Тёмное Наследие

Прошло уже больше недели с того звёздного вечера.
Бал остался позади, растворившись в череде новых дней, но память о нём ещё долго витала в стенах Академии.

Селена, старшая сестра Амелии, встала рано. Уже в боевом облачении, с застёгнутым нагрудником и гербом Королевства, она ждала у входа в западное крыло Академии. Без лишних слов, без лишнего пафоса. Только они вдвоём — в полусвете рассвета.

— Время возвращаться моя девочка ,я и так здесь задержалась гораздо дольше чем планировала. Сказала Селена  когда Амелия подошла.

Объятие было крепким и тёплым. Слезы наворачивались на глаза Амелии . Она не знала когда  снова сможет увидеть Селену . Возможно это их последняя встреча.

— Я горжусь тобой. Береги себя, дорогая  И помни — я всегда рядом. Даже если далеко.

После её ухода тишина показалась особенно громкой. Амелия ещё долго стояла одна в коридоре, глядя в сторону, где исчезла сестра.

Академия же ожила с новой силой.
Праздник быстро сменился повседневностью. Начались экзамены. Долгие, изматывающие, бесконечные. Библиотеки ломились от студентов, зелья бодрости продавались быстрее, чем пирожки, а в воздухе витала смесь кофе, магии и паники.

Амелия училась, сдавала, писала, демонстрировала навыки. Иногда — будто на автомате. Иногда — почти с вдохновением. Но чаще — просто потому, что нужно было двигаться дальше.

Она всё реже думала о нём. О Элиане.
Мысли приходили только в редкие моменты: когда пальцы касались браслета, когда музыка напоминала вечер у озера, когда кто-то произносил фразу, звучащую слишком похоже на его голос.
Но она отталкивала эти мысли.
Словно они были чем-то болезненным, чего нельзя трогать — не потому что не любишь, а потому что больно.

Лоран был прав.
Если он так легко её отпустил, не выслушал, не попытался понять — значит, не был её судьбой .

И всё же, в самые одинокие вечера, она ловила себя на том, что смотрит в окно… просто так. Без причин. Но с надеждой.

А ещё был Ариан.

Тот, кто разрушил хрупкое. Кто одним поцелуем уничтожил не только её вечер, но и всё, что она пыталась выстроить.
Что ему нужно?
Он ведь уже отомстил. Уже испортил её жизнь, перевернул всё вверх дном. Зачем продолжать?
Эти вопросы не давали покоя, как заноза. Он не исчез, не ушёл, а напротив — всё чаще оказывался поблизости. Будто искал, как ещё можно повлиять на неё.
Но ответа не было.

Иногда ей казалось, что дни сливаются в один — с замиранием сердца перед списком экзаменационных вопросов, с дрожащими пальцами на пергаменте, с потёками чар на ладонях. Всё шло по кругу: сон, занятия, библиотека, попытки не думать.

Один из экзаменов — по магии Преобразования — остался у неё внутри, как заноза.
Зал был тёплым, но воздух казался обжигающе холодным. Сердце стучало слишком громко, мешая сосредоточиться. Вокруг — шёпот, чужие вздохи, стальные взгляды магистров и в её ладоне — осколок льда. Простой. Безликий.

— Преврати лёд в живое, — прозвучала команда. Казалось, звук разнёсся по венам, как холод.

Она замерла. Сколько таких преобразований она уже делала? Цветы. Птицы. Ветви с листьями, переливающимися магией. Но сегодня внутри всё было иначе.

Амелия смотрела на лёд — и в нём будто отражалось всё: усталость.

Она закрыла глаза.

«Магия не требует силы — только правды. Услышь её.»

Слова Кайрона. Они возвращались, как щит. Или как свет.

Она позволила себе не думать — только чувствовать.

Когда открыла глаза, лёд уже исчез.

На её ладони — дрожащей, чуть влажной от испарины — лежал дракон размером с ладошку .

