19. Орден Феникса
Марлин Маккиннон стояла у двери комнаты Мародеров, словно преданная стража, охраняя уединение двух влюблённых. Когда Ригель впервые так настойчиво попросила её остаться под дверью, Марлин не смогла сдержать своего язвительного комментария:
— Вы что, за все каникулы у него дома не науединялись?
Она в очередной раз посмеялась про себя над этой романтической ситуацией, понимая, что это еще одна из тех весёлых и немного сумасшедших сцен, которые создавали атмосферу их дружбы. Но в глубине души, несмотря на свой сарказм, она осталась на страже. Обостряло её беспокойство то, что Ригель и Сириус проявили благоразумие и наложили Заглушающие чары, избавив себя от случайных слушателей и зевак.
Словно в этом была какая-то своя магия, такая же, что окутывала их всех, когда они собирались в этой комнате. Порой Марлин тоже чувствовала себя частью чего-то большего, чем просто дружба. Этот дразнящий момент ожидания сочетался с нейтральной тишиной коридора, где каждый шорох казался громким.
Когда она услышала шаги на лестнице, сердце её забилось быстрее. Быстро отойдя от двери, она сделала вид, что просто проходит мимо, но когда её глаза встретились с знакомыми непослушными волосами и очками, она резко приостановила внимание. Джеймс Поттер двигался уверенной походкой, неся с собой ту лёгкость, что отличала его от остальных.
— О, Джеймс, а ты куда? — спросила она, игриво и самодовольно.
— К себе в комнату, — ответил Поттер, взглядом показывая, что она сморозила какую-то фигню.
— К СЕБЕ В КОМНАТУ?! — закричала она, её голос раздался в коридоре, заставив Джеймса зажать уши.
Закричать — это первое, что пришло в голову гриффиндорки, надеясь, что влюбленная парочка услышит её и перестанут забавляться в комнате.
— Ты что орёшь?! — возмутился он, оглядываясь, как будто испугался, что их могут услышать.
— ДЖЕЙМС ПОТТЕР ИДЕТ В СВОЮ КОМНАТУ! — продолжала она, героически игнорируя всё на свете, смотря на дверь комнаты сто четыре.
— Маккиннон! Заткнись! — прокричал Джеймс, уже решив прекратить этот фарс. — А то для тебя будет индивидуальная тренировка в шесть часов утра!
Её внутренний голос прокричал «Упоси Господь», но без особого энтузиазма она в конце концов перестала кричать, пробормотав что-то невнятное. Закрыв глаза, она зашла в комнату следом за Джеймсом, надеясь, что никакой ссоры или драки между Блэком и Поттером не будет.
— О, малышка Ри, ты тоже тут?! — раздалось, как только Марлин открыла глаза.
Её дыхание сбилось, когда она увидела Ригель, сидящую на подоконнике втягивая в себя табачный дым. Девушка выглядела великолепно: чёрная водолазка, заправленная в юбку, туфли на небольшом каблуке и волосы, идеально уложенные, словно каждый локон был послушным. Казалось, что она только что вернулась с вечеринки, полной радужных огней и смеха.
Но в этот самый момент Марлин почувствовала, как её лицо покрылось легким беспокойством при взгляде на Сириуса, который выглядел, как будто только что прошел через бурю. Его волосы были растрепаны, мантия Гриффиндора безвольно валялась на полу, а рубашка, расстегнутая без каких-либо задних мыслей, не просто выдавалась на фоне его небрежного образа. Это был признак того, что они провели вечер, полный страсти и спонтанности.
Поттер, абсолютно не заботясь о происходящем вокруг, просто подошёл к кровати, как будто ничего не произошло, и лег, уставившись в потолок.
— Сохатый, что-то случилось? — обеспокоенно спросил Сириус, глядя на грустного друга. В комнате Мародеров на монотонном фоне разгорячённых разговоров, Джеймс Поттер выглядел так, будто всё дальнейшее общение не принесёт ему ничего хорошего.
