мрачное пробуждение
Вопли Ламина эхом разнеслись по лесу, заглушив вечернее пение птиц и заставив животных затаиться. Это был не крик гнева или отчаяния, а первобытный, разрывающий душу вопль ужаса и бессилия. Он стоял на краю обрыва, как будто вырезанный из камня, его тело дрожало от неконтролируемой дрожи. Его руки были вытянуты вперед, ладони судорожно сжаты в кулаки, словно он все еще пытался удержать то, что уже безвозвратно ускользнуло. Из его глаз текли слезы, но он не чувствовал их – на его лице застыло выражение чистого, неподдельного шока, который исказил черты его молодого лица. Его фирменная, веселая усмешка, которая еще минуту назад озаряла его лицо, исчезла, будто ее никогда и не было. Сменилась она выражением абсолютной, леденящей душу пустоты.
Эктор, Пау, Мелина и Мартина, услышав этот нечеловеческий крик, бросили все и, не раздумывая, помчались на звук. Сердца их сжимались от тревоги. Они бежали сквозь густой подлесок, спотыкаясь о корни деревьев, чувствуя, как нарастает предчувствие беды. Когда они вырвались на поляну, перед ними предстала ужасающая картина: Ламин стоял на краю обрыва, его взгляд был устремлен вниз, в темнеющие воды озера, а его тело сотрясалось от конвульсий.
«Ламин! Что случилось?!» — крикнул Эктор, первым подбегая к другу, его голос был полон паники. Он схватил Ламина за плечи, пытаясь развернуть его, но Ламин был неподвижен, словно замороженный ужасом.
«Мейт...» — прошептал Ламин, и это имя, произнесенное его сорвавшимся голосом, прозвучало как приговор. Он указал дрожащей рукой вниз, в темноту. «Она... она упала...»
Пау рванулся к обрыву, Мелина и Мартина замерли, их лица стали бледными, как мел. Они заглянули вниз, в окутанную сумерками бездну, где чернела гладь озера. Там, внизу, царила зловещая тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в кронах деревьев. Ни звука. Ни движения. Только зловещее спокойствие.
Эктор, быстро оценив ситуацию, мгновенно выхватил телефон и начал набирать номер экстренных служб. Его голос был твердым, но в нем проскальзывала дрожь.
«Скорее! Девушка упала с обрыва! Озеро... район дома Эктора Форта...»
Мелина, побледневшая, схватила Мартину за руку. Они обе чувствовали, как холодная волна ужаса разливается по их телам.
«Мы должны спуститься...» — пробормотал Пау, уже ища, где можно безопасно начать спуск.
Спасательные службы приехали поразительно быстро, учитывая удаленность места. Звуки сирен разрезали ночную тишину леса, а прожекторы начали прочесывать поверхность озера. Ламин все еще стоял на краю, не отрывая взгляда от воды. Эктор пытался успокоить его, обняв, но Ламин не реагировал. Он был словно в трансе, его глаза были распахнуты, но в них не было фокуса. Он только тихо, почти неслышно, повторял имя Мейт.
Часы тянулись мучительно медленно. Каждая минута была наполнена агонией ожидания. Поисковые группы, водолазы, лодки – все они работали в полной темноте, под светом прожекторов. Друзья сидели рядом с Ламином, пытаясь предложить хоть какое-то утешение, но он был недосягаем. Он не ел, не пил, не отвечал на вопросы. Он просто смотрел на озеро, словно ждал, что Мейт вот-вот вынырнет и озарит все своим ярким смехом.
Наконец, спустя несколько часов, когда небо уже начало светлеть на востоке, подавая надежду на новый день, водолазы вытащили из воды безжизненное тело. Это была Мейт.
Когда ее вынесли на берег, завернутую в спасательное одеяло, Ламин вздрогнул. Он медленно подошел к ним, его шаги были неуверенными, словно он только что учился ходить. Спасатель осторожно приподнял край одеяла. Ламин увидел ее лицо – бледное, безмятежное, словно она просто спала. Ее волосы цвета меди были мокрыми и прилипли к лицу. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но Эктор мягко остановил его.
«Ламин...» — сказал Эктор, его голос был полон скорби.
Но Ламин не слышал. Он видел ее. И он вспомнил ее последние слова, ее последнюю, отчаянную усмешку, которая мелькнула в ее глазах, когда она падала. «Я... я так люблю тебя, Ламин...». Эти слова жгли его изнутри.
Медики подтвердили очевидное. Шансов не было. Слишком сильный удар, слишком долго под водой. Мейт была мертва.
В этот момент мир Ламина Ямаля рухнул окончательно и бесповоротно. Та, кто принесла в его жизнь яркие краски, кто научила его смеяться по-настоящему, кто превратила его дерзкую усмешку в выражение искренней нежности, кто стала его гармонией в бесконечном шуме его жизни – исчезла. Исчезла в один миг, без предупреждения, без возможности что-либо изменить.
Он не плакал. Слезы высохли. Его лицо стало бледным, как у призрака. Он был опустошен. Вся энергия, весь огонь, что горел в нем, потухли. Его сердце, казалось, превратилось в камень. Он потерял не просто девушку, которую любил. Он потерял часть себя. То, что он обрел благодаря ей – легкость, искренность, способность к глубоким чувствам – теперь было заперто в нем самом, без возможности выйти наружу. Его веселая усмешка, его визитная карточка, погибла вместе с Мейт, оставив на лице лишь безжизненную маску. В его мире наступила оглушительная тишина.