Он был живым. Его крылья были прозрачными, как тончайшие плёнки, в груди сияло тёплое голубое свечение, а глаза — её глаза — смотрели в зал с тихим вызовом. Он издал негромкий звук — будто искра, пронзившая воздух.

В зале повисла тишина.
Магистр привстал. Один из наблюдателей даже тихо выругался, не успев сдержаться.

— Это… — прошептал кто-то. — Это было великолепно.

Амелия не знала, как она это сделала. Не знала, почему именно дракон.

Дракон расправил крылья — и растаял, превращаясь в поток голубого света.

Магистр кивнул. Очень медленно. В его взгляде было не просто одобрение. Там был респект.

— Превосходно, мисс Тенебрис. Очень редкая форма трансформации.

Амелия сделала шаг назад. И только потом поняла — вся аудитория смотрит на неё.

После того как все студенты сдали экзамены — у кого с боем, у кого с лёгкостью, — Академия будто выдохнула. Последние недели были напряжёнными, но впереди ждал день, который ожидали все:
Распределение наставничества.

Тот самый момент, когда судьба словно подбрасывала жребий, соединяя учеников и старшекурсников невидимой магической нитью. Именно с этого момента многие получали не просто наставника — а того, кто станет рядом в самых трудных испытаниях, кто будет рядом до самого конца. Или до предела.

Зал заполнился с самого утра.
Все ученики — с первого по третий курс — были одеты одинаково: в строгие мантии Академии, глубокого синего цвета, с серебристыми символами факультетов, вышитыми на воротниках. Сегодня не было места пышности или самовыражению — только равенство, внимание, ожидание. Даже Зара, обычно дерзко нарушающая дресс-код, сегодня шла в потоке других — серьёзная, сосредоточенная.

Амелия стояла рядом с ней и Лораном. Они не разговаривали — да и вряд ли кто-то сейчас хотел говорить. В зале витала напряжённая тишина, которую нарушал лишь шорох тканей, эхо шагов и редкие, сдержанные шепоты.

Сводчатые стены зала были украшены чарующими гравюрами, которые начали мерцать, как только в центре появилась магистратура.
На возвышении стояли преподаватели, и чуть в стороне — артефакторий, держащий в руках серебристую чашу с белоснежными, чистыми листами.

Магия распределения была древней, почти живой.
Она читала не только магические поля, но и нечто большее: вектор судьбы, силу и страх, скрытые стремления. Нельзя было подделать результат, нельзя повлиять. Лист находил путь сам. Без права выбора.

Амелия стояла, чувствуя, как сердце бьётся слишком громко.
Она старалась не выказывать эмоций — но пальцы всё равно сжались на ткани мантии.

Ректор Академии Вальмерис Аделин Мейраван появилась в зале под звуки этого ритуального звона.
Высокая, с прямой осанкой и проницательным взглядом, она шагала с достоинством, будто каждая ступень была ей знакома с детства.
На ней была торжественная мантия ректора — глубокого серебристо-чёрного цвета, с символами всех факультетов, вышитыми на широких рукавах.
Тонкий ободок с вкраплениями лунного стекла венчал её волосы, собранные в строгий узел. Лицо — спокойное, но в глазах отражалась сила женщины, что не просто правит Академией, но хранит её душу.

Когда она остановилась у центра, голос её прозвучал без усиления — но каждый слышал его отчётливо, как будто он жил в стенах зала:

— Сотни лет Академия Вальмерис следует своим традициям. С тех самых времён, как первые из нас поняли: знание не может оставаться в тени. Оно требует продолжения. Наследия. Связи между поколениями.

Она сделала паузу, оглядывая зал.

— Сегодня, в этот особенный день, мои дорогие студенты, вы становитесь частью этой традиции.
Старшие курсы, стоящие на пороге собственного пути, передадут знания и опыт тем, кто только начал свой.
Это не просто символ, не просто ритуал. Это связь. Это нить, которую невозможно разорвать.

В зале стало тише.

