Сборы.
Солнечный свет, золотистый и ленивый, пробивался сквозь щели в шторах, рассыпаясь по комнате теплыми пятнами. Влада спала, уткнувшись лицом в подушку, одна рука беспомощно свисала с кровати, пальцы слегка шевелились во сне. Глеб стоял в дверях, наблюдая за ней с ухмылкой. В руках он держал кружку с её любимым кофе – крепким, почти чёрным, с каплей сливок и щепоткой корицы. Аромат витал в воздухе, смешиваясь с запахом её шампуня и свежего белья.
Он подошёл к кровати, поставил кружку на тумбочку и опустился на край матраса. Пальцы его скользнули по её оголённой спине, едва касаясь кожи, оставляя за собой мурашки.
— Солнце, просыпайся, — прошептал он, наклоняясь и целуя её плечо.
Влада крякнула, сморщила нос, но не открыла глаза.
— Уйди... — буркнула она, зарываясь лицом глубже в подушку.
Глеб рассмеялся, низко, грудным смехом, и продолжил будить её поцелуями. Сначала плечо, потом шею, потом уголок губ.
— Я принёс кофе. Твой любимый.
Она приоткрыла один глаз, потом второй, и тут же скривилась от света.
— Ты монстр... — прохрипела она, но уже тянулась к кружке.
Глеб ухмыльнулся, наблюдая, как она делает первый глоток, как её лицо постепенно оживает, как глаза становятся яснее.
— Спала, как убитая. Полдня.
— А ты разбудил меня ради кофе? — она приподняла бровь, но в уголках губ уже играла улыбка.
— Ради себя, конечно, — он поймал её за подбородок, притянул к себе и поцеловал.
Кофе, тёплый и горьковатый, на их губах.
Они сидели друг напротив друга, Влада, поджав под себя ноги, Глеб, развалившись на стуле, его пальцы барабанили по столу в такт какой-то песне, звучавшей у него в голове.
— Так что, сегодня опять куда-то исчезнешь?*— спросила она, пряча улыбку за кружкой.
— Возможно.
— А если я попрошу не исчезать?
Глеб замер, его глаза стали серьёзнее.
— Ты знаешь, что я не могу обещать.
— Но можешь обещать быть осторожнее, — она протянула руку, коснулась его пальцев. — Можешь обещать, что будешь смотреть по сторонам, что не полезешь вперёд головой, что...
— Что вернусь, — закончил он за неё, сжимая её пальцы. — Всегда возвращаюсь.
Она хотела что-то ответить, но в этот момент зазвонил телефон.
Глеб взглянул на экран, хмыкнул и поднёс трубку к уху.
— Ну что, бандит?
— О, жив! — голос Серафима звучал насмешливо и громко, даже через динамик. — Я уж думал, тебя в очередной раз прибили.
— Не дождёшься, — Глеб ухмыльнулся, но Влада заметила, как его пальцы слегка сжали телефон.
— Слушай, завтра концерт. Моя группа, мой пиздец. Ты со своими приходи. Владку захвати, Сашку.
— А тебе зачем Сашка? — Глеб приподнял бровь, переглядываясь с Владой.
— А чтоб ты, кретин, не вздумал влипнуть в какую-то хуйню прямо посреди моего выступления. Он тебя придержит.
Глеб рассмеялся, но кивнул.
— Ладно, придём.
— И дресс-код – не приходите, как на поминки. Хоть немного стиля, блять.
— Иди ты, — Глеб отключился, но улыбка не сошла с его лица.
— Саш! — Глеб крикнул через квартиру, не вставая со стула.
Через минуту в дверях кухни появился Саша, сонный, в мятом худи, волосы торчали в разные стороны.
— Чё надо?
— Серафим зовёт на концерт. Завтра.
— О, этот кривляка ещё жив? — Саша потёр глаза, но в голосе уже появился интерес.
— Жив, здоров и хочет, чтобы мы пришли "не как на поминки".
— Ну, я-то знаю, как одеваться, — Саша зевнул. — А вот Владе, наверное, придётся шкаф перерыть.
Влада тут же нахмурилась.
— А что не так с моим гардеробом?!
— То, что ты носишь либо чёрное, либо чёрное, — Глеб ухмыльнулся.
Влада стояла перед шкафом, скрестив руки на груди.
— Блядь, — пробормотала она, перебирая вешалки. — Почему у меня всё такое... унылое?
Глеб, развалившись на кровати, наблюдал за её мучениями с явным удовольствием.
— Ну, чёрное – это классика.
— Классика – это когда есть из чего выбрать!— она швырнула в него футболкой.
— Может, купишь что-нибудь? — предложил он, ловя футболку на лету.
— За один день?
— Ну, или надень мою рубашку. Будешь выглядеть...
— Как бомж?
Глеб рассмеялся, подошёл к ней, обнял сзади.
— Ты будешь красивой в любом случае. Даже в мешке.
