Слив.
Солнечный свет, пробивавшийся сквозь щель в шторах, казался Владе слишком ярким, почти болезненным. Она прикрыла глаза ладонью, ощущая, как пульсирует висок — ровно, монотонно, как будто кто-то методично забивал гвоздь ей в череп. Дыхание было горячим, губы пересохшими. Она попыталась приподняться, но тело будто налилось свинцом — мышцы дрожали от слабости, а в горле першило так, словно она наглоталась битого стекла.
— Чёрт... — её голос прозвучал хрипло, больше похоже на стон, чем на слово.
Дверь приоткрылась, и в щели показалось знакомое лицо — Саша. В руках он держал стакан воды, в другой — блистер с таблетками. Его брови были сведены в одну напряжённую линию, а губы плотно сжаты.
— Ты жива? — спросил он, шагнув внутрь.
— Нет, — прошептала она, отворачиваясь к стене.
Он поставил стакан на тумбочку так, что вода чуть не расплескалась через край.
— Прими это. Если станет хуже — звони. Постараюсь приехать.
Она лишь кивнула, даже не глядя на него. Когда дверь закрылась, она потянулась к таблеткам, но пальцы дрожали так сильно, что одна упала на пол. Влада застонала, опустив голову на подушку.
Она должна была встать. Хотя бы чтобы смыть с себя этот липкий пот, хотя бы чтобы переодеться. Но когда она попыталась сесть, комната поплыла перед глазами, и она схватилась за край кровати, чтобы не рухнуть обратно.
— Блять...
Кот Верс запрыгнул на кровать, тычась мордой в её руку. Его голубые глаза смотрели на неё с немым укором — "Где еда?"
— Знаю, знаю...
Она с трудом стянула с себя футболку — ткань прилипла к спине, и ей пришлось буквально отрывать её от кожи. Потом нащупала на стуле то самое худи Глеба — огромное, черное, пахнущее чем-то чужим, но почему-то... успокаивающим. Натянула его, утонув в ткани, как в броне.
На кухне было холодно. Она открыла холодильник, и свет лампочки ударил в глаза. Пусто. Ну, почти.
— Чёртово дерьмо...
Пришлось готовить. Кастрюля с супом, который она варила сквозь туман в голове, получилась слишком солёной. Но кота она накормила — насыпала корм в миску, а потом, опираясь на столешницу, медленно опустилась на пол, прислонившись к шкафу.
— Вот и всё, геройство на сегодня...
Она доползла до комнаты и рухнула на кровать, свернувшись в тугой клубок.
Глеб сидел на паре, но не слышал ни слова. Его пальцы бессознательно выбивали ритм по парте — тук-тук-тук — будто отсчитывали секунды её отсутствия.
Где она?
Он достал телефон, написал Саше:
Вы:
Где Рэй?
Три точки. Ожидание.
Карат:
Дома. Болеет.
Глеб сжал челюсть.
Вы:
Серьёзно?
Карат:
Не смертельно. Но если что — позвоню.
Он сунул телефон в карман, но через минуту снова достал. Проверил её последние сообщения. Ничего.
Может, написать?
Пальцы зависли над клавиатурой.
Нет. Она взбесится.
Но когда пара закончилась, он всё же отправил:
Вы:
Ты жива?
Ответа не было.
К вечеру ей стало легче. Голова больше не раскалывалась, и она наконец смогла выйти на улицу.
Воздух был холодным, почти колючим, но это было приятно. Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как лёгкие наполняются чем-то чистым, не заражённым болезнью.
Написала Саше:
Вы:
Жива. Гуляю.
И тут телефон завибрировал. Неизвестный номер. Пересылка. Она открыла сообщение — и мир рухнул. Её фотографии. Откровенные. Личные. Те самые, что она...
Нет. Нет-нет-нет.
Сердце заколотилось так сильно, что она схватилась за грудь.
— Блять...
Она развернулась и почти побежала домой, но не дошла. Сломалась на ступеньках подъезда, схватившись за голову.
Слёзы текли сами по себе, горячие и ядовитые.
Когда Саша написал, что она не отвечает, Глеб сорвался с места, даже не дослушав пару.
Он приехал за пятнадцать минут, хотя обычно дорога занимала сорок.
И нашёл её у двери.
Сидит, прижавшись спиной к стене, лицо в ладонях.
— Рэй...
Она подняла на него глаза — красные, опухшие.
— Уйди.
— Нет.
— Я сказала, уйди!
Она закричала, отталкивая его, но он просто поймал её запястья.
— Я никуда не уйду.
Он завёл её в квартиру, усадил на кровать. Она дрожала, как в лихорадке, сжимая телефон так, будто хотела его раздавить.
— Кто это сделал? — его голос был тихим, но в нём дрожала сталь.
— Не твоё дело...
Она снова заплакала, свернувшись в клубок.
И тогда он сел рядом, не решаясь прикоснуться.
— Рэй...
— Обними меня.
Её голос прозвучал так тихо, что он едва расслышал.
— Но это ничего не значит. Я всё ещё ненавижу тебя.
Он обнял её. Она разрыдалась в его плечо.
