идеальное лето
Следующие месяцы после того из романтического вечера на побережье были наполнены светом, радостью и ощущением абсолютного счастья для Ламина и Мейт. Они официально объявили о своих отношениях, и футбольный мир, который так пристально следил за каждым шагом Ямаля, принял эту новость с нескрываемым восторгом. Фанаты и пресса, привыкшие к его дерзкому образу, с удивлением и умилением отмечали, как Ламин изменился. Его фирменная усмешка, которая раньше могла быть надменной или ехидной, теперь чаще всего светилась искренней нежностью, особенно когда он смотрел на Мейт или говорил о ней. Она стала его якорем, его тихой гаванью посреди бурного мира профессионального футбола.
Мейт продолжала работать PR-менеджером, но теперь ее взаимодействие с Ламином было наполнено нежностью, пониманием и обоюдной поддержкой. Она не перестала быть строгой и требовательной в работе, но за кулисами их отношения были наполнены игривостью и глубокой привязанностью. Она стала его надежным тылом, человеком, которому он мог доверять абсолютно все.
Ламин, в свою очередь, стал еще более зрелым, хотя и сохранил свою мальчишескую непосредственность. Его игра на поле стала еще ярче, он играл с каким-то новым, внутренним светом, с легкостью, которая поражала всех. Каждый гол, каждый пас, каждая победа казались ему еще более значимыми, потому что он мог разделить их с Мейт. Его эмоции на поле стали более открытыми, а после матчей он первым делом искал ее взглядом в толпе.
Весь их круг друзей – Эктор, Мелина, Пау и Мартина – искренне радовался за них. Они были свидетелями того, как из пары непримиримых врагов Ламин и Мейт превратились в двух влюбленных, которые идеально дополняли друг друга. Девушки часто собирались вместе, обсуждая свои отношения, обмениваясь советами и планами. Мелина, как всегда, излучала спокойствие и мудрость, Мартина – энергию и веселье. Мужчины, наблюдая за этим девичьим собранием, только шутили, что их подруги уже вовсю планируют тройную свадьбу.
«Ламин стал таким... покладистым, – говорила Мартина Мелине, когда они сидели в кафе. – Кто бы мог подумать, что именно Мейт сможет его так приручить? Он теперь даже слушается ее в вопросах гардероба!».
Мелина улыбнулась: «Дело не в приручении, Мартина. Просто Мейт увидела в нем что-то, что ему нужно было раскрыть. А он в ней – того, кто не боится показать ему это».
Наступило лето. Долгий и напряженный футбольный сезон наконец-то завершился, и команда отправилась в небольшой, заслуженный отпуск. Эктор, который был не только надежным партнером на поле, но и прекрасным другом, предложил всем вместе поехать в его загородный дом у озера, где он уже бывал с Мелиной. Идея провести несколько дней на природе, вдали от городской суеты, папарацци и обязательств, пришлась всем по душе. Это была идеальная возможность расслабиться и насладиться обществом друг друга.
Ламин и Мейт были особенно взволнованы. Это было их первое совместное путешествие с друзьями, и они предвкушали спокойствие и уединение, которое обещал дом у озера. Они оба нуждались в передышке от постоянного внимания и публичности.
«Представь, – говорила Мейт Ламину, когда они собирали вещи, в предвкушении предстоящих дней. – Никакой прессы, никаких звонков, никаких дурацких интервью, никаких обязательных публичных мероприятий. Только лес, озеро и мы. И наши друзья, конечно».
Ламин обнял ее со спины, прижимая к себе. Его знаменитая усмешка появилась на лице, но теперь она была наполнена таким теплом, что Мейт почувствовала, как по ее телу пробежали мурашки. — И никакой PR-менеджер, который заставляет меня надевать одинаковые носки! Вот это настоящая свобода!
