17. Это нормально?
Теперь его черед краснеть, ярко и неудержимо.
Потому что одно дело - самому вариться в этих странных чувствах, и совсем другое, когда они известны тому, на кого направлены.
Сяо Чжань не вырывается из его рук, но выглядит так потерянно, что хочется тут же начать все отрицать - только бы не видеть эту болезненную неуверенность. Но Ибо - тот еще дурак, поэтому даже не пытается увильнуть:
- И что ты по этому поводу чувствуешь?
Сначала хотел сказать "думаешь", но понял - это не важно, потому что логика всегда забьет то, что намного сложнее и куда более хрупкое.
Вот и Кощей это подтверждает, растерянно на него глядя:
- Я не понимаю. Мы знакомы с тобой всего несколько дней - и как...
Ван Ибо кивает:
- Я тоже не понимаю, но вот так. Сначала я думал, что это какая-то твоя магия.
Тело предсказуемо дергается в его объятиях как от удара:
- Я не!..
- Знаю, - крепко обнимает, подтверждая. - Знаю.
От этого реально немного сходишь с ума: когда чувства идут вразрез с логикой и забивают ее, потому что ты ЧУВСТВУЕШЬ, что вот так - правильно.
- И ты не боишься? Что теперь я могу на тебя воздействовать своей силой?
Слова с трудом продираются к нему, потому что Сяо Чжань опять вжался лицом в его грудь, но Ибо все равно их слышит:
- Боюсь, - и, пока Кощей опять чего-то себе не напридумывал, быстро добавляет. - Боюсь, что не смогу тебя защитить.
В прошлый раз при подобном признании ему ничего не ответили, но залечили его рану. В этот раз Сяо Чжань как-то тоскливо вздыхает, прижимаясь еще сильнее, словно пытается вплавиться:
- Такой дурачок...
Что же, с этим глупо спорить - да и зачем?
Ведь он четко понимает, что рядом с этим человеком по какой-то причине теряет остатки разума и живет лишь чувствами.
Он чуть отстраняется, чтобы взглянуть в глаза, чтобы убедиться, что ему не кажется. Глаза безмолвно подтверждают: так и есть.
И Ибо медленно, ужасно медленно наклоняется, чтобы...
И эти красивые глаза медленно, ужасно медленно закрываются, чтобы...
А вот теперь он готов убивать - того, кто решил, что начать ломиться в их комнату прямо сейчас - это отличная идея!
Поэтому царевич с сожалением отмечает, как испуганно от него дергается Сяо Чжань, словно пойманный с поличным вор. И поэтому зло рявкает, поднимаясь с кровати:
- Чего?!
Там, за дверью, кажется, уже понимают, что пришли не вовремя, но трактирщик все равно подает голос, хоть тот и ощутимо дрожит:
- П-п-простите, господин, что беспокою! Но вы сами сказали предупредить, если вас будут искать. Так вот...
Блин, точно!
Просил и сулил большую сумму - поэтому хозяин и преодолел страх перед странными постояльцами.
Пальцы нашаривают в дорожной сумке монеты, которые и суют в потную от волнения ладонь, когда он открывает дверь:
- Кто искал?
Счастьем на этом лице от получения оплаты можно осветить всю таверну, но слова тоже имеются:
- Несколько человек, по выправке - вроде бы воины. Интересовались, не останавливался ли здесь молодой господин примечательной наружности, красивый такой и высокий.
Сяо Чжань привычно шипит, выглядывая из-за его плеча:
- И что ты им с-с-сказал?
При этом руки ложатся на его талию, и Ибо довольно улыбается, кладя свою ладонь сверху: это одновременно защита, поддержка и злость на того, кто может ему угрожать.
Хозяин двора бледнеет так же сильно, как до этого радовался деньгам:
- Н-н-ничего, господин! Я вот сразу к вам, как они ушли!
Подбородок размещается на его плече, чуть больно надавливая из-за остроты и худобы, пока эти красивые глаза зло щурятся:
- А как ты понял, что искали именно его? Мало ли красивых и высоких тут.
А вот сейчас было обидно!
И Ван Ибо уже открывает рот, чтобы поинтересоваться, кого это присмотрел Кощей, пока он валялся в отключке.
Но трактирщик спасает их всех от ненужной сцены ревности:
- Так они сразу описали меч, который вы носите с собой! А оружие-то весьма приметное.
Приметное, блять!
С драгоценными камнями на гарде и навершии - подарок папеньки на совершеннолетие!
И он из себя тоже весь такой примечательный, как оказалось!
Сяо Чжань явно ощущает его напрягшееся тело, поэтому снова шипит на хозяина:
- С-с-свободен! Если снова придут - мы заплатим в 3 раза больше, чем они предлагают.
