Тёмное Наследие

Ночь была ледяной, звёзды почти гасли в густом северном небе, когда Амелия, Ариан, Зара и Лоран покинули Академию и через портальную станцию отправились на север — в город Арэалис, родину Кайрона. Телепорт измотал их всех, и когда они оказались на заснеженной улице, дыхание сразу застыло клубами пара. Арэалис встретил их сурово: каменные дома с крутыми крышами, узкие улицы, покрытые снежными заносами, и редкие фонари, свет которых расплывался в морозной дымке.

— Ну и ночка… — пробормотал Лоран, кутаясь в шарф и поёживаясь. — Я знал, что север — это холодно, но не думал, что настолько.

— Добро пожаловать в Арэалис, — лениво хмыкнул Ариан, окидывая город цепким взглядом. — Дышать можешь, или тебя уже нести?

— Ха-ха, смешно, — проворчал Лоран, но улыбнулся.

Они быстро нашли небольшой отель с потемневшей вывеской «Серебряный клевер». Внутри пахло хлебом, горячим мёдом и тёплым камином. Владелец — пожилой мужчина с ласковыми глазами — без лишних вопросов выдал им номера.

— Ну что, — протянула Зара, хитро улыбаясь, когда узнала, что Амелия и Ариан взяли общий номер. — Как мило… Ну-ну. Впрочем, неудивительно.

Амелия смущённо опустила глаза, а Ариан только ухмыльнулся, словно это его совсем не трогало.

— Между прочим, — продолжила Зара с притворной важностью, — еле оторвалась от Рейна. Он на полном серьёзе собирался ехать с нами. Я его еле уговорила остаться — на всякий случай. Если нас вдруг начнут искать в Академии, он подаст знак, чтобы мы могли быстро вернуться. Но, поверьте, это было нелегко. Он еле меня отпустил.

— Герой, — усмехнулся Лоран. — Ну, будем надеяться, что ему не придётся отрабатывать это геройство.

Амелия слабо улыбнулась, чувствуя, как Ариан слегка коснулся её спины, подталкивая к лестнице.

— Пойдём. Завтра нам понадобится много сил.

Амелия кивнула. Завтра их ждала встреча с Кайроном — если, конечно, всё пойдёт по плану.

Комната оказалась неожиданно уютной: тёплые охристые стены, толстый ковёр на деревянном полу, простая, но изящная мебель. У окна — кресло-качалка и небольшой столик с керосиновой лампой, а в центре — широкая кровать с мягким матрасом, покрытая белоснежным бельём, пахнущим мятой и лавандой. Казалось, будто хозяева отеля, несмотря на редких гостей, следили за чистотой с особым тщанием. На стенах висели вышитые пейзажи — горы, сосны, лунный свет на снегу. Всё это создавало ощущение тишины и уюта, которого Амелии так не хватало последние недели.

Амелия первой отправилась в душ — горячая вода, стекающая по коже, смывала усталость и тревоги. Вернувшись в комнату, она завернулась в мягкий халат и села на кровать, прислушиваясь к звукам за дверью. Следом ушёл Ариан. Когда он вернулся, волосы чуть влажные, глаза усталые, но всё равно полные этого хищного блеска, Амелия уже устроилась под одеялом, приглушённо улыбаясь.

Перед тем как заснуть, они долго разговаривали. О пути, о том, что ждёт их завтра. Ариан, лёжа рядом, лениво перебирал её пальцы, а Амелия, глядя в потолок, всё чаще возвращалась к мыслям о прошлом.

Она вспоминала то первое время. Как он появился в её жизни — загадочный, опасный, пугающий. Как её кошмары вдруг перестали быть просто снами, а стали чем-то большим. Он приходил в её сны так, будто знал все её страхи. Тени, шаги за спиной, ледяное дыхание на шее. Он знал, как её запугать — и делал это мастерски.

«Зачем ему тогда был нужен Кристалл Истока?» — думала Амелия, поворачивая голову на подушке, чтобы взглянуть на его профиль. Она столько раз хотела спросить его об этом, но каждый раз язык не поворачивался. Может, потому что боялась услышать ответа.

Ариан открыл глаза и встретил её взгляд.
— Не спишь? — тихо спросил он, чуть хриплым голосом.

Амелия только покачала головой, невесомо улыбнувшись, и прижалась к нему ближе, отгоняя все вопросы хотя бы на эту ночь.

......

Утро в Арэалисе было морозным, но ярким. Солнце едва поднялось над снежными крышами, заливая улицы бледным светом. В отеле ,где остановились Амелия, Ариан, Зара и Лоран, пахло свежим хлебом и горячим яблочным настоем.

