Break the silence

Возможно, опустошённый и продрогший до кончиков пальцев Тэхён смог выдавить из своей бессердечной судьбы хоть немного жалости, иначе как объяснить то, что самолёт, который должен был покинуть Сеульский аэропорт ещё в час ночи, по каким-то причинам решил задержаться до пяти утра? Следующий рейс только днём и, разумеется, это далеко не целая вечность, из-за которой стоило бы поднимать тревогу, проклиная всё вокруг и ссылаясь на несправедливость. Но в случае с Чимином каждая секунда является бесценной, и очередное мгновение бестактно напоминает о своём сверхбыстром сокращении.

Образ покалеченного Юнги, которому Тэхён отплатил за все страдания — единственное, что разбавляет медовой каплей застоявшуюся воду. Через силу, избивая до полусмерти, пытая и всячески издеваясь — не важно как — Тэ заставит его вернуться в Сеул и отыскать там Чимина: пусть вынюхивает и вылизывает каждый квадратный миллиметр города, роясь в помойках и ныряя в водяные стоки. Может хоть душу дьяволу продать, если она ещё чего-то стоит.

Во время перелёта Тэхён хотел немного успокоиться и подумать, прогоняя из головы образ неприятных сцен, которые могут случиться в будущем. Но раздражающе спокойные люди, пропитывающие своей беззаботностью всё помещение, не дают Тэхёну сконцентрироваться. Слишком тихо. Бешеный образ жизни можно выдрессировать и привязать к себе за один день, или это медленный, но верный путь в психушку? Оба варианта только глубже роют и так максимально приближенную к ядру яму, но обжигающе горячая и неестественно горькая слеза, внезапно намочившая Тэхёну холодную щёку — это не признак слабости, а до глупости банальная, но очень глубокая усталость, от которой нужно немедленно избавиться.

Тэгу — город, наполненный только светлыми и приятными воспоминаниями, подпитывающими Тэхёна с самого детства. Естественно, ведь рядом всегда был дружелюбный и сияющий Чимин, превращавший любой скучный день в один из самых запоминающихся. Если почти каждый шаг Тэхёна был продуман на несколько недель вперёд, то образ жизни Пака — полная противоположность. У него не было богатых и серьёзных родителей, пытающихся вложить в своего сына все лучшее, что есть в мире. Не было кучи денег, чтобы жить, не заботясь о завтрашнем дне. Не было культурного и достойного воспитания, дабы привлекать к себе внимание общества, и не было действительно важных и верных друзей, в чьей помощи он часто нуждался.

Потерять отца и мать в три года — лучше, чем лишиться их в зрелом возрасте. По крайней мере, Чимин не сильно переживал и расстраивался, когда видел, как его сверстники окутаны родительской любовью. Он не завидовал им, так как давно смирился с одиночеством, и тоска по родителям не имела места быть.

Бабушка забрала Чимина из родного Пусана к себе в Тэгу, но она — это не мама и папа: слишком стара и далека от современности, чтобы держать Пака наравне со всеми. Но маленькое чувство искренней благодарности всегда напоминает о себе, когда Тэхён вспоминает, что именно свело их с Чимином вместе.

Каких принципов она придерживалась, чтобы отдать внука именно в эту младшую школу, остаётся только догадываться, но такое решение — даже вдумываться не надо — было единственным верным. Тэхён с первой встречи понял, что это его. Сначала одноклассник, потом приятель, лучший друг, недостающая часть сумасшедшей машины, партнёр во всех начинаниях, сгусток адреналина и гремучая смесь, отравившая своим сладким ядом Тэхёна настолько, что тот, в конечном итоге, вляпался в любовь. Когда отец объявил о переезде в Сеул, Тэ ещё не осознавал всего, поэтому, рассказывая об этом Чимину, расстраивался только из-за расставания с другом. На горизонте ещё не образовывалось никакое зависящее от Чиминаповедение, и новость Пака, сообщающая, что тот тоже отправляется в столицу, обрадовала на уровне «вот и славно».

