Break the silence

Закрывая лицо ладонью, Чимин не только спасается от мокрого снега, но и не даёт никому разглядеть опухшие от слёз глаза. Ужасная погода не всегда отвратна: иногда от неё есть прок, но радости Паку это в любом случае не приносит. Если белые и чёрные полосы действительно существуют, то у Чимина сейчас преобладает насыщенно тёмный, возможно, самый последний оттенок в глубокой палитре цвета.

Особых идей по дальнейшему маршруту не появлялось, поэтому, просто плюхнувшись на первую попавшуюся скамейку, Пак достал из куртки телефон и уставился в погасший экран. Включать мобильник совсем не было желания: пусть и вынужденная, но полноценная отрешенность от мира блаженно умиротворяла. И как бы сильно ни хотелось продлить это чувство — зайти в сеть было необходимо.

Мгновение, и мрачный дисплей вспыхивает белым цветом, заставляя щурить глаза. Чимин ждёт, пока телефон не перестанет гудеть от кучи уведомлений, и обессиленным движением пальца проверяет последние новости. Тэхён не только звонил, но и писал, и, похоже, Юнги не соврал: Тэ действительно летал в Тэгу, и куча встревоженных сообщений полностью подтверждают это. Ещё есть пара пропущенных от бабушки и одно интересное письмо из университета, сообщающее, что пропустив занятия без уважительной причины ещё раз, Пак одним предупреждением не отделается.

Оценив своё положение, Чимин растянул губы в жалкой усмешке. Слишком много он страдал за последние два дня, чтобы на здравые рассуждения ещё остались силы.

Разблокировав мобильник, Чимин открывает контакты и замирает перед тем, как нажать напротив имени «Тэхён» кнопку вызова. Что он скажет? Плакаться и объясняться по телефону нет желания, но решать, как лучше поступить, хочется ещё меньше. Пак реализует самую первую идею, рассчитывая на то, что не сделает ещё хуже.

«Прости, чувак, я скоро буду дома. Только давай без пыток, ладно? Я не люблю боль, ты знаешь.»

Отправляя мобильник снова в карман, Чимин приподнимается с лавочки и делает шаг в нужном направлении. Зима со своими ранними сумерками невольно поднимают Паку настроение: не приходится демонстрировать каждому прохожему подавленный вид.

Едва ощутимая вибрация никак не влияет на эмоции Чимина, он совершенно точно уверен, что это озадаченный Тэхён: уже успел написать ответное сообщение. Но мышцы на лице не дёргаются, даже когда на экране высвечиваются неизвестные цифры.

«Чимин-а, где ты? Я могу позвонить?»

Стоит удивляться или радоваться? Возможно, не среагировать вообще никак — это достаточно странно, но Паку плевать. Даже то, что у сменившего номер Юнги остались контакты Чимина, ни грамма не волнует. Несчастный вздох сопровождает холодное постукивание по дисплею, и, не задумываясь о последствиях, пальцы вырисовывают чёрствую правду, но даже осознание этого не добивает окончательно. Существует ли состояние ещё более подавленное?

«Прости, Юнги, но сейчас я не хочу тебя видеть.»

Нет, Чимин не чувствует, что совершает ошибку или рушит собственные мечты.

Просто он устал мучаться.

Чимин попытался очистить подошву от снега весьма необычным способом. Вернее, для большинства людей такой метод вполне естественный, но ленивое постукивание ногой об тумбочку — странное явление для чистоплотного Пака. Измена своим принципам вызывает сладкое послевкусие, но Чимин не надеется получить хоть какое-то удовольствие. Настолько параллельного чувства ко всему Пак никогда не испытывал. Наверное, это очень странно, ведь даже мертвая тишина, встречающая Чимина элегантным приветствием, нисколько не удивляет. Хотя разрывающийся на злость и радость Тэхён был в его ожиданиях одной из составляющих.

— Эй! Где прислуга, которая должна снять с меня куртку? — Обессиленность опьяняет. Словно снюхав немного кокса, Чимин высунул язык и облизал пухлые губы, странно посмеиваясь.

Получив агрессивное молчание в ответ, Пак нашёл стену в коридоре очень мягкой, и, воспользовавшись ею в качестве опоры, устало облокотился.

— Ну и ладно, сам справлюсь!

Поднять руки и раздеться оказалось сложно. Повозившись около минуты с непослушным замком, Чимин обиженно цокнул языком и присел на колени. Хотя, скорее, плюхнулся смачно и со стуком, будто сам пол решил притянуть его задницу к себе.