— Ну что, народ, — весело сказала Зара, усаживаясь за стол, — сегодня наконец увидим этого таинственного Кайрона! Честно, я думаю, он живёт в каком-нибудь замке изо льда…

— Лучше бы он жил в библиотеке, — хмыкнул Лоран. — Там ему самое место ,не пришлось бы сейчас искать .

Амелия рассмеялась, подхватывая чашку с настоем. Но Ариан, опершись локтями о стол и сцепив пальцы, нахмурился. Его взгляд был хмурым, голос — резким:

— Закончите веселиться. Мы сюда не на каникулы приехали. Поедим — и сразу к Кайрону. Проверим и разойдёмся.

Все замерли. Зара нахмурилась: — О, ну здравствуй, утренний кошмар.
— Зара закатила глаза. — Без тебя бы, знаешь ли, разговор шёл куда веселее.

— Ты, кажется, путаешь весёлое с бесполезным, — холодно отрезал Ариан. — Мы не на экскурсии.

— Хватит! — резко сказала Амелия, хлопнув ладонью по столу. — Я не собираюсь сидеть здесь, слушая, как вы выясняете, кто круче.

Зара скрестила руки на груди: — Слышал, наставник? Амелия не твоё личное достояние, между прочим.

Ариан наклонился вперёд, его улыбка стала опасной: — Ты ведь понимаешь, что если бы не Амелия, я бы вас здесь даже не слушал?

Лоран уже собрался встать, но Амелия быстро перехватила его руку: — Лоран, нет. Не сейчас.

Зара всё ещё язвительно улыбалась: — Ох, какой же ты… настоящий подарок. Неужели Амелия и правда с тобой счастлива?

— Хватит, — тихо, но твёрдо сказала Амелия, её голос прозвучал, как удар хлыста. — Мы все устали. Мы вместе, потому что хотим помочь. Никто не обязан никого терпеть, но мы это делаем — ради Кайрона. Ради дела.

Амелия поднялась из-за стола.
— Всё, собираемся. Мы отправляемся к Кайрону.

Компания вышла на прохладный воздух. Улицы Арэалиса были узкими, вымощенными бледным камнем, а утренний туман всё ещё цеплялся за дома, словно не хотел отпускать. Город оживал медленно: где-то скрипнули ставни, раздались первые шаги, слышался лай собак.

Они свернули на улицу с низкими домами, их дыхание клубилось в воздухе. Зара с Лораном чуть впереди шептались о чём-то своём, Ариан шагал рядом с Амелией, время от времени бросая на неё быстрые, почти невидимые взгляды.

— Адрес, — напомнил он, вытягивая бумагу из внутреннего кармана. — По описанию… это буквально квартал отсюда.

Амелия сжала губы. Почему-то ей казалось, что поиски займут куда больше времени. Но, быть может, судьба решила не испытывать их на прочность.

…И действительно, когда они свернули за угол, нужный дом оказался совсем близко — большой особняк с резными окнами и увитым плющом крыльцом. Величественный, но в то же время какой-то… забытый. Амелия чуть сжала ладонь Ариана, почувствовав, как сердце от волнения забилось чаще.

Но Кайрон был гораздо ближе, чем они искали.

Темнота.

Густая, почти осязаемая. Пахло сыростью, металлом и старым камнем. Узкое, едва заметное окошко под потолком пропускало тусклый луч света, который скользил по стенам, едва подсвечивая фигуру в центре комнаты.

Кайрон открыл глаза. Веки налились тяжестью, взгляд плыл, тело будто не принадлежало ему. Его руки висели над головой, закованные в цепи, звенья которых терлись о камень с каждым слабым движением.

Губы потрескались, горло горело от жажды. Он не ел и не пил уже несколько дней. Голова кружилась, а в ушах стоял гул, сливавшийся с далёкими, неразборчивыми звуками за стенами.

Он попытался пошевелиться — лишь слабый скрип металла и тихий выдох сорвались в темноту.

Он с трудом поднял голову. Сухие, потрескавшиеся губы мучительно разошлись, позволяя прохрипеть:

— Воды...

Ответом был удар. Хлёсткий, резкий, от которого на мгновение потемнело в глазах. Кайрон дёрнулся, натягивая цепи, и боль пронзила плечи с новой силой.

— Говори, Осторн, — прозвучал безжалостный голос следователя, стоявшего в тени. — Признайся, и твои мучения закончатся.

Кайрон снова молчал. Сердце в груди бешено билось, но не от страха — от отчаяния. Он не мог предать её. Ни за что. Пусть они вырвут из него душу, но имя Амелии никогда не сорвётся с его губ.

— Ты так любишь страдать? — Голос мучителя звучал с едва уловимым раздражением. — Поверь, тебе не выдержать. Рано или поздно, ты заговоришь.