В Тэгу Тэхён прилетел практически ни с чем: в телефонной книге был только новый номер Юнги, который этот балбес оформил на свой паспорт. Если он таким образом пытался скрыться, то задумываться об убийстве, в надежде обеспечить себе алиби и тихо залечь на дно, ему точно не стоит.

Изучая взглядом каждую цифру на экране мобильника, Тэхён продолжает ломаться и раздражающе тупить. Он уже прилетел в другой город и покинул стойку регистрации, осталось только позвонить и назначить встречу — ничего сложного и сверхъестественного, но отсутствие фраз, которые нужно будет сказать, да еще и так, чтобы Юнги сразу не послал его и не повесил трубку, продолжает останавливать Тэхёна.

— Да?

Возможно, виною всему этот ненавистный голос, растворяющий своей кислотой все человеческие качества, оставляя только осадочный пепел и кучу негативных эмоций, но у Тэхёна почему-то пропали все сомнения и, наоборот, появилась смелость.

— Разговаривать с тобой снова — это последний пункт в моих планах на жизнь, но если ты немедленно не назовёшь свой адрес...

— Тэхён? — Либо адреналин перемешал все восприятия, либо голос Юнги показался Тэхёну скорее радостным, чем удивлённым. — Не думал, что из вас двоих мне первым наберёшь ты. Как там Чимин, плачет, бедняжка?

Не радость. Насмешка. А у Тэхёна жгучая ненависть, которая всё быстрее набирает обороты.

— Гнида, — прокручивая в голове всю прожитую жизнь, Тэхён не находит ни одного человека, которого бы так же ненавидел, — я до сих пор не понимаю, зачем ты свалил? Новую жизнь решил начать? А смысл, если ты нихуя не поменялся? Да и какой чистый лист может быть, если ты в своём старом исписанном обрывке не разобрался?

— Тебя ебёт, что я делаю? — от бывшего настроя не осталось и следа, — Что звонишь вообще? Доебаться решил?

— Меня твоя тухлая жизнь ни капли не волнует, — ещё чуть-чуть и голос Тэхёна сорвётся на крик, — но вот Чимин из-за тебя уже мог где-то под мостом коньки отбросить.

Если пауза и была, то настолько короткая, что Тэхён успел только перевести дух, и молчание не выглядело неловким.

— Что ты несёшь?

— Приезжай в аэропорт, или я сам тебя найду и притащу сюда. Да, я в Тэгу, специально прилетел, чтобы посмотреть в твои ебучие глаза.

***

Слишком некомфортно сидеть на одном месте, покорно дожидаясь, пока кое-кто не соизволит притащить сюда свой зад. За два с половиной часа ожидания Тэхён успел посчитать, что от центрального входа до ларька с мороженым — сорок три шага, а если идти обратно, то почему-то сорок один. Если бы на этом пути находился не асфальт, а заросший травой грунт, Тэхён ещё час назад образовал бы тут дорожку.

На влажном от пота лице уже не читаются никакие эмоции. Тэхён потерянно блуждает по полюбившемуся маршруту, пугая прохожих своей зомбированностью. Он постепенно перестаёт понимать, что вообще делает, теряя смысл даже в существовании.

Наверное, из-за того, что Юнги отключил телефон, Тэхён должен начать беспокоиться, потому что без этого ублюдка возвращаться нет смысла, но он не может больше выжимать из себя чувство тревоги: аппарат сломался, или как минимум откручивается последний болтик. Ноги сами плетутся, стараясь хоть немного удержать своего хозяина от превращения в овощ, но они тоже на последнем издыхании.

— Хён?..

Середина пути, знакомый неуверенный голос, и последняя секунда перед падением. Тэхён поднимает голову из висячего положения и понимает, что он спятил.

— Чонгук-и? — Тэхён произносит это имя слишком вялым голосом, а дополнительное размахивание руками, чтобы отогнать от себя появившуюся иллюзию, заставляет Чона напрячься.

— Хён, ты в порядке?

Прежде чем оступиться и упасть, Тэхён успевает иронично улыбнуться. Его психическое помешательство интересуется, в порядке ли он?