— Блять.

Решение забить на избавление от верхней одежды пришлось Паку по вкусу. Кое-как поднявшись, он поплёлся в недра квартиры с глупым чувством потерянности, словно не зная, куда же приведёт его единственный проход. Нащупав рукой выключатель, Чимин, сопровождая действие сонным: «Хули так темно?», включил в комнате свет.

Пары секунд хватило, чтобы разглядеть помещение и неожиданно обнаружить спящее на диване тело. Тёмно-каштановые волосы Тэхёна практически полностью закрывали всю поверхность его глаз, а губы превратились в вытянутые трубочки, обязанные своим внешним видом жёсткой обивке дивана. Чимин всегда считал Тэ ребёнком, а период сна это полностью доказывал. Такой невинный и беззащитный. Разве можно побороть желание сжать это существо максимально крепко?

Рука сама потянулась к пухлой щечке Тэхёна. Дотронувшись до мягкой и нежной кожи, Чимин испугался её оттягивать: как бы этот хрупкий комок не порвался. Однако бездейственность Тэ, даже под тяжестью оголённой части десны, пробудила в нём небывалый интерес, и, почувствовав прилив энергии, он решил безжалостно забраться на него. Разумеется, дополнительный вес заставил Тэхёна скрутиться, но вытащить парня из сонного состояния все равно не вышло. Поэтому, не испытывая никакого смущения, Чимин схватил Тэ за руки и упёрся ими в диван, больно стягивая.

— Тэхён-а, подъём, — лицо Пака было настолько близко, что он буквально вдохнул эти слова в слегка открытый рот Тэ, — твой друг расстроен, развесели его.

Наблюдая за неуверенными подергиваниями ресниц, Чимин продолжал всматриваться в манящее лицо Тэхёна, замечая, какое оно невероятно красивое. Слишком прекрасное. Очень странно.

— Чим...

— Т-с, — Пак приложил указательный палец к губам друга и наклонился еще ближе, — не двигай ничем, даже ртом. Я за тобой наблюдаю.

Слова напоминали ироничные попытки пьяного человека говорить серьёзно. Взгляд Тэхёна — не единственный объект, выражающий непонимание: Чимин сам не осознаёт, что происходит. Если его так одурманили переживания и усталость, то до стадии психа осталось не так уж много препятствий. Освободив жертве одну руку, Пак втиснул свою в шелковистые волосы Тэхёна и, притягивая их кончики к себе, страстно принюхался.

— Кокос? Отпадный шампунь, мне нравится.

— Чимин, что ты?..

— Я сказал, тихо! — Пак потерял равновесие и упал, стукнувшись об Тэхёна лбом. Заметили ли они практически неощутимое соприкосновение губами, понять сложно, ведь на столкнувшем с себя друга Тэ, и оказавшемся на полу Чимине, смущение не проявлялось.

— Блять, ты накурился что ли?

— Если воздух на семьдесят процентов состоит из табака или кокаина, то я за эти дни вдоволь бахнул... — Запрокинув голову назад, Чимин открыл рот и высунул язык, энергично им двигая. — Нет, вроде, как и раньше, кислород. Значит, я нормальный, просто... Сука, Тэ, как же я устал.

Полностью растянувшись на полу, Пак закрыл глаза и глубоко вздохнул. Своим поведением он продолжал увеличивать изумление и без того ошарашенного Тэхёна, но рвущийся наружу словесный поток не давал другу произнести и слова:

— Устал от ебучей несправедливости этого мира. Устал от постоянной трясучки. Мне так хочется покоя и тишины, чтобы не нужно было ни за кем присматривать, что-то ожидать, надеяться. Почему я должен постоянно лепить на лице улыбку? — Чимин уже не просто объяснялся — он кричал, смешивая злость с хриплым кашлем, — все, блять, глина испортилась и больше не годится. Потрескается. Надоело быть правильным, надоело самому всё решать, а потом прогибаться под тяжестью неоправданных ожиданий. Хватит с меня образа идеального мальчика, я устал быть таким.

В жуткой тишине они провели не менее пяти минут до тех пор, пока Чимин не отключился, прощаясь с жестоким молчанием. И не понятно, какой в итоге Чимин проснётся на следующее утро.

***

— Ай!

Тэхён слегка дотронулся до кончика языка и, нащупав шероховатую поверхность, устало отдернул палец. Видимо, чайник решил немного поиграться и вместо семидесяти градусов нагрел воду до полных ста. Шутка или внезапная поломка, но она стоила Тэ неприятного ожога.

