Приговор

Несмотря на то, что ее держали в плену, похитители Дейенерис заперли ее в капитанской каюте корабля, на котором она находилась, и давали ей приличную еду. Она не знала, кто ее схватил и куда она направляется. Все, что она помнила, это то, что на нее внезапно напали в ее комнате в Драконьем Камне и она проснулась на корабле. Ее голова все еще заживала от синяка, который нанесли ей похитители. Окна были закрыты, а у мужчин, которые подавали ей еду, не было ничего, что могло бы намекнуть на их личность. Они не разговаривали, и все они были одеты в обычную одежду простых людей. Ничто в комнате не намекало на то, кто ее похитил.

Дни тянулись долго, так как ей нечем было заняться, чтобы скоротать время. С самого начала она пыталась понять, кто ее похитил. Наиболее вероятным ответом была Серсея, но корабль не был похож на корабль Ланнистеров, и они плыли гораздо дольше, чем им нужно было, чтобы добраться до Королевской Гавани. Это мог быть корабль Грейджоев, но она видела корабли флота Яры, и этот был намного лучше по качеству. Так и было, но она продолжала думать. Была вероятность, что это был корабль из Эссоса, может быть, кто-то из бывших хозяев послал за ней, чтобы убить ее. Возможно, ее похитителями были Безликие, которые были известными мастерами маскировки.

Попытавшись определить, кто, она вместо этого попыталась определить, почему. Если это была Серсея, почему бы просто не убить ее сейчас? Из того, что сказал Тирион, ей нравилось устраивать зрелище из вещей, чтобы устроить публичную казнь или что-то «развлекательное». Или, может быть, ее пытали и делали из нее пример. Если это был Эурон Грейджой, почему они не направлялись в Королевскую Гавань? Он хотел стать королем Серсеи, и доставить ее было бы самым быстрым способом туда добраться. Может быть, у него были другие планы. Если это были хозяева, у них не было никаких шансов вернуться к власти. Они могли просто захотеть убить ее, чтобы утолить свою боль от потери средств к существованию и товаров.

Дейенерис думала обо всем этом в свой первый день, но все остальные дни стали невыносимыми, так как она, похоже, не могла расширить свои идеи. Однако сегодня она, наконец, смогла найти что-то, чтобы скоротать время. Накануне ночью ей приснился сон, похожий на последний. Все это казалось таким реальным, и она знала, что это не так, но она не могла не позволить себе поддаться этому.

Она находилась в комнате, которая, скорее всего, была частью замка, но она казалась менее королевской и больше похожей на дом. Она сидела в кресле рядом с очагом, который был зажжен белым пламенем. На ее коленях сидели два существа. Серебряный дракончик и черный волчонок. Она не знала почему, но глядя на них, она чувствовала себя счастливее, чем когда-либо. Они свернулись вместе, спали, пока она пела им.

«Хотя дуют зимние ветры,

Они никогда не напугают ворону.

Ибо когда царь пришел и поразил

Наша сталь сломала его корону

И тогда небеса наполнились светом.

Наши братья выиграли битву

И тот, кто проиграл, выиграл.

И началась величайшая из эпох.

Волки будут выть, а драконы плакать.

Сквозь огонь и лед мы вместе полетим"

После того, как она спела песню, она посмотрела в окно и увидела четырех драконов, летящих снаружи над заснеженными землями. Они тоже пели своими голосами, но их песня была песней печали. Песней потери и горя.

Дейенерис вспомнила слова песни из своего первого сна, когда она проснулась, но этот был другим. Последняя часть была другими словами, и на этот раз песня пела о том, что было, а не о том, что будет.

Но ей, похоже, было все равно. Она помнила обе версии песни, как будто они были вырезаны в ее сознании. Часами она просто сидела в своей постели и пела их, думая о том, какой смысл они имели. Чем больше она думала о них, тем меньше она сосредотачивалась на том, что они значили, и больше на том, как звучала песня. В обоих снах песня, казалось, приносила мир тому, кто ее пел, и тем, кто слышал слова.

Это заставило ее задуматься, не могла ли это быть песня Джона Сноу, которую он пел своим драконам. Ее сны соответствовали, и это имело смысл, но в то же время и нет. Почему ей приснилась его песня? Почему он приснился ей на следующую ночь?

Дейенерис всегда становилась спокойнее перед своими похитителями, когда они появлялись перед ней, но на самом деле она чувствовала страх. Она была одна на корабле, без драконов и армий, без сира Джораха, который ее защищал, без Тириона или Вариса, которые давали ей советы, без Миссандеи, которая не давала ей оставаться в одиночестве, без Джона, который... без Джона?

