Break the silence

«Тебе двадцать четыре».

Тэхёну хочется добавить «ещё», но у внутреннего голоса своё мнение. Его не обмануть фальшью, внушением и страхом. Он видит Тэхёна насквозь и знает всё, что тот пытается скрыть. Это как битва с бессмертным противником, выбивающим победное клеймо словом «уже».

Настроение у Тэхёна далеко не праздничное. Не сказать, что плохое, но для выхода в люди не годится, тем более в общество папиных друзей. Повсюду лишь куча неизвестных ему лиц, до блеска вымоченных в лести и противных улыбках. Это не торжество, а замаскированная игра на лучший образ. Все участники — мастера своего дела. Профессионалы, с которыми Тэ обмолвится лишь натянутым «спасибо, что пришли». Удивительно, что такие неприметные Чимин и Намджун тоже числятся в отцовском списке приглашённых. Всего два тэхёновых друга из ста с лишним гостей — этот день запомнится надолго.

Ловить кайф от трепетного ожидания, отсчитывая дни в какой-нибудь социальной сети — давно забытая для Тэхёна потребность. А с таким раскладом блекнут даже последние её остатки. Из всех подростковых желаний яркой и значительной оставалась только одна. Встреча. Самая важная из всех пережитых.

Они не виделись каких-то две недели, а кажется, будто прошла трёхкратная вечность. Поход в аквапарк был последним. Заключительным разом, когда их взгляды, копируя отражения друг друга, сталкивались для обоих. Случай с больным, ничего не чувствующим Тэ не считается. Это можно назвать нескончаемым пожаром, выплыванием из вечно отдаляющейся поверхности воды, внутриклеточным замерзанием, но никак не встречей. Что-то неподдающееся объяснению по крайней мере в пределах тэхёновых знаний. Что-то большее и одновременно совсем не похожее. Что-то по имени Влияние Чонгука.

«Какие планы на Рождество?»


Тэхён решил, что если не завалит сессию, то посчитает это знаком свыше. Своеобразным разрешением на созидание вопроса. Снаружи — конец взволнованной трясучки, внутри — глупый повод для того, чтобы увидеться. Можно назвать это обращением к кому-то свыше. Ведь Тэхён думает, что есть силы, способные лучше него вершить собственную судьбу.

Только долгожданное заполнение последней строчки словом «зачёт» наконец-то открыло глаза на явную правду. Наблюдая за тем, как преподаватель медленно, словно мастерски издеваясь, и аккуратно выводит подпись в специально отведённой клетке, Тэ понимает, насколько забавна его мотивация. «Если сдам, напишу Чонгуку». В первый день эта фраза звучала именно так, но заглавное слово постепенно решило стать лишним. С каждым «зачётом» пропадала одна буква, а вместе с ней — неуверенность. В итоге «если» полностью исчезло. У Тэхёна, до конца не понимающего своих целей, появилась новая причина.

«Сдам, напишу Чонгуку».

И он сдал. Не важно как: с удачей, красивыми глазками или безупречной репутацией. Тэхён просто взял и выполнил почти невозможное. Выполнил без прилагаемых ранее усилий. И если все остальные покидали универ с налепленным на лице облегчением и счастьем, то с холстом Тэхёна работал другой художник. У него было более тонкое изображение радости, выведенное совсем иным смешиванием красок. В основе не долгожданный выдох; в основе — долгожданное начало. Забег, маршрут которого Тэ проложил своим вопросом.

«Хён, прости, но на Рождество я выступаю в Голубом доме...»


Последующие слова казались не читаемыми, ненужными и абсурдными. Они не являлись продолжением мысли и вряд ли могли помочь или как-то утешить. Тэхён получил ответ, совершенно его не устраивающий. Не то чтобы больно, но ощущения так себе. Похоже на пустую вакуумную оболочку в самом центре. Такой своеобразный мешающийся шарик, нагло забирающий себе чужое пространство.