Тэхён укутался в тёплый плед и охватил ладонями горячую кружку с кофе. Все говорят, что этот напиток нереально бодрит и придаёт энергии, но сколько бы раз Тэ его ни пил, сонливость продолжала настойчиво командовать. Вряд ли сейчас случится чудо, и глаза перестанут наливаться тяжестью, безжалостно слипаясь, но лучше понадеяться на крепкий и безвкусный американо, чем заснуть где-то посреди наиинтереснейшей лекции в институте.

Дело в том, что за прошедшую ночь Тэхёну не удалось провести во сне даже одной минуты. Экзотический коктейль из жуткой усталости и нудящих мыслей действовал отменно, только очень жаль, что только в обратную сторону.

Разбирать громадную кучу проблем совершенно не хотелось, но они, как надзиратели, тыкали Тэхёну в мозг свои остро заточенные копья, перекрывая все вероятности думать о другом. Сделав маленький глоток, Тэ скривил лицо, недовольный противным вкусом напитка, и чуть не подпрыгнул на месте, когда телефон издал резкий визг. Будильник.

— Доброе утро, Ким Тэхён.

Всего час до начала пар — что может быть лучше? Хотя спящий в своей комнате Чимин, подойти к которому и беззаботно разбудить Тэ бесспорно не решится, бьет все рекорды по раздражимости. Как так вышло, что к лучшему другу Тэхён банально боится приблизиться? И вообще, все случилось настолько быстро, что времени разобраться просто не было.

Когда Тэ попрощался с Чонгуком и отправился домой, он представил себе большую картину с бесчисленным количеством мазков, где каждый цвет имел своё развитие событий, но возможность провалиться в сон приобрела свой оттенок только в последнюю секунду. Объяснений тому было несколько. Во-первых, Тэхён держался из последних сил, чтобы не плюнуть на всё и не свалиться прямо в центре оживленной улицы, разлетаясь на осколки, словно брошенная на пол статуэтка. Во-вторых, он просто заебался думать и ждать. Ему так хотелось отключиться, в надежде превратить все неприятности в страшный кошмар, но Тэ понимал, что не может и не должен так поступать. Ещё слишком рано.

Тихая и пустая квартира напоминала кладбище, но Тэхён все равно прошёл внутрь и сел на диван, стараясь вообще ни о чем не думать. В руке светился экран с ненавистным именем: «Юнги», а в сознании крутилась идея опустить голову на мягкую подушку всего на несколько минут. Тэ поддался, уверенный, что ещё пара мгновений и он сразу наберет нужный номер, чтобы узнать, как обстоят дела у Чимина. Но проснувшись в объятиях горячего дыхания друга, Тэхён понял, как непростительно налажал.

И все было бы нормально, не будь действия Пака настолько романтичными. Вспоминать о них без мурашек невозможно: они как металлические цепи, намертво сковывающие все конечности. Разумеется, всему должно найтись объяснение, но Тэхён не хочет их слышать. Не желает понимать, что вчерашнее — нелепая случайность, из-за которой Чимин начнёт извиняться. Те ничтожные секунды, проведённые в вышней точке смущения, были самой приятной наградой, из-за которой стоило так страдать, и разубеждать себя в этом бесполезно.

Тэхён так и не узнал, сам ли Чимин вернулся домой, или его нашёл Юнги. Первый вариант слишком оживленно пытался согреть все внутренности, но, к сожалению, жестокий монолог Пака, произнесенный тогда со жгучей озлобленностью, почему-то активно уверял в обратном. Набрать номер Юнги и выяснить правду ничего не мешает, но лучше постараться посмотреть Чимину в глаза, чем заранее разрушить желанный итог.

Звук, сопровождающий ленивое передвижение босых ног, отдавался внутри Тэхёна громким эхом. Он чуть не поперхнулся кофе, подавляя явную растерянность.

— Ой, Тэ, уже не спишь?

Чимин вяло продвинулся к тумбочке, включил чайник и сел за стол рядом с Тэхёном. Моргая сонными глазами, он сменил объект изучения с крошек печенья, хаотично разбросанных прямо перед его носом, на озадаченного друга, а точнее, на содержимое его кружки и слегка удивился:

— Ты же не любишь обычный кофе?

— Я плохо спал, — лёгкая дрожь в голосе предательски увеличивалась, — выбирать не приходится.

