли.
— Как звали главного героя из исторической прозы Капитанская дочка?
— Пётр Андреевич Гринёв. — Она еще недоговорила, а я уже ответила.
— М-гу, — Слоняясь по классу промычала она. — А зачем Гринёв отправился в Белогорскую крепость?
— Служить.
Я переглянулась с Борей, что сидел напротив меня.
— Это было желание отца. — Добавила я.
— Хорошо. А кто опорочил имя Маши?
Я переглянулась с Мариной, а после взглянула в свой конспект.
— Швабрин.
— И почему?
Я столкнулась взглядом с Ольгой.
— Он был влюблен в девушку, но она предпочла Гринёва.
— Да, верно! — Закивала она. — Вот насчет любовного треугольника ... Как Гринёв вступился за Марию?
— Он вызвал Швабрина на ... — Вспомнив утренние события, я замялась.
— На ... дуэль. — Продолжила за меня Васильевна, а после выдержала паузу.
— Молодец, Темникова, но знания программы тебя не освобождает от урока, поэтому впредь не расслабляйся.
Я молча кивнула и села обратно за парту.
— Хорошо. — Учительница взглянула в учебник. — Кто мне скажет ...
Я склонилась над партой и, хлопнув Борю по спине, обратила на себя его внимание.
— Где Ваня?
— А где он может быть? — Шёпотом спросил он.
Я пожала плечами, подчеркивая свою неосведомленность.
— Алис, где и всегда! — Он развернул корпус.
Мое лицо преисполнилось замешательством. Хенкин вздохнул, наклонился и сквозь зубы процедил:
— Товар толкает.
— Так литература ведь! — Тихо возмутилась я. — Его ведь предупредили, что если он будет пропускать ...
— Я его отмазал. — Перебил он.
Мои глаза забегали. Я поджала губы, вздохнула, а затем задала Боре вторичный вопрос:
— А Мел?
— А чё Мел?
— Ну ... — Прожестикулировала я.
Хенкин цыкнул, закатил глаза и невнятно что-то пробухтел. Из неразборчивых слов я выцепила лишь одно, но очень многозначимое.
«Седативное»
Я хлопнула друга по предплечью.
— Я всё еще тут!
— Ты забыла всё?
Я молча кивнула. Белобрысый вздохнул, огляделся, а после процедил:
— Это из-за Кисы. Когда мы пошли Спилберга топить, ты сама не своя стала. Ну и ... он тебе кайф подсунул под фантиком седативной таблетки.
Я осуждающе покачала головой.
— Ожидаемо.
Над нами воцарилось молчание, что было нарушена очередным, но очень глупым вопросом:
— Так получается режиссёр ...
Я не успела договорить, потому что Боря кивнул.
— Ясно. — Я опустила глаза, постучала небольшими ногтями об парту, а после не унимаясь, спросила: — Так, а что с Мелом?
— Да нормально всё. Вон ...
Белобрысый, сдерживая смех, указал шариковой ручкой на коробку из под разноцветных мелков.
— Лежат себе спокойно.
— Да, блин, Хэнк!
Я ударила друга по предплечью и он заулыбался.
— Я про Егора!
Перехватив строгий взгляд учительницы, Хенкин выдержал паузу, а после тихо ответил:
— На физике он.
Прозвенел звонок.