— Я вновь позвал Эванс гулять, а она меня грубо говоря послала, — ответил Поттер, и его слова повисли в воздухе, как забытый заклинание, окончательно лишившие его надежд.
Комната наполнилась тишиной, которую прервал смех Сириуса. Этот смех, казалось, был одновременно безудержным и немного грустным, как иногда смеются над собственными неудачами.
— Я уже не знаю, что делать, я и так к ней и сяк, а она в никакую! — возмущался Джеймс, его голос звучал с отчаянием, будто он был на краю разрыва.
— Так перестань за ней бегать, — спокойно ответила Ригель, выкидывая окурок сигареты в окно, словно стремясь очистить атмосферу от любой тягостной энергии.
— Чего?! — подорвался Поттер, уставившись на подругу с недоумением, словно она предложила ему прыгнуть с высоты. — Тогда она вообще забудет про мое существование!
— Не забудет, а наоборот начнет о тебе думать, — продолжала Ригель, уверенно распрощавшись с привычным сценарием отношений. — Ты бегаешь за ней с первого курса, и она к этому привыкла, что ты всегда рядом. Но если ты перестанешь это делать, то она начнет думать, почему так произошло, и, вероятно, сама позовет тебя куда-то. Я не говорю тебе её полностью игнорировать — нет, просто общайся с ней, как, например, с Мэри. Просто короткие приветствия, вопросы по урокам. И главное! Никаких любовных признаний, подарков, и приглашений на свидание!
Слова Ригель складывались в план, который казался почти гениальным, как будто она подсмотрела будущее за завесой тайны, и Джеймсу это нравилось меньше всего.
— Ты уверена? — спросила Марлин, внезапно встряв в разговор, её голос был наполнен сомнением, как будто она не могла поверить в простоту этого подхода.
— Более чем, — повернулась к ней Ригель. — Мы прекрасно знаем, что Лили нравится Джеймс, но она просто сама не хочет это признавать. А после того, как Джимми перестанет за ней бегать, у неё что-то да и щелкнет в голове. Поэтому я считаю, что этот план не провальный.
— Если что-то пойдет не так, я спрошу это с тебя! — хмыкнул Джеймс, его взгляд словно вёл к виртуозной битве, которой уже не избежать.
— Без проблем! — с энтузиазмом ответила Ригель.
Обсуждение плавно перетекало в шутки, и Сириус, наклонившись к своей девушке, вмешался:
— То есть, чтобы ты раньше обратила на меня внимание, мне нужно было тебя игнорировать?!
— Нет, ты и так не доставал меня с любовными признаниями, поэтому ты не надоедал, и мы с тобой спокойно начали встречаться. Да и мы с тобой были уже помолвлены, поэтому я знала, что ты будешь моим, пёсик, — ухмыльнулась Ригель, небрежно потрепав Блэка по голове.
— Пёсик?! — удивился от такого прозвища Сириус, его брови взметнулись вверх, готовые протестовать, но в голосе игривость затмевала недовольство.
— Да, Бродяга к ноге! — залился хохотом Джеймс, и обстановка наполнилась весёлым трепетом, даже несмотря на тяготы, которые могли скрываться за эйфорией.
— Я сейчас обломаю твои оленьи рога! — Сириус, казалось, уже не мог сдерживать себя и угрожающе двинулся к другу, будто в голове его уже выстраивались планы мести.
— Ладно, я пожалуй пойду, — покосилась на троих друзей Марлин и вышла из комнаты, оставляя за собой шлейф смешанных эмоций, которые мысль о любви и друге свернула в сложные узоры.
— Так, Бродяга! Апорт! — крикнул Джеймс и кинул подушку в другой угол комнаты, словно инициируя новую веселую игру.
— Я что, дурак, бежать за ней?! — выгнул бровь Сириус, явно не желая выполнять приказы.
