Глава 17
Не могу точно вспомнить, как именно уснула в кресле под теплым пледом в кабинете Веспера. Когда я просыпаюсь, то на мгновение снова закрываю глаза, погружаясь в сладкие воспоминания о нашем безумном поцелуе.
Это был момент, когда все вокруг перестало иметь значение, и только мы двое существовали в этом волнующем пространстве. Наши губы встретились с такой страстью, что, казалось, весь мир вокруг исчез. Мы выплеснули друг на друга все накопившиеся эмоции, как будто освобождаясь от бремени, которое долго тяготило наши сердца.
Все настолько закрутилось, что я на мгновение забыла о нашей сделке. Возможно, меня тянет к Весперу, но этого мало для обещания «до конца своих дней». Все еще считаю эту затею сумасшедшей, пусть и продолжаю плыть по течению и, скажем так, наслаждаться.
Внезапно мое внимание привлекает та самая белая книга, лежащая на столике. Бросаю короткий взгляд на дверь и смело беру ее в руки.
Легкая, почти невесомая, небольшой толщины. Те же красиво переплетающиеся ветки, а внутри...внутри рукопись.
- Интересно? – спрашивает неожиданно появившийся Веспер.
Я вздрагиваю на месте, так как не услышала, как он вошел.
«Чертов полтергейст»
Веспер, с мягкой и загадочной улыбкой, медленно приближается к своему любимому креслу, словно обдумывая каждое движение. Он осторожно садится, закинув одну ногу на другую, что придает ему расслабленный и одновременно уверенный вид. Его глаза слегка прищурены, как будто он пытается сосредоточиться на чем-то важном, скрытом от посторонних глаз. Одна его рука покоится на подлокотнике, а другая касается губ, что может говорить о его глубоком размышлении. Эти детали не случайны: в его позе и выражении лица можно уловить задумчивость и легкую меланхолию.
- Да, - уверенно отвечаю я. – Чей это труд?
- Моего лучшего друга, про которого я тебе рассказывал. Погибший от руки своей сестры, - спокойно отвечает Веспер, продолжая смотреть на меня. – Не хочешь почитать?
- Что, вслух? – непонимающе спрашиваю я.
Меня почему-то одолело стеснение.
«Как кричать на кого-то, так ты не стесняешься, Джанан»
- Да, вслух, - отвечает он, но я слышу в его голосе требовательные нотки, словно для него важно, чтобы я почитала ему.
Неуверенно смотрю в книгу и, под шум дождя за окном, начинаю читать, с лёгкостью разбирая почерк.
- «Первое, что я вижу, – это мои руки. Кто знает, может, в этом заключен некий знак? Именно ими я буду забирать души, утаскивая их в мой бездонный мрак. Что дальше? Невольно делаю шаг, и проваливаюсь в недра земли, где уже кости хрустят. Здесь солнца нет и неба не видно; мне бы заманчиво тут было. Но что-то продолжает пугать меня, а именно – отсутствие шума моря и дождя. Вместо них слышу мучительные вопли, которые готовы сжечь меня. Мольба, что слилась с осуждением –проклятие, пришедшее с кровью. Я и не думал, что стану чьей-то болью. Мои силы наготове, ждёт дело не зря. Тогда из темноты выходят тени, готовые приветствовать меня. Я, наконец, принимаю себя».
- Что это? - спрашиваю я, подняв взгляд на Веспера, который продолжает внимательно наблюдать за мной. – Здесь написано «Первая записка Смерти».
Его глаза полны глубоких мыслей и каких-то тайных знаний. Веспер, не спеша, перекидывает ногу на ногу и кладет обе руки на подлокотники кресла, словно готовясь к долгому разговору.
- Его дневник, - произносит он, и в его голосе слышится легкая нотка грусти.
- Дневник? Но он ведь... - я не могу закончить фразу, осознавая всю странность сказанного.
- Смерть, да, - отвечает Веспер, его голос остается спокойным, но во взгляде появляется что-то странное, почти мистическое. - Ему нравилось представлять себя... ей.
