Наследие Лýны

Pov. Jungkook

Хён шокировал меня до предела. Как так получилось, не могу понять. Он и Лýна постоянно бросали взгляды друг на друга во время съемок клипа. Я даже пару раз видел их в стороне от толпы, шепчущихся о чем-то. Но я и понятия не имел, что они зашли настолько далеко! Перевожу взгляд на рядом сидящую девушку. Тут нет никаких сомнений, что хён отец этого ребенка. Невероятно похожа. Словно Чимина переодели в женскую одежду, надели парик и сбросили двадцать лет. Но если присмотреться, то через несколько минут становится понятно, что глаза у них разные. У хёна лисий разрез взгляд с хитринкой. Не зря все девчонки умирали от его стрельбы глазами. А у Минджи глаза большие и наивные, как у персонажей мультфильмов. Хён сказал, что у Лýны такие же. Приеду домой, пересмотрю клип, чтобы сравнить!

– Мы на месте, – паркую машину во дворе дома. – Не выходи сама. Я помогу. Иначе нога будет болеть дольше и не сможешь навестить Лýну еще неделю, – предупреждаю девчонку, когда та отстегивает ремень безопасности и хватается за ручку двери. Она тут же надувает губы. Я не хён, уговаривать не буду. Закину на плечо без разговоров. Обхожу машинку спереди и открываю дверь Минджи. Она растерянно смотрит на мои руки, все еще не решаясь довериться. Я бы тоже засомневался, будь на ее месте. Мужик с рукавом их татуировок, пирсингом в брови и недовольным взглядом. Разве можно такому доверять? Но у этой малышки выбора пока нет. Либо я, либо дом бабушки и деда. А там, со слов хёна, в сто раз хуже. Минджи все же протягивает руку, цепляясь пальцами за мой рукав, и встает на здоровую ногу. Другую держит согнутой чуть выше земли. Я наклоняюсь и подхватываю ее под коленями. Пушинка. Не ест что ли вообще? Ее глаза становятся еще больше, а пальцы моментально впиваются в мою одежду.

– Я могу сама, – бормочет под нос, покрываясь румянцем.

– Сможешь дня через три, – не обращаю внимание, направляясь к центральному входу. Прикладываю палец к электронному замку и толкаю дверь ногой. Я не был здесь примерно месяцев восемь. Помещение встречает немного тяжелым воздухом. Стягиваю кроссовки, цепляя одну ногу другой. Обувь летит в сторону, а я спокойно поднимаюсь наверх. Здесь три спальни, одна из них моя, а две другие для гостей. Направляюсь к бóльшей из них, нажимая на ручку двери. Из-за закрытых окон темновато, но как только я захожу внутрь, автоматический свет озаряет пространство. Опускаю Минджи на край большой кровати и подхожу к окну. Раздвигаю шторы, запуская солнечные лучи, а затем открываю створку, чтобы свежий воздух наполнил помещение. Минджи озирается по сторонам. – Ты будешь жить здесь, – обвожу помещение рукой. – Моя комната в конце коридора. Если тебе что-то нужно, просто позови. Не скачи на одной ноге и уж тем более не наступай на травмированную. Перед сном нужно будет обработать растяжение мазью еще раз. Я только что вернулся из Японии, – на последнем слове чувствую, как будто ножом по сердцу полоснули, – поэтому еды в доме нет. Я сейчас закажу кое-что из продуктов и приготовлю ужин. Ты можешь пока тоже выбрать, что нравится. Оформим в один заказ, – открываю сайт и показываю Минджи. Она вытягивает свой телефон из сумочки и изучает ассортимент.

Вещей у нее нет, кроме маленькой сумочки, поэтому отправляюсь к себе в поисках сменной одежды. Большая честь вещей сейчас летит из Токио в самолете в виде багажа. Здесь же остались кое-какие футболки и шорты. Надеюсь, что на не утонет в них. Захожу в гардеробную, осматриваясь. Выбор не велик. Люблю оверсайз, покупаю только его. Но боюсь, что Минджи сможет вся поместиться в одном рукаве моей футболки. Нужно что-то поменьше. Перебираю несколько вариантов, останавливаясь на самом маленьком размере. Другого ничего нет. Стягиваю уличную одежду, забираясь в мягкий трикотаж шорт и футболки и направляюсь в ее комнату.

– Выбрала? – стою в дверях, не пересекая границ личного пространства. Раз уж заселил ее в свой дом, нужно уважать личные границы. Минджи оборачивается, а на глазах слезы. – Болит нога? – первое, что приходит в голову. Мотает отрицательно головой. – Соскучилась по маме? – догадываюсь я. Она кивает в ответ, а первые слезинку уже бегут по щекам. Не хотел нарушать границы? Ну, попробуй! Захожу в комнату, присаживаясь на расстоянии на кровать. – Хён скоро позвонит и все расскажет, – стараюсь успокоить.

