Танец теней | 18+

Ночь была густой, как чернила, и тишина казалась неестественной — слишком плотной, слишком вязкой, словно воздух сам пытался остановить Еву. Она шла вдоль пустынной дороги, ведущей обратно к Академии. Фонари здесь стояли редко, и их жёлтый свет отбрасывал вытянутые, дрожащие тени на обочину. С каждой минутой становилось всё холоднее, ветер поднимал пыль и шевелил кроны деревьев за оградой.

Шаги Евы звучали гулко. Она не бежала — просто шла быстро, с тем остервенением, которое рождается после ссоры, когда всё внутри кипит, и ты не знаешь, что делать с этим гневом и обидой. Кристиан оттолкнул её. И пусть он пытался скрыть это заботой — это не делало предательство легче.

Позади что-то загудело. Мотор.

Ева обернулась. Из темноты вынырнули фары, мягко, без резкого света, будто их специально приглушили. Не одна — две машины, обе чёрные, одинаковые, массивные. Они двигались медленно, словно охотились. Затем первая остановилась чуть впереди неё, вторая — сзади, отрезая путь назад.

Ева застыла. Всё внутри сжалось. Рука невольно потянулась к телефону, но он был в рюкзаке, а значит — слишком медленно.

Передняя дверь открылась. Из машины вышел человек в тёмном костюме. Его лицо скрывала тень, только белизна воротника и поблескивающие очки выдавали его присутствие.

— Добрый вечер, мисс Уилсон, — прозвучал голос. Тот самый. Тот, что она слышала в кабинете директора.

Он не улыбался, не приближался, просто стоял, будто давая ей время всё осознать.

— Вы, похоже, слишком увлеклись, — продолжил он, голос его был мягким, почти дружелюбным, но в этой мягкости сквозил холод.

Дверь заднего сиденья машины раскрылась сама собой, будто это был заранее отрепетированный жест. Сиденье внутри было освещено, и в полумраке салона Ева увидела знакомый силуэт: тот самый мужчина, который говорил с ней в кабинете. Он был всё так же безупречно одет, с гладко уложенными волосами, и держал руки сцепленными перед собой. Как преподаватель, как психотерапевт, как палач.

— Прошу вас, — сказал он. — Это займет немного времени.

Ева не двигалась.

— Или нам придётся... сопроводить Вас, — тихо добавил человек в очках.

На мгновение ей захотелось броситься в сторону, в темноту леса. Но там — неизвестность, а здесь — угроза, облачённая в костюмы и ухоженные ногти. Угроза, способная стереть её с лица земли и назвать это «воспитательной мерой».

Ева сделала вдох. Потом шаг. Потом ещё один. Словно под гипнозом, она подошла к машине, не сводя глаз с мужчины внутри. Он ждал.

Она села в машину.

Дверь мягко захлопнулась, отрезав остатки звуков ночи.

Салон погрузился в напряжённую тишину. Кожа сидений была холодной, запах — химически чистый, безупречный, как у новой книги или операционной. Мужчина повернулся к ней:

— Вы ведь понимаете, что за знание приходится платить?

Ева молчала.

Он слегка улыбнулся:

— Значит, всё-таки понимаете. Очень хорошо. Поговорим?

Машина тихо тронулась с места, плавно катясь по дороге, будто не касаясь асфальта. Салон был погружён в полумрак — лишь мягкий свет из тонкой полоски на потолке подчеркивал строгие линии интерьера и застывшее, почти каменное лицо мужчины, сидящего напротив Евы.

Он некоторое время молчал, давая ей возможность переварить ситуацию. Она сидела с прямой спиной, сжимая подол куртки в кулаках, не отводя взгляда.

— Сумеречный круг, — наконец сказал он, словно продолжая мысль, которую она еще не высказала. — Название звучит почти поэтично, правда? Таинственно, но утончённо. У них в этом особый стиль.