Очередной удар обрушился на его тело, тяжёлый и сокрушительный. Воздух болезненно покинул его лёгкие, а сознание на мгновение провалилось в пустоту.

Он думал о ней. О её глазах, полных тревоги, и о той невинной улыбке, что озаряла её лицо в редкие моменты покоя. Амелия. Ради неё он выдержит всё. Ради неё.

Его пальцы невольно сжались в кулаки, цепи громко звякнули, а лицо исказилось от боли. Кровь стекала по подбородку, смешиваясь с потом.

— Ты мучаешь только себя, — шёпот следователя прозвучал почти ласково. — Скажи имя. Или признай, что сам впустил тьму в своё сердце.
Мы нашли книги в твоём кабинете, мы знаем, что ты покрывал тёмного мага. Расскажи, где он сейчас, и твои мучения прекратятся.

— Я не покрывал никого... — прошептал Кайрон, с трудом поднимая голову. В его глазах не было страха, только твёрдая решимость. — Я уже сказал вам всё.

Вдруг раздался скрип двери, и сердце Кайрона на мгновение остановилось, чтобы в следующий миг болезненно застучать в груди. Вошедшие фигуры с лицами, скрытыми капюшонами, молча приблизились. Один из них держал в руке раскалённый прут, мерцающий зловещим красным свечением.

Фигура с прутом приблизилась, и в следующий миг раскалённый металл коснулся спины Кайрона, обжигая кожу и заставляя его сорваться в крик. Боль была настолько яркой и безжалостной, что казалось, будто пламя проникает внутрь, охватывая сердце.

— Ты заговоришь, магистр. Либо умрёшь здесь, забытый всеми.
Ты хочешь защищать кого-то ценой собственной жизни? — шёпот раздался близко к уху, холодный и издевательский.
— Они не придут за тобой, Кайрон. Никто тебя не спасёт.

Кайрон собрал последние силы, чтобы ответить.
— Мне всё равно... что вы со мной сделаете. Но я ничего не знаю о том кого вы ищете.

Разъярённый, один из мучителей схватил его за волосы, резко дёрнув голову назад.
— Посмотрим, надолго ли тебя хватит.

Кайрон вновь закричал, когда раскалённый прут коснулся его тела, и с каждым новым ударом в его мыслях оставалось лишь одно имя, одна единственная причина выдержать всё это: Амелия.

Затем одна из фигур в капюшоне, стоявшая ближе других, вдруг слегка отступила, расправляя плечи. В его голосе звучала ледяная насмешка:
— Мы даём тебе ещё время, магистр.
Его сапоги тихо скрипнули по камню.

— В следующий раз, когда мы придём, будем снова задавать тебе вопросы ,за каждый неверный ответ, будем лишать тебя пальцев ,потом ушей . Думаю, ты понимаешь правила.

Кайрон только тяжело выдохнул, голова бессильно повисла на груди. Голос внутри него хотел закричать, хотел ударить, но тело больше не подчинялось.

— Отдыхай, — с насмешкой бросила фигура, разворачиваясь.

Тяжёлые шаги отдалялись, звуча по каменным плитам, и вот — дверь с глухим стуком захлопнулась, оставив Кайрона снова один на один с тишиной и собственным телом. Он повис на цепях, чувствуя, как рвутся связки в плечах, как каждый вдох даётся с хрипом, как в груди стучит только один-единственный вопрос: выживет ли он до завтра?

Губы потрескались, кожа на запястьях была содрана до крови, а пальцы дрожали от боли, будто жили отдельной жизнью. Каждый сустав нылил, горел, как если бы его раскаляли изнутри, а на спине — ожоги от металла, оставлявшего на коже чёрные метки. Он с трудом приоткрыл один глаз, уже почти не различая света, что пробивался сквозь крохотное окошко под потолком.

«Амелия…» — он слышал её имя внутри себя, как молитву, как последнюю нить, за которую цеплялся разум, чтобы не сойти с ума. И вдруг в памяти всплыл тот день — первый день её приезда в Академию. Он помнил, как она стояла посреди зала, ещё растерянная, с чемоданом, с огромными, поразительно чёрными глазами, что смотрели на него с неосознанной силой, прожигая насквозь. Тогда он ещё не знал, что она для него будет значить. Тогда он ещё не знал, что однажды полюбит её всем сердцем.

И сейчас, в этой тьме, единственное, о чём он жалел больше всего, — что так и не смог признаться Амелии напрямую, что любит её. А ещё больше — что когда-то, когда у неё тоже были к нему взаимные чувства ,он не осмелился пойти против правил Академии, не бросил всё ради них двоих. И сам оттолкнул ее . Если бы не это все ,может быть, тогда всё бы изменилось. Может быть, тогда они были бы вместе. Может быть, тогда он бы сейчас не висел на этих цепях, а держал бы её за руку.