Закрываю книгу, не желая больше проникаться странными и одновременно мрачными мыслями этого творения. Сидя в полумраке кабинета и наблюдая за тем, как капли дождя стекают по окну, я вдруг вспоминаю строчки из первой записки Смерти.
- Ему нравился шум дождя, - говорю я тихо, подстраиваясь под атмосферу в кабинете.
- Он заглушает вопли душ, - загадочно добавляет Веспер, также смотря в окно. - Как и шторм, гром. Смерть любит звуки этих природных явлений, потому что они позволяют ей не слышать...осуждений, которые не может понять, или умалений, которые не всегда в силах принять.
Я поворачиваюсь к Весперу, но он по-прежнему смотрит на дождевые капли, которые медленно стекают по стеклу. Его брови сдвинуты, на лице читается глубокая задумчивость. В этот момент мне становится ясно, что его мысли далеки от нашего разговора. Пытаюсь осознать, что именно побудило его открыться мне с такими личными переживаниями. Кажется, его терзает невыносимая боль от утраты друга, и он, возможно, ищет понимания или хотя бы утешения.
- Тебе все еще больно? – спрашиваю я, пытаясь привлечь внимание Веспера, который выглядит слегка потерянным в своих мыслях.
Он медленно поворачивается ко мне, и его лицо отражает удивление.
- Почему мне должно быть больно?
Я впадаю в ступор, не ожидая такого ответа.
- Ну... ты же... потерял близкого человека, – произношу я, стараясь подобрать слова так, чтобы они не показались слишком навязчивыми.
Губы Веспера изгибаются в легкой иронии, словно он пытается скрыть свои истинные чувства за маской юмора. На мгновение он переводит взгляд вниз, и в этот момент я замечаю, как его плечи слегка опускаются, будто он несет на себе невидимый груз, который тяжело давит на его душу.
После короткой паузы, собравшись с мыслями, он поднимает свои голубые глаза на меня. В них читается что-то глубокое и печальное, как будто он переживает внутреннюю борьбу.
- Лучше болеть за живых, пока еще есть за кого, – произносит он с задумчивостью, и его голос звучит так, словно он делится со мной важным откровением. – А то в один момент обернешься и осознаешь, что момент упущен.
- Мертвых надо помнить, - неожиданно для себя самой напряженно продолжаю я.
- Помнить, а не скорбеть по ним.
Веспер пристально смотрит на меня, его глаза полны эмоций, словно пытаются донести до меня нечто важное. И я знаю, что именно. Ведь он сегодня узнал о том, что я разыскиваю убийцу своего отца, что я все еще не могу отпустить его смерть.
- Я не скорблю, - произношу я с резким оттенком в голосе, положив дневник на столик с легким стуком.
В этот момент я замечаю, как Веспер, сидящий напротив, сохраняет внешнее спокойствие, но его глаза выдают внутреннее напряжение. За сдержанностью этой непоколебимой фигуры скрывается буря эмоций.
- Ты скорбишь, - тихо, но настойчиво отвечает он.
- У меня есть на это право, - говорю я, и в моем голосе звучит решимость. - Он был моим отцом, и я не могу просто так игнорировать эту утрату.
- И поэтому решила мстить? – усмехаясь, спрашивает он, что тут же выводит меня из себя.
Встаю с кресла, сжимаю кулаки и смотрю на все такого же расслабленного Веспера.
- А не ты разве говорил, что твой друг будет отомщен? Теперь осуждаешь меня за мое решение?
Макнамер, кажется, не собирается резко реагировать на мой вопрос. Он сохраняет невозмутимость, словно я только что не перевела стрелку, и это только подчеркивает его мастерство в управлении эмоциями. Его привычная усмешка вновь появляется на губах, а уверенный взгляд, который он направляет в мою сторону, говорит о его высокомерии и самодовольстве. В такие моменты я не могу не заметить, как он искусно играет на контрасте между своим безмолвием и внутренним напряжением. Эта уверенность, с которой он смотрит на меня, словно на соперника, заставляет задуматься о его истинных намерениях.
- Но ты ведь не просто хочешь отомстить, Джанан, - уверенно заявляет он, приподняв одну бровь в своей классической манере.