— Каждый из вас получит лист — чистый, будто ещё не написанная страница.
Но когда он окажется в ваших руках, магия Академии, сама её суть, отразит вашу судьбу.
Имя наставника появится только тогда, когда вы будете к нему готовы.

Ректор взглянула в самую глубину зала — будто ища глазами не одного, а сразу всех.

— Не бойтесь того, что вам выпадет.
Каждая встреча — неслучайна.
И, быть может, именно она изменит всё.

Она шагнула назад. А магистр распределения, держащий чашу с зачарованными листами, поднялся на помост.

Церемония началась.

По одному студенты поднимались на возвышение, подходили к чаше с зачарованными листами и протягивали руки. Каждый лист был безликим — тонкий, как пергамент, с холодной поверхностью, будто пропитанной магией. Но стоило оказаться в ладони ученика, как он начинал светиться, и имя наставника проступало серебристой вязью — чётко, без ошибок.

Казалось, всё происходило медленно.
Слишком медленно.

Амелия стояла в рядах, наблюдая за другими. Время будто растянулось в вязкую нить. Она чувствовала, как гудит зал, как учащённо бьётся собственное сердце.
Лоран рядом тихо шепнул:

— Начинается азарт. Делай ставки, кто мне выпадет.

Амелия не ответила. Она уже ничего не слышала.
Она просто ждала.

И вот наконец — её имя прозвучало.
Чётко, торжественно:

— Амелия Тенебрис.

Она поднялась по ступеням. Медленно, будто ноги налились свинцом. Чаша с листами — как живая. Один из них дрогнул, всплыл чуть выше остальных, и сам лег ей в ладонь.

Холод.

Потом — тепло.

Буквы начали проявляться, словно проступали из её собственного дыхания.
Одна за другой.
Чёткие. Ясные.

Амелия смотрела на имя, проступившее на листе, и в одну секунду весь мир вокруг будто исчез.

Ариан Соррвейн.

Словно кто-то сорвал с неё защиту, оставив одну посреди холода и шума.
Сердце глухо ударилось где-то в животе, затем опустилось — словно в пятки. Пальцы сжали пергамент так сильно, что он едва не смялся. Руки дрожали. Горло сжалось.

Глаза метались по залу — хаотично, бессмысленно. Она искала… хоть что-то. Подтверждение того, что это ошибка. Что сейчас кто-то поднимется на помост и скажет: «Постойте, мы перепутали. Это не ей».
Но никто не поднимался.
Никто не говорил.
Имя сияло на пергаменте — как клеймо.

Она не помнила, как спустилась обратно. Ноги двигались сами. Тело — будто не её. Сознание проваливалось в какую-то ватную пустоту. В голове вертелось только одно:
Нет. Нет. Нет. Только не он.

Когда она вновь очутилась среди студентов, всё было как в тумане. Лоран что-то сказал, но она его не услышала.
Она не думала — действовала. Почти на автомате.
Развернулась и направилась к столу преподавателей. К магистрам.

— Простите, — голос сорвался с губ, но она всё же сказала это. — Это ошибка. Я не могу… Это не мой наставник.

Магистр, сидящий ближе всех, — строгий, с серебряной повязкой на запястье, символом Церемониальной комиссии — посмотрел на неё ровно:

— Магия распределения не ошибается, мисс Тенебрис.

— Но… — она сжала лист, показывая. — Это он. Ариан Соррвейн.

— Мы знаем, — коротко кивнул он. — Имя проявляется только тогда, когда магия уверена в выборе. Это древний ритуал. Он не поддаётся изменениям.

— Но… это невозможно, — прошептала она. — Это… точно не случайность. Он... Он

Слова вязли в горле. Она не могла даже назвать, кто он такой.
Магистр посмотрел на неё чуть мягче, но в голосе звучала всё та же непоколебимая решимость:

— Именно потому, мисс Тенебрис, что вы так потрясены, этот выбор и имеет силу.
Магия не даёт того, чего мы хотим. Она даёт то, что нам нужно.

