12. Игра без правил
Конверт. Без марки. Без адреса.
Просто сложенный пополам серый лист, аккуратно положенный на центр её стола, как небрежный вызов.
Сердце глухо ударилось о грудную клетку.
Она медленно подошла, всматриваясь в каждую деталь — шрифт, бумагу, почерк. Перевернула. Ни имени, ни инициалов. Только тонкая линия, перечёркивающая сгиб. Она провела пальцем по поверхности — не пыльная, недавняя.
Кто-то побывал в её комнате, пока она была у Кристиана.
Письмо расправилось под её руками со странным шелестом, слишком тяжёлым, будто бумага пропитана чем-то, что весит больше чернил. Почерк был идеален — каллиграфия времен, когда люди ещё не печатали тексты, а вычерчивали слова, как узоры на коже. Ни одной помарки. И ни капли эмоций.
«Софи — была предупреждением. Следующей можешь стать ты. Ты думаешь, что всё поняла, но видишь только фасад. Мы были здесь задолго до тебя. Мы будем здесь, когда тебя уже не станет. Храни язык за зубами, Ева. У тебя есть ещё шанс остановиться. Последний».
Подпись отсутствовала, но и не требовалась.
Сумеречный круг.
Девушка застыла, сжимая лист, который будто начал жечь ей пальцы. Ни одной орфографической ошибки, ни следа личной интонации — письмо было написано как приговор, как сухая бюрократическая угроза от организации, где жизнь — переменная, а смерть — инструмент.
Она машинально огляделась: окно было закрыто, балкон — тоже. Дверь она заперла. Но это не имело значения. Они уже приходили. Они знали, где она живёт. Они знали, где она бывает. Возможно, они знали даже, о чём она думала.
Пальцы сжались на листе, превращая его в ком. Внутри полыхнула злость — не паника, не страх, а ярость, холодная и сдержанная. Это письмо должно было напугать её. Заставить отступить. Заставить молчать.
Но вместо этого оно лишь подтверждало: Софи действительно была убита.
Ева знала слишком много. И Круг — тоже это знал.
Она выпрямилась, медленно разжала пальцы, расправила бумагу и аккуратно положила её в папку с другими материалами, а после убрала её в шкаф.
Подойдя к зеркалу, она взглянула на своё отражение. Лицо было бледным, губы сжаты. Но глаза — горели. Слишком многое поставлено на карту. Слишком много жизней было сломано, затерто, погребено под чужими теориями и экспериментами. И если Круг хотел войны — он её получит.
Но почему она ещё жива? Почему не убили сразу?
Уилсон намерена научиться играть по их правилам. Или сломать эти правила.
Пальцы Евы застучали по экрану телефона с неестественной быстротой. Сообщение для Клары получилось коротким, но ёмким:
«Мне подбросили письмо. Это... угроза».
Однако ответа не последовало. Ева поставила телефон на тумбочку и села на кровать, обхватив руками колени. Комната вдруг показалась слишком тихой. Сердце всё ещё глухо отдавалось в ушах — не страх, нет, не теперь, — но глухое, тягучее ощущение, будто земля под её ногами едва-едва держится от разлома.
Прошло не больше пяти минут, когда дверь распахнулась, и внутрь влетела Клара, едва не сшибив ручку плечом. На ней был только тонкий свитер и тренировочные штаны, волосы спутались от ветра, а в глазах — яркий испуг, почти паника.
— Что случилось?! — выдохнула она, уже подходя ближе. — Где письмо?
Ева молча протянула ей лист. Клара села рядом, разгладила бумагу на коленях и начала читать. По мере того как взгляд её скользил по строчкам, лицо бледнело. Губы сжались. В конце она подняла глаза:
— Это... они? — голос её стал хриплым. — Это тот самый «Круг»?
Ева кивнула, чувствуя, как тяжело поднимается в груди воздух.
— Сегодня я была у Кристиана, — начала она, выпрямляясь. — Я должна была узнать всё, что он скрывал. Он знал. Он знал многое, но не говорил. И, — она сжала пальцы в кулаки, — он специально отстранялся. Отвечал на сообщения через день. Почти исчез.
Клара сдвинула брови, уже предчувствуя развязку.
— Мы поссорились. Я... не сдержалась. Он пытался убедить меня, что я должна держаться подальше. Что так безопаснее. — губы Евы дрогнули. — Он хочет защитить меня, я это понимаю. Но почему молчать, когда вокруг творится такое?