Мейт игриво ударила его по плечу, поворачиваясь в его объятиях. — А ты, Ламин Ямаль, будешь носить, что я скажу. Иначе я расскажу всем о твоей коллекции детских игрушек! Или о том, как ты плакал, когда твой любимый футболист закончил карьеру!
Он засмеялся, крепко прижимая ее к себе. — Только попробуй! Это наш с тобой секрет!
Их отношения были полны такого же веселого подшучивания, как и в самом начале, но теперь оно было пропитано глубокой любовью, нежностью и абсолютным доверием. Они были не просто влюбленной парой, они были лучшими друзьями, которые понимали друг друга с полуслова.
Они приехали в дом Эктора. Он был таким же, как в воспоминаниях Мелины – уютный, деревянный, с большой террасой, выходящей прямо на безмятежное озеро. Вокруг простирался густой, зеленый лес, наполненный пением птиц. Дни пролетали незаметно, сливаясь в одно прекрасное воспоминание: они купались в прохладных водах озера, катались на небольшой лодке, устраивали пикники на берегу, жаря мясо на гриле. Вечерами они сидели у костра, играли в настольные игры, рассказывали истории и смеялись до боли в животе. Ламин и Мейт не отходили друг от друга ни на шаг, наслаждаясь каждым мгновением их совместного отдыха.
Однажды, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в невероятные оттенки розового и оранжевого, Мейт и Ламин решили прогуляться вдоль озера, чуть дальше от дома, где начиналась узкая, малозаметная тропинка. Это было их личное, тихое время, время для двоих.
— Я никогда не думал, что могу быть так счастлив, — признался Ламин, крепко держа ее за руку. Его знаменитая усмешка была наполнена таким глубоким чувством, что захватывало дух.
— Я тоже, — ответила Мейт, прислонившись к его плечу, наслаждаясь теплом его тела и легким ветерком с озера. — С тобой каждый день – это открытие. Даже твоя дерзость теперь кажется мне... милой.
Они шли по узкой тропинке, которая вела вдоль обрывистого берега, над самым озером. Обнимались, наслаждаясь тишиной леса, нарушаемой лишь пением птиц и легким шелестом листьев. Вокруг не было ни души. Только природа и их счастливые голоса.
Мейт остановилась у самого края обрыва, с которого открывался потрясающий вид на озеро. Закат был невероятен – небо горело, отражаясь в зеркальной глади воды.
— Смотри, Ламин! Какой закат! — воскликнула она, отпуская его руку и подходя ближе к краю, чтобы лучше рассмотреть.
Ламин подошел к ней, чтобы обнять, притянуть к себе, но в этот момент произошло немыслимое. Земля под ногами Мейт внезапно осыпалась. Возможно, из-за недавних дождей, размывших почву, возможно, просто ветхость береговой линии, которая была не так надежна, как казалось. Это произошло так быстро, так неожиданно, что ни один из них не успел ничего понять.
Ламин успел лишь схватить ее за руку. Крепко, изо всех сил, его пальцы впились в ее запястье.
— Мейт! Держись! — закричал он, его голос сорвался на крик ужаса. Он пытался удержать ее, тянул изо всех сил, но земля продолжала крошиться под его ногами.
Ее глаза были полны ужаса, но в них, в самый последний миг, мелькнула и та самая, знакомая ему усмешка – его "веселая усмешка", полная отчаяния и в то же время какой-то невыносимой храбрости.
— Я... я так люблю тебя, Ламин... — прошептала она, ее голос тонул в шуме осыпающейся земли.
Его пальцы, мокрые от пота, дрожащие от напряжения и бессилия, медленно, предательски скользнули по ее коже. Он видел, как она падает. Как ее хрупкая фигура растворяется в наступающих сумерках. Как ее огненные волосы исчезают за краем обрыва. Оттуда, снизу, донесся лишь глухой, страшный всплеск воды, который разорвал тишину леса, а затем... затем наступила оглушительная тишина.
.