Глава 20. | Дуэль.
Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным.
(с) Дон Корлеоне.
5:01
Мы вернулись к ребятам.
— Чё, Алис, каменное сердце Кисы дрогнуло и теперь ты снова с нами? — Съязвил Мел.
— Слышь, а ты давно-то в клоуны заделался? — Бесцветно спросил Кислов. — Шутник.
— Да вот ... — Егор истаял в ухмылке. — С недавних пор.
— Здоров. — Вскользь произнес Боря. — Снова.
Он протянул мне руку для рукопожатия. Я продела кисти в теплые, скользкие рукава и ответила на дружеский жест.
— Советую закончить и больше не начинать. Петросян из тебя все равно не выйдет.
— Ты уверена, что хочешь стать свидетелем? — Забеспокоился он. — Зрелище не для слабонервных.
— Кончить?
Я закивала.
— И зачем? — Он пришел в недоумение. — В клубе ты не состоишь, а режиссер, вроде, тебе ничё не сделал.
— Закончить! Боже, Мел! Ты, сука, что, жопой слушаешь?
— Да, не сделал. — Я потупилась наземь. — Но мог бы.
— Если закончить то, только на тебя, пупсик.
— Если бы Киса тогда не пришел. — Добавила я, и наше с Борей непроизвольное внимание забрал громкий Кислов:
— Фу, блять! — Скривился он. — Хуже пидорского подката я ещё не слышал!
Мел усмехнулся.
— А что, опыт большой? — Съязвил Хенкин.
— Дружище! — Губы Вани тронула ехидная ухмылка. — У меня не только опыт большой.
Он подступил к нам, а после добавил:
— Если ты понимаешь о чем я.
Над нами воцарилась неловкое молчание. Кислов шмыгнул носом, закинул руку мне на надплечье и спросил:
— А вы чё тут? О чём трындели?
Внезапно я подмечаю в Боре ревнивый взгляд и он равнодушно произносит:
— О режиссере.
— А ... об этом обрыгыше?
Хенкин начинает нервно переминаться, стоило Ване прижать меня чуть ближе.
— Кстати, была бы моя воля ... — Продолжил Кислов и был остановлен внезапным вопросом:
— Вы встречаетесь?
— Чё?
— Я спрашиваю: вы встречаетесь? — Голос Бори стал грубее.
— Ребят! — Окликнул нас Мел.
Мы взглянули на Егора.
Меленин, прилегая к камню, кивнул в сторону приближающегося Романа. Тяжесть с надплечья иссякла и Кислов, хмыкнув, тихо произносит:
— Ладно. Потом договорим.
Белобрысый попятился, продлили зрительный контакт, а затем развернулся и впопыхах зашагал к Егору.
Я уже вознамерилась последовать за Борей, но застопорилась, ибо внезапная, крепкая хватка остановила меня. Кислов дернул меня за скованное предплечье и, в силу своих действий, вынудил отступить.
— Значит так ... — Его голос был располагающим, а небольшое давление перекочевало в область плеч. Я впилась в Ваню растерянным взглядом.
— Стоишь здесь, никуда не уходишь. Когда парни начнут на исходные становится, я за тобой прийду. Усекла?
— К чему эта сложность? — Нахмурилась я. — Я ведь просто могу с вами ...
— Я спрашиваю: ты всё поняла? — Он пуще прежнего сжал мои плечи, словно добиваясь желаемого ответа.
Я склонила голову, молча кивнула и грубая хватка истощилась.
— Вот и молодец! — Рявкнул он. — Это в первую очередь для твоей, сука, безопасности.
Кислов шмыгнул носом и удалился.
— Вы это ... — Подошёл ко мне Антон. — Не осерчайте на Ивана, он просто беспокоиться о вас.
— Мг-у ...
Я прислонилась к скалистому камню и, проводив Ваню взглядом, скрестила руки.
Кислов.
Я вернулся к друзьям и встретил Романа не с распростёртыми объятиями, а презренным взглядом.
— Там дорогу, короче, развезло. Блин, а водила застрял! Пришлось идти пешком!
В его руках был подкуп: шесть звонких бутылок пива, что были помещены в коробку-кипер и парочка пицц.
— Парни ... — Подступил он. — Простите за опоздание.
Он возложил близняшек, слабоалкогольное пойло на поверхность камня и перевел дыхание.
