Глава 19
Прошло несколько недель.
Осень почти сошла на нет, оставив после себя только хрустящий иней на дорожках Академии и холодный ветер, проникающий под мантии и пробуждающий раньше будильника. Академия готовилась к зиме — в учебных корпусах включили магические обогреватели, в общежитиях начали раздавать плотные пледы с гербами факультетов, а на площадях уже развешивали иллюминации к грядущему празднику перехода в зимний семестр.
Жизнь вроде бы шла своим чередом. Учёба, занятия, тренировки, библиотека, друзья…
Но внутри Амелии всё было по-другому.
Тревога не уходила.
С того вечера в «Сумеречном Дворе» метка за ухом — те странные три точки — никуда не исчезли. Наоборот, порой она чувствовала лёгкое покалывание, как будто кожа там… откликается. Иногда — без причины. Иногда — во сне, когда ей вновь снился бал и голос в темноте.
Она пыталась убедить себя, что это ничего не значит. Что это просто магический след, результат стресса, иллюзия. Но каждый раз, когда прикасалась к этому месту, сердце замирало.
Что это было? И главное — зачем?
Ещё больше мучил Элиан.
Он так и не ответил. Ни на одно письмо. А она писала ему… каждый день. Рассказывала о буднях, о друзьях, о попытках забыться. Писала о своей боли. Просила прощения. И не знала, читает ли он вообще.
Иногда ей казалось: может, он просто не хочет. Может, слишком глубоко поверил в то, что внушил ему Ариан. А может… ему действительно больнее, чем она думает.
Бывали ночи, когда Амелия ловила себя на мысли: а если… поехать туда? В Сафинию. Найти его. Увидеть хоть мельком. Услышать, как он дышит. Убедиться, что он… живой.
Но где искать? В каком городе? В каком дворце? У кого спрашивать?
Слишком много неизвестного. Слишком мало надежды.
Ариан тоже не давал покоя.
После той сцены в таверне он исчез. Совсем. На занятиях не появлялся, в коридорах — тень, и то не его. Амелия думала, что он просто ушёл в тень, затаился. Ждал.
И это пугало больше всего.
Иногда ей казалось, что он рядом. Вглядывался в толпу в столовой. Скрывался за книгами в библиотеке. Смотрел… откуда-то. Но стоило повернуться — никого.
Эти недели стали временем притворства. Амелия играла роль. Улыбалась. Смех — чуть громче обычного. Взгляд — сосредоточенный. Слова — чёткие. Никто не должен был заподозрить, что внутри она разваливается.
И всё же — друзья были рядом. Именно они и удерживали её от окончательной пропасти.
Всё ближе подбирались зимние экзамены — масштабные, сложные, выматывающие. Те самые, после которых, как говорили преподаватели, «останется только выжженная земля… и знания». Академия менялась — атмосфера становилась натянутой, будто воздух наполнился напряжённым электричеством. Все говорили только об оценках, зачётах, списках, допусках.
Амелия чувствовала это особенно остро. Она боялась провалиться. Боялась подвести Кайрона, который столько времени тратил на их занятия. Боялась, что не справится — и потому, что внутри неё всё ещё живёт магия, которую она не до конца контролирует.
Но была и ещё одна вещь, от которой сжималось сердце.
В конце зимнего семестра должна была пройти церемония Наставничества.
По традиции, каждый старшекурсник Академии брал одного из младших — чтобы делиться опытом, помогать, направлять. Это была особая связь — магическая, ритуальная. Уважение, ответственность, защита. И даже… близость, если между учеником и наставником возникала гармония.
Но выбор не зависел от них.
Первокурсники тянули зачарованные пустые листы. Имя наставника проявлялось на бумаге только тогда, когда связь уже была определена. Магия делала выбор сама.
Амелия нервничала.
Кто ей достанется? Смогут ли они поладить?
Сегодня был выходной.
Суббота — та самая редкая передышка, когда Академия немного выдыхала между учебными марафонами. Амелия, несмотря на внутреннюю усталость, решила провести утро в библиотеке — приближающиеся экзамены подталкивали к тому, чтобы хотя бы попытаться повторить материал. В комнате оставаться не хотелось — там было слишком пусто без Зары.
Зара всё больше времени проводила с Рейном. Сегодня с самого утра они куда-то уехали вместе, оставив лишь короткую записку на зеркале и парфюмерный след в воздухе. Амелия даже не обиделась — ей было спокойно от мысли, что подруга счастлива, и в то же время… немного одиноко.
В библиотеке было прохладно, пахло пылью старых страниц и магией, впитанной в полки. Она выбрала уютный столик у окна, устроилась с толстой книгой по боевым формулам и попыталась сосредоточиться.
Долго побыть в одиночестве ей не удалось.
— Надеюсь, ты не забиваешь себе голову чем-то ужасно скучным? — раздался за спиной знакомый голос.
Амелия вздохнула с улыбкой, не поднимая глаз от книги.
— Привет, Лоран.
Он уселся напротив с видом человека, который только что спас кого-то от гибели, и, прищурившись, заглянул в её записи.
— Тебе точно не стоит учить это в одиночку. Это чревато внезапным помутнением рассудка и непреодолимым желанием жить в лесу с совой.
— Тогда, боюсь, я почти на том этапе, — хмыкнула она.
Они немного поговорили, пошутили, как обычно — с легкой иронией, за которой скрывалась настоящая поддержка. Но вскоре Амелия всё же закрыла книгу и вздохнула:
— Мне нужно идти. Надо… немного привести себя в порядок. Хочу побыть одна.
— Только пообещай, что вернёшься в здравом уме и не забудешь меня.
— Как я могу забыть тебя, Лоран? — с усмешкой ответила она и, театрально дунув в ладонь, отправила в его сторону воздушный поцелуй.
Он «поймал» его, положил к сердцу, а потом спрятал в карман мантии.
— Сохранил. На чёрный день.
С этим она ушла, оставив за собой лёгкий след аромата чернил и пыльной магии.
Когда Амелия подошла к двери своей комнаты, то на мгновение почувствовала странное предчувствие. Оно не было тревожным — просто… что-то было иначе. Она открыла дверь и замерла.
На её кровати сидела женщина.
Сначала Амелия не узнала её — свет падал с другой стороны, силуэт был частично скрыт. На женщине был темный доспех с серебристыми вставками, а на нагруднике ярко выделялся герб Королевства Астревии. За спиной лежал аккуратно сложенный зелёный плащ с вышивкой. В руках — снятый шлем, на коленях — перчатки.
Женщина подняла голову.