Это было как удар. Сильный, тихий, без шанса защититься.

Амелия стояла, сжимая в руке лист, а внутри — всё обрушивалось. Она не знала, как теперь быть. Не знала, что значит — пройти остаток обучения рядом с ним.

Амелия стояла ещё секунду, надеясь — чего именно, она уже не знала. Что кто-то вмешается. Что ритуал отменят. Что магистр скажет: «Ладно. Мы пересмотрим.»

Но этого не произошло.

Магистр уже отвернулся, переходя к следующему ученику. Всё продолжалось — будто её отчаяние ничего не значило.

Она сделала полшага назад, потом развернулась, чтобы уйти — просто уйти, спрятаться из этого зала, где магия решила за неё, как будто она не имела права голоса.

И тут её взгляд зацепился.

Ариан стоял в толпе старшекурсников, чуть в стороне от центрального круга, где уже собирались новые наставники.
Как будто знал. Как будто ждал этого момента.

Он смотрел прямо на неё. Спокойно. Самоуверенно.
И — улыбался.

Та самая улыбка, которую она ненавидела.
Улыбка, в которой было всё: вызов, издёвка, наслаждение ситуацией.
Он обнажил ровные белые зубы и, как ни в чём не бывало, помахал ей рукой.

Легко. Приветливо. Почти дружелюбно.

Он знал. Он всё знал заранее.

У Амелии внутри будто что-то хрустнуло. В груди — ледяной спазм. Лист в пальцах — будто обжёг.
Она отпрянула на шаг, будто он дотянулся до неё не рукой, а цепью.

Он не просто наслаждался моментом. Он ждал его.

А значит…
Это точно не было случайностью.

Амелия так и осталась стоять в стороне.

Она не пошла ни к Лорану, ни к Заре. Не потому, что не хотела — просто не могла.
Будто между ней и остальными выросла невидимая стена, и каждое движение — как через вязкий туман.
Она знала, что друзья рядом. Что, скорее всего, они тоже уже узнали своих наставников.
Но она не слышала.
Ничего.

Слова преподавателей сливались в глухой шум. Шорох мантий, шелест шагов, перешёптывания студентов — всё словно исчезло.

В ушах звенела только одна фраза:
Ариан Соррвейн. Твой наставник.

И тут — голос, громкий и торжественный, пронёсся над залом:

— Поздравляем вас всех!
Вы успешно прошли церемонию распределения наставников.

Амелия не двигалась.

— Теперь прошу вас, — продолжал магистр, — разбиться на пары. Наставники и ученики — подойдите друг к другу. С этого момента вы официально связаны на время обучения. Да начнётся ваш путь.

Эти слова окончательно вырвали её из оцепенения.

Разбиться на пары.

Это значит…

Ей придётся подойти к нему. Или — ждать, пока он подойдёт.

Амелия осталась стоять на месте.

Она не шевелилась, не смотрела по сторонам, не искала глазами его. Но знала — он уже идёт.

Шаги приближались неторопливо, уверенно. Она не хотела оборачиваться, не хотела видеть эту ухмылку, это самодовольство, эту ленивую грацию, с которой он всегда приближается — как тень, как наваждение.

И всё же — он остановился прямо перед ней.

— Ну здравствуй, подопечная, — произнёс он тихо, с лёгкой насмешкой в голосе, едва слышной для других, но отчётливо режущей её изнутри.

Амелия медленно подняла глаза.

Ариан стоял близко. Весь — выточенный из тьмы: мантия сидела на нём безупречно, чёрные глаза сверкали светом, от которого невозможно было отвести взгляд.
Он смотрел на неё с интересом, .
А с тем самым контролем хищника, который чувствует — его игра началась.

— Судьба — забавная штука, да? — продолжил он, чуть наклоняя голову. — Кто бы мог подумать, что мы с тобой станем… неразлучны.

