Тишина в калейдоскопе.
Влада проснулась от резкого звука будильника и сразу потянулась к телефону. Экран ослепил глаза, но она щурилась, лихорадочно проверяя уведомления. Снова пусто. Ни одного сообщения. Ни одного звонка. Третий день.
Она швырнула телефон на кровать, чувствуя, как обида сжимает горло. Может, он просто занят? Может, у него проблемы? Но почему он даже не предупредил?
Надежда оставалась только на универ.
Она встала, не глядя в зеркало, натянула первые попавшиеся джинсы и черную футболку с выцветшим принтом. Макияж? Не сегодня. Волосы? Плевать. Она лишь наспех закинула их в хвост и схватила рюкзак.
Байк ревел под ней, но даже скорость не заглушала тревогу. Ветер бил в лицо, а мысли крутились вокруг одного: где Глеб?
Аудитория встретила ее шумом. Как только она переступила порог, ее окружили:
— Влад, ты в курсе, что Глеб пропал? — начал Ваня, показывая сообщения от его родителей.
— Ты с ним общалась? — уже другой голос, белее женский. Это была Алиса.
— Он что, опять влип? — снова голос, и снова незнакомый.
Она отвечала резко, почти грубо, отмахиваясь от них. Ей было не до разговоров.
Олег Викторович что-то говорил у доски, но Влада даже не слышала. Ее пальцы снова и снова набирали номер Глеба. «Абонент временно недоступен». Она писала ему. Сто раз. Двести. В черновиках уже скопилась целая стена текста:
«Глеб, где ты?»
«Ты жив?»
«Ответь хоть что-нибудь»
Но в ответ было только «был недавно» и мертвая тишина.
— Влада, останься на минуту.
Преподаватель — мужчина лет сорока, с резкими чертами лица, но сейчас его взгляд был мягким. Он закрыл дверь и сел напротив нее.
— Ты знаешь, где Глеб?
Она сжала кулаки.
— Нет.
— Он не появлялся три дня. Его семья в панике.
— Я тоже.
— Ты с ним последней общалась?
Она резко подняла глаза.
— Если бы общалась, я бы не сидела здесь, а искала его.
Он вздохнул.
— Влада, ты в порядке?
Она резко встала.
— Нет.
И вышла.
Она не ела. Не пила. Просто упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Телефон лежал рядом. Она сжала его в руке, как последнюю ниточку.
Где ты, Глеб?
И вдруг — вибрация. Она резко подняла телефон.
«Можно я приеду прямо сейчас, пожалуйста?»
Сердце колотилось так, что казалось, вырвется из груди. Она даже не ответила — просто написала адрес. Просто по наитию, ведь он этот адрес знал наизусть.
Дверь открылась. И Влада испугалась.
Глеб стоял на пороге, еле держась на ногах. Лицо в синяках, губа разбита, рубашка в пятнах крови. Глаза — мутные, но он улыбнулся.
— Привет.
Она не помнила, как подбежала к нему, как схватила за руку, как почти потащила в комнату.
— Что с тобой случилось?!
Он не отвечал. Просто сел на кровать, закрыв глаза.
Она достала аптечку. Смочила вату перекисью, аккуратно промывая раны. Он морщился, но молчал.
— Глеб, говори.
— Встретил старых друзей.
— Друзья так не бьют.
— Это были не друзья.
Она стиснула зубы, но руки ее были нежными. Забинтовала ссадины, приложила лед к синяку под глазом.
— Ты мог позвонить.
— Не мог.
— Почему?
— Телефон разбили.
Она замолчала.
Когда все было готово, она легла рядом, обняв его. Пальцы запутались в его кудрях, губы коснулись его рук, плеч, лба.
— Ты идиот.
— Знаю.
— Я думала, ты мертв.
— Я не умру, пока ты меня не отпустишь.
Она прижалась к нему сильнее, шепча в его кожу:
— **Я тебя никогда не отпущу.**
И он обнял ее в ответ.