7
Леон стоит у окна, сжимая в руках смятый листок с координатами. Последние два месяца он провел на операциях, где каждый шаг мог стать последним. Но теперь, когда досье на лабораторию «Амбреллы» передано вышестоящим органам, а угроза устранена, он может, наконец, вернуться.
Переминаясь с ноги на ногу, загорелый и потрёпанный, с новым шрамом над бровью, он застывает на пороге, упирая взгляд в огромный живот Кэссиди, который, кажется, стал вдвое больше с момента их прощания. Кэс, опираясь на дверной косяк плечом, медленно поднимает бровь, а в её глазах читается всё то же упрямство.
- Ну что, красавчик, - говорит она, скрестив руки, - добро пожаловать на место преступления.
- Какого преступления? - Леон пытается ухмыльнуться, но взгляд падает на её босые ноги, слегка отекшие.
- Статья 2708. Самовольное оставление беременной женщины сроком на... Сколько там ты пропадал?
- Два месяца и шесть дней, - автоматически отвечает он.
- О, так ты ещё и считал! - Кэс фальшиво ахает, затем резко хватает его за рукав и тянет внутрь. - Поздравляю, ты арестован.
Леон позволяет ей «задержать» себя, но когда дверь закрывается, внезапно прижимает девушку к стене, осторожно обходя живот и придерживая за поясницу.
- Мне положены свидания с адвокатом? - шепчет мужчина.
- Только с надзирателем, - Кэс прикусывает его за подбородок. - Пожизненно.
- Я прямо у тебя за спиной, - вспоминает Леон оставленное напутствие, доставая фотографию из потайного кармана на спине куртки. На ней беременная Кэс обнимает Леона, но их лиц не видно. - Кто ж знал, что буквально.
- Я очень буквальна.
- Как и в том, что от меня пахнет мужчиной, - криво улыбается Леон.
- В этом было буквального всего разок.
- Кэссиди! Я провёл столько времени под водой, что почти жабры выросли!
- Мне казалось, ты там пар выпускал, - пожимает плечами девушка.
Он пытается помогать по дому, как может: чистит картошку (и наполовину срезает её), гладит пелёнки (оставляя след утюга на одной), натягивает верёвку для белья под окном (которая рушится через час). Раньше ему доставалась совместная готовка, с которой Леон справлялся всё лучше, но бытовые вещи Кэс делала сама, не прося помощи. Теперь же он упорно, хоть и неуклюже, пытается освоить новую роль.
- Ты точно спецагент? - Кэс, сидя на диване, скептически наблюдает, как он в пятый раз пытается завязать узел бельевой верёвки.
- В моей работе обычно стреляют, а не сушат одежду, - ворчит Леон.
- А ну-ка, подойди сюда.
Он опускается перед ней на колено. Кэссиди берёт мужские руки - шершавые, в царапинах - и прижимает к своему животу.
- Чувствуешь?
Толчок. Леон замирает.
- Она...
- Пинается. Как футболист. Видимо, в тебя, - Кэс усмехается, но голос дрожит.
Его пальцы осторожно обводят контур живота.
- Прости, что не был рядом.
- Зато теперь отработаешь, - девушка хватает Леона за ухо с угрозой, не решаясь дёрнуть. - Надевай мне носки.
Ночью телефон Леона вибрирует. Сообщение от Криса:
«Лабораторию ликвидировали. Но есть данные по новому объекту»
Экран гаснет. Леон откладывает телефон, не отвечая, и поворачивается к Кэс, которая, кажется, спит.
- Если думаешь снова ускользнуть, когда до родов неделя, я тебя подушкой придушу.
- Мне бы даже в голову не пришло.
- Врёшь, - вдруг говорит она, не открывая глаз. - Я же чувствую, как ты напрягаешься.
- Я никуда не еду.
- Потому что я тебя арестовала, - девушка прижимается спиной к его груди. - И вообще, ты мне носки так и не надел.
Леон обнимает её, ладонь ложится на живот.
- Я остаюсь здесь.
- Надолго?
- Настолько, насколько позволит моя строгая надзирательница.
Кэс фыркает, но пальцы сцепляются с его - крепко, как наручники.