Амелия стиснула зубы. Она хотела сказать что-то колкое, оттолкнуть, отвернуться.
Но перед ними — преподаватели. Студенты. Правила.
И поэтому она ответила хрипло, но ровно:

— Мне плевать, как ты это провернул. Но я не твоя.

— Ошибаешься, — прошептал он с ледяной мягкостью. — Пока ты держишь этот лист, ты — моя подопечная. Можешь звать меня наставником.
Хочешь — не по имени. Мне даже понравится.

Он протянул руку — формальный жест. Академический. Наставник и ученик.
Но в его глазах играла искра.

Амелия смотрела на его ладонь, как на капкан.
И всё же — вложила в неё свою.

Потому что таковы были правила.
И потому что она уже знала —
эта игра только начинается.

Когда пары сформировались и зал немного утих, ректор Аделин Мейраван вновь поднялась на помост.

— Я рада видеть, что ритуал завершился. Каждая пара найдена, и нити наставничества сплелись.

Она сделала паузу, оглядывая собравшихся.

— Уверена, многие из вас сегодня впервые встретились со своими наставниками или подопечными.
А некоторые, возможно… — в её голосе мелькнула лёгкая ирония, — слишком хорошо знают друг друга.

По залу прокатилась сдержанная волна шепота и коротких усмешек.

Аделин продолжила, как ни в чём не бывало:

— В любом случае, у вас есть возможность — и обязанность — познакомиться. Узнать сильные и слабые стороны друг друга, определить, с чего вы начнёте этот путь.
Магия не ошибается в выборе. А значит, вам есть, чему научить… и чему научиться.

Она опустила руки и чуть кивнула:

— Сейчас у вас есть время. Поговорите. Обсудите.
После чего я прошу вас всех пройти в Обеденный зал .Там для вас накрыт стол — неофициальный приём в честь завершения церемонии. Скромный, но достойный.

Ректор сделала ещё один небольшой поклон:

— Удачи вам..

С этими словами она спустилась с помоста, а в зале воцарилось оживление. Пары начали переговариваться, обмениваться взглядами, делать первые шаги в новую связь.

Амелия всё ещё держала руку Ариана — и чувствовала, как пульс отдается в каждом пальце.

Стоило ректору закончить речь, как зал мгновенно ожил.

Повсюду зашевелились мантии. Наставники и подопечные переговаривались, обменивались первыми словами. Смех, шёпот, краткие рукопожатия и первые попытки понять, кто же теперь станет важной частью твоей академической жизни.

Амелия стояла, всё ещё рядом с Арианом, и чувствовала, как мир будто пытается вернуть её к нормальности — но не получается.

Нормальности здесь больше не будет.

Она украдкой оглянулась.
В стороне, почти в одном ряду, она заметила встревоженные взгляды Лорана и Зары. Оба смотрели на неё с таким выражением, будто хотели подбежать, забрать её оттуда, разорвать эту магическую нить и стереть имя на листе.

Лоран нахмурился, брови сведены, губы сжаты. Он не понимал. Не мог поверить.
Зара — слегка приоткрытый рот, глаза расширены. Она тоже растеряна, как будто весь мир вдруг пошёл вразрез с логикой.

Они явно ждали, что она подойдёт. Что объяснит. Что скажет: «Это шутка. Это ошибка. Сейчас я всё решу.»
Но Амелия не двигалась.

Потому что знала — ничего не решить.

Кайрон здесь сегодня не присутствовал. Академия, как всегда, соблюдала дистанцию: не все магистры участвовали в церемонии. Но Амелия поймала себя на мысли:

Если бы он был здесь… он бы уже взорвал этот зал к чертям собачьим.

Она почти почувствовала, как его магия вспыхнула бы от гнева. Как он бы подошёл, встал между ней и Арианом, и потребовал отменить всё.
Но его здесь не было.

А вот Ариан — был.
И — что странно — он вёл себя не так, как обычно.

Он смотрел прямо, спокойно.
И когда заговорил, в его голосе не было той издёвки, привычной хищной усмешки, язвительных шепотов.

