Тёмное Наследие

Прошло ещё несколько дней. Один сменялся другим, и всё смешалось в одну непрерывную череду. Уроки, предэкзамены, библиотеки, конспекты, зачётные листы... Иногда Амелии казалось, что она живёт между строками учебников. Она возвращалась в комнату выжатой, падала на кровать, едва успев переодеться, и засыпала.

Жизнь будто замедлилась. Или наоборот — промчалась мимо. Время ускользало сквозь пальцы, оставляя за собой лишь слабый след чернил, строчек, магических формул и тяжёлого дыхания перед экзаменационной доской.

И вот наступил тот самый день. Начало каникул.

Ученики суетились в коридорах, собирали вещи, обнимались, прощались — хоть и всего на неделю. С вокзала одна за другой отправлялись кареты, грифоны, портальные сферы... Кто-то смеялся, кто-то спешил.

Амелия стояла у окна общежития и наблюдала, как один за другим исчезают её однокурсники в вихрях света и портальных кругов. На душе было странно. Она осталась. По своей воле, но всё же... осталось.

— Вот и всё, — подумала она, прижимая пальцами край подоконника. — Неделя тишины.

Зары не было — она уехала домой, к своей семье, пообещав писать каждый день и не забывать присылать сплетни.
Лоран отправился на родовое поместье — на балы, встречи и бесконечные ужины с аристократами, о которых он говорил с лёгкой тоской в голосе.

Амелия проводила их, сдерживая эмоции, но когда осталась одна, пустота накрыла её неожиданно.

Она никогда не думала, что будет так сложно даже на одну неделю остаться без шуток Зары, без язвительных комментариев Лорана, без смеха в комнате и голосов в коридоре. Всё опустело.

Но была одна мысль, которая грела.

Элиан остался.

Он сказал, что у него дела в Академии, и что уезжать пока не планирует. А ещё он сказал, что проведёт с ней это время. И когда он это говорил, в его голосе была такая уверенность, такое спокойствие... Амелия невольно улыбнулась.

"Ты не останешься одна." — пообещал он.

И она в это верила.

Поздняя осень уже опустилась на город,приближалась зима .
.Хотя за пределами Академии Вальмерис уже давно властвовала  осень, внутри её границ всё оставалось прежним —  магия охраняла это место от холода и увядания. Деревья в садах стояли пышные и цветущие, лепестки магических цветов колыхались в мягком воздухе, фонтаны пели свои водяные песни. Всё вокруг дышало спокойствием и тёплым сиянием.

Но Академия всё же заметно опустела. Каникулы. Шумных голосов в коридорах стало меньше, общий гул притих, как будто сама Вальмерис затаила дыхание. Амелия брела по знакомым мраморным галереям, ловя лёгкое эхо собственных шагов. Всё было тем же — и всё казалось другим. Просторно, тихо, почти уединённо.

Внутри неё было так же — светло и спокойно, но с оттенком одиночества. Казалось, стены, книги, деревья всё ещё хранили воспоминания о недавнем веселье. Она присела на лавку под вечно цветущей аркой из розовых глициний, провела рукой по гладкой поверхности деревянной скамьи и прикрыла глаза.

Пускай её друзья сейчас далеко, Академия всё равно была домом.

Амелия открыла глаза и устремила взгляд ввысь — сквозь арку из глициний, на чарующее небо, которое над Академией всегда было ясным. В этот момент одиночество не казалось ей тяжёлым. Наоборот — это был дар. Дар тишины. Дар свободы.

Сама мысль об этом вызывала в ней лёгкое напряжение — всё ещё неизученная, таинственная, порой пугающая.

Амелия провела ладонью по воздуху, словно ощущая, как в ней начинает подниматься еле уловимая дрожь. Это была не просто магия — это было что-то живое. Что-то, что отзывалось внутри неё, чувствовало её страх, её желание, её гнев.

«Если я не разберусь с этой магией… кто, кроме меня, вообще это сделает?» — подумала она, вставая с лавки.  Она направилась в библиотеку — в открытое крыло, где ученикам был свободный доступ.

Зайдя внутрь, Амелия быстро нашла интересующую её книгу по контролю магии. Пролистав несколько страниц, она только начала вчитываться, как услышала, как открылась дверь.
В следующее же мгновение до её носа донёсся тот самый аромат — древесный, с нотками мяты.

Она сразу улыбнулась и не оборачиваясь поняла — это Элиан.

Он подошёл тихо, но уверенно, мягко обнял её за талию и наклонился, чтобы поцеловать в лоб.
— Так и знал, что найду тебя здесь, — произнёс он с полуулыбкой.

— Прям так уж и знал? — игриво усмехнулась она, прикрывая книгу и откладывая её в сторону. В этот вечер ей хотелось не знаний, а… тепла.