— Эх, а ведь в собачьем облике ты бы точно побежал за ней. — вздохнул Джеймс, его глаза светились ностальгией, как будто он вспоминал яркие моменты их приключений. — Ри, представь, наши лица с Римусом и Питером, когда Хвост кинул палку, а Бродяга побежал за ней! А после вернулся с ней в зубах, кинул её мне под ноги, счастливо вилял хвостом, высунув язык!
— Серьезно?! — улыбнулась Ригель, а её смех казался мелодией, что заполнила уголок комнаты, заставляя их на мгновение забыть о переживаниях. Получив утвердительный кивок от Джеймса, она залилась смехом.
— Да не было такого! — возмутился Сириус, стараясь удержать в себе обиженный тон, но в его голосе уже слышался легкий налёт шутливого недовольства.
— Ага-ага, ещё скажи, что ты ноги мне не лизал! — продолжала смеяться Ригель, её глаза сияли остроумием.
— Чтооо?! — удивился Джеймс, не в силах сдержать своего восхищения.
— Мы валялись на кровати, и Сириус решил, что будет идеальной идеей превратиться в собаку. Сначала он растаял от того, что я его начала гладить, а после он мне ноги лизнул!
Ситуация взорвалась живым смехом, и Джеймс с Ригель заклялись хохотом, увидев, как надулся Сириус, будто стеснялся чему-то неприличному.
— Я же молчу, когда мы только повесили гирлянду в комнате, а ты, превратившись в оленя, тут же намотал её себе на рога! — обратился Блэк с Джеймсу, но в его голосе уже проскальзывала нотка дружеской бескомпромиссности.
— Ну я хотя бы за палкой не бегал! — ответил Джеймс, его задорный тон вновь разрядил обстановку в комнате.
Засмеявшись и переходя от одной шутки к другой, они забыли о заботах, о Джеймсе и Лили, о любви и разочарованиях, с которыми каждый из них когда-нибудь сталкивался.
***
Ригель стояла в большом зале вместе с друзьями и несколькими людьми с разных факультетов. Атмосфера была напряжённой, а залы, обычно полные стульев и столов, были опустошены. Все скамейки и столы были сдвинуты к стенам, оставляя обширное пространство для предстоящей встречи. Ригель старалась подавить головную боль, которая мучила её с самого утра. Она нормально не спала, с тех пор как начались каникулы, с этими ужасными кошмарами, которые не давали ей покоя; во сне ей снова и снова являлся маленький мальчик, который кричал ей «Убийца», и каждое утро она вставала всё более измождённой. Однако, выпив зелье от головной боли, она чувствовала себя немного лучше.
Вдруг двери зала распахнулись, и в помещение вошел Альбус Дамблдор, за ним следовали несколько человек, среди которых Ригель мгновенно узнала Минерву Макгонагалл. Её глаза расширились от удивления, когда она заметила среди этой группы своих знакомых: Доркас Медоуз, Алису Фортескью и Фрэнка Долгопупса.
— Что происходит?! — прошептал Джеймс, его голос был полон недоумения.
— Я рад, что вы все пришли по моему приглашению! — с улыбкой начал Дамблдор, его голос звучал уверенно и вдохновляюще. — Вы все прекрасно знаете, что сейчас за стенами школы начинается война, во главе которой стоит тёмный волшебник. Вместе с Аластором Грюмом мы приняли решение... — он указал на мужчину с светлыми волосами, которому было около сорока лет. — ...создать «Орден Феникса» для борьбы против темных сил! Но мы будем только пока что вас обучать; отправлять вас сражаться мы не будем до того момента, пока вы не выпуститесь с Хогвартса. Для начала мы проведем перекличку.
Минерва Макгонагалл, облачённая в строгий зелёный мантии, достала пергамент и готовилась зачитывать фамилии, как вдруг двери зала вновь распахнулись, и в комнату вошел ещё один мужчина с светлыми волосами и яркими голубыми глазами. Ригель сразу узнала его — это был Кастор Бёрк.