На столе телефон снова вспыхивает, но его никто не видит. Впервые за долгие годы у Леона Кеннеди есть нечто важнее приказа.
Но он дёргается, заметно и резко, на звук вибрации. Последняя капля.
Подушка со свистом рассекает воздух и врезается Леону в лицо, но он успевает увернуться.
- Ого, - мужчина покачивается, делая драматическую паузу. - Почти в глаз. Надеюсь, у тебя есть лицензия на это оружие?
- Конфискую твое, лицензированное, - Кэс замахивается второй подушкой, но живот мешает балансу.
Леон пользуется моментом - его «удар» точен, и подушка звонко шлёпается о её голову.
- Ты... - Кэс замирает, затем резко накрывает лицо мужчины подушкой, придавливая всем весом.
- Мрргх! - Леон дёргается, но не сопротивляется.
Через три секунды давление исчезает. Кэс срывает подушку, сильно испугавшись. Лицо мужчины слегка красное, глаза закрыты. Невероятно сложно с животом на девятом месяце наклониться к груди лежащего человека, чтобы понять, дышит ли он. Нелепые попытки заставляют Леона пропустить смешок.
- Ты что, сука, жив?! - она трясёт его за плечи.
Глаза Леона открываются. В них - странная смесь восторга и боли.
- Я впервые почувствовал, что за меня беспокоятся. Не потому что «твоя жизнь от меня зависит» или «нужно выполнить задание». Просто так. Ты готова убить меня, лишь бы я не ушёл, котик. Вау.
- Ну ты ублюдок, Кеннеди! - она швыряет подушку в стену. - Убери свои руки!
Мужчина послушно убирает ладони с её талии, но через минуту осторожно возвращает одну - на живот.
Толчок. Леон замирает. Не очень быстро, но очень обиженно Кэссиди ложится к нему спиной, как вдруг чувствует, что Леон прижимается к ней, а его губы касаются шеи.
- Всего семь букв, Кэс.
- Отпусти это, - бормочет она, но пальцы сцепляются с его около беременного живота.
- Я тебя люблю.
Кэс поворачивается, несмотря на неудобство.
- Конечно, конечно я тебя люблю, офицер полиции Ракун-Сити Леон Скотт Кеннеди.
Ада, наблюдающая за ними из-за угла, недоверчиво кряхтит. Щенок пришёл на звуки драки, готовая вмешаться, но так и не поняла, на кого бросаться, оттого сидела в углу.
Первая схватка ударяет, как ножом. Кэс хватается за спинку кресла, стиснув зубы. Приходится присесть, чтобы не рухнуть от боли и неожиданности. Леон, чинивший полку и уже успевший разбить вазу, застывает с молотком в руке.
- Это...?
- Да, - шипит она. - Твоя дочь решила, что пора.
Ада лает, подбегает к двери, затем к Леону - и неожиданно впивается зубами в его шнурок.
- Видишь? - Кэс кривится от новой волны боли. - Даже щенок понимает - теперь ты никуда не денешься.
Леон поднимает собаку одной рукой, другой набирает номер такси.
- Знаешь, что самое неловкое? - он прижимает Аду к груди, и та, к удивлению, не сопротивляется.
- Что?
- Теперь мне придётся объяснять этому шерстяному комочку нежности, почему её назвали в честь женщины, которая неоднократно пыталась меня убить.
Кэс смеётся сквозь боль - и тут же хватается за живот.
Такси мчится по улицам, а в кармане Леона снова вибрирует телефон. На этот раз он даже не смотрит на экран.
Ракун-Сити, первый день трагедии. Дождь. Грохот вертолётов. Вонь горящей плоти.
Леон, двадцатилетний новобранец, прижимается спиной к разбитой витрине. В руках - последний патрон. Из темноты выходит она - бледная, с вывернутыми суставами. Её челюсть неестественно дёргается.
- Прости...
Выстрел. Тело рушится. Леон падает на колени, его рвёт желчью. Где-то вдалеке кричит девочка лет восьми, зовя маму.
Приёмное отделение роддома выглядит куда уютнее тревожных воспоминаний, несмотря на крики и отборную брань, доносящуюся сквозь стены.