Он стёр бы память, если бы мог. Сжёг бы её следы. Сбежал бы, если бы это спасло её. Но теперь… теперь всё, что у него было, — это цепи и слабый шёпот имени, что жил в нём сильнее, чем боль.

Грудь сжалась, когда волна боли прокатилась по телу. Он зажмурился, губы дрогнули. Слёзы — редкие, горячие — прорвались из уголков глаз. Он не плакал за себя. Он плакал за неё. За то, что она может узнать. За то, что однажды она услышит, что он исчез — и будет искать, и найдёт пустоту.

«Прости меня…» — едва слышный выдох сорвался с губ.

И только сердце всё ещё стучало, слабо, упрямо, в груди, повторяя: держись. Для неё. Держись.

---

Снаружи дом Кайрона выглядел безмолвным и пустым, словно застыл во времени. Высокие окна с резными рамами отражали серое северное небо, тяжёлая деревянная дверь не поддавалась, сколько бы Амелия ни стучала по ней ладонью. Её голос дрожал, когда она позвала:
— Магистр Кайрон? Вы здесь?..

Но в ответ — только шёпот ветра, пробегающий по мощёным улицам города.

— Закрыто, — тихо сказал Лоран, пробуя тяжёлую бронзовую ручку. — И, судя по всему, давно.

— Может, он… просто уехал? — неуверенно пробормотала Зара, но в голосе её звучала та же тревога, что застыла в глазах Амелии.

Ариан стоял чуть в стороне, мрачно сдвинув брови. Он оглядел фасад и, обведя взглядом друзей, глухо бросил: — Есть ещё окна. Если не хочешь ждать, пока он сам нас впустит… посмотрим, что внутри.

Они подошли ближе. Окна находились достаточно высоко, и единственный вариант был — попробовать заглянуть через них. Амелия нервно сжала пальцы, сердце стучало в груди, и она знала: что-то здесь не так.

— Так, ладно… окна, — Амелия обвела взглядом высокий фасад и нахмурилась. — И как же мы это сделаем?

Ариан лениво склонил голову, в уголке губ мелькнула его фирменная, чуть насмешливая полуулыбка.
— При помощи твоей магии, малышка. Спусти их внутрь. Пусть проверят все комнаты и скажут нам, что там.

Амелия резко выдохнула, сжав кулаки. Она оглянулась по сторонам — слава богам, высокий забор почти полностью скрывал их от чужих глаз. В груди заколотилось сердце: даже с друзьями, даже с Арианом рядом, выпускать свою тьму на глазах у других всегда было испытанием.

— Хорошо… — тихо сказала она, чувствуя, как внутри поднимается знакомая дрожь. Закрыв глаза, Амелия сосредоточилась.

Медленно, из-под её ладоней, стелясь по коже, выступила тьма — густая, почти осязаемая. Она потянулась вперёд, словно живая, и с каждым её движением сгущалась, пока наконец не приняла форму.

Из её рук вырвались две змеи, сотканные из тени. Они извивались, скользили, тонкие, стремительные, будто сами были дыханием ночи. Лоран сдержанно ахнул, Зара от удивления чуть прикусила губу, а Ариан — только прищурился, явно довольный.

— Вот это зрелище, — пробормотал он, не отрывая взгляда.

Амелия чуть дрожащими пальцами направила змей к окнам. Тьма послушно устремилась вперёд, извиваясь в воздухе, скользнула по стеклу и… исчезла, проходя сквозь преграду, словно её и не было.

— И давно… ты этому научилась? — осторожно спросила Зара, её голос звучал почти шёпотом, полным восхищения и лёгкого испуга.

Амелия отвела взгляд, не зная, что ответить. Она не была уверена, стоит ли раскрывать это сейчас.
Но Ариан, не дожидаясь её слов, бросил с ленивой усмешкой:
— Давно. Просто вам не показывала.

Время тянулось мучительно долго. Амелия чувствовала, как с каждой секундой напряжение сжимает ей горло. Где они? Почему не возвращаются? Что, если что-то пошло не так?..

И вдруг, из тени окон, змеиныe силуэты вернулись — скользнули обратно, извиваясь в воздухе, пока одна из них не остановилась возле её уха. Амелия замерла, чувствуя, как едва слышный, почти шелестящий голос скользит в её сознание, шепча отчёты о том, что было внутри. Её пальцы сжались, сердце забилось быстрее, глаза широко раскрылись.

Она коротко кивнула, и в тот же миг тени растворились в воздухе, исчезнув, будто их никогда и не было.

Амелия обернулась к друзьям, дыхание её сбилось, взгляд дрожал, но голос прозвучал неожиданно твёрдо:
— Там… никого. Всё пусто. Но… странно пусто.

