от ехидства к нежности
После того благотворительного матча, который стал для Ламина и Мейт не просто рабочим мероприятием, а своеобразным полем для притирки, отношения между ними изменились кардинально. Искры ненависти, что когда-то летали между ними, погасли, уступив место искрам совсем другого рода – искрам интереса, симпатии и, как это ни парадоксально, нежности. Их прежние "перепалки" теперь звучали скорее как дружеские поддразнивания, а иногда даже как нежные шутки, понятные только им двоим, будто они разговаривали на своем, тайном языке. Та самая «веселая усмешка» Ламина, раньше часто ехидная и задиристая, теперь приобрела новые оттенки – в ней читалась игривость, легкое смущение и даже нескрываемое обожание, когда он смотрел на Мейт.
Их коллеги и друзья быстро заметили эту трансформацию. Эктор, Мелина, Пау и Мартина стали свидетелями удивительного преображения. Мелина, как всегда, была самой проницательной. «Ламин стал другим, – говорила она Эктору за завтраком. – Он будто расцвел. А Мейт... она стала мягче рядом с ним. Кажется, они нашли друг в друге что-то очень важное».
Мартина, энергичная и веселая, подтверждала: «Да, я никогда не видела, чтобы Ламин так часто и искренне улыбался. Раньше его улыбка была больше похожа на вызов, а теперь в ней столько света».
Пау, всегда подшучивающий над Ламином, теперь с нежностью поглядывал на своего друга: «Кто бы мог подумать, что нашей звезде нужен такой вот... "PR-менеджер", чтобы перестать быть занудой».
Ламин и Мейт начали проводить время вместе не только по работе. Сначала они прикрывались «обсуждением будущих проектов» или «необходимостью доработать детали». Эти встречи в офисе, которые должны были быть сугубо деловыми, часто затягивались до позднего вечера, превращаясь в непринужденные беседы о жизни, о мечтах, о музыке, о самых неожиданных вещах. Постепенно они стали встречаться и вне работы – просто так. Они гуляли по узким улочкам старой Барселоны, сидели в уютных кафешках, пробуя новые виды кофе, смеялись до слез над глупыми видео в интернете или просто наслаждались тишиной парка.
Ламин, который всегда был окружен толпой поклонников и друзей, с удивлением обнаружил, что ему комфортнее всего именно с Мейт. Она не льстила ему, не восхищалась слепо его статусом или талантом. Она видела его настоящего – со всеми его достоинствами и недостатками, его детскими обидами, его скрытой неуверенностью за маской дерзости, его искренней добротой, которую он так тщательно прятал. И ей, что было самым удивительным, это нравилось.
Мейт, в свою очередь, увидела в Ламине не просто дерзкого, самовлюбленного футболиста, каким он казался сначала. Она разглядела в нем чувствительного, порой ранимого, но невероятно доброго и преданного парня, который просто привык скрывать свои истинные эмоции за шутками и вызывающим поведением. Его фирменная усмешка, раньше вызывавшая лишь раздражение, теперь казалась ей невероятно обаятельной. Она видела, как эта усмешка меняет свой характер – от ехидной до невероятно теплой, когда он смотрит на нее.
Однажды, после очередной победной игры, когда Ламин был в приподнятом настроении, он, вместо того чтобы сразу идти к прессе, поймал Мейт в коридоре, прижав ее к стене. Его глаза светились от возбуждения и радости.
— Мейт, — прошептал он, его дыхание опалило ее щеку, — ты видела этот пас на Кубарси? Чистое искусство! А мой гол? Он был великолепен!
Она улыбнулась, не пытаясь отстраниться. — Видела. И видела, как ты рвался к воротам. Ты был как вихрь. Неудержимый.
Он склонился к ней еще ближе, его фирменная усмешка была наполнена нежностью, почти благоговением. — Хочешь отпраздновать? У меня есть идея.
Мейт взглянула на него, ее сердце забилось быстрее. — Какая?
— Поехать на побережье. Просто посидеть, посмотреть на море. Без камер, без пресс-релизов, без фанатов, без моих дурацких шуток, — он осекся, заметив ее взгляд, — ну, может, только самую малость. Только ты и я.
Ее глаза загорелись. Она всегда мечтала о таком простом и искреннем моменте. — Я согласна.
Их первое настоящее свидание, вдалеке от шума города и футбольных страстей, было идеальным. Они поехали на машине Ламина в маленькую, уединенную бухту, где почти не было людей. Сидели на песке, слушая шум прибоя, который казался единственным звуком в мире. Ламин, отбросив всякую браваду, рассказывал о своем детстве, о том, как футбол стал его спасением, о своих мечтах, о своих страхах, которые он никогда никому не открывал. Он говорил о давлении, которое испытывает, о том, как тяжело постоянно быть в центре внимания.
Мейт, в свою очередь, делилась своими планами, своими стремлениями в карьере, своими мыслями о жизни. Она рассказала, как тяжело ей было начинать работу в клубе, сталкиваясь с таким характером, как у него. И как, к ее удивлению, она начала находить в этом что-то притягательное.
Они провели часы, просто разговаривая, открываясь друг другу так, как никогда раньше. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в невероятные оттенки оранжевого и фиолетового.
Ламин взял ее руку, переплетая свои пальцы с ее. Его голос был низким, почти шепотом.
— Мейт... — начал он, глядя на мерцающие волны, — я раньше думал, что ты самый раздражающий человек, которого я когда-либо встречал. Моя личная каторга.
Она мягко сжала его пальцы и рассмеялась, ее смех был мелодичным и теплым. — А я думала, что ты просто невыносимый. Самоуверенный и вечно ехидный.
— Но теперь... — он повернулся к ней, и в его глазах читалось столько искренности, столько нежности, что у Мейт перехватило дыхание. Его фирменная усмешка была там, но она была абсолютно лишена прежней дерзости, став чистым выражением любви. — Теперь я понимаю, что ты – лучшее, что со мной случалось. Ты... ты моя гармония в этом бесконечном шуме. Ты делаешь меня лучше.
Мейт посмотрела на него, ее сердце колотилось, словно пойманная птица. Слезы подступили к глазам.
— И ты, Ламин Ямаль, — ответила она, ее голос дрожал от эмоций, — моя самая веселая усмешка. Моя самая любимая.
Он наклонился и поцеловал ее. Это был поцелуй, который скрепил их путь от ненависти до любви, от раздражения до глубокой, всепоглощающей привязанности. Это был поцелуй, который говорил о том, что они нашли друг в друге не просто партнера, но и отражение своей души, человека, который понимает их без слов и принимает полностью, со всеми их противоречиями и странностями. В этот момент, на берегу моря, под багровым закатом, Ламин Ямаль и Мейт поняли, что их история только начинается. История, наполненная их общим смехом, их тихими моментами и их непоколебимой любовью.