Way home

Раннее утро. Черничного цвета небо, затянутое ленивыми тучами, разрезает небольшая яркая полоса — рассвет. На часах около шести. Голова Бомгю совсем опустела, лишь звенящая боль в висках и последствия плохого сна смазано объясняют происходящее. Он провёл всю ночь на холодном полу, тело невыносимо болело от неудобной позы и твёрдой поверхности, даже милый коврик никак не выручал ситуацию. Немного мутило из-за стоящего внутри тревожного комочка.

Не таким он представлял себе доброе утро в новом доме. Разминая шею круговыми движениями, парень достал из шкафа новое полотенце вместе с домашней одеждой и отправился в ванную.

Может у него уже проблемы с головой? Его сознание от скуки спровоцировало галлюцинации или в утреннем кофе случайно завалялась доза наркотиков, которая снесла крышу к чертям? Если хоть одна живая душа узнает обо всем, что с ним творится за последние сутки, то «приятного» разговора с врачом не избежать. Точно. А мама обязательно добавит, что давно заметила, как с сыном начали происходить необъяснимые вещи.

Но Бомгю не сошёл с ума, нет. Может быть, он уже в процессе этого, но здравый рассудок все ещё не покинул его тело. Он готов поверить даже в то, что без предупреждения стал героем какого-то малобюджетного ужастика, или злые хакеры заперли его внутри хоррор-игры, чтобы затестить её наглядно.

Он продолжает думать о вчерашнем. Переезд. Беспокойный сон. Призрак. Нехватка воздуха. Снова тьма. Это какая-то шутка? Бомгю не был противником всего потустороннего, это всегда вызывало какое-то любопытство — в глубокой юности бывало вызывали всяких «существ» ради забавы или исследовали заброшки, как настоящие гост-хантеры. Это было весело, как для детей. Но сейчас Бомгю не ребёнок. И ему уже не смешно.

С самого детства нас учат доверять своим глазам — истинно лишь то, в чем убедился сам. Но могут ли глаза ошибаться? Этот назойливый голос, что от одной мысли заставляет кожу покрыться неприятными мурашками, мало похож на выдумку. Это не плод его воображения и не результат перекрученных в голове сюжетов фильмов. Неизвестный шепот отбивался от стен дома так громко, словно жил в его голове, а взгляд, который так сложно забыть, был будто вытатуирован на теле парня. У Чхве было немного шансов разглядеть какие-нибудь подробности, но это существо выглядело как настоящий живой человек. Он чувствовал его ледяные руки на своей шее, видел его прям перед собой. Но это не человек. Это, черт возьми, призрак.

Отбрасывая в сторону все законы логики, в этом доме явно было что-то ещё, и он был технически уверен, что его семье здесь точно не рады. Дух авантюризма, но скорее инстинкты самосохранения, подсказывали Бомгю, что чем раньше он разберётся в истоках, тем веселее будет умирать. Довериться себе или продолжать отрицать увиденное, спихнуть произошедшее на стресс или думать, что это просто сон — мозг целиком отказывался как-либо объяснять его состояние.

Душ помогает расслабиться и окончательно проснуться. Покалывание на покрасневшей коже от горячей воды отзывается в теле приятными ощущениями, будто вся невидимая грязь вместе с усталостью стекает вместе с водой вниз. Вдох. Парень ненавидит рано просыпаться, но сейчас это весьма исцеляет. Он знает, что где-то внизу дома родители собираются на работу, не догадываясь о том, где им приходится жить. Чувствуют ли они себя в безопасности? Хочет, чтобы это было лишь его проблемой, чтобы ему хватило сил уберечь своих близких, чтобы там ни было. Звучит слишком странно — мёртвый парень из богом забытого места теперь реальная проблема. Бомгю не надо напрягать фантазию, чтобы представить, как на это отреагирует Тэхëн: неловко улыбнется и в качестве поддержки разберет по фактам, что это невозможно в реальной жизни. По крайней мере, ему стоит убедиться в этом самому.