И в этот момент Амелия увидела зелёные глаза. Узнала изгиб бровей. Чуть растрёпанные тёмные волосы, которые всегда казались слишком упрямыми, чтобы лежать идеально. Сильные черты лица, отточенные стражей и жизнью.
— Селена… — выдохнула она. Голос сорвался.
Селена встала. Спокойно. Но в её глазах — такая же дрожь.
Амелия сорвалась с места и бросилась к ней. Они обнялись — крепко, по-настоящему. В груди что-то оборвалось, и стало легче.
— Что ты здесь делаешь?.. Как тебя отпустили? — задохнулась Амелия, отстраняясь ровно на столько, чтобы заглянуть в лицо сестре.
Селена чуть усмехнулась.
— Я здесь на неделю. Не совсем в гости — скорее как временный страж Академии. Они усиливают охрану перед экзаменами. Уж слишком много в последнее время всяких… инцидентов.
Она вынула из-за пазухи аккуратный конверт и протянула его Амелии.
— Просили передать тебе, — сказала она просто. — Один из дипломатов передал через магический канал, не стал ничего объяснять. Только сказал, что это важно.
Амелия взяла письмо. Почерк был сразу узнаваем — наклонные буквы, ровные, с характерной закруглённостью. В углу — печать Сафинии.
Элиан.
На мгновение внутри всё сжалось. Сердце глухо ударило, словно от боли, но она не открыла письмо. Просто зажала его в руках, прижала к груди. Не сейчас. Сейчас она не хотела слёз. Не хотела возвращаться к воспоминаниям, которые могли снова сломать.
Сейчас здесь была Селена.
— Спасибо, — прошептала она.
Селена кивнула, чуть приподняв уголки губ, как всегда — сдержанно, но тепло.
— Раз уж я в Академии неделю, то решила заглянуть первой к тебе. Надеюсь, не испугала своим видом?
Амелия оглядела сестру. Стальной доспех сидел на ней, как влитой, а герб Астревии поблёскивал на груди.
— Ты выглядишь… круто, — искренне сказала Амелия.
— Круто? — Селена прищурилась. — Это такой академический комплимент?
Обе рассмеялись. Напряжение отпустило, как будто кто-то отвязал тугой узел в груди.
— Ну давай, рассказывай, как ты тут. Сколько вы успели взорвать, кого обидели, сколько сердец разбили?
— Не так много, как могла бы, — хмыкнула Амелия.
Она села рядом, и они начали болтать — сначала о мелочах, потом о более серьёзном. О магии, преподавателях, смешных историях с Зара и Лораном, о чае в библиотеке и забытых заданиях. Амелия ловила себя на том, как соскучилась по сестре. По этим разговорам. По тому, как легко становится, когда она рядом.
А письмо… подождёт.
Скоро стены комнаты стали душными. Селена предложила пройтись — и Амелия, не раздумывая, согласилась. Они вышли в академический сад, укрытый инеем. Воздух был прохладным, но свежим, прозрачным. Между высоких кустов вились тропинки, фонари горели мягким янтарным светом, листья хрустели под ногами.
Шли молча.
Амелия первой нарушила её:
— Как у тебя дела, Сел? Как… всё там?
Селена не сразу ответила. Она остановилась у перил, глядя вдаль — туда, где за деревьями терялось небо, а за горизонтом начиналась другая жизнь. Та, откуда она пришла.
— По-разному, — сказала она наконец. — На границе до сих пор напряжённо. Иногда кажется, что вот-вот станет тише. А потом — новый инцидент. Новые потери. Новые призывы.
— Значит… война всё ещё продолжается? — Амелия сжала пальцы, стараясь не показать тревогу в голосе.
— Это уже даже не совсем война, — тихо сказала Селена. — Это… тень войны. Её дыхание. Все устали, но никто не может отпустить оружие. Мы держим линию. Пока держим.
Она повернулась к Амелии, улыбнулась чуть мягче.
— Но я справляюсь. Мы справляемся. Главное — чтобы ты здесь была в безопасности. Я знаю, ты сильная… но это место… оно должно защищать тебя.
Амелия кивнула. Хотела что-то сказать, но слова застряли. Вместо этого она подошла ближе, обняла сестру — так, как обнимают родных, когда больше ничего не нужно объяснять.
Селена крепко прижала её к себе, как в детстве.
— Мне не хватало тебя, — прошептала Амелия.
— Мне тоже.
Они стояли так, пока ветер не донёс звон академических колокольчиков — сигнал к вечерней смене стражи. Селена вздохнула и отстранилась.
— Мне скоро нужно возвращаться на пост. Но я загляну к тебе завтра, если смогу. А ты… держись.
— Обязательно.
Когда Селена скрылась за поворотом коридора, Амелия не выдержала. Она тут же опустила руку в карман плаща и вытащила письмо — то самое, с аккуратной печатью и знакомым почерком Элиана. Сердце заколотилось сильнее. Она поспешила в комнату, прикрыв за собой дверь и опустилась на край кровати, всё ещё сжимая письмо в пальцах.
Аккуратно надорвала край и развернула бумагу. Письмо было написано задолго до того, как всё произошло. Словно оно пришло из другого времени — из той реальности, где всё ещё было светло и спокойно.
«Ты говорила, что скучаешь по сестре… И я запомнил. Ещё тогда, когда ты только обмолвилась об этом — в голове уже родилась мысль. Я не знал, получится ли, не хотел обещать. Но решил попробовать. Если ты читаешь это — значит, всё удалось.
Я хотел, чтобы ты улыбнулась. Чтобы хоть на один день почувствовала тепло, которого тебе не хватало. Пусть это мелочь — просто приезд сестры. Но если ты хоть немного почувствовала, что тебя любят… значит, всё было не зря.
Прости, что не увижу твою улыбку. Надеялся, что останусь до этого дня. Но пусть мой подарок будет с тобой, даже если меня рядом нет.
Твой,
Э.»*
Грудь сжалась. Слёзы подступили сами собой. Она вспомнила, как он смотрел на неё в последний вечер, как поцеловал — легко, нежно, будто в последний раз. Воспоминание накрыло с головой. И в этот момент всё — прошлое, настоящее, ожидание, вина, нежность, тоска — слилось в одно. Она снова увидела его: как он смотрел на неё, как касался её руки, как прошептал: «Только не разбивай мне сердце»
И — как он уходил. Как взлетал в небо, не обернувшись.
«Жаль, что я не увидел твою улыбку» — эхом отзывалось в её голове.
А она ведь… улыбнулась. Горько. Со слезами.
Она прижала письмо к губам, стиснула его так, будто хотела удержать в пальцах тепло его рук.