Ариан посмотрел на неё внимательно, его глаза чуть сузились, а Лоран с Зарой переглянулись, понимая, что эта история только начинается.

Амелия медленно обернулась, голос дрожал, но звучал отчётливо:
— Там ощущение… будто бы уже никто там не живёт. Кругом пыль, завалы коробок, пустые комнаты. Ни единого признака того, что здесь кто-то жил хотя бы недавно.

Зара нахмурилась, скрестив руки на груди:
— Может,ректор  перепутала? — она посмотрела на Ариана. Неправильно указал улицу или номер дома?

Ариан хмуро посмотрел на неё, сжав губы в тонкую линию:
— Ничего не понимаю… Как же так?

Амелия шагнула вперёд, вглядываясь в высокий особняк, будто надеясь увидеть что-то сквозь камень и дерево.
— Но город-то верный, я помню… — пробормотала она. — Кайрон сам говорил, что на каникулах ездил сюда. Значит, мы не ошиблись…

Лоран тихо покачал головой, опуская руки в карманы.
— Что же делать… — прошептал он.

Ариан вдруг резко развернулся, голос стал сухим и отрезанным:
— У нас к сожалению нет времени больше. Нужно возвращаться .

Амелия сжала кулаки, чувствуя, как сердце болезненно сжалось. Ей казалось, что вот-вот она потеряет что-то важное… но ответа по-прежнему не было.

Амелия резко повернулась к друзьям, голос дрожал от отчаяния:
— Ну пожалуйста… давайте ещё поищем! Мы можем поспрашивать у прохожих, знают ли они семью Осторн. Мы не можем просто так уйти!

Зара сжала губы, оглядывая улицу, а Лоран задумчиво провёл рукой по затылку. Но прежде чем кто-то успел что-то сказать, Ариан шагнул к Амелии, положив руки ей на плечи. Его голос был удивительно мягким, но твёрдым:
— Амелия… пожалуйста, успокойся. Подумай сейчас. Нам нужно вернуться. Если мы будем блуждать по улицам, это плохо закончится.

Она попыталась возразить, но Ариан слегка наклонился, поймав её взгляд:
— Я тебе обещаю: когда мы вернёмся в Академию, я снова пойду к ректору и уточню насчёт адреса. Возможно, она действительно ошиблась. И тогда… — он задержал паузу, — тогда на новый адрес мы уже отправим письмо. А если получится… мы приедем ещё раз. Хорошо?

Амелия медленно опустила голову, сжимая пальцы в кулаки, борясь с желанием закричать. Несколько долгих секунд — и, наконец, тихий выдох:
— Хорошо…

Ариан коротко кивнул, отпуская её плечи, и обернулся к остальным:
— Всё, давайте возвращаться.

Зара тяжело вздохнула, а Лоран с сожалением посмотрел на дом, прежде чем последовать за ними.

По возвращении в Академию на улице уже стремительно темнело. Зима неохотно уступала место весне, но снег всё ещё покрывал каменные дорожки Академии, хрустя под ногами. Когда они пересекли вратную арку, на небе зажигались первые звёзды, а высокие башни академических зданий утопали в сумерках.

Амелия с Арианом обменялись короткими взглядами.
— Встретимся чуть позже, — мягко сказал он, легонько сжав её ладонь.
— Хорошо, — кивнула Амелия, наблюдая, как он скрывается в тени коридора.

Она вместе с Лораном и Зарой поднялась в общежитие. Их комнаты встретили их тишиной, но едва они зашли внутрь, начался напряжённый разговор.

— Это всё странно… очень странно, — Амелия ходила по комнате, сцепив руки. — Пустой дом. Ни единого следа, что там кто-то жил. Неужели ректор ошиблась? Завтра… завтра мы всё выясним.

Лоран сидел, облокотившись на подоконник, кивая с задумчивым видом.
— Да, Амелия. Всё это совсем не складывается. Мы с Зарой полностью с тобой согласны.

— Не переживай, моя хорошая, — Зара с улыбкой подошла, обняла её за плечи. — Ты себя изводишь. Всё будет хорошо. Мы найдём твоего Кайрона. Обещаю.

Амелия слабо улыбнулась, но взгляд её оставался тревожным.
— Просто… не могу отделаться от этого чувства. В груди словно сжимается. Как будто что-то происходит прямо сейчас… что-то плохое.

Зара коснулась губами её виска и, чуть покачивая, прошептала:
— С ним всё в порядке. Не думай о худшем. Мы рядом. Ты не одна.

Лоран тихо усмехнулся, склонив голову набок:
— Знаешь, Амелия… я вообще удивлён, что Ариан согласился на всё это. Он ведь терпеть не может Кайрона. А тут — отправился с нами на поиски, терпел наши разговоры. Видимо, он правда тебя любит и ценит.