Ева вздрогнула от того, как легко он произнёс слова, которые она еще сама не решалась полностью осознать.

— Кто вы? — спросила она тихо. — И почему вы следите за мной?

— Мы не следим, — возразил он спокойно. — Мы наблюдаем. Это важное различие. Наблюдение подразумевает осторожность и интерес. Слежка – агрессия. А у нас её к вам нет. Наоборот.

Он скрестил руки и продолжил:

— Я понимаю, что вы многое увидели и начали складывать картину. Но, боюсь, вы пока видите лишь край мозаики. Вам кажется, что всё завязано на Академии, на лаборатории, на тех странных личностях в белых халатах... Но всё гораздо шире. Сумеречный круг – не просто тайный клуб или научное сообщество. Это древняя и крайне сильная организация. Международная, Ева. Со своими филиалами, агентами, стратегиями и ресурсами. Их цель – создание нового вида человека. Безупречного. Бессмертного. Высшего.

— Вампиров, — прошептала Ева.

Мужчина кивнул.

— Частично. Вампиры – побочный продукт. Побочный и, скажем, неудачный. Они хотят большего. Не просто бессмертия тела – но абсолютного господства духа и разума. Генетическое совершенство, усиленное технологиями, алхимией, кровью. Вампиризм – лишь один из инструментов. Не цель.

Он сделал паузу, словно давая ей осознать сказанное. Она смотрела на него, и внутри всё сжималось от чувства, что она, быть может, даже не на шаг приблизилась к истине — а лишь сорвала первую, самую тонкую завесу.

— А вы? — спросила она. — Вы кто тогда?

Мужчина чуть склонил голову.

— Мы те, кто этому противостоит. Нас нет в реестрах, мы не носим символов. Нас называют по-разному – я предпочитаю «Орден Тени». По иронии, раз уж они «Свет во тьме», то кто-то должен быть тьмой, что смотрит в ответ.

— Почему вы не остановите их?

— Потому что это сложно, — просто ответил он. — Потому что они пустили корни в правительствах, корпорациях, университетах. Потому что их идеи нравятся слишком многим. А ещё – потому что это опасно. Атаковать Круг – значит задеть шершня. Мы ждали... и надеялись, что всё утихнет. Но...

Он замолчал и посмотрел на неё пристально:

— Ты нашла их, Ева. Сама. Быстро. Без подготовки. И тебе начали доверять те, кто обычно держится в тени. Такие вещи нельзя игнорировать.

— И вы хотите... использовать меня? — с нажимом спросила она.

Он усмехнулся.

— Нет. Мы хотим защитить тебя. Потому что ты в самом центре. Не по нашему выбору. Но теперь – ты связана.

Он наклонился вперёд, его голос стал тише:

— Ты уже начала распутывать их сеть. Твоя подруга Клара, та лаборатория, Софи – всё это не случайно. Их эксперименты вышли из-под контроля. Или, быть может, как раз наоборот – вошли в ту фазу, когда контроль стал ненужен.

Ева чувствовала, как леденеет спина. Слова оседали в голове, как пепел: «вошли в ту фазу».

— Ты должна решить, что будешь делать дальше, — добавил он. — Мы не заставим. Но мы предложим тебе выбор.

— Какой? — спросила она, и голос её дрогнул.

Он откинулся на спинку сиденья и с лёгкой улыбкой произнёс:

— Продолжать копать – с нами. Или закрыть глаза – и жить как раньше. Пока ещё можно.

Мужчина продолжал говорить, голос его был ровным, почти отстранённым, будто он пересказывал нечто давно известное, но оттого не менее страшное:

— История вампиров – не миф. Это не легенда и не древний ужас, спрятанный в пыльных книгах. Это побочный эффект. Ошибка. Побочный продукт тщеславия и гордыни. Когда-то, сотни, а может, и тысячи лет назад – никто не знает точной даты – Сумеречный круг уже начал свои эксперименты. Всё началось не с генов, не с сывороток и не с технологий, а с идеи. Идеи, что человека можно усовершенствовать. Подчинить плоть разуму, вытянуть душу в вечность.