Словно на автопилоте, Амелия подошла к тумбочке и открыла шкатулку. Её личное, тихое пространство. Здесь — всё, что напоминало об Элиане: изящная заколка подаренная им, браслет с редким синим камнем, его первый цветок — высушенная белая роза, которую она когда-то бережно спрятала. И теперь — письмо. Она аккуратно свернула его и положила внутрь, рядом с остальным.
«Пусть будет здесь… с тем, что осталось от нас».
Уже на следующий день Академия буквально захлебнулась в предэкзаменационной лихорадке.
Преподаватели стали строже. Библиотеки — полнее. Вечерами из окон учебных башен светился тусклый синий свет — заклинания, повторяемые сотни раз. Кто-то плакал. Кто-то не спал. Кто-то медитировал сутками, пытаясь восстановить концентрацию. Даже самые весёлые студенты ходили с затуманенными глазами, перешёптывались про критерии и скрытые задания.
Амелия чувствовала, как её охватывает внутреннее напряжение.
Она училась упорно. До поздней ночи. Снова и снова перечитывала теорию, тренировала практику с Кайроном, прогоняла заклинания в мыслях даже во сне. Иногда казалось — больше не выдержит.
Магия в ней отозвалась странно. Временами она ощущала, как нечто чуждое внутри будто бы хочет вырваться, помочь… или навредить. Один раз на тренировке она чуть не сожгла целый участок арены. Другой — заморозила воду в сосуде, хотя использовала формулу для разогрева. Но Кайрон только хмурился, давал передышку — и ни слова лишнего.
И всё это — на фоне ожидания Наставничества.После экзаменов, — так говорили преподаватели.
На стенах появились расписания экзаменов, списки зачётов, а также отдельные свитки с пометкой: "Соревновательная группа: кандидаты на представление факультетов перед экзаменами".
В эту группу вошли лучшие ученики Академии — те, чья успеваемость и магический уровень позволяли представить факультет на Турнире Подготовки.
Это был неофициальный турнир, но с давней академической традицией: ученики соревновались друг с другом в открытых поединках, тактических задачах и комбинированных заданиях. Победа не влияла на оценки, но открывала двери — к повышенному вниманию магистров, приглашениям на стажировки, иногда даже рекомендациям в Совет Королевства.
Амелия оказалась в списке.
Факультет стихийной магии не сомневался — её результативность на тренировках, контроль, скорость и нестандартные решения делали её безусловным кандидатом. Хотя она сама в этом сомневалась.
Официальные экзамены должны были начаться через две недели. А уже на этих выходных— Турнир.
Его проводили в центральном зале Арены. Присутствовали магистры, наставники, ректор, и даже приглашённые гости из Совета Академии. Формат турнира менялся каждый год, но основа оставалась: индивидуальные и парные испытания, где проверялись не только сила и техника, но и сообразительность, магическое чутьё и воля.
После турнира, в знак поддержки и разрядки, Академия устраивала "Вечер Освобождения" — неофициальный праздник, не бал, но и не просто встреча: с музыкой, танцами, угощением, где все — от студентов до магистров — могли отдохнуть, пообщаться, снять напряжение.
Амелия об этом знала. Слышала от Зары. Но пока всё внутри жило только одним — готовностью к Турниру.
Неделя перед Турниром началась с тревожного утра.
Амелия проснулась раньше обычного. Солнце ещё не встало, за окном висел предрассветный туман, а в груди жило беспокойство. Мысли одна за другой крутились вокруг предстоящего Турнира.
Селена заглянула к ней на завтрак. В мантии поверх доспеха, с чашкой чая в одной руке и перчатками в другой, она выглядела сосредоточенной, но всё же нашла время улыбнуться.
— Слышала, ты в списке лучших, — сказала она сдержанно, но с гордостью. — И ни капли не удивлена.
Амелия улыбнулась в ответ, хотя внутри сжималось.
Позже, когда она снова оказалась в зале для тренировок, где их обычно встречал Кайрон, она не стала ходить вокруг да около.
— Помоги мне, — сказала она прямо. — Я боюсь, что не справлюсь. Что… сорвусь.
Кайрон молча выслушал её. Потом мягко кивнул:
— Значит, будем готовиться. У тебя есть сила — ты просто должна научиться удерживать её в нужный момент.
С этого началась их неделя.
Они тренировались каждый день. Утром, вечером, иногда — ночью. Кайрон создавал для неё сложные магические конструкции, ловушки, задания, в которых нужно было не просто применить силу, а удержать эмоции под контролем. Они работали над дыханием, якорными образами, самоконтролем. Он заставлял её говорить — о страхе, о боли, о том, что происходит в груди, когда магия выходит из-под власти. И каждый раз он повторял:
— Ты — не твоя тьма. Но она часть тебя. И чем раньше ты примешь это, тем легче будет её контролировать.
Иногда к ним присоединялась Селена. Движения. Реакции. Тренировала с Амелией не только магию, но и боевую выносливость.
— На арене ты не будешь думать. Ты будешь действовать. Тело должно помнить, когда разум подводит, — объясняла она.
Амелия была измотана, но благодарна. Они вдвоём — Кайрон и Селена — стали её опорой. И именно это не давало ей сдаться.
Ночами она лежала в постели и думала. О Турнире. О метке за ухом, которая по-прежнему покалывала. О письме Элиана, которое теперь лежало рядом со шкатулкой.
Она боялась провала. Боялась показать слабость. Боялась, что не сможет сдержать магию. Но каждый раз, вспоминая, сколько уже преодолела, успокаивала себя:
Я справлюсь. Мы столько тренировались. Я умею сдерживать эмоции. Я готова.
Когда настал день Турнира.
Академия Вальмерис преобразилась до неузнаваемости.
Арена, в обычные дни используемая для тренировок и демонстраций, к Турниру обрела другой масштаб. С помощью магии пространство было расширено — стены отступили, потолок исчез, открывая небо, над которым кружились зачарованные флагштоки с гербами факультетов. Сам воздух пульсировал ожиданием, будто сама магия наблюдала за происходящим.
По периметру арены поднимались высокие трибуны, разделённые по факультетам.
На верхних ярусах, ближе к балконам, располагались преподаватели и магистры. Рядом — специальные места для почётных гостей и представителей внешних посольств. Там же — кресло ректора, возвышающееся над всеми. Она наблюдала за происходящим с холодным вниманием.
В центре — сама арена. Просторная, зачарованная. Её покрытие менялось от испытания к испытанию: гладкий камень, песок, магический лёд, или полностью созданные иллюзии — лабиринты, поля, обрывы. Пространство жило, реагируя на участников. Оно подстраивалось. Испытывало.