С Чонгуком они не увидятся. А собственно почему? Непробиваемых преград, мешающих Тэхёну прямо сейчас предложить Чону встретиться до, после или оба раза — нет и не предвидится. Что мешает поступить как раньше: без непонятного страха, сковывающего даже мысли о подобном, просто написать и радоваться жизни? Чонгук согласится, либо... Либо скажет «нет», а это «нет» недурно так обжигает. Командует, даже не обретя силу. Командует нерешительным Ким Тэхёном.

«...Кстати, как твоё самочувствие? Поправился?»


Тэхён смог заставить себя дочитать сообщение, ведь сидеть на месте, просверливая грубые дырки в стене — развлечение интересное, но лишь на пару раз. Разумеется, он рассказывает о с позором проигравшей болезни, головокружительно отличном настроении и добавляет, что в занятости Чонгука нет ничего страшного.

«...Жаль, что у тебя почти нет времени, Гуки».

Наверное, вопрос о его свободных днях был слишком междустрочным. Чон его не понял или не захотел понимать.

«Сможешь прожить без меня до своего праздника, Тэ?»


Ещё одна жестокая шутка. Не то чтобы память Тэхёна всегда работала на сто баллов, просто это никак нельзя назвать глюком. Очередная «как всегда приятная» насмешка. Как вообще можно было забыть такое? Забыть, что Чонгук почётный гость на предстоящей вечеринке?

Округлив глаза до пугающей формы, Тэхён почти обвинил себя в первых проявлениях слабоумия, но то был лишь эффект неожиданности, который вовремя затмился банальной реальностью. Кто ему сообщил о результатах тех переговоров? Любимый папочка и словом не обмолвился, видимо, не посчитал нужным. А Чонгук, наверное, думал, что Тэ знает. Весело.

«А у меня есть выбор?»


Глупо надеяться, что Чонгук, как и в тот раз, невзначай предложит свою компанию, но Тэхён уже ничего не делает сам. А признавать, что некто, без разрешения поселившийся внутри, частенько берёт под свой контроль всё тэхёново мышление — ещё глупее.

Чон отвечает обычным смайликом. Он как бы улыбается, а Тэхён готов расколоть эту "эмоцию" о стену вместе с телефоном. Слишком не вовремя, и слишком фальшиво. Оставалось только тешить себя фразой, что терпеть ещё немного. Тешить до тридцать первого декабря.

До сегодняшнего дня.

— Ну, и что за дела?

Тэхён поворачивает задумчивую макушку в сторону дверного проёма и, замечая в его границах растрёпанную рыжую шевелюру, невольно улыбается. Такой домашний Чимин, казалось бы, практически полностью вернувшийся в норму, должен поднимать настроение при каждом проявлении расстройства, и Тэхён делает вид, что радуется. Притворяется, потому что видел правду.

— А?

— Почему ты уже проснулся? Я хотел тебя разбудить очень необычным способом.

Потерев ещё не до конца разлепившиеся ресницы, Тэхён виновато сдвинул брови, щебеча тихое: «прости», и с лёгким выдохом попытался встать с кровати. Ноги даже не успели почувствовать под собой приятное щекотание ворсового коврика, потому что кто-то с невероятной силой и бестолковым характером подхватил их прямо в воздухе и закинул обратно, неудобно устроившись сверху.

— Нет, накрывайся одеяльцем и делай вид, что спишь, — Чимин начал тереться достаточно массивной задницей по несчастному тэхёновому животу, пытаясь устроиться поудобнее, — мой план не сможет терпеть до следующего года.

— Сука, больно, — Тэ пытался дотянуться до лица Пака, при этом не важно как: царапая, растягивая или, может, сильно ударяя, но слишком изворотливый Чимин не давал ему этого сделать. В конце концов, тот просто схватил размахивающие без жалости руки друга и резко притянул к себе, не подумав о жестоком столкновении лбами. Это треснул череп, или Чимин засмеялся? Так или иначе, прошедший через зудящие волны, вызванные головной болью, странный звук имел не менее непонятную финальную обработку.