Тот спешит убраться с этих злых глаз:
- Понял, понял! Никому ничего!
Как только дверь закрывается, его тут же разворачивают лицом к лицу - и в этот раз колдун выглядит очень уверенным и даже спокойным:
- Ты знаешь, кто они?
Он фыркает:
- Догадываюсь. Это люди тех, кто очень хотел, чтобы я не вернулся из пещеры, где заточен страшный злодей.
- Брат? - Кощей тут же предполагает самый вероятный вариант, потому что в курсе, как сложно бывает престолонаследие.
Ван Ибо болезненно кривится:
- Он хороший! Просто ему задурили голову... некоторые люди.
- И отцу твоему задурили, раз тот согласился тебя отправить на смерть?
Больно, очень больно это осознавать, но Сяо Чжань прав: если бы они не нашли контакт, то он бы погиб от чар, что были наложены на цепи Кощея.
- Но он же не знал!
- Зато точно знал тот, кто тебя посылал. И как аргументировали? Убьешь злодея - станешь героем?
Пальцы почти больно впиваются в его плечи, но эта боль отрезвляет, а еще напоминает: и правда чуть не убил того, о ком теперь волнуется его сердце.
- Что-то вроде этого.
Глаза оказываются близко-близко к его собственным:
- Не жалеешь?
- Ни одного мгновения.
Коснуться удивленно приоткрытых губ - дело одной секунды.
Еще одна секунда - посмотреть в шокировано раскрытые глаза.
Третья секунда - успеть застонать перед тем, как пальцы зароются в его волосы и дернут голову навстречу злой решимости того, кому было мало одного мгновения.
В этих поцелуях мало нежности - больше отчаяния и какой-то обреченности, потому что Кощей вторгается в его рот языком совсем не бережно. Словно Ибо вот-вот вырвется, и нужно успеть взять все то, что ему так безрассудно предложили.
Но и его руки вспоминают, как сладостно сжимать эту тонкую талию и сильно, с нажимом проходиться по напряженной спине выгибающегося тела.
Поэтому когда их губы, опухшие и красные, все же разъединяются, в темных глазах почти видны красные огоньки угрозы:
- Если ты так решил пошутить надо мной...
Такое нужно прерывать сразу, в самом начале, поэтому Ибо бережно касается губами - как в первый раз, только чтобы остановить поток горьких слов неуверенности:
- Разве посмел бы я смеяться над таким могущественным магом? Он же щелчком пальцев нашлет на меня мужское бессилие и радикулит. И кому я после такого буду нужен?
Уголок губ дергается - как раз тот, где расположена манящая родинка, которую царевич тоже быстро-быстро целует, пока есть такая возможность.
- А это хорошая идея. Хотя это не моя специализация, но могу поднапрячься и...
Но касаться лишь родинки - это так мало, поэтому Ибо вновь коварно прерывает коварные же планы, чтобы теперь целовать уже куда более спокойно и бережно. И чтобы, оторвавшись от сладких губ, потом улыбнуться:
- И нужен я тебе буду с импотенцией и больной спиной? Подумай хорошенько!
Хитрая усмешка возникает после очередного поцелуя:
- Как наслал, так и сниму - делов-то! Зато ты точно два раза подумаешь, прежде чем меня предавать.
Ибо кладет ладонь на разрумянившееся (от смущения? от удовольствия?) лицо, становясь максимально серьезным:
- Я не предам. Веришь? И не потому что боюсь наказания.
Сяо Чжань долго смотрит на него, настолько долго, что уже начинаешь сомневаться, что ответ вообще будет, но в итоге все же опускает свою руку сверху, чуть поглаживая его пальцы:
- Почему-то верю. Хотя я наверняка потом об этом пожалею...
Пока есть только один рабочий способ развеивать сомнения - и царевич снова им пользуется, пока мысли окончательно не улетучиваются из головы. Он надеется, что у неуверенного Кощея - тоже, но все равно потом шепчет срывающимся голосом:
- Не пожалеешь. Я не знаю, почему это случилось и как, но ты - мой. И ты меня не напугаешь даже своими проклятиями и своей ж-ж-жуткой магией.
- Ты же понимаешь, что и ты мой тоже?
Большой палец скользит по его саднящим губам, надавливая почти больно, словно его пытаются напугать: будет еще хуже.
Но Ибо - извращенец, потому что рад даже боли, если ее источник так жадно на него сейчас смотрит.
- Узы крови, да? Если хочешь, мы разорвем их, и я буду рядом только потому, что сам этого хочу.
- Я подумаю над твоим предложением. Но сначала...
- Да? - он заворожен этой хищной ухмылкой.
- Сначала поплатятся те, кто послал тебя на смерть.
Это нормально, что тебя возбуждает такое опасное воплощенное зло?