Вдоль боковых стен располагались обсидиановые порталы, через которые вызывали участников к следующему испытанию. Над ними — огромные полупрозрачные экраны из магии, на которых отображалось, что происходит внутри испытаний. Все ученики, преподаватели и даже стражи могли видеть, как сражаются лучшие.
Шум был оглушающим: тысячи голосов, восторженные крики, споры, ставки. Но как только начиналось следующее испытание — арена замирала, будто всё затаив дыхание, наблюдало за одним: станет ли этот маг тем, кем должен быть.
— Добро пожаловать на Турнир Подготовки, — начала Ректор, голосом, в котором звучала и сила, и уважение. — Старинная традиция Академии, в которой лучшие из вас проходят проверку не ради оценок и наград, а ради понимания самих себя.
Она выдержала паузу.
— Турнир продлится два дня.
В первый день вас ждут три индивидуальных испытания.
— Лабиринт Иллюзий — где ваши страхи и воспоминания станут вашим путеводителем… или преградой.
— Отражение — где вы встретитесь с тем, кем можете быть… или боитесь стать.
— И Контроль Стихий — где вы должны будете продемонстрировать не только силу, но и точность, баланс и ясность разума.
Она обвела взглядом студентов.
— Во второй день — парные поединки. Каждый из вас будет объединён в дуэт с другим участником. Пары определяются магией — случайно, но не бессмысленно. Цель — показать не просто мощь, но и способность сотрудничать, слышать, чувствовать, нести ответственность за союзника.
На трибунах кто-то нервно зашептался. Амелия почувствовала, как сердце толкнулось о рёбра.
— Это не игра. Не развлечение. Здесь не будут гибнуть — но могут меняться. Навсегда. Ваша магия — не оружие. Это вы сами.
Её голос стал мягче.
— Желаю каждому из вас пройти испытания не ради победы. А ради себя. Пусть Турнир откроет вам то, что вы забыли — или ещё не осознали.
С этими словами она шагнула назад. Магия в воздухе дрогнула.
И Турнир начался. Амелия наблюдала как справляются с заданиями другие ученики . Так очередь дошла и до нее .
Испытание первое: Лабиринт Иллюзий
Арка за спиной Амелии закрылась бесшумно. Впереди — серое пространство, будто мир вокруг выдохся. Воздух был густым, плотным, как перед грозой. Ни шагов, ни голосов — только гулкая, давящая тишина.
Амелия пошла вперёд.
Сначала — просто пустота. Потом — коридор, уходящий куда-то в дымку. И с каждым шагом стены менялись. Камень становился деревом. Дерево — холодным стеклом. Отражения мелькали в боковом зрении. Шепот за спиной. Кто-то звал её по имени. Узнаваемо. Голосом матери.
«Амелия, иди сюда... осторожно, солнце...»
Она замерла.
Перед ней — сцена из прошлого. Тот самый день. Дом. Яркий солнечный свет, окна распахнуты. И… тишина. Пронзительная, страшная тишина. Мама не отвечает. Отец не выходит из кабинета. Сестра — в слезах, в углу, прижав к груди потрёпанную игрушку.
Воспоминание ударило, будто изнутри.
Мама ,Папа .
Сердце защемило. Ей снова стало восемь. Снова — пустота внутри. Мир без звука. Без опоры. Без смысла.
Лабиринт знал, куда бить.
Амелия стояла, смотрела на всё это, сжав кулаки. Пальцы дрожали. Дыхание сбилось. В груди что-то рвалось наружу — обида, страх, утрата. Те эмоции, которые она годами прятала.
Не сейчас. Не здесь.
Она сделала шаг. Потом второй. Воспоминание не исчезло — оно шло рядом, будто следовало за ней. Как часть. Но она не отворачивалась. И не падала на колени.
— Да, это было, — тихо прошептала она. — Это больно. Всегда будет. Но я жива. Иду дальше.
Коридор впереди начал меняться. Шепот стих. Свет стал мягче. Иллюзия отступала.
Она вышла на другую сторону — бледная, но собранная. Внутри дрожало, но лицо её оставалось спокойным. Она не рухнула. Не отвернулась.
Прошла.
Когда Амелия вышла из арки, ослепительный свет арены ударил по глазам, и в ту же секунду — взрыв аплодисментов. На трибунах студенты вставали с мест, хлопали, кто-то даже крикнул «Браво!». Это не была буря восторга — но в этих аплодисментах слышалось восхищение и уважение.
Среди ликующих лиц она заметила знакомые глаза. Зара — с рукой на груди, будто не дышала, пока Амелия не вышла. Лоран — с ослепительной улыбкой и поднятым вверх кулаком. Даже Селена — на верхнем ярусе, строгая и собранная, но с едва заметной гордостью во взгляде.
И Кайрон.
Он смотрел на неё спокойно. Но она уловила в его взгляде то, что знал только он:
Ты справилась. По-настоящему.
Испытание второе: Отражение
На пустой арене перед ней возник силуэт. Точно такой же рост. Те же движения. Та же мантия. Это была она.
Но взгляд — чужой.
Глаза — холодные, отстранённые, будто в них не было ни боли, ни сомнений. Только сила. Без чувств. Без сострадания.
Отражение молча подняло руку — и в неё ударило заклинание. Быстрое, точное. Амелия едва успела выставить щит. Пыль взвилась вокруг.
Они обменялись серией ударов. Огонь. Лёд. Потоки воздуха. Всё точно, зеркально. Никто не уступал.
Но потом отражение заговорило — её голосом:
— Ты прячешься. Прячешь свою суть. Прячешь даже от себя. А я — настоящая.
Амелия замерла. Не из страха. А потому что знала: это проверка.
— Настоящая я — не только магия, — тихо ответила она. — Настоящая я — это те, кто рядом. Это мои выборы. Не сила делает меня собой.
Она сложила ладони — не для атаки. Для контроля. Внутреннего. Спокойствие отозвалось во всей арене. Отражение остановилось… и рассыпалось, как пепел.
И Победа.
Третье испытание : Контроль Стихий
Последнее задание дня.
Амелия стояла в центре арены, где над ней парила магическая конструкция — сфера с четырьмя неустойчивыми потоками стихий, кружащимися в хаотичном вихре. Задание звучало просто: создать прочный магический щит, способный выдержать мощный внешний удар. Но сама конструкция стихий была нестабильной — каждый элемент пытался доминировать, разрушая остальные.
Контроль. Только контроль.
Она начала с Воды — собрала её в плотную сферу, придала форму. Добавила Ветер — для баланса. Затем осторожно опустила Камень в основание будущего щита.