- Вы... Отец? - врач с подозрением оглядывает Леона: свежий шрам на лице, перевязанная рука, глаза дикого зверя.
- Нет, я просто люблю дежурить в роддомах, вдруг подыщу кого, - Леон показывает зубы в подобии улыбки.
Трёхмесячная Ада выбирает этот момент для атаки - вцепляется в его поношенные джинсы и рычит, как миниатюрный лев.
- И это...? - доктор отступает.
- Мое животное эмоциональной поддержки. Сертифицирована Минздравом.
Кэс, сгибаясь от схватки, вмешивается:
- Она сама его выбрала. Видела собственными глазами, была посредником.
Леон наклоняется, чтобы отцепить щенка, но Ада внезапно лижет его в нос.
- Ничего себе, - бормочет он, но нежно подхватывает щенка под живот.
Палата, заранее выделенная для Кэссиди, оказывается пустой, что в стенах больницы Святого Бартоломью - большая удача. Между схватками проходит всё меньше времени, а значит скоро они будут держать своего малыша на руках.
- Ты дрожишь, - Кэс сжимает руку Леона.
- Холодно, - лжёт он, вытирая ладонь о рубашку.
Щенок устраивается у него на коленях, грызя поводок. Каждый стон Кэс заставляет её уши дёргаться.
- Бойся своих желаний, - Леон почесывает Аду за ухом. - В Ракун-Сити я мечтал, чтобы кто-то просто... Держал меня за руку в трудный момент.
Кэс не отвечает - новая схватка скручивает её пополам.
- Доктор! - Леон вскакивает, но Ада опережает - с лаем мчится в коридор, как крошечная сирена.
В родильный зал Леона не пускают. Он даже не успевает спросить почему. Медсестра выпроваживает его в коридор ожидания вместе с Адой.
- Выглядишь так, будто сам вот-вот родишь, - та же медсестра суёт ему бумажный стаканчик.
- Спасибо, мне уже предлагали роль в «Зомби по имени Шон», - он швыряет взгляд на закрытые двери.
Ада устраивает логово из его куртки на кресле рядом. Внезапно она тычется мокрым носом в мужскую ладонь.
- Всё в порядке, - Леон проводит пальцами по её мягкой голове. - Мы тут просто ждём подкрепления. Будет тебе новая подружка.
Первые крики новорождённого раздаются словно гром среди ясного неба. Леон закрывает глаза. Где-то в темноте перестаёт кричать маленькая девочка, зовущая маму. Постепенно, но полностью.
Поздней ночью, когда стрелка часов давно перевалила за полночь, Ада встаёт на задние лапы, упираясь передними в дверь палаты.
- Сидеть, - бурчит Леон, но сам не может оторвать глаз от двери.
Щенок игнорирует команду и скулит, царапая дверь когтями.
- Она не понимает, почему ей не дали ребёнка, - усмехается медсестра, проходя мимо.
- Зато теперь у меня есть повод купить ей щенячий торт, - Леон трёт переносицу. - А почему меня не пускают...?
Телефон в кармане вибрирует. На экране знакомое для Леона «Ханниган».
- Леон, поздравляю тебя. Хоть у кого-то из нас получилось.
Голос её звучит тепло, но с лёгкой горечью.
- Сам до конца не верю. Спасибо.
Пауза заполняет всё вокруг.
- Ну почему она меня так не нашла...?
Леон закрывает глаза и опускает голову, упираясь ладонью в дверь.
- Первенца мы оставим себе, но я поговорю с ней насчёт второго.
Ханниган фыркает - почти как Ада.
- Ты невозможен, Кеннеди.
За разговором мужчина не замечает, как его ведут к палате, где давно ждут. Лишь Ада тянет хозяина за джинсы в нужную сторону.
Кэссиди осторожно передаёт свёрток в руки Леона, наконец позволяя себе расслабиться.
- Поздравляю, мистер Кеннеди. Встречай - Стивен Л. Кеннеди.
Мальчик морщится, недовольный переменами, но не плачет. И в этот момент Леон понимает:
Всё - бессонные ночи, кровь на руках, страх, что следующее задание станет последним, даже тот проклятый Ракун-Сити - всё это привело его сюда. К этому моменту. К этому крошечному человечку, которого он уже любит так сильно, что это пугает.