Он замолчал на миг, выжидая.

— Была женщина. Она – ключевая фигура в этой истории. Одна из испытуемых. Мы знаем о ней немного. Имени не сохранилось. Но сохранилось одно: она пережила всё. Все уколы, настои, обряды и бесчеловечные процедуры. С ней ничего не произошло. Ни ускорения, ни регенерации, ни пробуждения скрытых сил. Только тишина. Её сочли бесперспективной и выкинули, как ненужный материал.

Ева, прижавшись к подлокотнику, внимательно вслушивалась. Каждое слово ложилось в её сознание, как тень, постепенно вытесняющая прежнюю реальность.

— Её муж был одним из ведущих алхимиков Круга. Он и проводил на ней опыты, не зная, что она была беременна. Может, он не удосужился спросить, может – не захотел знать. Она ушла, тихо, сгорбленная, бесполезная. И родила. Мальчика. Никто тогда не понял, что произошло. Он выглядел как обычный младенец. Но с возрастом... он не старел. Его тело заживало быстрее обычного. Его кожа не воспринимала яд. Его кровь – чужая, как будто не человеческая.

Мужчина перевёл взгляд на Еву.

— Мы не знаем, кем он стал. Его имя потеряно, но именно он – прародитель. Остальные вампиры произошли от него. Не через магию или укус, как любят думать в книгах, а через контакт. Через кровь, которая отравляла и переписывала чужие тела. Это было случайно. Спонтанно.

— А Круг? — прошептала Ева. — Они знают?

— О да, — ответил мужчина. — Более того, они считают это своим первым и самым важным успехом. Хотя тогда, в те времена, они не осознали, что именно создали. Их интерес к бессмертию начался именно с него. С легенды о ребёнке, который пережил века. Они искали потомков, кровь, следы... Лаборатория, где вы были, – лишь одна из ветвей. Сравнительно новая. Им нужны были образцы, пробы, эксперименты – чтобы восстановить первичный генетический код. Им не нужны вампиры как существа. Им нужна сама формула бессмертия, чтобы переписать человечество под себя.

Ева сидела, словно закованная в сталь. Речь мужчины напоминала осколки зеркала, которое кто-то только что швырнул на пол: каждый осколок резал сознание, и вместе они образовывали мозаичную, пугающую истину.

— И вы... Орден Тени... вы хотите им помешать?

Он кивнул.

— Мы существуем ровно столько, сколько существует Круг. Как тень, что следует за светом. Мы не герои. Мы не борцы за правду. Мы – уравновешивание. Контроль. Наш долг – не допустить, чтобы один вид подчинил себе весь остальной. Мы стоим между человечеством и тем, что они называют эволюцией. Но на самом деле – это отбор. Холодный. Бесчеловечный. Бессмертие – слишком дорогая валюта, чтобы платить ею за чужую жизнь.

Он выпрямился.

— И теперь ты знаешь. Знаешь больше, чем большинство. Ты уже внутри этой истории, хочешь ты того или нет.

Машина замедлилась.

— Мы высадим тебя недалеко от Академии. Пока что – только наблюдай. Не делай поспешных шагов. Сумеречный круг – как паук: они не убивают сразу. Они ждут. И следят. Всегда.

Дверь открылась. Холодный ночной воздух ворвался в салон. Ева, не задавая больше вопросов, вышла. Она стояла у обочины, дорога впереди была пустой, Академия — где-то за поворотом, а её сердце — стучало так, будто только что узнало свою собственную судьбу.

Ева закрыла за собой дверь на щеколду и с трудом сдержала дрожь. В комнате было тихо, почти мёртво-тихо — будто воздух сам затаился в ожидании. Она сбросила куртку на спинку кресла и уже собиралась присесть, как её взгляд упал на нечто, чего точно не было здесь утром...

Конверт.