Я чувствую, как его слова проникают в самую глубину моей души, и в ответ не могу сдержать ироничной усмешки.
- Все то ты знаешь, - не скрывая нетерпения, язвлю я, стараясь скрыть свои истинные эмоции за маской сарказма.
- Знаю, - твердо подтверждает Веспер, вставая с кресла и приближаясь ко мне, останавливаясь в шаге, словно между нами стоит невидимая преграда. - Перво-наперво ты хочешь узнать «за что» и «почему». Это не просто желание отомстить — это стремление разобраться в самой сути происходящего, в том, как Смерть несправедливо обошлась с твоим отцом, с тобой, с твоей семьей.
- Нет, - шепчу я снова, отказываясь признавать услышанное.
- Да, - продолжает настойчиво Веспер, его голос звучит, как холодный ветер, проникающий в самую душу. - Ты считаешь Смерть абсолютным злом, которое отняло у тебя самое ценное. Она позволила другому человеку забрать жизнь твоего отца, не так ли? Разве не она запрограммировала его на такую ужасную погибель?
- Стой, - шепчу я снова, мой голос едва слышен, как тонкая нить, готовая оборваться от малейшего дуновения.
Внутри меня бушует шторм эмоций: гнев, печаль, страх, но снаружи я стараюсь оставаться невозмутимой, как скала, стоящая против ветра. Слова Веспера проникают глубоко в мою душу, точно попадая в самые болезненные точки. Он видит меня насквозь, читает мои мысли, как открытую книгу, и это пугает меня до чертиков.
- И только потом ты решишь, стоит ли наказывать того, кто пошел на поводу у Смерти. Но ты еще не знаешь, сможешь ли сама отдать его в ее руки. Ведь это будет означать, что ты абсолютно не отличаешься от того, кто лишил жизни твоего отца, и от самой Смерти, - продолжает он, и его тон становится еще более настойчивым.
В его словах звучит безжалостная правда, которая, словно острое лезвие проникает в самые глубокие уголки моего сознания. Я ощущаю, как в моем сердце зреет конфликт, словно буря, готовая разразиться в любой момент. Слышать правоту с чужих уст оказалось гораздо сложнее, чем просто размышлять о ней в уединении своего разума. Когда мысли и чувства сталкиваются, возникает внутренний диссонанс, который невозможно игнорировать. Вместо того чтобы принять эту правду, я инстинктивно стремлюсь защититься. И не нахожу ничего лучше, чем напасть в ответ.
- А ты не считаешь Смерть несправедливой в отношении твоего друга?
Веспер медленно приближается ко мне, его лицо оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего. Я могу разглядеть его голубые глаза, которые в полумраке комнаты выглядят почти черными, но в то же время они полны глубины и загадки.
- Не Смерть, - тихо произносит он, его голос низок и мелодичен. - Жизнь. Только Жизнь, которая противоречит самой себе. Она постоянно твердит о том, что нужно быть верным самому себе, следовать своим желаниям и мечтам, а не тем ожиданиям, которые навязывают окружающие. Но в итоге... сама же потребовала от моего друга совершенно иного, из-за чего он в итоге и погиб.
Я смотрю на него с непониманием, как будто пытаюсь разгадать сложную головоломку. Когда он кладет руку на мою щеку, я невольно вздрагиваю от контраста чувств и эмоций, которые охватывают меня. Внутри бушуют противоречивые чувства: я злюсь и одновременно таю от его нежности. Смятение и сосредоточенность переплетаются во мне, создавая вихрь эмоций. Я хочу спорить с ним, но в то же время соглашаюсь с его словами. Только Веспер способен вызвать во мне такой контраст. Его присутствие одновременно успокаивает и тревожит, словно теплый ветер, который приносит с собой дождь.
- Иди спать, Джанан. Хватит на сегодня философских изречений.
Он чмокает меня напоследок в лоб, а я чувствую, как его губы оставляют на моей коже легкий холодок. Веспер выходит из кабинета первым, оставив меня наедине с собственными размышлениями.