— Он рассказал тебе... всё? — осторожно спросила Клара.
— Он рассказал про Круг. И про то, что это – не просто лаборатория или культ. Это – всемирная организация, которая десятилетиями, веками, стремится создать «совершенного» человека. Бессмертного. Беспощадного. Без изъянов. Они считают себя вершиной эволюции. Все эксперименты – лишь ступени к этой цели.
Клара медленно выдохнула и стиснула кулаки.
— И лаборатория?
— Лишь фрагмент, малая часть. Они работают везде – в институтах, в корпорациях, в научных центрах. У них – ресурсы, связи, контроль. А ещё... —Ева на миг замолчала, — есть те, кто противостоит им. Те, с кем я... поговорила. Сегодня вечером.
Клара резко повернулась к ней:
— Что?
— Меня поймали у дороги. В чёрных машинах – те же люди, что были в кабинете директора. Я думала, это снова Круг, но нет. Они – Орден тени. Их цель – не допустить, чтобы Круг довёл эксперименты до конца. Они рассказали мне, как всё началось.
Она встала, начала расхаживать по комнате, словно сама не могла удержаться на месте.
— Давным-давно был неудавшийся эксперимент. Женщина, одна из первых испытуемых. С ней ничего не произошло – её выкинули. Но она была беременна, и её муж – он даже не знал. Потом родился ребёнок. Он был другим. Он и стал первым вампиром. И заразил остальных – случайно. Инстинктивно. Это пошло по цепочке. Вампиры – побочный продукт ошибки Круга. Они – не цель, а последствие.
Клара молчала, опустив взгляд на письмо, которое всё ещё держала в руках. Её плечи дрожали, но голос прозвучал чётко:
— Госпади... Что нам с этим делать?
Я не знаю, что будет дальше. Но ты должна знать всё. Ты единственная, кому я могу рассказать это без страха.
Клара подняла глаза:
— Я говорила это уже сотни раз, но скажу ещё: мы в этом вместе. До конца.
Клара осторожно взяла Еву за руку, будто пыталась передать ей через прикосновение всю ту уверенность, которую сама только что с трудом выковала из тревоги и шока.
— Знаешь, — сказала она после короткой паузы, — Кристиан, наверное, просто... запутался. Не думаю, что он хотел тебя обидеть или оттолкнуть. Он знает, что ты сильная. Но иногда... сильных боятся терять ещё больше.
Ева слегка усмехнулась, но в глазах у неё стояли слёзы.
— Он знал, что всё вокруг рушится. Он знал, что я копаюсь в этом дерьме, и всё равно молчал. — Голос дрогнул, и она торопливо вытерла ладонью щёку. — А я... Я скучала. И бесилась от того, что он молчит, будто я какая-то проблема, которую можно игнорировать. Он не понимает, что хуже, чем быть в опасности, – это быть в неведении.
Клара кивнула и обняла её, крепко и по-настоящему.
— Он идиот, — тихо сказала она. — Добрый идиот с красивыми глазами. Но всё ещё идиот.
Ева всхлипнула, засмеялась сквозь слёзы, и звук смеха прозвучал хрупко, но живо — как первая капля дождя после долгой засухи.
Некоторое время они просто сидели в тишине, пока комната наполнялась вечерним полумраком. За окном мерцал неон вывески у главного входа, и тень от шторы дрожала на стене, будто дыхание.
— Слушай, — сказала Клара, наконец отстранившись. — А тебя не смущает, что они... как бы это сказать... слишком мягко действуют?
Ева нахмурилась:
— В смысле?
— Ну. Они – всемогущая организация, у которой, судя по словам Кристиана и тем людям из Ордена, полно ресурсов и возможностей. И всё, что они делают, – присылают письмо? Ну хорошо, «угрожающее», но всё же – письмо. Они не убивают нас. Не похищают. Они просто... подбросили листок.
Ева медленно кивала, осознавая, что Клара права. Она мысленно перебрала всё, что произошло за последние дни: смерть Софи, фото, брошь, поездка к Кристиану, разговор с людьми из Ордена. Всё было... напряжённым, пугающим, но ни разу — необратимым. Даже письмо не несло в себе прямого насилия. Оно предупреждало.
Давило.
— Они наблюдают, — прошептала Ева. — Изучают реакцию. Может быть, это часть игры. Или испытания. Может, они не хотят уничтожать нас, пока не убедятся, что мы представляем реальную угрозу. Или... наоборот. Что мы – подходящие.