Элиан сел рядом, но Амелия обошла его и бесцеремонно устроилась к нему на колени. Он не возражал, только усмехнулся про себя.
«Вот так и заканчивается вся моя самодисциплина…» — подумал он, скользя ладонью по её талии.

Она провела рукой по его плечу, медленно, изучающе.
«Эти плечи… в них столько силы. А он всё так же смотрит — будто бы весь его мир замер».

Он чувствовал, как в ней что-то изменилось. Сегодня она была особенно открытой, особенно лёгкой, почти дерзкой.

— Тебе стоит быть осторожнее, Амелия, — прошептал он. — Так можно довести мужчину до безумия.

— А если он мне и нужен безумный? — шепнула она, глядя ему в глаза.

Он сдерживался, но всё же приподнял её за подбородок и поцеловал. Поцелуй был нежен лишь в первые мгновения — потом он стал стремительным, страстным. Он отвечал на её игривость с такой силой, что у неё захватило дух. Амелия чувствовала, как всё внутри неё дрожит — от его губ, от прикосновений, от жара его тела рядом. Его руки скользнули по её талии, она прижалась ближе, и на секунду всё исчезло — остался только он.

Сидя у него на коленях, она чувствовала его желание. Оно было слишком явным — она ощущала это всем телом. Её бедра были опасно близко, и в этом прикосновении было что-то первобытное, волнующее. Она тоже хотела — может быть, впервые так остро. Но... она ещё не была готова. Это было не страхом — скорее, осознанием. Осознанием, что она хочет чувствовать больше, чем страсть.

«Пока только так… Пока это достаточно», — подумала она, прильнув к его губам в последний раз и затем слегка отстранившись.

Её щёки пылали, дыхание сбилось. Немного смутившись собственной дерзостью, она всё же улыбнулась.

— А что ты сегодня вечером делаешь? — прошептала она, чуть наклоняя голову. — Может, сходим куда-нибудь поужинать?

Элиан усмехнулся, чуть отстраняясь, но всё ещё держась за её руку.
— Конечно, всё для тебя, — произнёс он мягко, но с уверенной ноткой. — Выбирай место, в которое пойдём.

Амелия, всё ещё ощущая тепло недавнего поцелуя, чуть прищурилась и заговорчески улыбнулась:
— А если я выберу что-то необычное?

— Тогда я последую за тобой, даже если это будет логово сирен, — усмехнулся Элиан, — лишь бы ты была рядом.

— Отлично, — сказала она, взяв его за руку. — Знаешь заведение у аллеи Лирийских фонарей? Оно спрятано за аркой, там, где вьются цветы и играет музыка, как будто сама ночь поёт. Ходила туда один раз с Зарой… и давно мечтала вернуться.

«Lunoire» — заведение, которое снаружи выглядело весьма скромно: аккуратное здание с тёмной деревянной дверью и коваными ручками в форме виноградных лоз. Но стоило войти внутрь — и всё менялось.

Просторный зал с высокими сводчатыми потолками. Величественные люстры, усыпанные хрустальными подвесками, отбрасывали тёплые отблески на тёмно-сливовые стены, украшенные изысканной росписью: где-то — сцены из древних балов, где-то — магические существа в полутанце с людьми. Пространство дышало сдержанной роскошью, но не подавляло — наоборот, манило.

Круглые столы, покрытые бархатными скатертями, были расставлены с особым вниманием к личному пространству. Золотые подсвечники с зачарованными огнями не гасли даже от дыхания, в каждом углу тихо играла живая музыка — струнный дуэт в сопровождении старинного фортепиано.

На полу — узорчатая мозаика в тёплых тонах, в центре зала — небольшой водопад, льющийся в кристальный бассейн с мерцающими лепестками.

Элиан провёл Амелию к столику у окна, где тот самый свет скользил по её серебристым волосам, делая их похожими на лунный шёлк. Он отодвинул ей стул, всё так же не сводя с неё глаз.
— Ты знаешь толк в местах. Мне здесь нравится, — сказал он, и взгляд его стал чуть мягче.

— У меня отличный вкус, — ответила она, удобно устроившись на кресле с бархатной спинкой.

— В этом я уже не сомневаюсь, — Элиан уселся напротив, слегка улыбаясь.

Они заказали лёгкое  вино из долины Лаэрина и небольшие закуски. Музыка наполняла тишину между их словами, они шутили говорили о будущем.

На мгновение между ними вновь возникло напряжение, то самое, которое появлялось, когда их взгляды задерживались дольше, чем нужно. Амелия улыбнулась, опустив глаза.

— А знаешь, — добавила она уже с игривыми нотками, — я выбрала это место не просто так. Здесь прекрасно... но в компании с тобой — вдвойне.