— Простите меня, мистер Дамблдор, за мое опоздание, — произнес он с лёгким смущением и направился к директору.
— Ничего, мистер Бёрк, — вежливо ответил Дамблдор, его голос звучал успокаивающе. — Дорогие студенты, прошу выстроиться вас в линию.
Все, включая Ригель, под хмурым взглядом Макгонагалл, выстроились в ряд.
— Итак, чьи фамилии я называю — делают шаг вперёд, — произнесла она, поочередно читая имена из пергамента. — Ригель Бёрк, Сириус Блэк, Эдгар Боунс, Эммелин Вэнс, Карадок Дирборн, Римус Люпин, Мэри МакДональд, Марлин МакКиннон, Эстелла Малфой, Питер Петтигрю, Джеймс Поттер, Бенджи Фенвик, Кингсли Шеклболт, Лили Эванс. — Минерва закончила перечисление, и в зале повисла тишина. — Отлично! Все здесь!
Теперь слово взял Аластор Грюм — суровый, опытный маг с острыми глазами, который уже неоднократно сталкивался с темными силами.
— Первое, чему мы вас научим, это Патронус, — начал он, его голос звучал строго и решительно. — Многие не могут его вызвать, но вы обязаны научиться его вызывать, а после научиться передавать послания через него.
— Для вызова патронуса нужно вызвать в памяти самые счастливые воспоминания и произнести заклинание «Экспекто Патронум», — добавил Дамблдор, его мудрые глаза смотрели на учеников, полные надежды.
Спустя несколько минут в зале началась настоящая суматоха. Дамблдор, Грюм, Макгонагалл и Кастор Бёрк наблюдали, как студенты пытаются вызвать своих Патронусов. Ригель почувствовала, как её сердце забилось быстрее; надежда на успех переполняла её, но вместе с тем страх неудачи сжимал её грудь.
Аластор Грюм скомандовал всем занять позиции, и студенты выстроились в два ряда. Дрожа от напряжения, Ригель почувствовала, как её ладони покрываются холодным поту. Вокруг неё многие уже начали шептать заклинание, артистично махая волшебными палочками, и её взгляд переключался с одного лица на другое. Она видела, как Сириус Блэк громко произносил «Экспекто Патронум», его пальцы ловко встретились с палочкой, но когда он закрыл глаза, в его мыслях были только они: счастливая радость, любимые моменты с друзьями, смех и светлые воспоминания. Затем, с размахом, он выпустил мощный поток света, и вокруг появилось его Патронус — величественный пёс, который весело скакал вокруг него. На лицах зрителей вспыхнула радость, но это лишь усилило неуверенность у Ригель.
— Молодец, Сириус! — крикнул Кастор.
— Благодарю!
«Почему я не могу вызвать что-то подобное?» — думала Ригель, терзая себя воспоминаниями о собственных кошмарах. Она заставила себя закрыть глаза, глубоко вдохнула и попыталась вспомнить что-то хорошее. Но в её голове возникали только мрачные образы.
Сквозь шум в зале до неё донесся голос Джеймса Поттера, произносящего заклинание и вызывающего своего Патронуса. На этот раз — олень, который грациозно выпрыгнул в свет, делая фокусы вокруг своих друзей. Крики восторга и результатов ощущались в воздухе, когда остальные студенты, вперемешку с отчаянием, пытались найти ту самую счастливую память, которая смогла бы помочь им.
— Отлично, Поттер! — холодно произнес Грюм.
Ригель поняла, что все вокруг неё были заняты своими задачами, и их успехи больно кололи её сердце. Картинки сладких моментов с друзьями, о которых она пыталась вспомнить, таяли в сером тумане страховых видений. Как бы она ни старалась, её мысли упорно возвращались к зловещему образу: крик маленького мальчика, который вселял в неё ужас и отсутствие спокойствия.