Амелия на миг замерла, опустив взгляд, а потом едва слышно ответила, почти шёпотом:
— Да… и ради него я тоже готова на многое.

Амелия вздохнула и слабо улыбнулась, глядя на Зару и Лорана.
— Спасибо вам… — прошептала она, голос дрогнул. — За то, что вы рядом. За то, что идёте со мной этот путь… за всё, что терпите из-за меня. Я столько всего вам навалила… а вы всё равно здесь. И любите меня.

Не успела она договорить, как Зара резко шагнула вперёд и обняла её, прижимая к себе крепко. Лоран без слов подошёл и обнял их обеих, заключив в тёплый, дружеский полукруг. Амелия почувствовала, как тепло их рук пробирается сквозь холод беспокойства, сжимая сердце — не болью, а надеждой.

— Эй, — шепнула Зара, улыбаясь сквозь лёгкую дрожь, — глупенькая ты моя. Ты — наша семья, поняла? А семью не бросают.
— Даже когда она втягивает нас в самые безумные истории, — добавил Лоран, усмехаясь, — мы всё равно с тобой.

Позже, когда Лоран ушёл в свою комнату, Амелия лежала, задумчиво глядя в потолок, будто пытаясь найти в узорах на потолке ответы на свои вопросы. Сердце её было тревожным, как будто предчувствие чего-то неизбежного не давало ей покоя.

Тихо, словно ветерок, Зара легла рядом, положив голову Амелии на плечо и крепко прижавшись к ней, обнимая рукой за талию.

— Амелия, — прошептала Зара тихим, ласковым голосом, — знаешь, я так сильно тебя люблю. Ты подарила мне столько эмоций в этой Академии… Столько счастливых моментов. Ты правда стала моей семьёй.

Голос Зары был чуть дрожащим от эмоций, искренним и глубоким. Амелия почувствовала, как тепло этих слов наполняет её сердце, согревая изнутри. Она медленно повернула голову, с улыбкой глядя на подругу, и её голос прозвучал с тихой, печальной нежностью:

— У меня нет семьи, Зар… Никого, кроме Селены. Вы с Лораном стали для меня… больше чем друзья. Вы заменили мне всех. Я никогда не думала, что снова смогу испытать это чувство… обрести настоящую семью. Теперь она у меня есть, когда вы рядом.

Амелия нежно провела ладонью по волосам Зары, ощущая, как её подруга прижимается ближе, будто боясь отпустить её. Несколько минут они молчали, просто наслаждаясь теплом и близостью друг друга. Комната была наполнена тихой, пронзительной нежностью, словно каждая боялась разрушить этот волшебный момент.

Но спустя время Амелия чуть вздохнула и тихо проговорила:

— Зар… я сейчас пойду к Ариану. Сегодня меня не будет. Я хочу провести с ним немного времени, пока есть такая возможность. Надеюсь, ты не против?

Зара слегка улыбнулась, поднявшись и взглянув на Амелию с теплотой и чуть грустными глазами. Её взгляд был полон странной нежности и тоски, которую Амелия раньше не замечала.

— Конечно, моя дорогая, иди. Наслаждайся этим моментом, — тихо ответила Зара и нежно поцеловала Амелию в щёку, крепко-крепко обняв её напоследок, будто что-то чувствуя и боясь отпустить её навсегда.

От этого нежного жеста у Амелии сжалось сердце. Внезапно ей показалось, что Зара прощается. Странное, щемящее чувство потери кольнуло её изнутри, но Амелия попыталась отбросить его, улыбнувшись и поднявшись с кровати.

Она ещё раз взглянула на Зару, уже собираясь уйти, и увидела в её глазах непривычную грусть, словно та что-то знала наперёд.

Амелия быстро прогнала тревожные мысли, но сердце отчего-то забилось чаще.

После этого Амелия тихо вышла в тёмный коридор, полутени легли на её плечи, словно обнимая. Она шла мягкими шагами, сердце билось учащённо — где-то на границе радости и тревоги. Но стоило ей сделать несколько шагов, как впереди, из тени, показался Ариан. Он, как всегда, будто знал, где она, и шёл ей навстречу — быстрым, уверенным шагом.

Едва она открыла рот, чтобы позвать его, как он уже оказался рядом, обхватил её за талию и властно, почти жадно прижал к себе. Его губы опустились на её губы — в горячем, голодном поцелуе, в котором слышались все его невысказанные желания. Он целовал её так, будто всё это время, пока они были с друзьями, сдерживал себя из последних сил.

— Я мечтал об этом, — прошептал он низким голосом, когда их губы наконец разомкнулись, — всё это время… Еле сдерживался.