— Не будешь слушаться старших, — Чимин слегка натянул губы и подвигал челюстью, демонстрируя значительную важность химических процессов в своём мозгу, под названием рождение мысли, — станешь мячиком для фитнеса. Ну, знаешь, на которых прыгают.

Пак — прекрасный друг, любящий всё объяснять на живых примерах. Ему ничего не мешает действительно попрыгать на болезненно скручивающемся Тэ. Быть немного мягче не в его беспощадных вкусах.

— Перестань, — просьба Тэхёна должна была звучать не то чтобы приказом, но не хриплым писком точно, — Чи-имин...

— Только не умирай, тебе ещё тухнуть весь вечер на неподражаемом приёме папаши.

— Знаешь, — Тэхён на секунду задумался, но в итоге выдал вполне уверенное продолжение, — если подумать, будет не так ужасно, как кажется. И для тебя, кстати, тоже.

Загадочно улыбаясь, Тэ игнорировал все вопросы друга, отвечая лишь броским: «Сам узнаешь». У него было какое-то приподнятое настроение, причём стало оно таким относительно недавно. Секунду назад. Когда трущийся о его пах Чимин не вызвал в душе полюбившиеся разрушительные стихии. Никакой дрожи, немого покалывания, волнения и краснеющих щёк. Обычное и неожиданное ничего с приятным ничего в ответ.

Пухлые губы недовольно вытянулись вперёд, показывая чиминовское желание достать из потайного кармана большой белый флаг. Хотя по такому быстрому переходу к другой теме трудно посчитать, что интрига Тэхёна была ему столь интересна. Ну, или лежащая в другой комнате небольшая коробочка, за которой Пак сбегал, благородно разрешив животу Тэ вновь расслабиться, являлась объектом повышенной важности.

— С днём рождения, Тэхён-а.

Подарок Чимина оказался очень лёгким. Возможно, приятная на ощупь бархатная коробочка вообще была пустой, но вряд ли Пак ещё не перерос такой уровень шуток. Тэхён благодарно кивнул и потянул пальцы к блестящей ленте, но Чимин остановил его за несколько мгновений до касания:

— Не сейчас. Время не подходящее.

— Что?

— Странно звучит, да? Но всё равно, сделай, как я прошу. Открой, когда тебе понадобится поддержка, а меня не окажется рядом.

Радостная улыбка постепенно угасала, а через пару мгновений вообще скрылась за пределами спальни. Тэхён вспомнил, как Чимин, надеясь, что его никто не увидит, тихо плакал в своей комнате. Как терялся на пустом месте, становился рассеянным и словно выпадал из мира на несколько секунд. Как натянуто проявлял радость. Как улыбался для Тэхёна, хотя совсем не хотел этого делать. Как неуклюже старался быть прежним и избегать всех разговоров о прошлом. Чимин приложил все усилия, чтобы вернуться, но идеально чистое полотно только продолжало покрывать дырами от неосторожно кинутых спичек.



***



Принимать уважительные поклоны от шофера, аккуратно просачиваться внутрь лимузина, стараясь выглядеть достойным такого уровня, удобно разваливаться на любом из кресел и мирно дожидаться места назначения — вещи для Тэхёна достаточно привычные, но Чимин не являлся наследником многомиллионного состояния родителей, поэтому такая роскошь его немного смущала, и не важно, что подобные вещи всегда крутились рядом в качестве напарников Тэ. К хорошему привыкаешь быстро, но относилось ли всё это к «хорошему» — вопрос спорный.

Тэхён смирился с постоянно играющими нервишкам друга, чувствующем себя соринкой среди прекрасно отшлифованных жемчужин, и его вздрагивания на пустом месте всегда выступали стимулом к приподнятому настроению. Чимин до сих пор искренне удивляется протянутой для рукопожатия руке, словно даже банальная вежливость в качестве приветствия с таким простым Пак Чимином должна опускаться.