Она попыталась запомнить хоть что-то — каждый миг смеха, крепкие объятия с Кастором, радость от праздника, который они с друзьями устраивали в Хогвартсе. Но вместо этого к ней всё равно возвращались сцены из кошмаров. Она меняла образы, искала, но голова отчаянно кружилась, создавая только прерывистые вспышки тени.
Она снова открыла глаза, и, увидев, что Доркас Медоуз удачно вызвала своего Патронуса — венценосного орла, который эффектно колебался и парил над её головой, — Ригель почувствовала, как полное недовольство накрывает её. Концентрироваться на своих усилиях было всё сложнее.
— Вспомни что-то радостное! — шептала она себе. — Это невозможно, а если не получится?
А когда неудача уже казалась неизбежной, Ригель вдруг вспомнила случай, когда она только вошла в Хогвартс. Стены замка светились огнями, по коридорам раздавались голоса, ощутив мощное чувство безопасности и радости от того, что наконец-то дома. Покрепче схватив палочку, она произнесла заклинание.
— Экспекто Патронум!
Свет вырвался из её палочки, но тот обрушился в бесплотный облачный поток, который выдулся в воздухе, и чувство разочарования охватило её. Ни образа, ни очертания, только прозрачный миг без уважения к её стараниям.
Ригель снова закусила губу, отчаянно пытаясь не зарыдать. Это поражение требовало от неё огромных усилий. Она чувствовала, как вокруг раздаются аплодисменты и крики поддержку, со стороны тех, кто достигал успеха, и это лишь ещё больше подчеркивало её собственное несчастье.
Несмотря на смешанные эмоции вокруг, она всё же решила не сдаваться. В глубине души она знала, что должна справиться. Но пока что, её усилия оставались безрезультатными, и она собиралась вернуться к своей утренней борьбе — с кошмарами и пустыми воспоминаниями, которые не давали ей видений её Патронуса.
— Итак! Закончили! — послышался голос Грюма, разрезая атмосферу разочарования. — Для первой тренировки неплохо, но вы будете практиковаться до следующего раза!
— Благодарю, что все пришли и согласились! — произнес Дамблдор, его голос звучал ободряюще. — Все свободны!
Собравшиеся начали расходиться, но Ригель направилась к брату, Кастору Бёрку, который стоял в стороне, обдумывая всё происходящее.
— Ты чего тут делаешь?! — возмутилась она, разглядывая его.
— Тоже что и ты, сестрица, — ответил Кастор, его лицо осветила широкая улыбка. Он обнял её, и это немного успокоило её тревожное сердце. — Не расстраивайся, в следующий раз у тебя обязательно получится!
Она кивнула, чувствуя, как немного тепла возвращается в её грудь, но сомнения всё ещё сидели у неё в голове.
— Ты не понимаешь... — начала она, но остановилась, желая лишь высказать свои страхи. — Я не знаю, как избавиться от этих кошмаров. Всё время они возвращаются.
Кастор притянул её к себе, и в его взгляде она увидела поддержку.
— Ты сильнее, чем думаешь. Всегда была. терзания иногда просто необходимы, чтобы найти свой Патронус. Нужно позволить себе это.
Ригель вздохнула, почувствовав, как, несмотря на тяжелые мысли, она начинает верить в слова брата. Но она знала, что борьба за её собственные демоны только начинается.
— Почему тут Доркас, Алиса и Фрэнк? И кто те двое рыжих парней? — спросила Ригель, взглянув на происходящее вокруг.
— Дамблдор всегда наблюдал за всеми учениками, и у этих ребят есть талант. Да и они все поступили в академию Мракоборцев, Грюм сам лично принял их в Мракоборцы, — объяснил Кастор, смотря на Ригель с интересом. — А эти два рыжих парня — это Гидеон и Фабиан Пруэтт, младшие братья Молли Уизли.
