Глава 25. «Ты не сможешь меня сломать!»
Прошла неделя с тех пор, как Сиссилия отправила своё письмо семье. Она старалась не думать о последствиях и жила обычной жизнью, радуясь каждому моменту с друзьями и, особенно, с Фредом. Но однажды вечером, возвращаясь в замок после тренировки по квиддичу, она вдруг почувствовала чьё-то присутствие рядом.
— Кто здесь? — настороженно спросила она, сжимая палочку и оглядываясь в темноте. Никто не ответил, но ей показалось, что тень мелькнула у входа в Хогвартс.
Сиссилия повернулась, чтобы сделать шаг к замку, но в тот же миг почувствовала сильный удар в спину, а мир вокруг неё потемнел.
Когда она очнулась, всё тело ломило, а во рту ощущалась сухость. Попытавшись пошевелиться, она поняла, что её руки связаны. Сиссилия открыла глаза и с ужасом огляделась: вокруг царила тьма, стены были каменные, холодные, и едва виднелись в свете тусклого огонька факела. Пахло сыростью и плесенью, а слабый свет исходил от единственного окна, высоко под потолком.
Пытаясь вспомнить, что произошло, она вдруг услышала знакомый голос.
— Наконец-то ты очнулась, Сиссилия.
Перед ней стоял Барти Крауч-младший, его лицо было скрыто в полумраке, но она видела, как его глаза блестят от удовольствия.
— Барти... — прошептала она, её голос дрожал от страха. — Что ты делаешь? Где я?
Барти наклонился ближе, и его голос прозвучал угрожающе мягко.
— Ты не оставила мне выбора, Сиссилия. Ты решила, что можешь бросить меня, унизить меня перед всеми... Как ты могла быть такой глупой?
Сиссилия сжала зубы, стараясь не поддаваться панике.
— Я тебе ничего не должна, Барти. Это мой выбор, моя жизнь, и ты не имеешь права...
Он резко схватил её за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Ошибаешься, Сиссилия. Теперь твоя жизнь — это мой выбор. Ты принадлежишь мне, и это никогда не изменится.
Её сердце бешено заколотилось. Она поняла, что здесь одна, и никто не знает, где она. Барти отступил, оглядев её с насмешкой.
— Придётся тебе привыкнуть к новому дому, Сиссилия. Здесь, в подвале, никто тебя не услышит, сколько бы ты ни кричала.
Она не могла поверить в то, что происходит. Её взгляд встретился с его, и она почувствовала, как внутри неё поднимается гнев.
— Ты не сможешь меня сломать, Барти, — сказала она, стараясь не дрогнуть. — Рано или поздно меня найдут. Фред найдёт меня.
Барти фыркнул, усмехнувшись.
— Уизли? Тот жалкий мальчишка, который не знает, с кем связался? Даже если он попытается, ему не хватит сил спасти тебя. Никто не придёт.
Сиссилия отвернулась, чтобы не видеть его лица, но внутри неё росло отчаяние. Она не знала, сколько времени проведёт в этом подвале, но была уверена, что не сдастся, как бы страшно ей ни было.
Барти, удовлетворённый её испугом, вышел, заперев дверь на тяжёлый замок. Оставшись в темноте, Сиссилия услышала, как он ушёл, и только тогда позволила слезам пролиться. Но несмотря на ужас, её мысли были сосредоточены на одном: она выстоит. Она должна быть сильной ради своей свободы и ради того, чтобы вернуться к тем, кто был ей дорог.
Дни сливались в бесконечное мрачное однообразие. Подвал, где Сиссилию держал Барти, был холодным и сырым, стены покрывала плесень, а воздух был пропитан затхлостью. Скудное освещение лишь усиливало её ощущение одиночества и беспомощности. Она не могла понять, сколько времени прошло — дни, недели или только часы. Здесь время словно остановилось.
Иногда Барти приносил ей еду и воду. Он молча входил, наблюдая за ней с насмешкой в глазах, наслаждаясь её отчаянием. Его лицо выглядело непривычно спокойным, но Сиссилия видела в его глазах что-то тёмное и злое, что заставляло её замирать от ужаса.
— Ты осознаешь, что сопротивление бессмысленно? — однажды произнёс он, подходя к ней с очередной тарелкой скудного ужина. — Сколько бы ты ни ждала, никто тебя не спасёт.
Сиссилия сжала губы, стараясь не поддаваться страху, хотя руки дрожали.
— Ты можешь держать меня здесь сколько угодно, Барти, — сказала она, её голос был тих, но полон решимости. — Но ты никогда не заставишь меня покориться.
Барти наклонился ближе, его лицо было всего в нескольких дюймах от её.
— Ты ещё слишком многого не понимаешь, Сиссилия. Я могу сделать твою жизнь здесь невыносимой, — прошипел он, и его холодный голос пронизывал её до костей. — Но если ты поймёшь своё место, мне не придётся.
Она отодвинулась от него настолько, насколько позволяли её цепи, и посмотрела ему прямо в глаза.
— Можешь угрожать, сколько хочешь. Моя воля сильнее твоих попыток её сломать, — ответила она, и её голос прозвучал так уверенно, что Барти на мгновение потерял самообладание, его выражение стало жёстким.
— Увидим, как долго ты продержишься, — прошептал он, гневно отвернувшись и выходя из подвала.
Как только дверь захлопнулась, Сиссилия с трудом удержалась от того, чтобы не расплакаться. Она знала, что слабость сейчас — её враг, но тишина и одиночество давили на неё, словно стены сжимались вокруг. Она закрыла глаза и попыталась вспомнить моменты счастья: прогулки с Фредом по Хогсмиду, их улыбки, шутки... Эти мысли помогали ей бороться с отчаянием.