Клара медленно повернулась к ней:
— Подходящие?
— Для чего-то. — Ева снова поднялась и начала ходить по комнате. — Ты ведь видела, как они действуют: системно, тонко. Они могли убрать меня с дороги – не сделали. Могли замести следы после смерти Софи – не стали. Больше похоже на... сценарий. Как будто кто-то пишет, как мы реагируем. Как будто мы – фигуры на доске.
Клара сглотнула, её лицо стало задумчивым:
— Или подопытные.
Наступила долгая тишина.
— Чёрт, — пробормотала Ева. — А ведь это имеет смысл. Они создают совершенного человека. Что, если часть этого процесса – отбор? Им нужны не просто «люди с подходящей ДНК». Им нужны те, кто... проходит проверку.
— Кто проявляет логику, инициативу, независимость, умение справляться с опасностями, — добавила Клара, всё больше начиная верить собственным словам. — Кто сопротивляется, но не ломается.
— Значит, мы в игре, — сказала Ева.
— Только вот... мы не знаем, кто её начал. И как далеко они готовы зайти, — ответила Клара. — И главное... как выиграть.
За окном раздался резкий порыв ветра. Где-то за углом залаяла собака, и звук разлетелся по пустому кампусу. В комнате повисло напряжение — плотное, как ночь.
Клара вновь опустилась на край кровати, поджав ноги и задумчиво уставившись в пол. Ева села рядом, вытянув ноги и скрестив руки на груди. Окно было приоткрыто, и в комнату проникал прохладный ночной воздух, заставляя тюль трепетать, как дыхание призрака.
— Знаешь, — начала Клара, — если предположить, что всё это действительно – испытание... тогда почему я? Почему они не убрали меня после того, как я стала вампиром? Они ведь точно знают. Эти люди в костюмах. Кристиан. Круг. Все они.
Ева молчала, всматриваясь в её лицо. Оно было напряжённым, но не испуганным — скорее, утомлённым долгим молчанием, которое теперь требовало ответа.
— Да, — наконец произнесла Ева. — Это и меня тревожит...
Клара криво усмехнулась:
— Звучит обнадёживающе.
— Прости, — пробормотала Ева. — Просто... если следовать логике, выходит, ты им почему-то нужна. Не как угроза. Как часть чего-то. Они наблюдают за нами обеими. За мной – как за копающейся в их истории. За тобой – как за своеобразным результатом.
— Результатом... — Клара прошептала это слово и провела пальцами по щиколотке, будто пыталась нащупать под кожей ответ. — Но я ведь не эксперимент. Точнее, была им, но провальным. Обратил-то меня Кристин.
Ева подняла голову.
— Что, если это не случайность?
— Что?
— Подумай. Если Круг действительно создаёт «высшего человека», то, возможно, такие случаи, как у тебя, – не ошибка, а наблюдение. Полевой тест. «Что будет, если...» Может, они позволили этому случиться, чтобы увидеть, как ты адаптируешься. Что ты чувствуешь. Как меняется поведение. Эмоции. Связи.
Клара вздрогнула:
— Значит, я как подопытная крыса, просто в естественной среде?
— Возможно. — Голос Евы стал холоднее, чем ей хотелось. — Но это объясняет, почему ты до сих пор жива. Почему тебя не тронули.
Клара усмехнулась, но в глазах её отражался не сарказм, а напряжение:
— Отлично. Я – ходячая демонстрация, ты – заноза, которую пока не выдернули. Прекрасная команда.
— Именно, — подтвердила Ева. — А ещё у нас есть кое-что, чего нет у них.
— Что?
— Связь. Доверие. И злость.
Клара приподняла бровь:
— Последнее звучит как двигатель прогресса.
— Это и есть прогресс, — тихо ответила Ева. — Когда нам больше нечего терять.
Некоторое время они молчали. Ветер шевелил листья, где-то вдалеке хлопнула дверь. Комната снова наполнилась тишиной, пронзительной и искренней.
— Значит, — сказала Клара, возвращаясь на кровать, — они пока нас не убили, потому что мы им нужны. Но вопрос не в том, зачем. А в том, насколько долго. И что будет, когда мы перестанем быть полезны.
— Вот тогда, — Ева сжала кулаки, — и нужно быть готовыми.
Клара посмотрела на неё и чуть улыбнулась:
— Пугаешь. Но звучит правильно.