Глава 17. Боль.
В день свадьбы Адама Айша впервые сама позвонила Тимуру.
Она сказала, что хочет его увидеть, и провела с ним весь день, будто надеясь заглушить боль внутри себя. Дождь тогда шёл без конца, и вместе с каплями на её лице смешивались и её собственные слёзы. Она ловко скрыла их в этом дожде. На вопрос Тимура — почему она такая странная и задумчивая, — Айша тихо ответила: «Просто плохо спала».
Свадьбу назначили через три месяца. Вокруг начались шумные приготовления: близкие суетились, советовались, обсуждали каждую мелочь. Но Айша словно вышла из этого круга. Она отдала всё в руки матери, сказав:
— Я доверяю твоему вкусу. Купи всё, что сочтёшь нужным. Даже не спрашивай меня.
Честно говоря, ей было всё равно — какое платье выберут, какие цветы украсят зал, что подадут на столы. У неё не было ни радостного предвкушения, ни девичьей трепетной суеты. Свадьба перестала быть её мечтой. Она принимала её как данность, как путь, на который обязана встать каждая кавказская девушка, и который будто сделает её «такой, как все».
В сердце не было радости. Была только боль, которую она тщетно пыталась заглушить. И самое обидное было то, что когда-то она так мечтала об этом дне. Несколько лет назад Айша представляла свадьбу как праздник любви, как начало счастья. А теперь — всё иначе. Теперь это стало обязанностью, правилом, которое нужно выполнить.
За день до свадьбы Айша лежала рядом с матерью, прижавшись к ней, как маленькая девочка. Вдруг, почти шёпотом, спросила:
— Мама... ведь ещё не поздно? Может, отменим? Пожалуйста...
Мать улыбнулась, решив, что дочь просто переволновалась:
— Ты чего, глупенькая...
Но в этот момент внутри Айши что-то треснуло. Слёзы хлынули сами. Стена, которую она столько месяцев строила, рухнула. Она плакала и уже не могла остановиться. Сначала тихо, потом сильнее, а потом её плач перешёл в истерику.
Она рыдала и говорила сквозь всхлипы, что не хочет этого брака, что ей лучше быть одной всю жизнь, что она не сможет сделать Тимура счастливым. Она просила мать помочь, как будто починить её сердце, зашить эту зияющую рану внутри. В отчаянии она даже позвонила Тимуру и сказала:
— Отмени сам свадьбу. Я не смогу. Я не создана для этого. Я лучше останусь одна навсегда...
И плакала снова. Часы текли сквозь слёзы.
В какой-то момент мать, потерявшись между жалостью и твёрдостью, произнесла:
— Я ведь думала, что это была детская влюблённость. Я думала, ты давно забыла Адама. Что сердце твоё чистое, свободное. Как же так? Как ты всё ещё можешь думать о нём? Ведь он уже счастлив со своей женой. Я думала, это в прошлом...
Эти слова резанули Айшу. Она замолчала. Потом, будто измотанная, ушла под холодный душ. Вода текла по её лицу, смывая последние слёзы.
А Тимур написал ей только одно:
«Ты просто переволновалась. Завтра всё будет хорошо.»
Но Айша знала — завтра не станет хорошо. Завтра будет поздно. На Кавказе отменить свадьбу за день до торжества означало бы сломать не только свою жизнь, но и репутацию семьи. Она понимала: пути назад больше нет.
И вот настал день её свадьбы.
День, который когда-то в её мечтах должен был стать самым счастливым.
Она стояла красивая, юная, в белом платье, с глазами, которые не могли выдать никому её тайной боли. Гости улыбались, восхищались, называли её невестой — гордостью семьи. Но внутри Айша чувствовала только пустоту и смирение.
В этот день она дала слово.
Слово не Тимуру, а себе.
Что теперь она — его жена.
Что она постарается соответствовать, будет верной, правильной, достойной.
Даже если её сердце осталось в прошлом.
Вы можете спросить — как же Айша смогла так поступить с Тимуром? Разве это не похоже на обман — прикидываться влюблённой, когда сердце её всё ещё было полно боли? Но дело было не так. Айша никогда не играла с ним в эту игру. Ещё задолго до свадьбы она решилась рассказать Тимуру правду о себе.
Она писала ему, что в её жизни уже было предательство, что она когда-то любила по-настоящему, но та любовь ушла, оставив за собой лишь шрамы. Она не называла имени Адама, но честно призналась: от неё не стоит ждать безграничной влюблённости, головокружительных признаний и тех чувств, которыми горят девичьи сердца в начале отношений.
Айша хотела, чтобы Тимур не оказался обманутым, чтобы он знал, на что идёт. Она сказала, что уважает его, что ей с ним спокойно и хорошо, но не нужно строить иллюзий. И, признаваясь в этом, будто снимала с себя ответственность за ложь.
Тимур, прочитав её строки, ответил просто: он готов. Готов ждать её сердце столько, сколько нужно. Готов любить её даже такой, с этой болью внутри. И Айша, вздохнув, приняла его слова — как принимают данность, которая вроде бы должна утешить, но почему-то не зажигает.