Торопливо покончив с утренними процедурами, парень остановился напротив все ещё запотевшего зеркала, с которого медленно скатывались капельки воды. Он вглядывается в свой размытый силуэт ещё секунд двадцать, прежде чем протереть его ладонью. Первое, что бросилось в глаза — алое пятно на шее, отпечаток чужой руки, как подтверждение вчерашней ночи. Внутри все разом рухнуло. Бомгю аккуратно прикладывает свои пальцы к телу, где виднелся след, будто не желая признавать его существование.

— Невозможно. — Едва шевелит губами, чтобы не создавать лишнего шума. «Я свихнулся», — продолжает, но уже в своих мыслях, — «или он действительно существует».

Ему срочно нужен свежий воздух. И время, чтобы все хорошенько обдумать. Он выбегает из ванной, чтобы скорее спуститься вниз и повидаться с родителями до того, как они уедут по своим делам.

***

6:38. На улице давно рассвело и солнечные лучи борятся за своё присутствие среди проплывающих туч, но свет все же проникает сквозь окна. Родители оживлённо болтают о чем-то своём на кухне, когда замечают в проёме двери Бомгю. Он решил для себя, что будет держать рот на замке, пока ситуация не перерастет во что-то большее, чем просто его догадки. Нет уверенности в том, что они вообще поверят или это по-настоящему реально.

— Доброе утро, мама. Доброе утро, папа. — Они удивлены, что их сын умеет просыпаться раньше 11 утра, как минимум, и без желания уничтожить все живое из-за дурного настроения.

— Бомгю! Почему не спишь? Ты хочешь кушать? — Миссис Чхве засыпает вопросами, поднимаясь с места, чтобы достать чего-нибудь из холодильника и приготовить завтрак перед тем, как они уйдут.

— Я.. вчера рано уснул, поэтому встал. Да, было бы неплохо поесть.

И съехать отсюда, желательно. Конечно же, это парень оставляет не озвученным. Продолжает:

— Чуть позже пойду прогуляться по местности, чтобы не застать жаркую погоду. Когда вы приедете?

— Думаю, что мы сегодня освободимся пораньше, — становится не по себе, когда отец задерживает внимание на Бомгю, где без большого труда можно увидеть отметину на шее, — что это у тебя здесь?

— А, это.. аллергия. На пыль, скорее всего. Заметил, когда чистил зубы.

Важно отвечать чётко и без долгих размышлений — так увеличивается шанс, что родители примут это за правду. Ложь во благо остаётся по-прежнему ложью, но это всего лишь маленькая недоговоренность. Скрывать чем-нибудь след было бы более подозрительным.

— Значит, нужно купить таблетки и провести генеральную уборку, — Чхве-младший невольно закатывает глаза, когда слышит от мамы слово «уборка», да ещё и в значении «мы целый день потратим на то, чтобы протереть здесь каждую полку и ступеньку».

Кухню заполняют вкусные запахи омлета и заваренного кофе, на душе становится так тихо, будто всё до этого было выдумкой, плохие мысли выливаются прочь, как из разбитой вазы. Они продолжают завтрак уже втроём, беседуя об отвлеченных темах. Бомгю находит своё успокоение хотя бы ненадолго, когда не слышит от родителей ничего странного и видит их улыбки. Ничего, кроме жуткого холода ночью. Но по прогнозу ведь и так передавали понижение температуры?

Автомобиль сигналит два раза, родители уезжают на работу. Бомгю стоит возле входной двери, чтобы убедиться, что машина тронулась с места и поехала. Оставшись один на один с домом, его заполняет ноющее чувство внутри, о котором он так старательно не думает.