Огонь — оставила на последок. Он пульсировал на грани. Слишком активный. Как будто знал её страх. Как будто чувствовал слабину.
Когда она наконец коснулась потока Пламени — всё взорвалось.
Язык огня вырвался, сорвался с узора. Обрушился на неё, как волна. Амелия закричала и резко отшатнулась — инстинктивно выставила руку, активировала щит. Защитная магия сработала, но её отбросило назад — она ударилась спиной об барьер арены.
Трибуны замерли.
— Амелия! — вскрикнула Зара с верхнего яруса. Кайрон резко подался вперёд. Даже ректор встала.
Щит дрожал. Стихии вышли из-под контроля. Пламя закручивалось по кругу, превращаясь в смерч. Вода испарялась. Воздух рассыпался. Камень трескался.
В глазах потемнело. Всё тело вибрировало от перегрузки.
Ты провалишься.
Ты недостаточно сильная.
Ты сломалась.
— НЕТ, — выдохнула она, дрожа.
Она вспомнила тренировки. Слёзы, боль, сдержанный голос Кайрона. Улыбку Селены. Мелодию Элиана. Всё, что держало её в этом мире.
Соберись. Сейчас. Или всё зря.
Она подняла руки. Через дрожь. Через страх. И перехватила стихии. Не силой — волей. Приказом.
Огонь подчинился.
Вода затихла.
Камень восстановился.
Воздух вновь стал лёгким и чистым.
И в следующее мгновение перед ней поднялся идеальный магический щит — яркий, сверкающий, идеально сбалансированный. Символ победы. Символ самоконтроля.
Арена взорвалась аплодисментами.
Но Амелия лишь опустилась на колени, тяжело дыша.
Она прошла.
На грани. Почти сломалась. Почти сдалась.
Но не позволила себе упасть.
Когда Амелия вышла с арены после третьего испытания, казалось, что ноги перестали быть её. Мир слегка покачивался. В ушах звенело. Волосы прилипли к вискам, а мантия словно наливалась тяжестью с каждым шагом. Но… она прошла.
С трибун продолжали звучать аплодисменты. Кто-то кричал её имя, кто-то махал рукой, но всё это ощущалось глухо, как сквозь стекло. Магия, эмоции, напряжение — всё словно вытянуло из неё остатки сил.
В следующую секунду рядом оказалась Селена. Она подошла быстро, но без суеты, сдержанно. Крепкая ладонь легла на плечо Амелии.
— Ты справилась, — сказала она просто, но в голосе чувствовалась гордость. — Я видела, как тебе было тяжело. Но ты не отступила.
Амелия только кивнула. Говорить сил не было.
Селена слегка сжала её плечо, а затем отступила на шаг, поправляя плащ.
— Мне нужно возвращаться на пост. Завтра снова усиленная охрана. Но… я горжусь тобой.
Она исчезла так же, как и появилась — быстро, не мешкая. Но в груди Амелии от её слов потеплело.
К ней подбежала Зара — сияющая, с горящими глазами.
— Это было потрясающе! Я чуть не расплакалась, когда ты восстановила щит! — выпалила она и, не дожидаясь, обняла Амелию.
— Ты — звезда, — добавил Лоран, поддерживая её под локоть. — Серьёзно. Там некоторые на втором курсе чуть в обморок не упали от твоего выступления.
Рядом подошли Рейн и Кайрон. Первый, немного отстранённый, но всё же с уважением в голосе, коротко сказал:
— Было сильно. Не удивлён, что ты в списке лучших.
А Кайрон лишь смотрел. Долго. Молча. А потом, всё так же спокойно, как всегда, добавил:
— Я же говорил, ты справишься.
Амелия устало улыбнулась.
Они двинулись в сторону обеденного зала — шаг за шагом, в тёплом полусвете магических фонарей, что уже загорались над Академией. День был долгим — с самого утра и до поздней ночи, пока последний студент не прошёл испытания. В воздухе витал запах магии, пыли и побед.
В зале было шумно, кто-то уже обсуждал дуэты завтрашнего дня, кто-то спорил, кто победит. Но Амелия почти ничего не слышала. Она просто сидела за столом, окружённая друзьями, чувствуя, как потихоньку возвращается дыхание.
Завтра ей предстоял новый день. Возможно, ещё сложнее, чем сегодняшний.
Когда Амелия проснулась первые лучи света ещё не пробились сквозь плотные шторы, но в комнате уже витал особый воздух — тревожный, собранный, предвещающий что-то важное.
Зара тоже уже не спала. Она сидела у зеркала, заплетая волосы в сложную косу, и, услышав движение на соседней кровати, бросила через плечо:
— Доброе утро, воительница. Спала хоть немного?
Амелия хрипло выдохнула, села, провела рукой по лицу. — Если это можно назвать сном.
В этот момент в дверь постучали — коротко и чётко.
— Участникам Турнира приготовиться. Доспехи у двери, — прозвучал голос дежурного мага.
Девушки переглянулись. Амелия поднялась, подошла к двери и открыла её.
На специальной стойке, у двери, лежал комплект чёрных доспехов, созданных явно магическим способом — гладкие, но прочные, лёгкие на вид, но весомые в руках. Грудная пластина с мягким рельефом повторяла изгибы тела, тонкие гравировки вдоль швов складывались в древние защитные руны. Плечи украшали выгравированные крылья дракона — символ выносливости и силы. Наголенники и сапоги казались вырезанными из единого куска обсидиана, чёрного с фиолетовым отливом. На наплечниках блестела эмблема Академии — едва заметная, словно знак признания, но не гордости.
Доспех был красив. И, что удивительно, идеально подходил Амелии, будто был создан под неё. Ни одного лишнего элемента, ни одного неудобного сгиба — словно её собственное тело знало, как в нём двигаться.
Она шаг за шагом облачалась в броню. Металл холодил кожу, но с каждым новым ремешком, с каждой застёжкой её осанка становилась увереннее.
Заплетая свои серебристые волосы в аккуратную боевую косу, она на миг остановилась перед зеркалом.
Отражение поразило её.
Воительница.
Чёрный доспех подчёркивал её бледную кожу, и чёрные глаза, обрамлённые длинными, тёмными ресницами, казались почти неземными. Косая тень от света легла на её скулу, выделяя резкие черты лица. И всё вместе — серебро волос, сталь взгляда, строгая броня — создавало образ не просто ученицы. А воительницы, рожденной для сражений, спокойной, собранной, опасной.