Элиан протянул руку и аккуратно коснулся её пальцев.
— Тогда этот вечер — только твой.

Когда они вышли из заведения, на улице уже опустилась мягкая осенняя ночь. Воздух был тёплый и чистый, небо усыпано звёздами, словно кто-то пролил горсть серебряной пыли по бархатному полотну. Улица, по которой они шли, освещалась зачарованными фонарями с янтарным светом, и их шаги звучали особенно чётко в тишине.

Амелия шла рядом с Элианом, держась за его руку. Она прижалась чуть ближе, на её лице всё ещё играла лёгкая улыбка. Но, когда они свернули к портальной станции, та чуть угасла.

— Сегодня... — начала она и на секунду замялась, — …не хочется возвращаться в комнату одной. Без Зары там как-то... слишком тихо.

Элиан посмотрел на неё сбоку, его взгляд был мягким и понимающим.
— Тогда не возвращайся, — просто сказал он. — Пойдём ко мне.

Она удивлённо подняла брови.
— Так просто?

— Ты знаешь, что с тобой я всегда рядом. Это несложно. Хочешь — останешься. Никаких ожиданий. Просто ты, я и немного уюта, — он чуть наклонился к ней. — И если тебе станет тревожно — я рядом.

Амелия кивнула, чувствуя, как внутри растекается тепло.
— Тогда… пойдем.

Когда они прибыли в Академию и прошли сквозь ночной холл, где царила тишина, слышны были только отдалённые звуки воды из садовых фонтанов. Их шаги глухо отдавались по каменному полу. Они поднимались на этаж Элиана, где царила своя магическая аура. Покой эльфийского посланника встретил их мягким светом зачарованных ламп и уютной тишиной.

Элиан прикрыл за ними дверь и тихо сказал:
— Добро пожаловать… снова.

Амелия улыбнулась,проходя вглубь комнаты, такая знакомая, но каждый раз будто новая.

Они устроились в его покоях. Амелия сняла плащ, чувствуя, как усталость приятно тянет мышцы. Элиан с лёгкой улыбкой открыл небольшой ящик, достал оттуда один из своих сборников — скромную, но потрёпанную временем книгу, исписанную ровным, аккуратным почерком.

— Это твои? — удивилась она, беря том в руки.

— Ага, — он чуть склонил голову. — Иногда, когда всё становится слишком… громким внутри, я сажусь и просто пишу.

Он прочёл ей несколько стихотворений. Его голос был спокойным, глубоким, словно обволакивающим. Там были строки о свете, который всегда пробивается даже в самую тёмную ночь, и о том, как чья-то тишина может быть самым желанным звуком. Амелия молча слушала, затаив дыхание. Эти стихи тронули что-то внутри.

— Хочешь переодеться? — спросил он, прерывая тишину.

Она кивнула, и он протянул ей одну из своих рубашек — мягкую, просторную, из тёмной ткани с тонкой вышивкой у ворота. Она накинула её, запах пропитался его ароматом — мягкий древесный, с нотками мяты. Её волосы распустились, серебристые локоны спустились по плечам. Элиан смотрел на неё с восхищением, но не сказал ни слова — только тепло улыбнулся.

Они устроились у камина. Элиан присел на диван, Амелия прижалась к нему, положив голову на его плечо. Он открыл другую книгу — уже одну из классических волшебных историй — и начал читать ей вслух. Его голос был будто заклинание. Огненные отблески играли на их лицах, комната была погружена в полумрак и уют.

Спустя какое-то время Амелия сонно зевнула и закрыла глаза.

— Хочешь спать? — прошептал он.

— Угу… — только кивнула она.

Элиан встал, обнял её за талию и помог подняться. Они перебрались к кровати. Амелия устроилась рядом, обняв его. Он провёл рукой по её спине, а затем укутал их одеялом.

Её голова лежала у него на груди. Она слушала, как размеренно бьётся его сердце.

Он ничего не ждал. Не торопил. Даже сейчас, когда она лежала в его кровати, в его рубашке, он просто обнимал её. Тепло, надёжно, спокойно.

Зара бы, наверное, никогда не поверила, что такое возможно — "баиньки без продолжения", как она бы это назвала. Но Амелия знала — именно это и делало Элиана таким особенным. С ним не нужно было торопиться. Она в который раз убеждалась: она сделала правильный выбор.

Амелия проснулась в тепле и тишине, уютно устроившись в объятиях Элиана. Его дыхание касалось её волос, ровное и спокойное. Она медленно приоткрыла глаза, прислушалась — за окном щебетали зачарованные птицы, мягкий свет пробивался сквозь полупрозрачные шторы. Было раннее утро.

— Доброе утро, — прошептал он, не открывая глаз, но крепче обняв её.