— Только не свистни от восхищения, когда мы приедем в ресторан.

Обиженно фыркнув, Чимин уставился в экран мобильника и до самого конца просидел с ним в обнимку, периодически проваливаясь в мягкую обивку кресла, скрывая лицо за несколькими слоями тёплого шарфа. Тэхён не видел всего, но открытая страничка с каким-то диалогом, придуманный за секунду и сразу набранный текст, мгновенное его стирание и легкая трясучка пальцев, застывших над кнопкой «отправить» — не самые запутанные элементы сложной (очень лёгкой) загадки. Иногда Чимин находил углублённый интерес в разглядывании собственных коленок, но и такие передышки не проходили без участия дрожащих губ. Постоянно гулящий рядом лишний преследует их даже в минуты своей отдалённости. Если физический Юнги не здесь, значит его место занимает блуждающая, как призрак, аура. Не спускает с поводка даже в местах, где бежать некуда.

— Это всё — твой ресторан? Полностью стеклянный? — наверное, Паку не стоило так громко спрашивать, потому что даже шофер, не успевший полностью залезть обратно в лимузин, негромко усмехнулся.

— Ну, он не мой. Эй, — Тэхён дёрнул Чимина за рукав драпового пальто, — лицо попроще.

Больно сжав щёки, Пак оттянул их так сильно, что выпирающая челюсть уже была готова выпрыгнуть с дьявольскими криками.

— Вы-от ты-ак?

— Поосторожней с шуточками, — Тэхён растянул чиминовскую улыбку ещё шире, — тут могут быть папарацции.

Паку казалось, что его кожа либо потрескается, либо никогда не вернётся в прежнюю форму. Даже странно, что на восстановление исходной формы понадобилось каких-то несколько секунд.

— Ты сегодня без красной дорожки?

— Сам в шоке.

Тэхён плотнее вжался в шершавый воротник, пряча руки в тоненьких карманах. Интересно, это холод так упорно старается его напугать или незваное предчувствие?





Неохотно согласившись на приветствие всех посетителей, Тэхён рассчитывал пожать руку ещё одному, и не важно, что отец скорее приказывал, чем просил. «Гостей встретить обязательно. Я буду стоять рядом и заранее говорить тебе имена». В общем — «смотри не опозорься» вместо «поздравляю, сынок». Очередная порция родительской любви, из которой Тэ не может выбраться. Бесконечные заботы так и давят на хрупкие стены, угрожая заполнить всё свободное пространство. Это как ирония в иронии. Жутко смешанные чувства.

Одним из первоначальных минусов стало отсутствие Чимина. Тэхён чувствовал его страх даже, наверное, не через одну стену. Стоит сейчас где-то внутри, бесцельно водит взглядом по сторонам и шарахается ото всех подозрительных. Должно быть, единственным его развлечением служит ожидание Намджуна, но тот ещё не прошёл через живую очередь с Тэхёном посередине.

— Вечер добрый, господин Ким, — знакомое лицо мигом всплывает в памяти, но Тэхён не понимает, почему с этим человеком пришёл всего один сопровождающий.

— Добрый, господин Чон и, должно быть, ваш старший сын?

Пускай Тэ и стоял спиной к отцу, но ощутить слегка дёрнувшиеся кончики его губ это не помешало. Единственное имя, названное без подсказки со стороны. Не повод для гордости, но лучше, чем постоянное ничего.

Отец же Чонгука выглядел достаточно добродушным с этими его глубокими морщинами и расплывающимся взглядом. Один из того редкого числа людей, вызывающих о себе автоматически хорошее мнение. Совершенная противоположность родителей Тэхёна и идентичная копия Джина. Тот стоял рядом и бегло осматривал приметные детали вестибюля, создавая образ маленького мальчика, который собрался дёрнуть папу за рукав и ткнуть пальцем в одну из приглянувшихся диковин. Странно, что кто-то из семьи Чон ещё способен удивляться многомиллионным построениям.