Она усмехнулась:
— Вижу, никого не забыли пригласить.
— Да, к сожалению, — ответил Кастор с легкой иронией. — В это время нужно как можно больше людей. В основном мракоборцы сдерживают пожирателей, но их не на все стычки пускают, поэтому и появился «Орден Феникса», надеюсь в скором времени все закончится.
— Я тоже хочу в это верить.
***
Сириус вместе с мародерами и несколькими ребятами вышел из Большого зала, наступив на скрипучий паркет коридора. Темнота за окнами придавалась таинственности, и казалось, что каждый шаг эхом разносил его тревогу и беспокойство о Ригель. Он искал её взгляд, пытаясь увидеть, что она чувствует, но увидел только потухший свет в её глазах, полные страха и печали.
Как бы он ни хотел, он не мог не заметить, как здорово она изменилась — её кожа стала бледной, а сама она выглядела истощённой. Сириус понимал, что её состояние — это результат не только физической усталости, но и душевных терзаний. Он часто видел, как она терялась в своих мыслях, а когда пытался поговорить с ней, слышал лишь: «Я не голодна», или «Не время». Он даже выделял хорошие моменты, чтобы силой заставить её поесть, хотя это иногда казалось безнадежным.
— Мистер Блэк, — вдруг произнёс знакомый голос, заставив Сириуса остановиться. Это был Альбус Дамблдор, стоящий с своей неизменной улыбкой и проницательным взглядом.
— Вы идите, я скоро приду! — быстро произнёс он друзьям, чмокнув Ригель в щёку, чтобы показать свою поддержку, и направился к профессору.
— Сириус, — начал Дамблдор, отводя его в сторону. — Ваша невеста совсем плоха. Она навещала мадам Помфри?
— У неё кошмары, — ответил Сириус, думая о бессонных ночах, что он провел, наблюдая за её мучениями. — Я уже нашел способ ей помочь.
Его голос немного дрожал от волнения, но уверенность в своих словах была силой, укоренившейся в его сердце. Однако Дамблдор лишь покачал головой.
— Не думаю, что данное зелье ей поможет, мой дорогой мальчик, — произнёс он с величайшей спокойностью. Это был тот тип ответа, который вызывал недоумение у Сириуса.
— Как это? Я читал! Это зелье..
— Мисс Бёрк сама найдет способ избавиться от этих кошмаров. Просто дайте ей время. Не зря же она носит эту фамилию, — загадочно произнёс старик, его слова звучали как шепот ветра перед бурей.
— Что вы имеете в виду? — почувствовал, как растерянность охватывает его. Сириус не любил оставаться в неведении, и слова профессора лишь усиливали эту тревогу.
— Придет время, и ты узнаешь тайны, — сказал Дамблдор, развернувшись и уходя, оставив Сириуса наедине с его мыслями.
Сириус стоял на месте, не в силах окончательно осознать боль от слов профессора. Он вновь поднял взгляд на Ригель, которая в этот момент уже заворачивала за угол, но остановилась, дожидаясь его. Он не думая подбежал к ней.
— Все хорошо? — спросил Блэк. — Ты нормально сегодня не поела.
— Все нормально, Сири, я не голодна. — усталым голосом ответила Ригель.
Сириус устало закатил глаза, и просто взял её за руку, ведя в гостиную Гриффиндора.
***
Ригель сидела в «Выручай комнате» вместе с Эстеллой Малфой, окруженная множеством баночек, бутылочек и ингредиентов, которые были необходимы для их зелья — «Волчьего противоядия». Полумрак комнаты мягко подсвечивался мерцающим светом, отражающимся от стеклянных сосудов. Атмосфера была наполнена легким шёпотом, когда они пытались сосредоточиться, но частые вздохи Ригель выдали её усталость.
Эстелла, заметив это, взглянула на Ригель с опасением.
