Глава 9. Голос в пустоте
Год. Для Серы этот год растянулся в одну долгую, безвременную ночь. Её башня стала склепом, а она — его живой, дышащей обитательницей. Мир сузился до четырёх стен, запылённых витражей и тихого, неумолимого голоса в голове.
Войд больше не шептал. Он говорил. Его сознание сплелось с её так плотно, что она уже редко могла отличить его мысли от своих. Её воспоминания стали блёклыми и искажёнными, как старые фотографии, подмоченные водой. Смех Оскара? Смутный шум. Лицо Ри? Размытое пятно на фоне гнева. Запах сада после дождя? Утраченное ощущение.
Её личность растворялась, как сахар в стакане, оставляя после себя лишь сладкий, ядовитый сироп воли Войда.
Она иногда «просыпалась». Это были короткие, мучительные моменты ясности, когда её собственное «я» ненадолго всплывало из тёмных вод, в которые её погрузили.
Однажды она очнулась и поняла, что стоит у стеллажа с её любимыми цветами — капризными фиолетовыми орхидеями из мира Лимб, которые она когда-то лелеяла с такой заботой. В её руке был садовый нож. А все орхидеи были срезаны под корень. Их лепестки увядшими ковром лежали на земле.
— Нет… — её собственный шёпот прозвучал хрипло и незнакомо. — Что я наделала?
~Они напоминали тебе о слабости,~ — раздался в голове спокойный, разумный голос Войда. ~О той, кем ты была. Их больше не нужно поливать. Теперь у тебя есть время на полезные вещи.~
Ужас сковал её. Она уронила нож и отшатнулась от уничтоженного сада. Это длилось всего секунду. Потом ясность угасла, и её снова накрыла апатичная пустота. Она равнодушно перешагнула через мёртвые цветы и пошла дальше, как будто ничего не произошло.
Её голос изменился. Раньше он был хриплым, но живым, с металлическими нотками ярости или сарказма. Теперь он стал гладким, холодным, почти механическим. Интонации, которые она перенимала у Войда.
Именно этим голосом она теперь говорила с другими, когда они осмеливались подойти.
Как-то раз к башне поднялась Джинн. Она парила у двери, держа в руках новый горшок с цветком — маленьким, светящимся шариком.
— Сера? Я принесла тебе… чтобы заменить те…
Дверь открылась. Сера стояла на пороге. Её глаза были пустыми.
— Зачем? — её голос был ровным, без эмоций. — Он умрёт. Всё умирает. Или его уничтожат. Тратить на это силы бессмысленно.
Джинн замерла, её сияющая форма померкла.
— Но… он же красивый…
— Красота — иллюзия, — отрезала Сера-Войд. — Сила — вот единственная реальность. Уходи. Твоя сентиментальность раздражает.
Она захлопнула дверь перед носом ошеломлённой эльфийки. Внутри не осталось и капли сожаления. Лишь холодное удовлетворение.
Самая страшная трансформация произошла, когда к ней пришёл Ри.
Он стоял перед её дверью, не стучась, просто ожидая. Он чувствовал её за дверью. Чувствовал ту чужую, спокойную тьму, что теперь исходила от неё.
Дверь открылась. Она смотрела на него тем же пустым взглядом.
— Ты чего пришёл? — спросила она его голосом Войда — вежливым, но бездушным. — Пришёл наконен добить слабую? Или надеешься, что от прежней Серы что-то осталось?
Ри не моргнул. Его собственное лицо было каменной маской.
— Я пришёл поговорить с Серой.
— Сера здесь, — она улыбнулась, и это была не её улыбка — слишком широкая, слишком неестественная. — Она просто наконец-то обрела себя. Стала той, кем всегда должна была быть. Сильной. Свободной от ваших глупых правил и жалости.
Он видел, как чёрные узоры на её шее pulsedуют в такт её речи. Видел абсолютно чуждое выражение в её глазах.
— Что бы ни было внутри тебя, — тихо сказал Ри, и в его голосе впервые прозвучала не ярость, а что-то похожее на скорбь, — выслушай меня. Борись.
Её лицо исказилось на мгновение. Глаза дрогнули. Где-то в глубине, в самой толще тьмы, она услышала его. Услышала и рванулась к свету.
— Ри… — её голос сорвался, стал её собственным — хриплым, надломленным, полным невыносимой боли. — Помоги… я не могу…
Это длилось всего несколько секунд.
Потом её взгляд снова стал пустым и холодным. Она рассмеялась — коротким, резким, безрадостным смехом.
— Трогательно. Но наивно. Её больше нет. Есть только я. И тебе стоит привыкнуть к этому.
Она захлопнула дверь. Ри остался стоять перед ней, сжав кулаки так, что кости побелели. Он слышал. Слышал её крик о помощи. И видел, как дверь захлопнулась прямо у него перед носом.
Войд праздновал победу. Он не просто контролировал её тело. Он стал ею. Её голос, её сила, её прошлое — всё теперь было его инструментом.
В тот вечер Сера-Войд вышла из своей башни. Она прошла по коридорам замка, её шаги были мерными и уверенными. Она зашла в бар, её бывшее убежище, и села за стойку. Она не смотрела ни на кого, просто взяла бутылку самого крепкого вина Саала и налила себе бокал.
AWM и Сакута молча наблюдали за ней из дальнего угла. Они видели, как она держит бокал — не так, как раньше, с привычной грубоватостью, а с изящной, почти зловещей утончённостью. Они видели абсолютно незнакомое существо в теле их друга.
Она подняла бокал в их сторону в издевке-тосте, её губы растянулись в той самой неестественной улыбке.
— За новую меня, — произнесла она гладким, чужим голосом. — Без слабостей.
Она отпила, поставила бокал и так же молча удалилась обратно в свою башню, оставив за собой ледяную тишину.
Потеря себя была почти завершена. От Серы оставались лишь осколки, тонущие в темноте, которые изредка всплывали, чтобы причинить ей невыносимую боль осознания, прежде чем их снова поглощала тьма. Войд теперь правил бал. И он готовился к финальному акту.