— Ага. И зачем это всё? — Спросил я и был проигнорирован.
— В общем, пацаны, я ...
Запрокинув голову, Роман отдышался.
— Я, в общем, всю ночь не спал. Думал, там ... всякое.
Он вытащил из широких карманов расстёгнутой ветровки две бутылки Ставропольских виски и искренне раскаялся:
— Это однозначно косяк! Каюсь.
Он взвалил алкоголь к остальному хламу и продолжил:
— Но ведь кто не без греха, ведь так?
Между нами воцарилась напряженное молчание, нарушить которое пришлось Сенину:
— Как там ... друга вашего зовут?
— Егор. — Ответил я.
— И этот «Егор» сейчас стоит перед вами. — Продолжил Мел.
— Егор ... — Он нервно сглотнул. — Я понимаю тебя, Егор. Приехал какой-то хер с горы еще и девчонку соблазнил. Да я сам из глубинки. У нас бы за такое сразу ноги обломали.
— Ну вот, у нас даже круче получается. — Съязвил я.
— Да, у вас круче ... — Усмехнулся он. — Да, конечно круче! Я поэтому и ... поэтому хочу попросить у тебя Егор прощения. И ... заочно у Анжелы, конечно. Прости меня.
— Ну хорошо. — Встрял белобрысый. — А что начет компенсации?
«Компенсации?»
Я с пренебрежением взглянул на друга.
«Какая нахуй компенсация?! Дуэль — и ничего больше!»
— Компенсация? Парни, вообще, конечно, не вопрос. — Роман развел руками. — Сколько надо?
Протягивая буквы, Хенкин охватил нас взглядом и предложил:
— Полтинник?
После предложенной суммы, моё уважение к Хенкалине было потерянно.
— Нормас, чё? — Осклабился я. — Пивко с вискариком, пиццей зажевали — и помирились, да?!
Охватив колким взглядом сначала Егора, а затем Романа, мой голос огрубел:
— Слышь! А почём нынче девственность, Спилберг?
Я подступил, сбавляя тон.
— Полтос — и дальше поехали?
Режиссер занервничал.
— Пацаны, я, правда, я даже предположить не мог, что она ...
— Ага! Слышь, чё-то ты не сильно расстроился, когда со своей женой по телефону сюсюкался.
Внезапно в наш и без того неприятный разговор встрял неопрятный, дерганный Антон.
— Извините, пожалуйста, извините! Я п-правильно понимаю, что ничё не будет, да?
— Будет. — Отрезал Егор. — Я не принимаю извинений.
Я шмыгнул носом и, хлопнув Хэнка по плечу, приказал:
— Чё застыл? Стволы доставай.
Боря взглянул на Сенина и зашагал к гарнитуре. Он поддел металлический замок и обличил перед Романом причину его скорейшей смерти. Он взял пушки и его голос стал бесцветным:
— Сейчас я их буду при вас заряжать, чтоб вы удостоверились, что в пистолетах нет абсолютно никакой разницы.
Над нами воцарилась тревожная пауза.
— Не, пацаны, мне это, не ... — Сенин преисполнился страхом. — Не ... У меня же с-семья, семья, у меня д-дети ...
— Слышь! Раньше о них думать надо было, семьянин!
— Поскольку с вашей стороны нет секунданта, я могу им быть и проследить, чтоб всё было по правилам. — Выступил Хенкин.
Словесного возражения со стороны Романа не последовало и я, схватив коробки с пиццей, зашагал создаваться своеобразные барьеры.
Алиса.
Пока я наблюдала за тщательной подготовкой, мой сонный разум объяла давящая тревога. В глубине наивной души я всё же надеялась, что конфликт закончится перемирием, но поняв, что всё идет к смертельной дуэли, я не на шутку забеспокоилась.
Страх,
Сомнение о правильности происходящего
Прежде, чем это всё исчезло, ко мне подошел Кислов.
— Нормас, все?
— Да. — Закивала я
— По тебе не скажешь.
Мои глаза забегали. Брюнет шмыгнул носом, огляделся и, подступив, произнес:
— Слушай, то, что сейчас произойдет, не будет иметь к тебе никакого отношения. Ага?