***

Дом при дневном свете выглядит хорошо, и не так пугающе, как ночью. Никакие призраки с каждого угла не кидаются, не летят ножи со всех сторон, а у стен не вырастают глаза и зубы. Тишина. Гю, оставаясь начеку, но уже более расслабленно, ходит от комнаты в комнату, осматривая их вид. Как он и думал, на первом этаже была спальня родителей, ванная комната, гораздо больше той, что он видел, кухня-столовая, переходящая в гостиную, холл и небольшой коридор, что вëл к лестнице и наверх. На втором этаже прямо по коридору была спальня и небольшая ванная, соединённая с его комнатой, рабочий кабинет и ещё одна, по его предположениям, гостевая комната. Рядом с домом был гараж, а внизу, ожидаемо, находился подвал.

Ничего лишнего, достаточно пространства и никаких подозрительных предметов. Сейчас этот дом сложно назвать уютным, потому что он все ещë полупустой и ему недостаёт присутствия людей, но это действительно неплохой вариант жилья. Бомгю готов оправдать любые недостатки в обмен на безопасную и спокойную жизнь.

Он возвращается в свою комнату, оглядываясь вокруг, чтобы не застать никаких сюрпризов. Нужно написать Тэхëну и проверить последние новости в ленте, а после чего можно и вправду пойти прогуляться. В комнате до сих пор холодно, словно на улице сейчас декабрь, а окна были открыты нараспашку всю ночь. Или всю жизнь.

Парень вышел из дома, когда на часах было около восьми утра, может быть чуть больше. Он ожидал чего угодно, но ничего не произошло. Бомгю шёл по небольшим улочкам, которые сплошь и рядом составляли этот район, иногда натыкаясь на мимо идущих прохожих или замечая работников, которые открывали витрины магазинов. В наушниках играла любимая музыка, а свежий воздух отрезвлял лучше любого кофе. Он гулял так несколько часов, иногда останавливаясь возле привлекающих взгляд мест, пока не обошёл всю ближайшую окрестность.

***

Держит путь домой. «Домой», поправляет себя мысленно и ругает за такую оплошность. Он хорошо запомнил дорогу сюда, хотя потеряться среди тоненьких улиц, переплетённых не хуже клубка ниток, вполне возможно. Много думает — мысли громкие, быстрые, пролетают одна за одной, предлагая и оспаривая все варианты. Один раз за время прогулки позвонили родители, поговорив не более, чем полторы минуты: они вернутся рано, приблизительно к обеду, сегодня нерабочий день и они ещё не очень знакомы с дальнейшим графиком, а так же любезное начальство добавило сорок восемь часов в качестве выходных. Чуть позже ответил Тэ, обменявшись несколькими сообщениями, Чхве вышел из сети.

Время тянулось неприлично медленно, говорящая сама за себя боль в теле, после неудачного отдыха ночью, скандировала желание поскорее вернуться, да поспать ещё несколько часов. Он почти у цели, миновав очередной поворот и двигаясь уже прямиком к дому.

Ребёнок, лет десяти от силы, стоял поодаль остальной кучки гуляющих детей и уставился на подходящего ближе парня в упор. Бомгю равнодушно проходит мимо него, достаёт из кармана связку ключей, когда слышит чей-то голос позади.

— Это твой дом?

— Мой.

Бомгю отвечает громко, оглядываясь через плечо, а внутри будто ударило от этого признания. Мальчик, который не торопился называть своё имя, не унимается. Он делает неуклюжий низкий поклон — вспоминает, что забыл поздороваться со взрослым, торопливо и по-детски тараторит:

— Здесь живут призраки, ну, ты знаешь, призраки, как в страшилках? — Бомгю продолжает стоять полубоком, отыскивая в этой волне фраз какой-то смысл. — Мне говорила мама. Она сказала, что меня украдут, если стану стоять тут или подойду близко. Мама не врёт мне.

Отчего-то становится весело, хочется рассмеяться, то ли истерично, то ли от этого мальчишки, что вот-вот упадет от своей смелости. Бомгю слышит что-то про призраков, но это пролетает мимо него, будто ветер вырывает кусочки текста и выкидывает их, как смятую бумажку.

— Знаю.

Наклоняется чуть вперёд и ладонь к лицу прикладывает, имитируя «важный разговор» без лишних глаз, и снижает на пол тона голос.