— Спасибо, успокоил, — она фыркнула, но прижалась к нему.
— А если серьёзно... — он повернул её к себе, приподнял подбородок. — Ты прекрасна. И завтра все это увидят.
Она закатила глаза, но улыбнулась.
— Ладно, ладно... Но если я буду выглядеть как дура – виноват будешь ты.
— Как всегда, — он поцеловал её в макушку.
А за окном солнце светило ярче, и казалось, что завтра будет днём, когда всё пойдёт как надо.
Хотя бы на один вечер.
***
Влада стояла перед зеркалом в примерочной, скривившись, как будто на неё надели не платье, а мешок из-под картошки.
— Ну и хуйня, — пробормотала она, крутясь перед зеркалом.
Глеб, развалившись на пуфе у входа в примерочную, ухмылялся.
— Тебе вообще всё не нравится. Может, просто признаешь, что у тебя хуёвый вкус?
— У меня отличный вкус! — она высунула голову из-за шторки, сверкнув глазами. — Просто тут всё такое... Дорогое.
Глеб вздохнул, почесал затылок.
— Влад, блять, мы не в секонд-хенде. Ты не можешь прийти на концерт в рваных джинсах и моей футболке.
— А почему нет? — она надула губы.
— Потому что Серафим лично прибьёт меня за то, что я тебя так отпустил.
Она фыркнула, исчезла за шторкой, снова появилась — уже в другом платье. Чёрном, конечно.
— Ну?
Глеб прищурился.
— Выглядишь так, будто собралась хоронить кого-то. Может, что-то... не такое мрачное?
— Я не ношу яркое.
— Потому что боишься выделяться.
Она замерла, потом резко дернула шторку, скрывшись. Глеб услышал, как она бормочет что-то вроде "сука, зачем я вообще его слушаю", но улыбнулся — значит, попал в точку.
После десятой неудачной примерки Глеб не выдержал.
— Знаешь что? — он встал, сунул ей в руки свою карту. — Иди в тот ресторан на втором этаже. Закажи что-нибудь. А я тут разберусь.
— Чё? — она уставилась на карту. — Ты что, будешь выбирать за меня?
— Да.
— Но ты же не знаешь, что мне нравится!
— Зато я знаю, что тебе идёт.
Она открыла рот, чтобы возразить, но он уже развернул её за плечи и легонько подтолкнул в сторону выхода.
— Иди, солнце. Не спорь.
Влада хотела огрызнуться, но... карта в руках была тёплой от его прикосновений. Она сжала её, вздохнула и пошла, обернувшись лишь раз — он уже исчез между стеллажами.
Глеб ходил по магазину, как снайпер, выбирающий цель. Его пальцы скользили по вешалкам, останавливаясь то на платье с открытой спиной, то на юбке, которая, он знал, будет безумно сексуально смотреться на ней.
— Это, — он протянул продавщице тёмно-бордовое платье. — И это. И ещё вот это.
Девушка закатила глаза.
— Вы уверены, что вашей девушке это понравится?
— Ей не обязательно нравиться. Ей нужно выглядеть сногсшибательно.
Продавщица фыркнула, но собрала вещи.
Влада сидела за столиком у окна, крутила в пальцах вилку и смотрела на вход. Кофе перед ней уже остыл.
— Сука, где он...
И тут дверь открылась.
Глеб вошёл, неся несколько пакетов. Его глаза сразу нашли её, и он ухмыльнулся — довольный, как кот, утащивший сливки.
— Ну что, готова ненавидеть меня?
— Ты купил мне розовое? — она прищурилась.
— Хуже.
Он опустил пакеты на соседний стул. Влада потянулась к ним, но он перехватил её запястье, притянул к себе.
— Сначала поцелуй.
— Сначала покажи, что купил.
— Сначала поцелуй.
Она закатила глаза, но её губы уже тянулись к нему.
Поцелуй был мягким, сладким от её помады, тёплым от его дыхания. Его пальцы вцепились в её волосы, её руки легли ему на грудь.
— Я всё равно буду ругаться, если там что-то ужасное, — прошептала она, отстраняясь.
— Знаю.
Он улыбнулся, выпустил её, и она, наконец, заглянула в пакеты.
***
— Глеб.
— М?
— Это...
— Да?
— ...идеально.
Он рассмеялся, схватил её за талию, притянул к себе.
— Конечно, идеально. Я же выбирал.
Она ударила его по плечу, но смеялась.
— Ты невыносим.
— Зато ты теперь самая красивая.
Она замолчала, вдруг став серьёзной.
— Глеб...
— Что?
— Не исчезай, ладно?
Он перестал улыбаться. Его пальцы сжали её руку.
— Я всегда буду возвращаться. И если надо — буду брать тебя с собой.
Она кивнула, прижалась к нему.
А за окном горели огни города, и казалось, что в этот момент всё было просто...
Идеально.