Чонгук ловит Тэхёна, но, не ожидая внезапного увеличения веса, сам чуть не падает. Если судить объективно, на него свалилась почти мертвая туша, поэтому тяжёлое дыхание Чона — это не признак слабости, просто Тэхён, чёрт возьми, слегка неожиданно решил прилечь.

Кое-как добравшись до лавочки, Чонгук стал хлопать Тэ по щекам, пытаясь привести его в чувство. Измученный вид не сулил ничего хорошего, а горячий лоб только подтверждал неприятные догадки.

— Хён, у тебя жар! Я позову кого-нибудь.

— Гукки, не надо, — Тэхён перебил его, наваливая на себя и сажая рядом. Превратив плечо музыканта в подобие подушки, он ласково и нежно продолжил, — мне плевать, что ты лишь видение, но посиди так минут десять, и мне станет легче.

К сожалению, подобная поза не давала Чонгуку разглядеть лицо друга, поэтому он не услышал его последние слова. Спрашивать о чём-то тоже не было смысла, он просто не узнает ответа, который вообще не факт, что будет.

Часы тикали, но даже скорый вылет самолёта не разрешал Чонгуку шевелиться. Он видел слегка мокрые коричневые волосы Тэхёна, прилипшие к коже, и ощущал, как он глубоко дышит, но так хрипло и неуверенно, словно в его лёгких находился неприятный шерстяной ком, мешавший дышать. Невиданные силы сковали Чонгука и привинтили к месту, но тот почему-то совсем не сопротивлялся.

Сколько бы они так просидели — неизвестно, но появившийся на горизонте парень, как оказалось, был настроен разрушить эту маленькую идиллию. Он приближался медленно и не смотрел куда-то в определенную сторону, но Чон сразу понял, что его целью являются они.

— Приветствую спящих бомжей, — Юнги упёрся ногой в лавочку и максимально близко нагнулся к Тэхёну, — нынче классно дрыхнуть на улице, да?

— Вообще-то он болен. — Чонгук приподнялся, от чего голова Тэ дёрнулась, и он моментально пришёл в себя.

Отключившийся на несколько минут Тэхён никак не мог понять, где находится, и растеряно хлопал глазами. Всё тело так обмякло, что было сложно даже пошевелить пальцем, но отторгающе-противное лицо Юнги приведёт в чувство даже умирающего, хотя Тэхён не далеко ушёл от такого состояния.

— Припёрся? Тогда полете...

— Ты реально думаешь, что я побегу за тобой, как псина? — Юнги схватил его за ворот рубашки и потянул на себя. — Я пришёл только для того, чтобы ещё раз объяснить, что нехуй меня искать! Заебали вмешиваться в мою жизнь и командовать — я вам не марионетка!

Чонгук, наблюдавший всё это, никак не мог побороть себя и вмешаться. Ему было жаль такого Тэхёна: беззащитного и слабого, взгляд которого не нёс в себе никакой информации, и если бы не движение грудной клетки, могло показаться, что Тэ — обычная старая кукла, над которой можно всячески издеваться. Чон хочет помочь, но что может глухой и трусливый музыкант, который и слова боится произнести? Он не решится ничего заявить этому высокомерному блондину, а к людям, сражающим наповал одним лишь взглядом, Чонгук себя точно не относит.

— Что ты сказал? Написанная за пять секунд записка — это твоё объяснение? Если реально хочешь исчезнуть, поговори с Чимином как следует... — Тэхён начинает кашлять, что немного неудобно делать с зажатым горлом.

Юнги откидывает Тэ обратно, и тот больно ударяется спиной, неприятно скручиваясь.

— Чт-то ты?.. Сумасшедший? — Чонгук пытается подойти и помочь Тэхёну, но Юнги останавливает его одним рывком.

— Это не твоё дело — не лезь. Иди, вон, цветочки с клумбы лучше сорви, на могилку Чимину привезёте...