С каждым днём её решимость только крепла. Она знала, что никто, кроме неё самой, не сможет удержать её дух сильным. Сдерживая слёзы, она нашёптывала себе:
— Я не сдамся. Я выстою.
Единственная её надежда была в том, что её отсутствие заметят в Хогвартсе и начнут поиски. Возможно, друзья или Фред почувствуют, что что-то не так, и предпримут попытки найти её.
Она продолжала ждать и надеяться, что даже в самых тёмных уголках подвала свет спасения однажды прорежет тьму.
Прошло несколько дней, но Сиссилия не знала точно, сколько. Она потеряла счёт времени, но её решимость оставалась твердой, даже несмотря на угрожающий взгляд Барти, который становился всё более жёстким.
Однажды, когда он снова спустился в подвал, его лицо казалось ещё более мрачным и злым, чем обычно. В руках он держал письмо, которое она когда-то написала своей семье, отказываясь от помолвки с ним.
— Думаешь, это письмо что-то изменит? — холодно произнес он, разрывая листок пополам. — Твоя наивность меня поражает.
Сиссилия посмотрела на него с вызовом, её глаза сверкали ненавистью.
— Да, Барти, потому что у меня есть то, чего у тебя никогда не будет, - произнесла она твердо. — Свобода выбора.
Эти слова, произнесённые с такой уверенностью, словно ударили его по нервам. На лице Барти появилось искажённое выражение гнева.В следующий миг он сделал шаг вперёд и резко ударил её по лицу. Она пошатнулась, но не упала, крепко сжимая кулаки, чтобы не показать ему свою боль.
— Ты никогда не будешь свободна, Сиссилия, - прошипел он, хватая её за плечи и толкая к стене. Её спина резко ударилась о камень, но она стиснула зубы, стараясь не выдать себя стоном.
— Пойми же наконец, что все твои попытки бесполезны! Ты принадлежишь мне, и я сделаю все, чтобы ты это запомнила.
Он ударил её снова, на этот раз сильнее, и боль пронзила её тело, но Сиссилия отказалась кричать, отказалась дать ему эту слабость. Она смотрела на него с презрением, а в её глазах не было страха, только ненависть.
— Ты можешь делать что угодно,
Барти, но ты никогда не заставишь меня подчиниться, — проговорила она, вытирая кровь, текущую из разбитой губы. — Я не боюсь тебя.
Барти замер, видя ее непокорность, и его лицо исказилось от гнева и бессилия. Он ударил её ещё раз, но теперь она лишь подняла голову, глядя ему прямо в глаза, как будто говоря этим, что он не сможет её сломить. Она понимала, что будет стоять до конца, и что бы он ни делал, он никогда не отнимет у неё силу духа и свободу.
Сиссилия чувствовала, как кровь продолжает стекать по её подбородку, и боль пронизывала всё её тело. Но несмотря на физическое страдание, она не могла позволить себе сломаться. Барти всё больше терял терпение, и его злость с каждым разом становилась всё более очевидной.
Он сделал шаг назад, глядя на нее с такой яростью, что казалось, что он вот-вот потеряет контроль.
В его глазах сверкала ненависть, и она видела, как его рука сжимает палочку. Сиссилия не отводила взгляд, пытаясь сосредоточиться и игнорировать пульсающую боль.
- Ты думаешь, что это будет продолжаться вечно? — его голос был холодным, но в нём ощущалась грозовая тишина. — Ты думаешь, что твоя сила духа спасёт тебя?
Сиссилия сжала губы. Она не могла позволить ему победить.
Она смотрела ему прямо в глаза, и в этот момент, несмотря на страх и боль, её внутреннее чувство независимости и решимости было сильнее, чем когда-либо.
Вдруг, не думая о последствиях, она собрала всю свою ненависть, всю свою горечь в одном единственном жесте. Она отплевалась прямо ему в лицо.
Барти замер на мгновение, глаза его сузились от бешенства. Это была последняя капля. Его лицо исказилось от ярости, и он взял её за плечи, резко поднимая с пола.
— Ты... — его голос дрожал от ярости. — Ты заплатишь за это, Сиссилия.
Он не стал сдерживать себя больше. Он подхватил её за волосы, держа её голову прямо и заставляя смотреть ему в глаза. Затем, как будто в наказание за ее дерзость, он резко ударил её по лицу, так сильно, что Сиссилия пошатнулась и едва не потеряла сознание. Боль вспыхнула в её щеке, но она держалась, не давая ему удовлетворения.
Барти отпустил ее, шагнув назад.
Он стоял над ней, его дыхание было тяжёлым, а взгляд полон ненависти.
— Ты не понимаешь, с кем связалась, Сиссилия, — прошипел он, продолжая смотреть на нее, как на своё имущество. — Ты ещё пожалеешь, что осмелилась на это.
Сиссилия задыхалась, не в силах сдержать слёзы от боли и от отчаяния. Но её взгляд оставался твёрдым. Она не позволяла себе упасть. В этот момент, несмотря на удары, она знала одно — она не будет сдаваться.
Он повернулся, готовый уйти, но перед тем как выйти, он остановился у двери.
- Ты пожалеешь, что плюнула мне в лицо, — его слова эхом отозвались в подвале.
Как только дверь с грохотом захлопнулась, Сиссилия позволила себе опуститься на колени, её тело всё ещё дрожало от боли. Но в её глазах не было страха. Только решимость.
— Я не сдамся. Ты не победишь меня, Барти, — шептала она, с трудом вставая на ноги.
Она понимала, что впереди её ждут ещё худшие испытания, но она была готова пройти через них, ведь её дух оставался непокорённым. Барти мог пытаться ломать ее тело, но он не мог сломить её волю, нет.