— Желаем приятно провести время, — внезапно внедрившись в разговор, Кану обратил всё внимание на себя и с пронзающим звуком отрубил у Тэ возможность задавать вопросы. Стоит ли вообще удивляться? Но заговорить с Джином сейчас всё равно бы не вышло, так что истерику можно отложить.

Время за бесчисленными приветствиями тянется катастрофически медленно, а руки Тэхёна уже пульсируют в такт сердцу от постоянного сжатия, превращаясь в обвисшие конечности. Столько жертв и все в пустую. Ведь Чонгук у нас личность особая, не желающая появляться как все. Раз дал обещание, значит приедет, но уверенность в собственных утешениях начала сгорать вместе с завершающейся очередью. Может, начинать волноваться сейчас не совсем резонно, только с каких пор Тэхён мог свободно отыскать воду для очередного обжигающего приступа? Повзрослеть на один год — не значит поумнеть.

Убив полтора часа тэхёновского времени просто в никуда, отец в итоге разрешил ему пойти в зал и отыскать своё — небольшая пауза — подобие драгоценных друзей. Видимо, это была обхохочешься-какая-смешная шутка, раз Кану скрылся за поворотом, приглушённо фыркая себе под нос. А Тэхёну что угодно, лишь бы не эти слащавые улыбки с до жути приевшимся: «Господин Ким». Только силы перебирать ногами уже дошли до дефицитного уровня, а впереди ещё хрен знает сколько часов под одной крышей с приглашенной папой компанией.

Тэхёна редко можно поразить, поэтому ждать что-то особенное от жизни он разучился. Максимум, что представлялось — немое «прикольно», но никак не «у этого зала вообще есть конец?». Игра света или иллюзия по-особому возведённых стен? Если Тэхён в шоке, Чимин, наверное, вообще давно покинул приём с ближайшей неотложкой.

В мечтах великая цель: разглядеть в бесконечной веренице людей одну, самую неприметную кучку из двух человек. Но даже с орлиным зрением этот подвиг, кажется, никогда не украсит собой журнал с почётными достижениями.

— Где вы стоите?

— Ой, неужели всё? — облегчённый выдох Чимина, полноценно ощущаемый даже через телефонный звонок, невольно заставил Тэхёна расслабиться, — возле сцены, вроде... Ну, тут инструменты всякие есть. И огромный рояль в центре.

Белую махину отыскать было не сложно: она являлась заметным украшением всего помещения и явно тосковала от одиночества. Тэхён мог бы её утешить невзрачным: «потерпи капельку», но он ещё сам не знал, сколько придётся ждать наверняка. Вернее, не знал, как долго Чонгук собирается трепать ему нервы.

Если честно, Тэхён немного удивился, застав Чимина с Намджуном не наедине, а в компании какого-то мужчины лет за сорок. Можно, конечно, напрячь память и вспомнить его имя, ведь раз он здесь, значит с рукой* Тэ определённо пересекался, но рядом уже красуется один из неизвестного числа пробравшихся внутрь непонятным способом, так что пользоваться шестым чувством сейчас не выгодно.

— И снова здравствуйте, именинник.

Снова? Ну, хорошо, придётся шевелить мозгами. Ким, Чхве, Бон, Ли... Сколько новых имён Тэхён сегодня выучил? Да нереально это, вспомнить.

— Мы думали, ты с концами потерялся, — то ли Чимин смог прочесть зов о помощи в глазах друга, то ли фортуна сегодня решила стать снисходительной, но так или иначе, Пак не слабенько выручил, — доктор Юн сказал, что скорее всего ты там надолго.

Точно. Доктор Юн. Пришёл где-то вначале и как-то «отплёвачно» был представлен отцом. Не то чтобы остальные имена звучали в оперном исполнении, но Юн Хамёну однозначно досталось меньше, чем другим. У отца он вызывал отвращение, а Чимину с Намджуном приглянулся в качестве собеседника? Довольно интересная версия.