— Раз уж так получилось, — сказал он ровно, почти официально, — предлагаю всё же обсудить, с чего начнём. Ты можешь ненавидеть меня, и я это приму. Но, раз уж Академия выбрала — я не собираюсь относиться к этому формально.
Я — твой наставник. И собираюсь выполнять свою роль. Полностью.

Он говорил… как будто всерьёз.

Амелия даже не сразу поняла, что это не насмешка, не новая провокация. В его голосе не было яда. Не было попытки её задеть. Только спокойствие.
Настоящее, как ни странно.

Он что, правда думает, что может чему-то меня научить? Точно сошел с ума .

Нет. Это точно игра. Только... другого уровня.
Он меня испытывает. Проверяет, как далеко может зайти.

Амелия выпрямилась, отпуская его руку. Движение было резким, но не демонстративным — она будто счищала с себя что-то чужое, неуместное.

— Если ты решил играть в наставника — пожалуйста, играй, — сказала она холодно. — Но не стоит делать вид, будто я тебе поверю.

Её голос был ровным, но в нём сквозила та самая твёрдость, что появлялась у неё в самых сложных моментах — как щит, как броня.

— Я не забываю, Ариан, — добавила она, глядя ему прямо в глаза. — И уж точно не прощаю.
Так что не пытайся разыгрывать из себя заботливого наставника. Просто… делай то, что от тебя требуется. И всё.

На долю секунды она уловила, как в его взгляде что-то дрогнуло. Незаметно. Быстро. Почти неощутимо.
Но она заметила.
А потом — привычная маска вернулась на место. Та самая, в которой он всегда выглядел словно богом среди смертных.

Амелия не сказала больше ни слова.
Развернулась и пошла прочь.

Каждый шаг давался с трудом — не от боли, а от злости. На него. На Академию. На магию, которая сделала этот выбор.
И немного — на себя. За то, что внутри, несмотря на всё, было непонимание и тревожное влечение, от которого она пыталась избавиться.

В Обеденном  зале её уже ждали.

Зара — с озадаченным выражением лица и сложенными на груди руками.
Лоран — нахмуренный, с такой грозной сосредоточенностью, словно уже готовился к дуэли.

Амелия опустилась рядом за стол, не поднимая глаз.

— Не спрашивайте, — бросила она, прежде чем они успели открыть рот. — Да, это он.
И нет, я не могу это изменить.

......

На следующее утро всё было иначе.

Снег за окном медленно стекал с карнизов, а Академия, как всегда, жила своей строгой, размеренной жизнью — но для Амелии всё казалось странно замедленным.
Она стояла перед зеркалом, застёгивая мантию, и ощущала ту самую тяжесть внутри — не от усталости, а от неизвестности.

Сегодня она должна была встретиться с Арианом.
Официально. Впервые как ученица и наставник.

Эти слова вызывали почти физическое отвращение.

Она заранее знала, где назначены пары: для каждой была выделена отдельная аудитория, и в магической системе уже появилась отметка — в девять утра, кабинет 3-А в северном крыле.
Место, где обычно обучались стратегии и практикам усиления магии.

Она пришла заранее. Не потому что спешила — потому что не могла больше сидеть в комнате, ощущая тишину, которая только усиливала тревогу.

Кабинет был просторным.
Огромные арочные окна впускали мягкий зимний свет. Магические круги на полу — старые, затёртые от времени, но всё ещё сияющие.
На стенах — зачарованные проекции полей, сражений, древних схем.
В углу — стол, за которым уже сидел он.

Ариан поднял взгляд, когда она вошла, и… не улыбнулся.

— Проходи, — спокойно произнёс он. — Не будем терять время.

Без усмешки. Без «мышки».

Амелия напряглась. Она ждала провокации, колкости, какой-то привычной игры.
Но он просто встал, убрал со стола один из старых свитков и подошёл к зачарованному кругу.