Амелия тихо рассмеялась, чуть прикусив губу и глядя на него снизу вверх, взглядом, полным света и чуть-чуть лукавства.

— Пойдём в наш тайный уголок… в то тихое, уютное местечко, — сказала она, мягко касаясь его руки.

Ариан улыбнулся, и в этой улыбке сквозила тень хищного предвкушения.

— Как скажешь, — ответил он, обнимая её за плечи. — Отправляемся в твой замок.

Оказавшись в этом укромном замке, Амелия снова поймала себя на мысли, что всё чаще представляет его не просто как временное убежище, а как их с Арианом возможное будущее — родовое гнёздышко, где они когда-нибудь будут жить вместе. Она мысленно расставляла мебель, представляла, где будут их книги, где они будут пить чай у камина, где Ариан будет сидеть, задумчиво глядя в окно, а она — читать, устроившись рядом.

Ей хотелось, чтобы это время настало скорее. Ариану оставался всего один год до окончания Академии, а ей — ещё целых два, но она знала: он будет рядом, он будет ждать. В этом не было ни капли сомнений.

Сегодня Амелия особенно захотела —  покормить грифона. Когда она сказала об этом Ариану, он с чуть поднятой бровью и ухмылкой заметил:
— Какая ты сегодня смелая, Амелия. Не боишься?
— С тобой рядом я ничего не боюсь, — мягко ответила она, коснувшись его руки.

Они забрались на крышу замка, в цветущий сад, который никогда не знал зимы. Воздух там был наполнен запахами вечного лета, цветов и свежей травы. Амелия обожала бывать здесь — среди этих благоухающих зарослей, с книгой в руках, наблюдая за Арианом, который, устроившись на перилах или под деревом, задумчиво смотрел вдаль.

Сегодня же она снова попыталась воспроизвести специальный свист, которым Ариан звал грифона. Ей это долго не удавалось, но вдруг — резкий, высокий звук вырвался из её губ, и где-то в небе послышался ответный крик. Сердце Амелии замерло, а потом, как взрыв радости, заколотилось сильнее — огромные крылья рассекли воздух, и с небес, к ним, плавно скользя, спустился грифон.

— Ариан! Ты видел?! — восторженно воскликнула Амелия, едва сдерживая смех.
— Да, видел, — усмехнулся он. — Ну что ж, сегодня ты явно сияешь.

Амелия была счастлива, как ребёнок. Она протянула руку с кусочком мяса, а грифон осторожно, почти нежно, взял его клювом. Её глаза сияли, щеки раскраснелись, а Ариан смотрел на неё с лёгкой, почти неуловимой улыбкой, как на чудо, которое само пришло в его жизнь.

В этот момент Амелия снова подумала: «Поскорее бы настало то время, когда мы будем здесь… всегда.»

После того как Амелия накормила грифона, она с лёгким смехом наблюдала, как тот расправил крылья и исчез в небе, уходя в свою высокую, недосягаемую высь. Сегодня ей не хотелось летать — слишком много мыслей теснилось в голове. Вместе с Арианом они спустились по лестнице, ведущей обратно в уютные комнаты замка.

Амелия устроилась возле камина, обхватив колени и задумчиво глядя в пляшущие языки пламени. Тёплый свет играл на её лице, отражая одновременно усталость и тихую грусть. Ариан остановился рядом, наблюдая за ней несколько мгновений, а потом тихо спросил:

— Думаешь о Кайроне?

Амелия чуть заметно кивнула, не отрывая взгляда от огня. Он подошёл ближе, присел рядом, положив ладонь на её руку.

— Амелия  — мягко сказал он, — давай сегодня не будем думать о нём. Этот вечер… он только наш. Завтра, — он сжал её пальцы, — я обещаю, мы решим всё. Я найду ответы.

Амелия повернула голову, встретилась с его взглядом — и тревожные нити внутри, будто оборвались, оставив только спокойное тепло. Она знала: Ариан всегда держит своё слово. Всегда.

Её губы дрогнули в лёгкой улыбке.

— Хорошо, — почти шёпотом ответила она. — Сегодня — только наш.

Ариан улыбнулся краешком губ, сел ближе, позволяя тишине заполнить пространство между ними. За окнами мягко падал снег, а в камине трещали поленья, и на какое-то мгновение казалось, что весь мир суеты остался далеко за стенами этого замка.

Амелия сидела у камина, когда почувствовала, как Ариан взял её руку. Его пальцы были тёплыми, уверенными, словно он всегда знал момент, когда ей это особенно нужно. Он чуть улыбнулся, посмотрел ей в глаза — и вдруг что-то блеснуло у него в ладони.