– Он постоянно от меня все скрывает, – фыркает девчонка. Постоянно? Скрывает? То есть они не первый день общаются, раз хён умудрился обзавестись от нее секретами. – Про болезнь мамы он первым узнал, про ее травму тоже. Я ее дочь! Я должна была узнать обо все первой. А он... Его не было все восемнадцать лет! А теперь появился и лезет в нашу жизнь! – вы выкрикивает Минджи.

– Как давно он знает о твоем существовании? – как можно спокойнее спрашиваю я. За хёна обидно, но и этого ребенка понять можно.

– Неделю или больше, не знаю точно, – огрызается Минджи.

– Неделю. И через неделю он уже готов рискнуть своей репутацией, а может быть и свободой, чтобы вытащить тебе из-под домашнего ареста, – прохожусь по фактам. Никаких эмоций, лишь констатация сделанного. Минджи смотрит на меня исподлобья. – Думаешь, он делает это из спортивного азарта? Или может быть ради привлечения внимания общественности? Хочет раскрутить себя, сообщив всему миру, что имеет взрослую дочь, которую скрывал все восемнадцать лет? Ах, да! Он все эти годы и понятия не имел, что ты существуешь! – напоминаю о реальности. Минджи молчит, пождав губы. Сказать то нечего! – Почему твоя мама так долго скрывала твое существование? – решаюсь озвучить наиболее интересующий меня вопрос.

– Не хотела разрушить карьеру, – бормочет Минджи.

– Чью? Свою?

– Пак Чимина, – поднимает голову повыше, стреляя недовольством в мою сторону. Вот же маленькая вредина!

– Как бы она ее разрушила, если бы в тайне сообщила ему? – задаю следующий вопрос.

– Мама сказала, что он слишком заботливый. Бросил бы все и примчался. Никто не знал, что я не родная дочь моему отцу и его родителям. Мы долго жили в Японии, почти не виделись и мало общались. Отец вечно пропадал на работе. Мне порой казалось, что встреть он меня где-то на улице и не узнал бы, – усмехается Минджи.

– Лýна права. Чимин-хён действительно очень заботливый. Он переживает за всех мемберов, за их братьев и сестер, за своих родных, а теперь и за вас с Лýной. Если бы ему было все равно, он бы не стал прилагать столько усилий, – объясняю, как маленькому ребенку. Минджи отворачивает голову к окну и молчит. – Просто позволь ему помочь. Он справится.

– Я тоже должна быть в курсе, что происходит с мамой, – тихо произносит Минджи.

– Согласен, – киваю в ответ. – Я поговорю с хёном. А теперь давай уже закажем что-то поесть. Я ел последний раз сутки назад, – вспоминаю с усилием съеденный сэндвич. Было настолько тошно, что кусок в горло не лез, но я понимал, что, вернувшись, будет еще хуже. Поэтому с трудом проглотил этот несчастный бутерброд. Минджи удивленно смотрит на меня, словно впервые видит. – Что? – неуверенно переспрашиваю я.

– Разве может такой человек есть один раз в сутки? – обводит в воздухе пальцем мою фигуру.

– Какой такой? Что ты имеешь в виду? – осматриваю себя. Грязный? Старый? Страшный? Какой?

– Большой, – хмыкает Минджи. – Вы в спортзале живете? – указывает подбородком на мою грудную клетку. Блин, я и забыл, что эта футболка мне уже давно мала. Рукава того и гляди треснут, да и корпус весь обтянут до предела.

– Просто вся одежда едет багажом, – одергиваю трикотажную ткань вниз, но кажется делаю только хуже. – То, что нашлось уже давно не носил. Вот тебе тоже принес, – толкаю футболку и шорты. – Позже можно будет выбрать что-то в онлайн магазине.

– Вы вернулись в Корею навсегда? – прищуривает глаза Минджи. Блин, как же на хёна сейчас похожа! Киваю в ответ. – Не пошла карьера в Японии?

– Дело не в карьере, – буркаю я. Не хочу это обсуждать, тем более с ней. Минджи притихает. – Давай поедим, – вспоминаю, зачем пришел. – Выбрала что-то?

Минджи показывает пальцем на продукты, а я закидываю их в корзину в своем личном кабинете. В основном фрукты и овощи. Качаю головой и отправляю несколько упаковок разного вида мяса и морепродуктов. Не удивительно, что она ничего не весит, потому что ничего не ест.