Он заправил развивающуюся прядь мне за ухо и вкрадчиво продолжил:
— Так что не переживай. Если Мела подстрелят у нас есть вон ... — Он тряхнул головой в сторону наркомана: — Айболит.
Я взглянула на «Айболита» чье тело пронзал мучительный тремор и переменилась в лице: рыжие брови нахмурились, а во взгляде промелькнуло откровенное сомнение, что не осталось без внимания Вани.
— Понимаю, сомнительно. Но дело он своё знает.
Я вздохнула и склонила голову.
— Ладно. — Он хлопнул меня по спине. — Пойдем.
5:23
Волочась следом за Кисой, я перехватила на себе взволнованный взгляд Романа.
— Значит так, Спилберг, слушай внимательно!
Голос Кисы был надменным.
— На счёт «три» сходитесь с Егором к барьеру. Барьер — это пицца, до неё пять шагов. Можно стрелять сразу, можно дойти до барьера. Главное — его не переходить.
Таращась в одну точку, Сенин промолчал.
— Пистолеты заряжены, вы видели, как я это делал. — Выступил Хенкин. — Можете выбирать.
Повисла предвкушающая пауза.
Я взглянула сначала на Меленина, а после на ошарашенного Сенина.
Казалось, никто из них не хотел брать орудие смерти. Ключевое слово — казалось. Колеблющийся Мел первый отважился выбрать пистолет, молча доказав, что от брошенных, хоть и на эмоциях слов — он не отказался.
Егор медленно зашагал на исходную, пока растерянный Роман сверлил пронзающим взглядом дуэльное оружие. Боря протянул огнестрел и озадаченно взглянул на мужчину, ибо тот даже бровью не повел.
— Так, всё! — Воскликнул Кислов. — Расходимся по позициям. Давайте.
Белобрысый настырно вручил Роману пистолет и бросился к взволнованному Мелу.
Кислов.
— Шевелись, Спилберг!
Я ухватил растерянного Романа за плечо и, дернув мужчину в сторону барьера, взглянул на Темникову.
— Встань на его место! Я сейчас вернусь.
Алиса.
Я оглядела указанно место и, проводив парня взглядом, выполнила приказ. Я прислонилась к камню и мое внимание забрал Боря.
Хенкин.
Я отсчитал пять шагов и развернул Егора. Я взглянув в его серые глаза, лицезрения вопиющую пустоту.
— Держись, бро!
Я попытался сравнять с Егором зрительный контакт, но было бесполезно. Мел взирал сквозь меня.
— Держись!
Над нами воцарилась волнительное молчание, что было нарушено апатичным голосом:
— Если что, скажи моим, что я в Питер уехал.
— Лады.
Я взвел боёк и, дружески хлопнув друга по плечу, отступил.
Кислов.
— Вот твоя позиция, Спилберг!
Я встал напротив Романа. Окинув его презренным взглядом, я шмыгнул носом, взвел боёк и равнодушно произнес:
— Ствол не опускай.
— Свалил на хер! — Хамски ответил он.
Алиса.
Закончив подготовку, Кислов молниеносно вернулся к нам с Борей. Он затмил меня собой и, наклонив голову, тихо произнес:
— Советую не смотреть.
Я проигнорировала наставление Вани и взглянула на дуэлянтов.
— Сходимся на счёт три! — Воскликнул он.
— Раз!
— Два!
Сердце застучало с новой частотой.
К туманному сознанию вновь вернулась обременяющая волна беспокойства, вынуждая утепленное, выхоленное тело содрогнуться. Я, преисполнившись бессознательностью, схватила Ваню за холодную руку и инстинктивно уткнулась в его шерстяной свитер, что пропах сигаретами.
Он взглянул на меня через левое плечо и его пленительные губы тронула ухмылка. Он крепче сжал мою руку и громко произнес:
— Три!
Направив десяти дюймовые, старинные пистолеты друг на друга, дуэлянты начали сходится в равном состязании, чьи жизни разделял лишь
Один
Свинцовый
Патрон.
Мел.
Первый шаг.
— Узрев смерть ты на пути,
Второй шаг.
— Не смей дрожать. — Я крепче сжал рукоять.
Третий шаг.
— Доколе друг ты ей,
Четвертый шаг.
— Не страшны её тона,
Пятый шаг.
— Ведь страшней её ... — Я прицелился. — Лишь чёрная весна.
Раздался выстрел.