— А я классно поспал, сон даже снился, представляешь, — Чимин схватил со стола яблоко и жадно вцепился в него зубами. — Правда, помнится он смутно, но, как ты сказал, выбирать не приходится.

Тэ согласно кивнул и уставился в колышущуюся рябь напитка, рассматривая своё отражение. Насыщенно-чёрная жидкость плохо справлялась с ролью зеркала, но даже она могла напомнить Тэхёну о необходимости оживить каменное лицо.

— Чимин, не хочешь поговорить?

Сознание Пака ещё окончательно не проснулось, но парень выглядел весьма уверенно. После того, как он тихо произнёс: «Давай», разбавлять неловкую паузу получалось только у закипающей в чайнике воды.

— Я не собираюсь тебя отчитывать или ругать, потому что это не моё дело, да и смысла нет, ты только больше нервов загубишь, — Тэхён изо всех сил старался упрятать страх как можно глубже, чтобы голос не выдавал ничего, кроме волнения за друга. — Просто ответь мне честно. Чимин, — Тэ вдохнул побольше воздуха, но решимости это не прибавило, — тебе ведь нравится Юнги?

— Нет.

Тэхён хотел видеть здесь правду, но в словах Пака недосказанность читалась слишком прозрачно. Он не соврал, всего лишь не договорил, но концовка мигом заморозила в Тэ каждую клетку тела:

— Я люблю его.

Пожать руку и пожелать Чимину удачи Тэхён не мог. Самое странное — он даже не удивился и не расстроился. Новость пронеслась по телу электрическим разрядом, вынуждая издавать только ироничный смех, и Тэ подчинился, звонко выплюнув веселье наружу:

— Как неожиданно, — выступающая слеза демонстрировала, насколько серьёзно та фраза насмешила парня. Чимин поверил и расслабился, даже не предположив, что эти слёзы имеют обратное значение. — Я думал, ты попытаешься скрыть или сказать помягче, но прямо в лоб...

— Мне казалось, ты догадываешься, поэтому не стал тратить время на пустые, хм... Прелюдии?

До тошноты слишком верное слово. Больше в разговоре с Тэхёном не будет никакой романтики. Она навсегда закончена.

— Нашла тебя твоя принцесса?

Видно было, как на опустившем голову Чимине лепилось расстройство. Он сидел бесшумно, подавленный своими эмоциями, и только щелчок выключенной кнопки чайника заставил его вскочить. Пак неуклюже пытался заварить себе кофе, но оставив жалкие попытки, упёрся руками в столешницу и сдержанно простонал. Видимо, именно возможность никак не контактировать взглядом с Тэхёном и развязала ему рот:

— Спасибо тебе за всё, Тэ. Ты столько сделал, чтобы помочь мне, а я растерял твою заботу раньше, чем успел получить. Наверное, Юнги — единственная вещь, которую от тебя приходилось скрывать. Не потому, что боялся или таил, а потому, что мне просто было нечего сказать. Я люблю его, а он шлёт меня нахуй при каждом удобном случае. Неудобном тоже, кстати. Нет, это не то состояние, которым хотелось бы поделиться. Я ненавидел себя за бессилие и такую крепкую привязанность, не оправданную даже банальным: «Спасибо». Не знаю, что случилось, но, когда вчера утром передо мной появился Юнги, все поменялось. Я был готов отдать жизнь за то, чтобы он не уходил и был рядом. Он так и сделал, и мне казалось, что судьба наконец-то начала поворачиваться ко мне передом, но я ошибся. Вряд ли мы когда-нибудь будем вместе. Юнги другой. С ним я постоянно буду страдать и мучиться. Другое дело... Хотя, не важно. Мне нужно ещё раз всё обдумать. Прости, Тэ, что тебе приходится терпеть это.

Пристально разглядывая рыжую шевелюру друга, Тэхён даже не понял, что Чимин закончил говорить. Чтобы ответить, нужно признаться, но Тэ абсолютно не готов, поэтому, царапая сердце ещё более острыми когтями, он тихо выдавливает нелепую фразу:

— Я приму любой твой выбор, Чим, — небольшая пауза, чтобы осознать, но слишком долгая, чтобы скрыть замешательство. — Мы же друзья.

Пак повернулся, одаривая друга широкой улыбкой. Улыбкой, от которой тот вчера клялся избавиться. А раз она здесь, то содержание того монолога тоже рассеяло свою уверенность. Уходящий с кухни Чимин невольно сыграл уход и ещё из одного места. Сердце Тэхёна покинуто. Они друзья. И с этим придётся мириться.