— Это… — Ариан раскрыл пальцы. На ладони покоилось кольцо — серебристое, с изящной гравировкой и странным, мерцающим камнем, который словно пульсировал слабым светом. — Моё родовое кольцо. Оно передавалось в моей семье много поколений, от одного сильнейшего мага — другому. Оно не просто символ… оно связь.

Амелия с замиранием сердца смотрела на него.

— Если ты его примешь, — мягко продолжил Ариан, — ты свяжешь себя со мной магической нитью. Это не просто украшение. Оно будет… оберегать тебя. Если с тобой случится беда, я почувствую это. Оно подаст мне знак. И, поверь, я найду тебя, где бы ты ни была.

Он замолчал на мгновение, а затем тихо добавил,  почти шёпотом:

— И ещё… все, кто увидит тебя с этим кольцом, будут знать, что ты — из рода Сорвейнов. Что ты… моя.

Амелия смотрела на кольцо с дрожащими пальцами. Сердце стучало, как птица в клетке. Она чувствовала — это не просто жест. Это доверие. Это выбор. Это признание.

Она протянула руку, едва заметно улыбнувшись, и Ариан осторожно надел кольцо ей на палец. Камень на миг вспыхнул мягким светом, как будто принимая её.

— Ты точно уверен, что хочешь отдать мне его?

Ариан тихо рассмеялся, взгляд стал мягче, и он поднял руку, чтобы коснуться её щеки.
— Я был уверен в этом с первого дня, как увидел тебя, Амелия, — его голос стал почти шёпотом, но в нём звучала несгибаемая уверенность. — Всё, что касается тебя… у меня нет ни единого сомнения.

Амелия медленно подняла глаза. Чёрные, как бездонные омуты, глаза сверкали в полутьме, наполненные счастьем, теплом, любовью — тем, что она хранила в себе так долго.
— Ариан… — голос её дрогнул, и она улыбнулась, едва слышно, но так искренне, как не улыбалась ещё никогда. — Я так сильно тебя люблю.

И, не дав ему ответить, Амелия потянулась вперёд, прильнула к нему, целуя со всей той страстью, со всей той любовью что была в ней .

Свечи трепетали, отбрасывая мягкие отблески на стены, и в этом золотистом полумраке Амелия казалась невесомой. Она стояла возле кровати, в алой шёлковой сорочке, тонкие бретели которой почти соскальзывали с плеч, а ткань мягко облегала её тело, подчёркивая изгибы, сияя на бледной коже. Её дыхание чуть дрожало, когда Ариан подошёл ближе — тёплый, сильный, надёжный.

Он провёл рукой по её щеке, по линии шеи, скользнул вниз к ключицам, задержался ладонью на сердце — так близко, что она почувствовала, как внутри всё сжалось от этого простого, но глубокого прикосновения. Ариан наклонился, коснулся губами её виска, вдохнул запах волос, она пахла головокружительной сладостью с терпкой нотой кофе .Амелия закрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте.

Их губы встретились осторожно — сначала, будто впервые, мягко, с трепетом. Но затем поцелуй стал глубже, смелее, жаднее. Амелия прижалась к нему, чувствуя, как в ней всё замирает и одновременно оживает, как будто Ариан вытягивал наружу её страхи, сомнения и наполнял их теплом.

Его руки скользнули по её спине, чуть наклоняя, погружая в постель. Шёлк сорочки мягко зашуршал, когда она откинулась, и Ариан лёг рядом, обнимая, вжимая в себя так, будто хотел навсегда отпечатать её тепло на своей коже. Его губы опустились ниже — по шее, к плечам, осторожные, как будто он боялся ранить или разрушить её хрупкость, а Амелия тихо вздыхала, запуская пальцы в его волосы, ощущая каждый вдох, каждое движение.

Её сердце стучало так громко, что казалось — Ариан слышит. И он, словно понимая это, улыбнулся уголками губ, прижался лбом к её щеке и прошептал что-то нежное, почти неразборчивое, но от этого слова проникли в самую глубину, согревая душу.

Когда сорочка сползла с плеч и исчезла где-то в складках простыней, между ними больше не было барьеров. Только касания, взгляды, дыхание, прерывистое и горячее. Он обнимал её так, будто больше никогда не отпустит, а она, дрожа от нежности и волнения, вплеталась в него движением, кожей, дыханием.

В эту ночь не было спешки. Они были честными — в каждом вздохе, в каждой дрожи, в каждом ласковом слове. И когда, наконец, они замерли, переплетённые, словно единое целое, Амелия тихо провела пальцами по его лицу, губам, и, глядя в его глаза, прошептала:
— Ты — мой дом. Моя душа.

А Ариан лишь крепче прижал её к себе, закрыв глаза, будто запоминая этот миг на всю жизнь.