Жизнь дала ему не то, чего он хотел, но то, в чём нуждался. Как обычно.
До этого скептически обнюхивавшая угол палаты Ада вдруг настораживает уши. Её белый носик дрожит, улавливая новый запах. Она тычется носом в руку Леона, затем чихает и радостно виляет хвостом, одобряя.
Кэс, измотанная, но счастливая, слабо улыбается:
- Ну что, папаша?
Леон прижимает сына к груди, чувствуя, как тот успокаивается от его сердцебиения.
- Они ошиблись всего на сто процентов, но давай его оставим?
На случай появления всё же мальчика был чёткий план:
- Но если вдруг, - настаивала Кэс, - то как назовём сына?
- Сейчас очень хорошие УЗИ, они не ошибутся.
- У тебя какое второе имя?
- Скотт.
- А как... - задумалась тогда Кэс, - Как много людей его действительно знают?
- Обычно меня зовут Леон С. Кеннеди. Но пара человек знает наверняка.
- Так это ж супер! - от нетерпения девушка подпрыгнула на диване. - Назовём его... Стивен. Тоже на С. Если они узнают, что у тебя сын и его зовут Стивен, то решат, что мы назвали его в твою честь.
- А второе имя - Ли, - смеялся Леон.
- И будет Стивен Л. Кеннеди. Все решат, что второе имя у него Леон, но снова будут не правы, - девушка смотрела в потолок, представляя, как обманет весь мир.
- Ты просто чудо, Кэссиди, честное слово, - рассмеялся тогда Леон, готовый согласиться.
Два года назад Леон не видел будущего. Теперь оно лежит у него на руках, дышит, хватает его палец крошечной ладошкой.
И Леон клянётся про себя, что будет наслаждаться каждой секундой этого нового мира. Даже если ради этого придётся снова и снова пробиваться сквозь ад. И вязать узлы на бельевой верёвке.
Первые трудности отцовства настигают Леона С. Кеннеди, не успевает он выйти из палаты.
- Нет-нет, ты его как буррито заворачиваешь! - Кэс, бледная от усталости, всё же не может сдержать смех, наблюдая, как Леон в пятый раз пытается запеленать Стивена Л. Кеннеди.
Малыш возмущённо пищит, выкручиваясь из «кокона». Ада в это время устраивается под кроваткой, внимательно следя за процессом.
- Может, он просто не любит мексиканскую кухню? - Леон склоняет голову, разглядывая своё творение.
Щенок неожиданно поднимается, тычется носом в одеяльце и аккуратно подтягивает край зубами, «помогая» пеленать.
- Вот видишь! - Кэс рассмеивается. - Даже собака разобралась быстрее тебя. Давай её оставим?
Леон продержался ровно две секунды, показав серьёзный и осуждающий взгляд, но после рассмеялся.
Когда же Кэссиди уснула, мужчина сел в кресло, держа на руках уснувшего сына. Ада устраивается у его ног, но каждые десять минут поднимает голову, проверяет.
- Ты же должен был быть девочкой, - шёпотом говорит Леон сыну. Малыш во сне сжимает его палец. - Настоящий боец.
Ада в этот момент зевает и кладёт морду ему на тапок, вроде как: «Ладно, беру вас обоих на довольствие, так и быть».
Выписку они ждали всей большой семьёй. Кэс очень хочет показать сыну его новую кроватку. Бедный Леон вынужден был сделать это дважды. Первая кроватка осталась в старой квартире Кэссиди. Может однажды Стивен и увидит свою кроватку небесного цвета.
- Главное - не уронить, - Леон, похожий на сапёра с бомбой, несёт к машине автокресло с сыном.
Кэс идёт следом, качая головой: «Если бы враги видели тебя сейчас...»
Ада гордо несёт в зубах пакет с подгузниками - её первая «служебная миссия».
Телефон в кармане джинс Леона снова вибрирует. На этот раз он даже не замирает - просто прижимает сына ближе и шагает к машине, где его ждёт новая жизнь.