Чонгук не видел лица Юнги, и не смог узнать, почему Тэхён повалил того на землю, жестоко избивая. Теперь Чон не слышит ничего, кроме собственного крика, который хочется выпустить наружу, но физические возможности дозволяют его только представлять. Отсутствие слуха уже давно не причиняло Чонгуку такую боль, как сейчас, и от этого недомогания хочется разрываться.

Чонгук всегда стоял в стороне, избегая людей и разговоры с ними: так было проще и ему, и им, что в конечном итоге выработало эти принципы до автоматизма, но сегодня старым правилам пришла пора измениться.

— Тэхён, перест-тань, — Чонгук попытался схватить друга и отстранить его от Юнги, но слишком слабые руки не смогли подействовать на Тэхёна должным образом, — Хён, пожалуйста, прекрати...

Попытка влезть между ними тоже не удалась, причём результат оказался плачевнее предыдущего. Конечно, Тэхён сделал это не нарочно, но чувство вины всё равно взяло верх.

— Прости, я... — Тэ пытается нелепыми движениями как-то дотронуться до глаза Чонгука, но отстраняется, пугаясь самого себя.

— Всё нормально, мне не больно.

Такой милый, улыбающийся Чонгук напомнил Тэхёну Чимина, вечно веселого и бесконечно теплого. К сожалению, вместе с яркими мыслями сразу вспомнился и тот ненавистный блондин, лежащий сзади.

Тэхён посадил Юнги на задницу, оттянув тело от земли за воротник. Смотреть на его разукрашенную физиономию оказалось приятно, но чувство злости никуда не делось.

— Ты вернёшься в Сеул, найдёшь Чимина и попрощаешься с ним нормально. Потом можешь ебашить куда хочешь, и тебя никто никогда больше не будет искать.

Тэхён говорит почти как пьяный, пытаясь сплести мысли в единую нить. Он трудится изо всех сил, но получается не очень убедительно, потому что Юнги смеётся. Смеётся, как сумасшедший, психически больной кретин, который, видимо, хочет приравняться к демону.

— Глухой, да? Если тебе нужен Чимин, сам его ищи. Обратись в полицию на крайний случай, но это не мои проблемы.

— Никто не будет искать человека, который не ночевал дома всего одну ночь. Но ты прекрасно понимаешь, что сбежал он именно из-за тебя, и если Чимин ещё не... Ещё не... Блять, — Тэхён хлопает глазами, упорно пытаясь не падать, — я боюсь, что он может... Сука, просто вернись и найди его. Походи по вашим местечкам, но поступи не как гнида, и хотя бы раз подумай о других... Ты полгода с ним провёл, и тебе похуй, что он может из-за тебя покончить с собой? Жить вообще сможешь тогда?

Если в Юнги и есть хоть немного человечности, то она проявилась именно сейчас. Глубоко выдохнув, он выполз из тэхёновых «объятий» и поднялся на ноги. Чтобы проанализировать ситуацию, ему понадобилось меньше минуты, но как бы он ни напрягал мозг, все результаты упирались в непроходимый тупик.

— У меня нет богатеньких родителей, которые могут раскошеливаться на такие роскоши, как самолёт.

— А я не заставляю тебя платить, — Тэхён скривил лицо в противной усмешке, — считай, что я твоё персональное такси. Подброшу до Сеула.

Чонгук так и не смог разобраться в ситуации до конца, а также не мог избавиться от чувства, что он тут лишний. Глухой, ничего не знающий о нормальной жизни парень, невольно ставший свидетелем неприятной сцены, никак не мог помочь или хотя бы понять, почему эти двое спорят. Он видел, как с губ Тэхёна срывалось имя, за которое он цеплялся. Видел, как то имя поддерживало в нём жизнь. Видел, что оно было единственным стимулом, чтобы ещё хоть что-то делать. Чимин. Интересно, как много он значит для Тэхёна?

— Не знаю, что случилось, но... Я думаю, вам стоит воспользоваться моим билетом на самолёт. Он вылетает через двадцать минут, и вряд ли на него ещё остались места.

Чонгук подошёл к Юнги и протянул ему скомканные листы бумаги:

— Бери, если это срочно. Мы с Тэхёном дождёмся другого рейса.