И в этот момент Зара, стоявшая позади, тихо присвистнула:
— Ты не просто выглядишь, как предводительница армии… Ты будто сбежала со страниц древней баллады. Амелия Завоевательница. Серьёзно.
Амелия усмехнулась — чуть смущённо, но с благодарностью. И на сердце стало чуть теплее.
Когда Амелия вышла из корпуса Академии, солнце только поднималось над крышами. Небо было ясным, будто знало, какой день ждёт учеников. Камни дорожки под её сапогами глухо отзывались эхом, и с каждым шагом напряжение в груди нарастало.
Она шла не одна. Вокруг — другие участники. Все в доспехах, все собранные, сосредоточенные. Кто-то переглядывался, кто-то шептался. Никто не знал, кто станет его напарником — и это делало момент особенно тревожным.
Парные бои были не просто проверкой силы. Они требовали доверия. Слаженности. Умения не тянуть одеяло на себя, а работать в ритме другого. И не все были к этому готовы.
Арена вновь была преображена. Теперь над ней парили десятки полупрозрачных табличек — имена участников медленно проявлялись на них по одному. Одна за другой загорались пары: свет — тьма, иллюзии — огонь, вода — земля. Кто-то выдыхал с облегчением, кто-то — с беспокойством.
Амелия подняла взгляд и замерла.
На табличке перед ней проступили слова:
Амелия Тенебрис — Калеб Морн.
Она нахмурилась. Имя не было знакомым. Ни один образ не всплыл в памяти.
Калеб Морн? Кто это? — пронеслось в голове.
Она украдкой огляделась — и заметила его в нескольких метрах от себя. Высокий, с прямой осанкой, в доспехах серо-зелёного цвета с резными символами, которые не относились ни к одному из классических факультетов. Он явно был с факультета древней магии — это чувствовалось даже по тому, как вокруг него вибрировал воздух, насыщенный чем-то старым, тяжёлым… почти первородным.
Лицо его было спокойным, взгляд — сосредоточенным. Он тоже смотрел на таблички, будто равнодушен ко всему, что происходит. Ни нервозности, ни эмоций. Только лёгкое движение бровей, когда он встретился с её взглядом.
— Похоже, ты мой напарник, — сказал он, подходя ближе. Голос — низкий, спокойный, уверенный.
— Похоже на то, — отозвалась она, всё ещё разглядывая его с осторожностью.
— Калеб. Факультет древней магии.
— Амелия. Стихийная… но сегодня — универсальная.
Он чуть кивнул.
— Никогда тебя не видел. Ты тихая?
— Нет. Просто не попадалась тебе на пути.
— Посмотрим, как сложится, — сказал он и развернулся к арене.
Холодный. Но не высокомерный, — подумала Амелия. Пока ничего не ясно. Но в нём есть что-то… необъяснимое.
Амелия сделала шаг на арену — и сердце её глухо ударило. Вокруг сразу усилился шум: сотни голосов, обсуждений, выкриков с трибун.
Она остановилась на краю круга и огляделась.
Арена изменилась. Теперь это был магический полигон: по периметру возвышались зачарованные обелиски, из которых мерцал тонкий свет. Они создавали купол над ареной — гибкий, но прочный, чтобы сдерживать боевую магию. Пол под ногами был гладким, выжженным в центре прошлыми поединками. В некоторых местах ещё оставались чёрные следы от огня или замёрзшие участки после ледяных атак.
По краям располагались ворота выхода — чёрные проёмы с пульсирующим светом, откуда выходили дуэты. В воздухе витала смесь магии, пыли и ожидания.
Магический звон прокатился над ареной — чистый, ровный, пронзающий. Все голоса смолкли. Даже ветер затих, будто уступая слово тому, кто сейчас вышел на центральный постамент арены.
Ректор Академии — шагнула вперёд. На ней была строгая мантия цвета ночи, расшитая символами магии и власти.
Она провела взглядом по трибунам, затем — по участникам на арене. Голос её прозвучал твёрдо, без лишних украшений:
— Сегодня второй день Турнира. Испытание, требующее не только силы, но и единства. Сегодня вы — не одиночки. Вы — пары. Два магических потока, которые либо сольются в гармонии, либо — разрушат друг друга.
Она сделала короткую паузу.
— Каждый дуэт получит своё задание. Условия будут отличаться. Некоторым предстоит бой против других студентов. Кому-то — взаимодействие с магической аномалией. Другим — защита, стратегия, совместный ритуал. Все задания случайны, но равнозначны по уровню сложности.
Ректор перевела взгляд на участников, стоящих у магических врат.
— Вы должны помнить: несмотря на меры безопасности, сегодня вы рискуете. Магия жива. Она не всегда слушается. Возможны повреждения, лёгкие ранения, магическая перегрузка. Именно поэтому вам были выданы доспехи. Они зачарованы и способны поглощать часть энергии удара, но не сделают вас неуязвимыми.
— Прошу вас быть внимательными. Помните: ваша цель — не уничтожить, а сработаться. Помогать. Подстраиваться. Спасать, если потребуется.
Голос стал чуть мягче, но в нём всё равно чувствовалась сила:
— Сегодня вы узнаете не только, на что способны… но и кто рядом способен встать с вами плечом к плечу.
С этими словами она отступила назад. Магия над ареной вспыхнула золотыми искрами. И закрутилась.
Амелия и Калеб стояли в затенённой нише арены, за магическим барьером, наблюдая за тем, как другие пары проходят свои испытания. Всего в турнире участвовало двенадцать дуэтов, и каждый из них получал свою собственную симуляцию — не повторяющуюся, сложную, неожиданную.
Везде были крики, вспышки магии, напряжение.
Время на каждое испытание было строго ограничено: от пяти до восьми минут. Не уложишься — система прерывала задание, и это считалось провалом. Даже если почти справился.
Амелия чувствовала, как напряжение поднимается по спине. Под доспехами кожа слегка покалывала, дыхание становилось неровным.
Она бросила взгляд на Калеба.
Он стоял спокойно. Руки за спиной. Лицо — собранное, сосредоточенное. Не отвлечён, не нервничает. И самое удивительное — наблюдает за боями, как будто ищет слабости, оценивает тактику.
Он не из тех, кто тянет всё на себя, подумала Амелия. В нём нет этой показной бравады. И в отличие от некоторых, кого я уже видела… он действительно готов к команде.
На испытании она наблюдала, как один участник, забывшись, просто вытолкнул напарника из круга, пытаясь «спасти» ситуацию. Другой — не слышал команд, игнорировал. Один даже начал паниковать и сломал ритуал.
— Думаешь, мы получим что-то из этого? — спросил он вдруг, не отрывая взгляда от арены.