— Не в курсе, где Чонгук, Тэ?.. — Намджун явно хотел закончить не приглушенным голосом, но хищный взгляд Тэхёна, брошенный в его сторону, как-то по-тихому внёс небольшие изменения.

— Доктор Юн ждёт его выступление, — закончил Чимин, решивший, что мысли Тэхёна начали развиваться не в том направлении.

Хранивший молчание Хамён неожиданно рассмеялся. Дай ему волю, он, наверное, скрутился бы пополам, единолично отыскав в этой ситуации некую шутку. Почему-то его беззаботное поведение тоже показалось Тэхёну странным и отталкивающим, удивительно даже, что не всегда мнение отца такое ошибочное.

— Интересуетесь его творчеством?

— Можно и так сказать, — ещё одна наигранная вещь — его улыбка, — посещаю все концерты, если нет особых обстоятельств. Твой папа затащил меня сюда именно поэтому, кстати.

Чёткий стук раненого сердца.

Тэхён был готов поклясться, что Чимин сейчас свалится. Пак внезапно округлил глаза и задёргался, словно некий яд, заранее помещённый в его организм, начал действовать именно сейчас. Проследив за бешеным взглядом друга, Тэ вспомнил, что забыл ещё об одном, пришедшем не как все, госте. Юнги так по-юнгиному смотрел в их сторону: абсолютно без эмоций и с нечитаемым каменным лицом. А Чимину, как всегда, достались бушующие за двоих чувства.

Не проронив ни слова, он так же неожиданно сорвался с места, расталкивая гостей и никак не реагируя на возмущенные восклицания. Вдобавок к этому, из колонок, динамиков или что служило источником звука в этом чёртовом ресторане, послышалось раздражающее «один, два, один, два» в качестве проверки громкости. Тэхён стал автоматически вертеть головой в поисках очень ненужного сейчас шума, и нашёл его прямо за спиной, на разглядываемой мгновения назад сцене.

— Это что, был Юнги?

— Дамы и господа...

Намджун влетал в одно ухо, голос со сцены пронзал другое, и Тэхён совершенно не знал, куда смотреть и кого слушать. Незнакомец, скорее всего, ведущий, толкал банально-приветственную речь, говорил о незабываемо проведённом времени, но ни словом не обмолвился о неком Ким Тэхёне, по сути, хозяине праздника. Ну, а собственно зачем? Кому это вообще интересно?

Неудивительно, что встречу Юнги и Чимина Тэ в прямом смысле проморгал, но на замену напыщенному интересу пришли новые, более острые покалывания в грудь.

— ...Почётный гость сегодняшнего вечера — Чон Чонгук!

Жаль, что предыдущие слова Тэхён принимал навылет. Его оживило не столько имя, сколько бурные аплодисменты, причина которых ещё два месяца назад бы оставалась не ясной. Все так кричат появившемуся из-за кулис чужому, а для Тэхёна неописуемо нужному, лицу. Улыбка музыканта просто завораживает. Затягивает сильнее самой мощной воронки. Пронзает так метко, потому что Тэ не смотрел на неё в живую бесконечных две недели.

— Он ведь действительно очень талантливый, — доктор Юн вмиг посерьёзнел, — но родителей не выбирают...

— О чём вы? — Тэхён начинает думать, что все связанные с Чонгуком вещи будут до конца жизни его безжалостно дёргать.

— Променять счастливую жизнь на деньги — это присуще людям, верно, господин Ким?

Причина не только в опустошённом взгляде Хамёна, выражающем жалость чуть ли не каждым сантиметром тела. Намджун тоже сменил нейтральность, только на не качественную и очень помятую оболочку. Задрожал, как мокрая псина. А значит, слова доктора — не просто мысли вслух.

————————————————
Примечание от релизера.
Я знаю, я сосиска, ибо не выкладывал очень давно, мианамнида(미안합니다❤️)