— Сегодня мы начнём с базовой практики на магическое выстраивание защиты. Но... по моему методу. — Его голос звучал спокойно, уверенно, как будто он действительно привык учить.
— В Академии этому уделяют меньше внимания, чем нужно. А в настоящем бою — это спасает жизнь. Я покажу, а ты повторишь. Не в теории. В практике.

Амелия нахмурилась.

Он что, серьёзно?

Но он уже начал.
На полу вспыхнули линии. Его магия была другая — не мягкая, не плавная, а резкая, хищная, будто ловила ритм чего-то хищного.
Он выстраивал щит — быстро, уверенно.
И не оборачивался к ней, не искал одобрения. Просто делал.

Амелия, смотрела внимательно.

Он действительно знал, что делает.

Или… отлично играл роль.

— Твоя очередь, — сказал он, когда магические линии на полу исчезли, и обернулся к ней. — Встань сюда. Центр круга.

Амелия шагнула вперёд, встала, как он показал, но внутри всё было слишком… напряжено. Сердце билось не от страха, а от растерянности. Всё, что он делал — было правильным. Слишком правильным.

— Локти не так. — Он подошёл ближе, встал за спиной. — Не зажимай плечи. Ты теряешь поток.

Она почувствовала, как его пальцы — прохладные, уверенные — легко коснулись её руки, направляя.
Он подправил локоть, расправил плечо.
Прикосновения были профессиональными, нейтральными, но всё же...

Амелия вздрогнула.

— Теперь сосредоточься на источнике силы. Не на эмоции, а на структуре. Представь, что ты — центр круговорота. Не сопротивляйся потоку, будь им.

Голос у него был спокойный, низкий, без привычного сарказма.

Она попыталась сконцентрироваться. Магия медленно собралась в груди, тяжёлая, непростая. Потекла по рукам, пробежала по пальцам. Щит начал формироваться, но дрогнул, неустойчивый.

— Ты слишком сжимаешь запястья, — произнёс он. — Вот так…

Он подошёл ближе, обхватил её ладони своими — направляюще.

Она чувствовала его дыхание за спиной, слышала его голос — сдержанный, чёткий.
А внутри — хаос.

— Попробуй ещё раз, — сказал он, отступая на шаг назад. — Сама.

Она собралась. Вдохнула. И щит, наконец, замкнулся — ровный, гладкий, сияющий. Внутри него — тишина.

Ариан кивнул.

— Лучше. Намного. Ты схватила суть.

И больше ничего не добавил. Ни похвалы, ни комментариев. Просто шагнул к столу, перелистывая свиток.

Он что, действительно считает, что может быть моим наставником?..
Что ты задумал, Ариан?

Она смотрела ему в спину — и не могла понять.

Он перелистнул последний свиток, бросил беглый взгляд на магические круги, затем вновь обернулся к ней. На этот раз — с чуть приподнятой бровью.

— На сегодня всё. Занятие окончено, — сказал он спокойно, словно это было самое обыденное завершение дня.

Амелия нахмурилась.

Она колебалась. Внутри ещё пульсировала магия, но сильнее её било недоумение.

— Подожди, — сказала она, чуть тише, чем хотела. — Ты ведёшь себя… странно.

Ариан не удивился. Даже не смутился. Он только чуть склонил голову, как будто ожидал этого вопроса.

— Странно? — переспросил он, лениво. — В каком смысле? Что, не шучу, не дразню, не пугаю?

— Именно, — бросила Амелия, сжимая руки.

Он посмотрел на неё — взгляд был прямым, внимательным. Без маски. Без насмешки. Почти… живым.

И вдруг — улыбнулся.

Но не той своей хищной ухмылкой.
А чуть — слишком чуть — мягко.

— В Академии наставничество — священная традиция, — ответил он с оттенком иронии. — Я всего лишь уважаю традиции.

Он посмотрел на неё ещё мгновение, будто что-то обдумывал, а потом легко развернулся.

— Увидимся завтра, Тенебрис.