— Учитывая, что мы последние — скорее всего, что-то особенное, — хмыкнула она.
Он чуть склонил голову.
— Отлично. Тогда у меня есть предложение. Если начнётся хаос — ты держишь защиту. Я возьму управление зоной и расстановкой энергии. У древней магии есть свои методы стабилизации. Но мне нужно будет время.
— Хорошо, — кивнула она. — Я смогу сдержать пару волн. Но если что, предупреждай заранее. Я не хочу снова ловить магический взрыв в лицо.
Калеб усмехнулся краем губ.
— Учту.
— Волнение? — спросил он.
— Честно? Чуть не выворачивает изнутри, — усмехнулась она. — Но я не из тех, кто бежит.
Он на миг задержал взгляд на ней и медленно кивнул.
— Хорошо.
И в этот момент арена вспыхнула. Их имена загорелись над центральной площадкой. Последняя пара.
Амелия Тенебрис — Калеб Морн.
Ректор произнесла голосом, усиленным магией:
— Последнее испытание. Кодовое имя — «Разлом Бездны».
Условия: нестабильная магическая зона, разрушенный купол, волны магических существ из искажённого пространства.
Цель: защитить Источник, продержаться семь минут и стабилизировать разлом.
Уровень сложности — максимальный.
— Пора, — произнёс Калеб спокойно и шагнул к порталу.
Амелия сжала пальцы, сделала вдох — и пошла за ним.
Переход через портал ощущался не как телепортация, а как падение сквозь плотную ткань реальности. На долю секунды исчез звук, исчез цвет, исчез воздух — и всё вокруг сжалось в точку.
А потом их выбросило.
Они оказались в искажённом пространстве — словно кусок мира был вырван из логики. Окружение постоянно дрожало: то изгибалось, то искажалось, будто само время здесь текло неправильно. Небо было чернильно-синим, расчерченным магическими разломами, из которых текла пульсирующая энергия.
В центре круга — Источник. Пульсирующий кристалл, заключённый в полураспавшийся купол. Он трещал, дергался, плакал магией, как живое существо. На его поверхности — сеть трещин, из которых вытекала энергия, каплями поднимавшаяся вверх, вопреки законам физики.
Пол под ногами был затянут магической пылью. Каменные плиты — разбиты. Вокруг — три открытых разлома, из которых уже сочилась магия.
— Купол нестабилен, — быстро оценил Калеб. — Сначала надо стабилизировать его нижнюю грань. Возьми фланг и приготовься к волне.
Амелия кивнула, инстинктивно развернулась к левому краю Источника. Руки сжались. Внутри — дрожь. Ты справишься. Ты не одна.
И тут пошла первая волна.
Из одного из разломов выплеснулась форма без лица — словно сгусток чёрного дыма с глазами, похожими на капли ртути. За ним — второй. Третий. Твари не имели костей, не издавали звуков — только шипели и дрожали, движимые агрессией.
Амелия резко подняла руки, сложив пальцы в боевую форму. Огонь — вспыхнул. Она повела рукой, метнула заклинание — поток пламени пронёсся по прямой, сжигая одного из существ. Но остальные уже двигались, обходили, закручивались в спирали, стремясь к кристаллу.
— Держу структуру! — крикнул Калеб, воссоздавая вокруг основания купола древние рунические глифы. — У тебя тридцать секунд!
— Они не слушают таймер! — рявкнула она, прикрывая боковую грань.
Одна из теней резко метнулась к ней, ударила в щит. Боль вибрацией пошла по руке — броня спасла, но ощущение, будто её окатило ледяной водой.
Она контратаковала — вихрь воздуха, с последующим ударом земли. Тень исчезла в пыли.
— Ещё одна! — выкрикнула она. — С правого фланга!
Калеб не ответил, но вокруг кристалла начали вспыхивать руны. Магия дрожала, как живой организм. Она чувствовала, как он управляет энергией — методично, точно. И ей пришлось доверять.
Осталась одна тень. Она метнулась слишком быстро. Амелия едва успела активировать щит — вспышка, толчок. Её отбросило на землю. Больно. Она зашипела, поднялась на колени. Вскинула руку — и сожгла тварь до пепла.
— Первая волна — погашена, — прозвучал голос симуляции.
На несколько секунд стало тихо. Только треск магии и неровное дыхание.
Амелия взглянула на Калеба. Он стоял на колене, прикладывая ладонь к одной из рун. Весь в напряжении. Весь — в магии.
Как только первая волна закончилась, тишина на арене длилась не больше секунды. Потом всё пошло не так.
Гравитация изменилась.
Резко, внезапно — будто кто-то выдернул опору из под ног. Амелия почувствовала, как тело потянуло вбок, как заклинания начали вести себя странно: огненный снаряд не полетел вперёд, а свернул вправо; воздух закручивался против магической логики.
— Гравитация смещена! — выкрикнул Калеб. — Не выпускай прямые заклинания, отразятся!
И в этот момент раздался второй звон — началась вторая волна. Из двух новых разломов вырвались существа — теперь уже вдвое крупнее. Один из них был окружён вихрями и дрожал от собственной нестабильности, словно сам мог взорваться.
Амелия метнула импульс стихии — но он отскочил и взорвался чуть в стороне, заставив её упасть. Она вскочила, выдохнула, перед глазами плыло. В этот момент всё изменилось.
Симуляция активировала иллюзии.
Перед ней, прямо между рунами Калеба, встали Зара и Лоран. Но не живые. Падающие. Кровь. Плач. Протянутые руки. Она знала, что это ложь, но сердце заколотилось. А потом — Селена. Сломанная броня. Затуманенные зелёные глаза.
— Нет… — прошептала она.
Иллюзия захватывала разум. Заставляла дрожать. Заклинания начали рассыпаться. Но где-то сквозь страх она услышала голос Калеба:
— Это не они! Это не настоящее! Фокусируйся!
Он видел своё. Его руки дрожали над рунами. За его спиной — обугленные поля, мёртвые деревья. Горы, свернувшиеся в пепел. Родина, которую он, возможно, потерял.
Он стиснул зубы, сжал кулак и разбил по лицу собственную иллюзию. Пространство треснуло, исчезло. Он вернул контроль. Амелия вдохнула глубоко. Пошатнулась — и разбила пепельную Зару потоками воздуха. Иллюзия исчезла. Осталась только арена и хаос.
Третья волна началась без паузы.
— Внимание! До взрыва Источника — 2 минуты 45 секунд, — предупредил голос симуляции.
Из главного разлома вырвалась фигура, похожая на чудовище из Пустоты — почти человекоподобное, с переливающейся кожей, шипами, длинными когтями. Оно метнулось к Калебу.