Она села у столбика кровати и покачала головой. С самого первого ужина они становились ближе как люди, а не как правители. Тирион мог утверждать, что это неподобающе, но Дейенерис было все равно. В тот день, когда он впервые показал ей резьбу в пещерах Драконьего стекла, она впервые попыталась взглянуть на человека со стороны. Печаль и утрата, которые хранили эти темные глаза, то, как он стоял с огромным грузом на себе. Казалось, он всегда сражался, никогда не правя. Сражаясь за свой народ, за свой дом, за свою семью.

Но в тот день в саду Эйгона вся эта тяжесть и эмоции исчезли из него. То, как он улыбался ей, заставляло ее чувствовать себя так тепло. Это заставляло ее забыть о борьбе и думать только о том, что они делали.

Она глубоко вздохнула, мечтая об еще одном таком дне, дне, когда она сможет насладиться тем, что она не королева Дейенерис, Мать драконов и Разрушительница цепей, а просто Дени.

Не прошло и часа, как она почувствовала, как движение корабля начало меняться. Казалось, что оно замедляется. Наконец, корабль встал на якорь. Единственными движениями после этого были легкие подпрыгивания от нахождения в воде. Ее дверь открылась, и вошли четверо мужчин, все одетые в черную кожу с головы до ног. На них не было доспехов, но каждый держал меч. Один из них махнул рукой, чтобы она следовала за ними. Дейенерис села с кровати, надела сапоги. Когда она встала и подошла к мужчинам, двое из них подошли к ней сзади, а двое других встали перед ней.

Дейенерис наконец-то оказалась снаружи после того, что, казалось, было заперта в комнате неделями. Она посмотрела на паруса и наконец поняла, кто ее похитил. Они были в большом доке для военных галер и ладей. Вокруг него были травянистые холмы, ведущие к замку с пятью башнями наверху. Выдачей были знамена, которые ловили порывы океанов и яростно развевались. Символ был ясно виден время от времени, красноглазый кракен, Эурон Грейджой. «Я полагаю, это Пайк?» - спросила она, глядя на остров, у которого они стояли на якоре. Никто из мужчин не ответил. Двое впереди пошли, и она не сразу последовала за ними, ее подтолкнули вперед сзади. Она насмехалась над ними, набирая темп, когда они высаживались с корабля.

От доков до замка было довольно долго идти, но они, похоже, добрались туда быстро. Дейенерис начала чувствовать, как холод проникает сквозь ее одежду, учитывая, что она не была лучшей для тепла. Это было севернее, чем она была в Вестеросе до сих пор, и холод зимы начинал окружать земли юга. Еще до того, как они добрались до ворот, Дейенерис уже дрожала. Она провела всю свою жизнь в более теплых климатических зонах мира, это было первое, что она начала чувствовать, каково это - холод.

Когда они наконец достигли ворот, Дейенерис увидела в море сотни кораблей. Но это не мог быть весь Железный флот, только его малая часть. Остальные должны были быть в Королевской Гавани. Все они вошли на территорию замка и прошли по каменному мосту, ведущему в первую крепость. Как только они оказались внутри, Дейенерис почувствовала тепло горящих костров и наконец перестала дрожать. Она не знала много о Пайке, но ей пришлось предположить, что комната, в которой она находилась, была тронным залом. Вокруг ревущего камина на камне был вырезан кракен, а рядом с огнем стояло большое кресло, которое едва ли стоило называть троном. На нем сидел мужчина и, казалось, заметил ее прибытие.

«Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов», - сказал мужчина. Он встал и повернулся к ним. На его лице играла самоуверенная улыбка, а в глазах горел огонь. Дейенерис предположила, что это Эурон Грейджой. «Мать драконов, кхалиси Великого травяного моря», - начал он приближаться к ней, перечисляя ее многочисленные титулы: «Неопалимая, Разрушительница цепей и законная королева Вестероса». Его люди расступились, когда он встал прямо перед ней. Она постаралась не показывать ему никаких эмоций и сохранять стойкость. «Я ничего не забыла?»

«К счастью для нас обоих, нет». Она сказала ему, сохраняя свою королевскую фигуру. Взгляд на нее не был похож на взгляд хищника, преследующего добычу, как многие бы поступили с ней, а скорее на взгляд пьяного, смотрящего на шлюху в борделе, жаждущего насладиться его похотью.