И, не оборачиваясь, вышел из кабинета, оставив за собой только тишину и магический след, который Амелия никак не могла распознать.

Дверь за Арианом уже захлопнулась, но ощущение его присутствия всё ещё витало в воздухе, словно магия, не успевшая рассеяться.

Она слабо выдохнула и провела рукой по лицу.
Она оглядела комнату — магические круги, свитки, стены, пропитанные заклинаниями.
Когда-то она мечтала заниматься с магистром наедине, постигать редкие техники, становиться сильнее.
Но тогда она не знала, что её наставником станет он.

Через несколько секунд она решительно развернулась и вышла.

Позже, в читальном зале библиотеки, среди уютного полумрака и шуршания страниц мы собирались в троём .
— Ты издеваешься? — прошипела Зара, с трудом сдерживая голос. — Он вёл себя нормально?

— Спокойно, — вмешался Лоран, нахмурившись. — Опиши подробно. Всё. Как он говорил? Как смотрел? Что делал?

Амелия сидела между ними с чашкой горячего чая, сжимая её как спасательный круг.

— Он... учил. Он дал мне технику, показал щит поправил осанку.
И потом просто сказал: «Увидимся завтра». И ушёл.

— Так не бывает, — буркнула Зара. — У него точно что-то в голове. Может, зелье выпил? Или его подменили?

Лоран молчал дольше всех, потом наконец выдохнул:

— Он что-то задумал. Не думай, что это перемена. Не доверяй ему, Амелия. Обещай.

Она опустила взгляд.

— Я и не собираюсь.

Я должна была поговорить с Кайраном именно поэтому ,Лоран и Зара ушли оставиы меня одну

Я сидела у окна, глядя на медленно засыпающую Академию. Свет в библиотеке ещё горел, где-то скрипели старые доски на лестницах, ветер трепал занавески.

Я закусила губу.

Кайрон…

Он заслуживал знать. Он был рядом с самого начала. Он — единственный, кому я могла доверить правду. Но именно поэтому и было страшно: реакция Кайрона могла быть взрывной. Он слишком горяч, когда дело касается её.

Как объяснить ему, что я провожу время с тем, кто разрушил всё?
Что я должна… учиться у него. Проводить с ним часы. Доверять ему магию?

Она попыталась собрать мысли в голове, как будто репетировала.

К назначенному времени он пришел

Кайрон сел напротив, сложив руки на столе. Он молчал, но глаза были настороженными.

— Я слышал, — тихо произнёс он.
Ты не представляешь, как мне хотелось вырвать этот список прямо из рук ректора.
Он повернулся, и в янтарных глазах уже пылало напряжение.

— Ариан Соррвейн? Твой наставник?

— Кайрон, — быстро сказала она, поднимая руки, — пожалуйста. Я сама в шоке. Я даже пыталась оспорить. Но мне сказали — магия не ошибается.

Он подошёл ближе, его голос стал жёстче:

— Магия иногда творит глупости. Особенно, если кто-то вмешивается.

Пауза. Она смотрит в его глаза:

—Пока он ведёт себя как наставник. Формально. Спокойно.
Но я не забываю, кто он. Я осторожна.
Кайрон, я обещаю — если хоть что-то покажется мне опасным, я скажу тебе первой.

Кайрон долго молчал. Потом резко встал, прошёлся по комнате.

Она уже почувствовала, как в нём поднимается волна.

Но он остановился.
Выдохнул.
Сел обратно.

— Я тебе верю, — произнёс он хрипло. — Но я не верю ему.
Я буду наблюдать. Ближе, чем ты думаешь.
И если он…

— …Я знаю, — перебила она. — Но не надо… взрываться. Сейчас это ничего не решит.
Ты — мой союзник. Помоги мне сдерживать всё.
Я не могу позволить магистру… вспыхнуть.

Он усмехнулся, почти устало.
— Ты учишь меня сдерживаться? Серьёзно?

— Кто-то же должен.

Они оба улыбнулись.