смех сквозь прицел и новые ритмы
После того неожиданного момента в раздевалке, когда Мейт проявила сочувствие, а Ламин не огрызнулся, динамика между ними начала неуловимо меняться. Искры ненависти, которые летали между ними, постепенно трансформировались в нечто совершенно иное – в напряженное, но захватывающее притяжение. Друзья Ламина и Мейт, которые поначалу с опаской наблюдали за их бесконечными перепалками, теперь стали свидетелями уникального феномена. Эктор, Мелина, Пау и Мартина с нескрываемым интересом обсуждали эту странную, почти электрическую химию, которая развивалась на их глазах.
«Они как две кошки, которые притворяются, что ненавидят друг друга, чтобы никто не узнал, как сильно им нравится играть вместе», — проницательно заметила Мартина как-то раз за обедом, наблюдая, как Ламин и Мейт обмениваются колкостями через весь стол, но при этом ни на секунду не отводят друг от друга взгляд.
Мелина, девушка Эктора, добавила с мягкой улыбкой: «Именно! Я никогда не видела, чтобы Ламин так часто улыбался – даже когда злится на нее, в его глазах всегда мелькает искорка веселья. Он словно нашел в ней достойного соперника, который не боится ему ответить».
Эктор, в свою очередь, лишь пожимал плечами: «Возможно, им просто нужно выпустить пар. Но согласен, Ламин стал... живее рядом с ней. Может, это то, что ему было нужно».
Судьба, или, как выяснилось, руководство клуба, решила подлить масла в этот огонь развивающихся отношений. Внезапно Мейт оказалась задействована в подготовке грандиозного благотворительного матча, целью которого был сбор средств для детских футбольных школ. Часть программы включала в себя серию интерактивных конкурсов, где игроки «Барсы» должны были участвовать вместе с юными фанатами. И, к глубочайшему "счастью" Ламина Ямаля, как главной восходящей звезды и самого харизматичного игрока, он был назначен ее непосредственным помощником и главным координатором со стороны футболистов.
«Вы шутите?!» — возмутился Ламин, когда услышал эту новость от своего тренера. Его голос заполнил коридор. — «Я должен координировать этот балаган с ней? Она же сведет меня с ума!».
Тренер, старый лис, лишь невинно улыбнулся: «Зато будет весело, Ламин. А еще это пойдет на пользу вашему имиджу. Работать в команде. Демонстрировать лидерские качества, взаимодействовать с публикой. Это будет отличная возможность для вас обоих проявить себя». Он произнес это с такой серьезностью, что Ламин даже не догадался, что тренер давно заметил их «особенные» отношения и решил дать им «толчок».
Так началась их вынужденная коллаборация. Офис, выделенный для подготовки благотворительного мероприятия, превратился в настоящее поле боя. Мейт, как профессионал своего дела, была дотошной, требовала четкости, порядка и соблюдения всех дедлайнов. Она составляла списки, графики, бюджеты. Ламин же, в противовес ей, был творческим хаосом, постоянно предлагая сумасшедшие, порой невыполнимые идеи, отвлекаясь на свои гаджеты, а порой и вовсе исчезая в самый неподходящий момент. Их рабочие часы были наполнены словесными баталиями, которые, к удивлению окружающих, заканчивались то хохотом Мейт над очередной ямалевской выходкой, то его ехидной, но уже не злой усмешкой в ответ на ее строгий, но бессильный тон.
Однажды Мейт пришла в офис и обнаружила, что все распечатки для рекламных буклетов, которые должны были быть строгими и официальными, были сделаны на... ярко-розовой бумаге с блестками. На каждой странице красовался кривоватый, но узнаваемый автограф Ламина. Она стояла посреди офиса, пытаясь сдержать смех, но уголки ее губ предательски дрожали.
— Ямаль! — ее голос был полон притворного возмущения. — Это что за безобразие?! Нам нужно серьезное мероприятие, а не вечеринка Барби!