«Должен признать, когда я впервые услышал все титулы, которые ты себе дал, я немного позавидовал. Мне почти жаль, что я не отрезал языки своей команде. Если я не ошибаюсь, твои титулы представляют твои косы, не так ли?» Он был первым, кто это заметил. Он отошел от нее, взял со стола украшенный драгоценностями кубок и начал пить вино, которое в нем было. «Я побывал во всех уголках неизведанного мира. Я видел то, что даже ты, Королева титулов, не можешь себе представить, и я все еще нахожу время для известного мира. Я довольно хорошо знаком с дотракийскими обычаями, особенно с трахом на глазах у всех». Он слегка подмигнул ей. «Хотя я немного сбит с толку, как ты могла предположить, что все твои титулы - это победы?»

«Почему ты думаешь, что это не так?» Ей было вполне обоснованно любопытно узнать ход его мыслей.

«Мать драконов. Я слышала историю о том, как ты вошла в костер кхала Дрого и была найдена с тремя драконами после того, как пламя погасло. Но вы с мужем были не единственными, кто был в том костре, не так ли?»

«Я сожгла ведьму, которая убила его». «Мирри Маз Дуур».

«Она убила великого Кхала Дрого?» Он начал расхаживать, продолжая говорить. «Это немного странно. Из того, что мне сказали, это ты его убил».

Кем бы ни был его источник, это была явная ложь. «Я был тем, кто доверял ей и попался на ее ложь».

«О нет, нет, нет, нет, ты не попался на ее ложь. Ты сам на нее нарвался. Я встретил одного дотракийца, который был кровным всадником великого кхала Дрого. Он рассказал мне о том, как ты знал цену, которую тебе придется заплатить за ее магию, ты знал, что она заберет жизнь твоего сына, и ты все равно это сделал».

Это была неправда. Она не знала, что потеряет и каковы истинные намерения ведьмы.

Эурон улыбнулся, глядя на нее. «Ты никого не обманешь. Ты продолжаешь говорить себе, что не знала, что она собиралась убить твою семью, ты не знала, что ей все равно, что ты для нее сделал». Она чувствовала, как его взгляд пронзает ее. Его статность и королевская власть не значили перед ним абсолютно ничего. «Я уверен, ты не знала, что цена, которую ты заплатила, пробудит твоих драконов, но это того стоило, не так ли? Что такое великий воин и ребенок по сравнению с тремя существами, которые в одиночку могли бы уничтожить целые города».

«Чего ты хочешь?» - наконец выпалила она.

Эурон допил вино и поставил кубок на стол. «Вино получше, чем дорнийская моча для одного». Он подошел прямо к ней и начал теребить пряди ее волос, прежде чем глубоко вдохнуть их. «Тебе нечего бояться, я хочу, чтобы ты была милой и неиспорченной». Он перестал играть с ней и начал уходить. «По крайней мере, сейчас». Он снова сел в свое кресло и вернулся к тому, чем занимался, прежде чем она вошла. «Отведи ее в камеру к моей жене». Он приказал.

Дейенерис была в замешательстве. У него была жена? А как насчет того, чтобы жениться на Серсее и стать королем? Он что, просто убьет эту «жену», кем бы она ни была, когда придет время?

Мужчины позади нее снова подтолкнули ее вперед, когда ее повели глубже в крепость. Они шли от башни к башне, пока их не привели в глубь третьей. Вскоре они оказались в месте, которое могли осветить только факелы. Ворота камер Пайка были все ржавые, а пол был покрыт множеством луж морской воды. Потолок постоянно капал, и все в этом месте заставляло Дейенерис скрежетать зубами.

Каждая камера была отделена каменной стеной, и едва ли было место, чтобы лечь. Вам приходилось либо сидеть, либо стоять. Многие мужчины были заключены в тюрьму, и многие из них были раздеты догола и покрыты засохшей кровью, исходящей из ужасных шрамов.

Дейенерис привели в открытую камеру, которая была намного больше остальных. Тюремщик стоял рядом, держа ворота открытыми, тошнотворно улыбаясь. Прежде чем она вошла, ее схватили двое ее сопровождающих и удерживали на месте. Она почувствовала, как рука схватила воротник ее платья, а холод стали коснулся ее шеи. Лезвие не порезало ее кожу, оно прорвало ткань ее одежды, и она была сорвана с нее, обнажив ее тело. Тепло исчезло, и волна холода охватила ее тело. Они сорвали с нее сапоги и, наконец, бросили ее в камеру, таращась на нее.