— Знаю, и тебе лучше слушать маму. А то.. вдруг, кто-то из них узнает и захочет наведаться к тебе домой? Они говорили мне, что не любят лишние сплетни.

Мальчик прижимает рот ладонью, умоляюще глядя то на этот чертов дом, то на самого Бомгю. Также тихо отвечает, говоря уже медленнее, чем прежде.

— Не говори, не говори ему. Пожалуйста! — Бомгю разрешает себе тепло улыбнуться, чтобы не свести до чертиков этого малыша, кивает головой в знак согласия.

— Не скажу. А теперь мне пора. Призраки не прощают опозданий.

— Мы ещё увидимся, хëнним?

Парень вновь кивает, отворяя дверь, чтобы пройти внутрь. Кажется, здесь все с приветом. Может, какая-то аномальная зона? Когда они были детьми, то часто распускали слухи про заброшенные дома или истории, где якобы фигурировали полтергейсты и вся эта компашка духов. Этот мальчик (он же ведь так и не представился) напомнил об этом времени сполна. Бомгю впервые за последние сутки чувствует себя ни менее, ни более, чем нормально — свежий воздух и утренняя прогулка пошли на пользу.

***

Перед входом в дом лежит мёртвая птица — зрелище неприятное, но объяснимое. Птицы врезаются в дома и могут упасть вниз, их ловят коты, бросая, или они слишком больны, чтобы справиться с препятствием, вариантов масса. Вопрос личного восприятия: достаточно ли суеверен ты, чтобы принять это за дурной знак?

Бомгю сглатывает слюну, на несколько секунд теряясь в реальности происходящего. Рядом с ней выцарапанная на пороге надпись «Убирайтесь». Рефлекторно касается следа на шее, от холодных пальцев к горячему телу бьёт лёгкая дрожь. В качестве шутки не смешно, как запугивание — слабо.

— Убирайся сам, умник.

Проходит внутрь, скидывая эту проблему на чужие плечи — пусть родители попробуют объяснить, кто и какого черта оставляют такие «милые» подарки с самого утра. Может, они смогут сломать иглу сомнений и прояснить хотя бы что-то?

Комнаты оглушает глухой стук. Спустя несколько секунд ещё раз и ещё. Как в интерактивах, перед Бомгю крутятся два варианта: выйти наружу или спрятаться вглубь дома, при чем неизвестно какой исход из них менее опасный. Он стоит, как вкопанный, недалеко от лестницы, но шум не прекращается: лучше аккуратно проверить, что происходит за дверью, чем пытаться сбежать.

Солнце, которое ещё несколько минут назад тепло освещало макушки крыш, будто исчезло — на его место пришёл уже привычный холод и раздирающая пустота внутри, все вокруг в миг темнело (вокруг или в его глазах?), а ноги превратились в вату.

Чхве Бомгю, лучше беги отсюда.

Он едва приоткрывает дверь, как встречается взглядом с грудой мёртвых птиц — со сломанными крыльями, застывшие, как натуральные фигурки из музея, измазанные собственной кровью, — мир теряет все краски, перед глазами застывает эта картинка и мысль, как бегущая строка в новостях: убирайтесь, убирайтесь, убирайтесь.

Им уже нельзя помочь.

Помоги себе.

Бомгю закрывается, с дрожащими руками и катастрофичным недостатком воздуха в груди, бежит внутрь, чтобы скрыться, исчезнуть, отключить себя от этого мира.

Но ноги назло подкашиваются. Он падает с таким же треском, как падали мёртвые птицы, врезаясь в их дом. Тело, будто прибитое гвоздями к полу, дрожит. Глаза не видят ничего, кроме жуткого образа чужой смерти — запечатленный ужас в мыслях, где знакомый шепот продолжает мурлыкать: «Ты виноват, это все из-за тебя. Это ты их убил. Ты, ты, ты».

Бомгю проваливается в пустоту.

Больше нет боли, голоса и птиц.