Саша вернулся поздно. Увидел их — Глеба, сидящего на краю кровати, и Владу, спящую в обнимку с подушкой.
— Спасибо, — прошептал он.
Глеб лишь кивнул.
А потом на их телефоны пришли те же фотографии.
Саша побледнел.
Глеб достал телефон и набрал номер.
— Серафим, пробивай.
Через десять минут они знали всё.
Влад. Это был он.
Глеб набрал его номер.
— Ты мёртв.
На той стороне засмеялись.
— Попробуй, наркоман.
Глеб улыбнулся.
— О, я попробую.
Он остался у них. Даже когда Влада прислала ему сообщение:
Владочка Рэй:
Больше не подходи ко мне.
Он прочитал. И положил телефон в карман.
Жди.
Он дал себе слово. Но в этот раз ждать не собирался.
***
Глеб вышел из квартиры, хлопнув дверью так, что стекло в подъезде задрожало. Его руки сжимались в кулаки, ногти впивались в ладони, оставляя красные полумесяцы. В машину он сел резко, с силой захлопнув дверь, и рванул с места, даже не пристегнувшись.
Дорога сливалась в одно кровавое пятно перед глазами. Он не думал, не планировал — только знал, что Влад должен заплатить.
Парень сидел на детских качелях возле своего дома, лениво раскачиваясь одной ногой. В руке — телефон, на экране — её фотографии. Он ухмылялся, пальцем листая кадры, будто наслаждаясь каждым.
Глеб подошел так тихо, что Влад заметил его только тогда, когда тень накрыла его с головой.
— О, наркоман пришел! — Влад фальшиво рассмеялся, но глаза его метнулись в сторону, ища пути к отступлению.
— Удаляй. Сейчас же. — Глеб стоял над ним, голос низкий, как рычание.
— И что ты сделаешь? — Влад встал, нарочито медленно убирая телефон в карман. — Ты же даже драться не умеешь.
Глеб не ответил. Он просто ударил.
Первый удар пришелся Владу в челюсть — резко, точно, с хрустом. Тот отлетел к качелям, но тут же рванулся вперед, вцепившись Глебу в волосы.
— Ты конченый! — Влад плюнул кровью, пытаясь прижать его к земле.
Глеб вывернулся, пнул его в колено, и Влад рухнул на асфальт. Но не сдался — схватил камень с земли и ударил Глеба по виску.
Кровь хлынула горячей струей по лицу. Голова загудела, мир поплыл. Но Глеб не остановился.
Он повалил Влада на землю, бил кулаками в живот, в ребра, в лицо — без жалости, без остановки.
— Удаляй! — он хрипел, хватая Влада за шею.
Тот захрипел, вырываясь, но Глеб не отпускал.
— Ладно! Ладно, блять! — Влад достал телефон, дрожащими пальцами тыкая в экран. — Удалил! Видишь? Удалил!
Глеб отпустил его, отшатнулся назад. Тело горело, кровь заливала глаз.
— Если хоть одна фотография всплывет...
— Не всплывет! — Влад сжался в комок, держась за сломанный нос.
Глеб развернулся и пошел к машине, шатаясь от боли.
Квартира Саши и Влады была освещена — они не спали.
Глеб стоял в дверном проеме, опираясь о косяк. Голова кружилась, кровь капала на пол.
Из комнаты доносились голоса.
— Он идиот! — кричала Влада. — Кто его просил лезть?
— Он пытался помочь, — спокойно ответил Саша.
— Мне не нужна его помощь!
Глеб закашлялся, и Саша вышел в коридор. Увидев его, замер.
— Ты... что с тобой?
Но Глеб не успел ответить. Из комнаты выскочила Влада.
— Ты... — её глаза округлились. — Блять, ты совсем ебнулся?!
Она подбежала, схватила его за лицо, разглядывая раны.
— Идиот! Дебил! Конченый! — она кричала, но голос дрожал.
Глеб попытался улыбнуться, но боль скривила его лицо.
— Он удалил...
— Да пошел ты! — она толкнула его в грудь, и он зашатался.
Но тут же схватила его за руку и потащила в ванную.
— Сиди. Не двигайся.
Она достала аптечку, вывалила все на пол. Спирт, бинты, пластыри.
— А-а-а, бляяяять! — Глеб зашипел, когда она протерла рану на лбу.
— Заткнись, слабак!
Но её пальцы, несмотря на грубость, были бережными. Она дула на порезы, заклеивала пластыри, перевязывала бинтами.
Глеб сидел, закрыв глаза, едва держась в сознании.
— Ты... зачем? — пробормотал он.
— Заткнись.
Она закончила перевязку, но он уже клевал носом.
— Блять...
Он неосознанно наклонился вперед, и голова его упала ей на колени.
Влада замерла.
— Глеб...
Он не ответил. Уснул. Она сжала кулаки, матеря его в голове, но... Пальцы сами потянулись к его волосам. Она осторожно провела рукой по его голове, откинув растрепанные пряди со лба.
— Идиот...
Но голос её звучал уже не так зло. А где-то глубоко внутри — совсем не зло.