Они все бросили на нее последний взгляд, прежде чем закрыть ворота ее камеры. Все вокруг нее замерзло. Она свернулась калачиком, уже дрожа. Свет от факелов был неясным, и она едва могла видеть свое окружение.

«Дейенерис?» - сказала женщина. Она посмотрела на другой конец камеры и увидела кого-то, кто выглядел и звучал знакомо. Тени подземелий скрыли ее из виду, когда Дени впервые вошла в ее камеру, но теперь, когда ее глаза привыкли, она могла видеть кого-то, кого считала мертвым.

«Яра? Это ты?» Дейенерис поползла вперед, чтобы лучше рассмотреть. Яра, казалось, медленно приближалась к ней, прежде чем она оказалась полностью видна. Она была такой же голой, как и была, но более грязной и имела синяки по всему телу. Дейенерис вспомнила, что Эурон сказал поместить ее к своей жене, и ей стало дурно, когда она поняла, что он имел в виду Яру. «Что он с тобой сделал?»

«Слишком много», - простонала она. «Он решил вести себя как Таргариен и жениться на собственной племяннице, помимо всего прочего». Она протянула правую руку и показала, что у нее нет среднего и безымянного пальцев.

«Клянусь, когда мы выйдем, он за это поплатится».

Яра только посмеялась над ней. «Кто нас спасет? Теон? Этот придурок-брат сбежал от меня. Он бросил меня на Эурона. Он позволил мне попасть в плен!» Яра пнула ногой и загрохотала по ржавой клетке своей камеры.

«Есть и другие, которые могут нас спасти. Были и другие, которым я доверяю больше, чем кому-либо в мире, которые пришли на Драконий Камень после того, как ты ушла. Некоторые, я знаю, не будут просто сидеть сложа руки, пока мы дрожим здесь от холода». Затем Дейенерис заметила, что ее фигура стала круглее. Живот Яры слегка раздулся, и она ахнула, когда поняла, что это значит. «Пожалуйста, скажи мне, что он этого не сделал».

«Раз ты так любезно попросила, он так и сделал». Яра села у прутьев клетки и повернулась лицом к стене. «Я убью этого ублюдка, даже если это будет последнее, что я сделаю». Дейенерис не могла не почувствовать грусти. Яра, казалось, не могла. «Тебе следует надеяться, что ты ему наскучит, тогда он может быстро тебя убить».

«Он сказал, что пока не собирается причинять мне вреда».

«Тогда вспомни, что я тебе только что сказал, когда наступит «еще».

«Почему же он тебя тогда не убил?»

Яра указала на другие камеры вокруг них. «Он сохраняет мне жизнь, чтобы заставить Теона отдать остальную часть флота и чтобы многие из железнорожденных остались верны ему». Несмотря на то, что от флота Теона и Яры осталось всего несколько кораблей, Эурон был очень настойчив.

"Что ты имеешь в виду?"

Яра повернула голову в сторону, чтобы проецировать свой голос. «Более половины его флота преданы ему из страха. Они знают, что он держит меня в плену, и пока я жив, они не поднимут мятеж».

«Тогда еще есть шанс».

«Нет, не существует. Все капитаны этих людей заперты здесь, вместе с нами. Без надлежащих лидеров они просто неуклюжие идиоты».

Дейенерис откинулась назад и продолжила дрожать. Она не позволит себе сломаться в этом месте. Она знала, что кто-то придет за ними.

«Иди и сядь со мной», - сказала ей Яра. Дейенерис подползла к ней и села рядом с ней. Когда Яра обхватила ее руками, Дейенерис глубоко вдохнула, поскольку холод тела Яры был таким же, как и каменный пол. «Не волнуйся, через некоторое время станет лучше, просто обними меня руками и подвигай ими.

"Я не понимаю."

«Теперь, когда ты со мной, нам не будет так холодно. Если хочешь согреться, больше двигайся или найди кого-нибудь и либо обними его, либо трахни».

Дейенерис, казалось, не поняла, но она последовала за тем, что сказала ей Яра, и начала обнимать ее. Она провела руками по спине Яры и начала чувствовать, как холод начинает исчезать.

Пламя единственного оставшегося с ними факела начало мерцать, прежде чем погаснуть, оставив всех в подземельях во влажной темноте.

Но Дейенерис не теряла надежды. Она не провела семь лет, возвращаясь домой, чтобы умереть как шлюха какого-то фальшивого короля. Нет, пока живы те, кто ей верен, всегда есть шанс.