15. Никто из них
Ему тепло и небольно.
И почти даже комфортно, хотя ощущает, что лежит на чем-то достаточно твердом.
Но стоит только приоткрыть глаза, как голова тут же начинает разрываться от боли, как только Ван Ибо видит свет. На его стон на лоб опускается что-то теплое и нежное:
- Тшшш, сейчас станет легче.
И правда становится.
Боль, что еще мгновение назад сдавливала его теперь как тиски, словно растворяется под этими бережными касаниями - и теперь можно попытаться открыть глаза еще раз.
Видеть взволнованного Кощея - странно и непривычно, потому что тот обычно закрывается от него маской злой иронии, но эти темные глаза все еще не лгут в своем беспокойстве, поэтому Ибо криво улыбается:
- Я живой.
Тот сразу знакомо насмешливо фыркает, но руку не убирает:
- Я не дам тебе умереть сейчас, не переживай.
- А когда дашь?
Сяо Чжань тут же теряет свой привычный образ, который рассыпается растерянной пылью, обнажая тревожность и неуверенность:
- Что?..
Он лишь улыбается в ответ и прикрывает глаза, подставляясь под бережную ладонь:
- Я вообще планирую состариться вместе и умереть в один день. Как ты на такое смотришь?
Пальцы зарываются в его волосы, еле ощутимо массируя (можно, пока глаза закрыты, да, Сяо Чжань? никто же не видит):
- Ты знаешь, да?
- Что именно? - Ибо приоткрывает один глаз и тут же второй, потому что лицо колдуна какое-то обреченно грустное.
- Что мы не переживем смерть друг друга, так как связаны. Поэтому да: насчет состариться я не обещаю, но в один день - точно.
Это звучит странно сладко и горько одновременно, но горечи все же больше, поэтому он старательно уверенно улыбается:
- Мы найдем способ разорвать связь, так что можешь не беспокоиться об этом: если кто-то из любимых родственников захочет меня прикончить, чтобы я не претендовал на престол, тебя это никак не затронет. Я обещаю. А до этого времени я буду всячески стараться выжить.
Сяо Чжань мрачный-мрачный, и губы сжаты в тонкую линию, но руку все еще не убирает:
- Уж выживи, будь так добр. Теперь мне есть, что терять.
- И что же?
Тот неожиданно еле заметно краснеет и все-таки отдергивает ладонь:
- Свою силу, конечно! От такого добровольно не отказываются.
- Конечно, силу, - Ван Ибо кряхтит, пытаясь осторожно подняться, но плечо вообще не болит. И если бы не слабость, то ни за что бы не подумал, что вообще был ранен.
На его удивленный взгляд Кощей кивает:
- И ты это уже тоже оценил. Я не врачеватель, но кое-что все-таки могу. Но в ближайшие дни никуда не лезь, а то сложновато людей почти что с того света доставать.
Холод неприятно струится по позвоночнику, ведь умирать не хочется - особенно сейчас, когда они в финальной точке миссии и начальной - чего-то большего.
Гораздо большего.
- Я умирал?
Сяо Чжань мрачнеет еще сильнее:
- Скажем так: был на грани. Все-таки быть проводником для такой силы - это не каждому человеку под силу.
Его губы невольно растягиваются в довольной улыбке:
- Но я справился!
- Справился, - тот еле слышно бурчит под нос, словно недоволен этим. - Полежишь еще или поедем?
Он прислушивается к себе, но в итоге все-таки кивает:
- Поедем, если валяться, то с удобствами.
И удивленно смотрит на руку, которую ему протянули, но прячет хитрую улыбку, когда хватается и с кряхтением поднимается, чтобы шатнуться прямо в распахнутые объятия и озадаченно вздохнуть:
- Ох, что-то силушки совсем мало! Придется за тебя держаться, чтобы не свалиться с Яблочка в обморок.
Кощей взволнованно оглядывает его и водит ладонями по телу, почти лаская, чтобы почти сразу скривиться и отвесить легкий подзатыльник:
- Не шути так! Напугал!
- Но мне и правда плохо! - Ибо ноет, но уже не изображает смертельно больного, который не может стоять на ногах. - Неужели ты меня не пожалеешь, не приголубишь?
- Не прикидывайся, голубок, - Сяо Чжань несмотря на обман все-таки придерживает, помогая забраться на коня, а потом залезает и сам перед ним.
Царевич пару раз пытается уложить голову на костлявое плечо, но получает несколько тычков острым локтем в бок и смиряется с тем, какой ершистый ему достался колдун. Поэтому весь путь до того же селения они проделывают в полушутливой перепалке: Ван Ибо пытается обнять, а Сяо Чжань сердито фырчит, но позволяет.
Если хозяин постоялого двора и косится на них, поменявшихся местами, то ничего не говорит, пока Сяо Чжань тащит отключающегося Ибо наверх в ту же комнату:
- Ужин на двоих. И не беспокоить.
Он невольно улыбается сквозь дрему: если колдун и раньше показывал зубы, даже когда был совершенно обессилен, то вернувшая уверенность все расставила по местам. Этому властному голосу невозможно возразить.
Вот и Ибо не пытается, когда его бережно укладывают на постель:
- Тебе нужно хорошо поесть, потому что одной магией сыт не будешь. Кровь нужно восстановить, иначе будешь слабым еще долго.
- И поспать.
- И поспать, - рука вновь касается его лба. - Жара нет, но отдохнуть не помешает.
- А ты? - он даже не открывает глаза, наслаждаясь комфортном и этой щемящей нежностью между ними.
- В пещере я отоспался на годы вперед.
За самоиронией - горечь сожалений, поэтому Ибо находит в себе силы схватить ускользающую ладонь:
- Но ты потратил силы, пока спасал меня. Отдохни тоже.
Сяо Чжань совершенно привычно бурчит о том, что наотдыхался уже, но руку не забирает.
И укладывается рядом, обещая, наверное, в первую очередь самому себе:
- Пока не принесут ужин.
А вот с этим уже можно работать.
Например, чуть повернуться на бок, чтобы уткнуться в собственного уставшего злодея, переждать его возмущенное фырканье, а потом и вовсе закинуть на него руку, простонав, что рана еще болит - предплечью нужна фиксация.
И ногу, когда претензии по первому пункту иссякнут.
Хорошо бы всем телом навалиться сверху, чтобы придавить, чтобы не сбежал, но за такое может получить не только локтем или коленом в пах, а чем посильнее вроде молнии - кто этих колдунов знает?
Поэтому царевич удовлетворяется малым: мерно вздымающейся под его щекой грудью, теплом наконец согревшегося тела и относительной безопасностью, пока они оба инкогнито в этом городке. А это значит, что никто не будет пытаться убить Кощея или снова заточить его - хотя бы сегодня.
А завтра...
А завтра у него будет достаточно сил, чтобы защитить своего ершистого злодея - в первую очередь от него самого.
- Что такое? - его сонное тревожное копошение разбудило жуткого и страшного колдуна.
Ибо еще сильнее обхватывает его рукой, мотая головой, а на самом деле потираясь лицом о грудь:
- Все нормально, спи.
- Только до ужина!
- Конечно.
И никто из них не замечает ладонь, что опускается на его голову в защитном жесте.