— Я до сих пор не знаю, для кого оно, — произнесла она, тщательно размешивая ингредиенты в крошечной кастрюле.
Ригель, глядя на свои руки, уставшие от постоянной работы, спокойно ответила:
— Это не мой секрет, Эсси.
Недоумение Эстеллы напоминало о том, как много ей самой еще нужно было понять в этой ситуации. Хотя они и работали над зельем вместе, она не могла позволить себе раскрыть секрет Римуса.
Эстелла согласно кивнула, но в её глазах было видно, что она продолжит терзаться сомнениями.
— Готово! — наконец, произнесла Ригель, когда зелье приобрело нужный цвет. — Я сама разолью его по стеклянным баночкам, ты можешь идти отдыхать.
— Это тебе стоит отдохнуть, ты выглядишь плохо, — заметила Эстелла с легкой заботой в голосе, но Ригель лишь махнула рукой, не желая показывать свое истинное состояние.
— Не, все хорошо, иди, — убеждала она, открывая баночки и готовя их к разливу. Эстелла вновь кивнула, явно не желая переубедить подругу, и попрощалась, покидая комнату.
Оставшись одна, Ригель почувствовала, как её энергии стало ещё меньше. Сердце всё больше сжималось от волнения, и ей требовалось время на раздумья. Она достала из сумки старую книгу — наследие своей семьи. Страницы были желтыми, а текст написан аккуратным шрифтам, но в ней она нашла заветный способ избавиться от неловких кошмаров, которые преследовали её каждую ночь.
Ригель встала и зажмурила глаза, глубоко сосредоточившись на своих мыслях, представляя себе другое помещение. Как только она открыла глаза, «Выручай комната» предоставила ей новый вид — мрачное и темное место без окон, где единственным источником света были несколько свечей, расставленных на полу. Это было идеальное место для того ритуала, который ей нужно было провести.
Она ещё раз заглянула в книгу, проверяя текст и убедившись, что всё поняла верно. Сосредоточившись, она начала выводить иероглифы на полу, аккуратно расставляя свечи в необходимом порядке. Каждая линия, каждый знак были частью ритуала, который должен был освободить её от тех ночных мук, от детских криков и страха.
Проверив всё в последний раз, Ригель отложила книгу в сторону и взяла маленькую иголку, которая лежала рядом. Будучи решительной, она кольнула палец, выпуская каплю своей крови, которая упала в центр иероглифов. Она опустилась на колени, оперевшись руками о пол. Чувство лёгкой боли лишь подсказало ей, что она близка к достижению своей цели.
Закрыв глаза, Ригель начала читать заклинание на латыни. Каждое слово произносилось с мужеством, с надеждой на избавление от проклятия, которое преследовало её так долго. Вдруг вокруг неё подул лёгкий ветер, хотя свечи, казалось, не могли затушиться. Капля её крови, поднявшись над полом, начала медленно светиться, наполняя пространство ужасающе красивым светом.
С каждым повторением заклинания ветер становился всё сильнее, поднимая волосы девушки и окутывая её своего рода магическим вихрем. На третий раз, когда она закончила читать, полное единение чувств пронзило её тело, и вдруг всё резко прекратилось. Ригель испытывала ощущение, словно её ударили током.
В этот момент её разум заполнила металлическая сладость, и она почувствовала, как в её сознании начали стремительно покидать кошмары. Образы маленького мальчика начали растворяться в воздухе, и она, наконец, осознала, что освобождается от оков страха, которые держали её в плену. Это был долгожданный момент — мимо её сознания промелькнули последние образы, и, когда они истлели, она поняла, что на этот раз они не вернутся.
Ригель открыла глаза, а мир вокруг неё наполнился тишиной и спокойствием. Она осталась одна в темной комнате, окруженная свечами, которые тихо горели, словно поддерживая её решение. Теперь она знала, что сделала первый шаг к свободе, и хоть путь впереди был полон испытаний, в её сердце зажглась надежда.