Он появился в дверном проеме, опираясь на косяк, с той самой, ставшей уже знаменитой, усмешкой на лице. — Это креатив, Мейт. Запомни, Ламин Ямаль – это всегда праздник! А праздник должен быть ярким и блестящим. К тому же, дети любят розовый.
Она покачала головой, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку. — Ты невозможен. Я тебя когда-нибудь прибью.
— Зато не скучно, — подмигнул он, совершенно не испугавшись ее угрозы. — И, кстати, я уже договорился с кейтерингом о доставке сладкой ваты.
Их взаимодействие стало настолько ярким, что даже другие сотрудники, проходя мимо их офиса, притормаживали, чтобы послушать их перепалки, которые звучали скорее как сценарий к романтической комедии. Мейт обнаружила, что Ламин, за всей своей напускной дерзостью, был невероятно остроумен и талантлив не только на поле, но и в умении рассмешить. А Ламин стал видеть в Мейт не просто "мегеру", а женщину с острым умом, прекрасным чувством юмора и невероятной стойкостью, которая могла выдержать его выходки и даже найти в них что-то забавное.
Наступил день благотворительного матча. Сценарий был написан, конкурсы подготовлены, но, как это часто бывает, техника решила внести свои коррективы. Микрофон постоянно сбоил, проектор зависал, а ведущий, приглашенный для мероприятия, неожиданно заболел. В итоге Ламин и Мейт, как главные координаторы, были вынуждены взять на себя роль ведущих церемонии награждения.
Это было зрелище! Ламин, со своей природной харизмой, импровизировал на ходу, отпуская шутки в адрес Мейт, которые вызывали смех у толпы. Он подкалывал ее за слишком серьезное выражение лица, за то, что она постоянно сверяется со сценарием, в то время как он "чувствует" аудиторию. Мейт, не теряя самообладания, парировала, указывая на его грамматические ошибки или высмеивая его попытки подражать дикторам.
В какой-то момент, когда они вместе стояли на сцене, объявляя победителей одного из конкурсов, Ламин, увлеченный своей шуткой, неловко споткнулся о спрятанный провод. Его ноги запутались, и он начал падать прямо на глазах у сотен зрителей. В долю секунды Мейт, забыв о своей "ненависти" к нему, успела схватить его за руку, крепко удержав и предотвратив позорное падение. Их глаза встретились. Была короткая, неудобная, но искрящаяся тишина, в которой они оба почувствовали что-то большее, чем просто случайность.
Позже, когда мероприятие закончилось, и последние фанаты разошлись, они сидели вдвоем на пустой трибуне, уставшие, но довольные. Лучи заходящего солнца окрашивали стадион в золотистые тона.
— Ну что, — спросил Ламин, отпивая воду из бутылки, — я был не так уж плох, да? Учитывая, что я мог бы стать мемом «падающий чемпион».
Мейт хмыкнула, но в ее голосе не было и тени прежней ехидности. — Нет, не так уж. И, кстати, спасибо, что не свалился мне на голову.
— Всегда пожалуйста, — сказал он, его усмешка смягчилась, стала нежной и какой-то необычайно теплой. Он повернулся к ней, и его взгляд был серьезен. — Знаешь, Мейт, вы не такая уж и... зануда, как я думал. И, кажется, ты не боишься меня.
Она улыбнулась. Это была искренняя, открытая улыбка, без тени притворства.
— А ты, Ламин Ямаль, — ответила она, — не такой уж и индюк. Просто... немного эгоцентричный гений, который иногда бывает до смешного мил.
Он засмеялся. Это был не его обычный дерзкий смех, а настоящий, искренний хохот, который заполнил опустевший стадион. Мейт присоединилась к нему. Это был первый раз, когда они так открыто смеялись друг с другом, без подтекста ненависти, без скрытой неприязни. И в этом смехе было что-то новое, теплое и очень обнадеживающее. Что-то, что говорило о том, что "ненависть" ушла, а "любовь" уже сделала свой первый, робкий шаг.