— Калеб! — крикнула Амелия.
Он успел поднять щит, но было поздно — когти с хрустом разорвали доспех на его плече. Он отлетел назад, ударился о магический пилон, рухнул. Магия купола дрогнула. Иллюминации начали гаснуть.
— Нет! — Амелия рванулась к нему, встала перед ним, метнула импульс пламени.
Она прикрывала двоих.
Каждая атака выбивала силу. Её магия дрожала, дышала, в ней просыпалась Тьма. Чернила по венам. Сердце билось неровно. Она чувствовала, как поток внутри выходит из контроля.
Не сейчас. Не при всех. Не позволь.
— Калеб! — выдохнула она, обернувшись. — Ты можешь?
Он открыл глаза, рана горела. Но он кивнул. Сел. Руки — дрожали, но он начал снова начерчивать руны.
— Держи щит… ещё… немного…
— Я не знаю, сколько продержусь! — выкрикнула она.
Времени оставалось меньше минуты. Разлом пульсировал — с каждой секундой трещины расширялись. Источник начал дрожать. Ещё секунда — и он взорвётся.
Калеб поднялся. Подошёл к ней. Протянул руку. Смотрел прямо в глаза:
— Сейчас. Соединим. Слей магии.Без эмоций. Только смысл.
Амелия колебалась, а потом — взяла его за руку.
В их пальцах вспыхнул свет. Из одной ладони потянулась древняя вязь, из другой — яркие огни стихий. Магии начали сливаться.
Вокруг них закрутилась буря. Все трибуны встали. Магистры — поднялись. Пространство сотрясалось.
И… вспышка.
Огромный столб света. Разлом схлопнулся в себя. Источник засветился ровным, ровным светом.
Тишина.
Симуляция объявила:
— Испытание завершено. Разлом подавлен. Источник стабилизирован. Время: 6 минут 54 секунды.
Амелия стояла, тяжело дыша, с залитыми потом висками и сжав руку Калеба.
Он медленно выдохнул:
— Хорошая работа… напарница.
И впервые — улыбнулся.
Симуляция рассыпалась, словно стекло. Мир разлома исчез в ослепительной вспышке, и в следующий миг Амелия и Калеб снова оказались на арене. Всё было как прежде — ровный пол, магические обелиски, высокие трибуны… Только они уже не были прежними.
Первое, что Амелия услышала — шум. Не просто аплодисменты, а настоящий взрыв восторга.
На мгновение Амелия застыла. Всё внутри гудело. Сердце билось в висках. Но она не падала — потому что рядом стоял Калеб.
Кайрон был среди магистров. Он не аплодировал — но кивнул ей, медленно, одобрительно. Его взгляд встретился с её — и в нём был настоящий, глубокий гордости свет.
На верхнем ярусе Селена улыбалась. По-настоящему. Спокойно, уверенно — как старшая сестра, знающая, что её младшая только что перешагнула важную черту.
Зара махала обеими руками, выкрикивая её имя, а Лоран что-то бурно объяснял соседям, с энтузиазмом указывая в сторону арены.
Амелия выдохнула и сжала руку Калеба ещё раз — просто чтобы убедиться, что всё реально.
Он слегка наклонился к ней:
— Пожалуй, это было одно из самых безумных вещей, в которых я участвовал.
— Я бы поспорила, — выдохнула она. — Но, кажется, мне понравилось.
— Ты… удивительная, Амелия.
Она впервые услышала, как он произносит её имя.
— Ты тоже, Калеб.
Они отпустили руки. Медленно вышли с арены — под шум оваций.
. Система объявила окончание Турнира. Магия стабилизировалась, а по центру площадки поднялся высокий пьедестал, разделённый на три уровня.
Все двенадцать пар поочерёдно вышли на арену, встав вдоль внешнего круга. Некоторые — с опущенными головами, не справившиеся. Другие — с напряжёнными лицами, сдержанными, едва державшимися от усталости. И были те, кто стоял с выпрямленной спиной — выложившиеся до последнего.
Амелия и Калеб, слегка потрёпанные, с испачканными доспехами, с синяками и следами ожогов, встали рядом. Когда их имена прозвучали в числе трёх лучших дуэтов, толпа взревела.
— В тройку лучших вошли те пары, что проявили не только силу, но и единство, — произнесла Ректор, выходя вперёд. — Те, кто не предал, не потянул на себя, кто работал плечом к плечу, даже в условиях угрозы и хаоса.
Она сделала шаг к ступеням пьедестала. Позади неё стоял магистр с подносом, на котором лежали три медали с гербом Академии Вальмерис .
— Калеб Морн и Амелия Тенебрис, — произнесла она громко. — Вы доказали, что противоположные стихии, если слиты с доверием, могут остановить даже Бездну.
Калеб и Амелия поднялись на пьедестал — встали на первый уровень, и когда в их руки вложили прохладные медали, они подняли руки вверх — как знак победы. С трибун сорвался крик, волна восторга и оваций.
Амелия чувствовала, как дрожит земля под ногами — от голосов, от магии, от эмоций. Она краем глаза глянула на Калеба. Он просто стоял, сдержанно, но... с лёгкой, едва заметной улыбкой на губах.
Амелия сжала в ладони тяжёлую медаль — она была прохладной на ощупь, отлитой из гладкого металла тёплого золотистого оттенка. На её поверхности чётко выделялся герб Академии: сова с расправленными крыльями, сидящая на арке из ветвей, острым взглядом глядя прямо вперёд. Над её головой — сияющая звезда, а всё изображение было заключено в идеально ровный круг — символ вечного знания и единства магии.
Герб был выгравирован с ювелирной точностью — каждая линия, каждый изгиб перьев словно хранил в себе молчащее могущество Академии, её древние корни и тысячи судеб, прошедших через её стены.
Ректор вновь подняла руку, призывая к тишине.
— Завтра вас ждёт вечер отдыха. Еда. Танцы. Музыка. Все занятия отменяются. Студенты, вы заслужили это. Завтра вечером в Большом Зале ждём всех — и студентов, и магистров. Пусть этот Турнир станет не только проверкой, но и праздником вашего роста.
Гул одобрения взорвался на трибунах. Кто-то подпрыгнул, кто-то хлопал до покраснения ладоней. Энергия радости захлестнула арену.
Амелия стояла, слушая всё это, и мысленно… поблагодарила Кайрона.
Если бы не он… если бы не все те практики, часы, где я училась сдерживать Тьму, понимать себя — меня бы уже давно вычислило это чертово Тайное сообщество.
А я… выстояла.