— Доброе… — слабо улыбнулась она, чуть скользнув пальцами по его запястью.

— Как ты себя чувствуешь? — Элиан приподнялся на локте, заглядывая ей в лицо.

— Спокойно. Очень спокойно, — ответила она честно. — Спасибо тебе за это.

— Всегда, — мягко ответил он, поцеловал её в висок и, чуть замедлившись, добавил: — Я провожу тебя, если хочешь.

— Не стоит, — качнула она головой. — Хочу немного побыть одна, привести мысли в порядок.

— Тогда не задерживайся. Я буду ждать, — с лёгкой улыбкой он скользнул пальцем по её щеке. — И… если что-то — хоть что-то — тревожит тебя… ты знаешь, где меня найти.

Амелия кивнула. Её сердце согревалось от этих слов, но в глубине — там, где пряталась тень — оставалась дрожь.

Она оделась, попрощалась с Элианом, и уже через несколько минут шагала по коридору Академии к своей комнате. Коридоры были пусты. Каникулы, тишина, редкие отблески света на мраморном полу.

Я возвращалась к себе в комнату чуть раньше, чем обычно, чувствуя себя удивительно лёгкой. После тёплого вечера с Элианом на душе было тепло.

Но долго насладиться этим чувством не вышло. Уже у входа в общежитие я услышала, как кто-то из студентов обсуждает срочное собрание в Центральном зале. Якобы — для всех, кто остался на каникулах.

Собрание? Это было странно. Обычно в такие дни Академия просто дремала в своей магической тишине.
Я переоделась, собрала волосы в свободный узел, накинула на плечи свой любимый мягкий плащ и направилась туда.

Центральный зал встретил меня прохладой и полутьмой. Высокие окна, как всегда, отбрасывали на пол мозаичные отблески света. Здесь всё ещё пахло духами, которые напоминали о прошедшем балу — смесь цветов, вина и магии.

Я заняла место чуть ближе к центру, рядом с группкой студентов, с которыми мы почти не общались, и молча прислушалась.

На возвышение поднялся один из магистров. Его голос прозвучал чётко и вкрадчиво:

— Дорогие ученики. Мы рады, что многие из вас решили остаться на каникулы, и, чтобы сделать это время интересным и полезным, Академия организует выездную практику.

Я чуть выпрямилась. Выезд? Куда?

— Завтра утром вас ждёт поездка в зачарованный лес Норгаллис, что у границы Моргота. Это редкая возможность исследовать уникальные волшебные растения, животных и потоки природной магии в естественной среде. Мы надеемся, вы не только получите практику, но и отдохнёте.

Зачарованный лес… Я слышала о нём. Место красивое — но опасное. А ещё — слишком близко к Морготу.

Мой взгляд невольно скользнул в сторону. Ариан тоже был в зале. Спокойный. Безмолвный. Его глаза скользнули по мне — медленно, как лезвие.

Сердце забилось сильнее.

"Зачем я вообще решила остаться на эти каникулы?" — мысленно усмехнулась я.

Оставшуюся часть дня я провела в одиночестве. После собрания не хотелось ни с кем говорить — даже с  Элианом. Он спрашивал, всё ли в порядке, но я соврала, что хочу немного тишины. Он понял. Как всегда.

Я побрела в сад, взяла с собой ту самую книгу по контролю магии, что недавно нашла в библиотеке, и несколько часов, прячась от полуденного солнца под пышной кроной  дерева, читала, вникая в символику, дыхательные практики и упражнения на сосредоточение.

А потом... я попробовала. В одиночестве, среди цветущих кустов и шепота фонтана, я осторожно вытянула руку и сосредоточилась. Как писалось в книге — главное — не загонять магию в рамки, а понять её. Услышать.

Сначала ничего не происходило. Но потом... я ощутила её. Она шевельнулась внутри, как нечто живое. Тёплое. Острое. Слишком знакомое.

На краю клумбы тень вдруг вытянулась, заскользила по камням, словно животное. Я отпрянула, вспугнутая. Едва вернула всё под контроль. Сделала пометку в книге: волнение усиливает силу. Но делает её непредсказуемой.

Позже, уже к вечеру, я поднялась к себе в комнату. Всё казалось обычным. Зара по-прежнему далеко, Элиан где-то в своих делах, и я вдруг поняла, что соскучилась по одиночеству.
Иногда оно лечит.

— Сегодня я останусь одна, — прошептала я, задергивая шторы и раздеваясь. В комнате было тихо. Даже слишком.

Я устроилась в постели,  оставив лишь слабый магический свет над кроватью, и, закутавшись в одеяло, попыталась расслабиться. Завтра важный день, выезд. Нужно выспаться.

Но сон не приходил.

Я перевернулась на бок, потом на спину, потом снова на бок. В голове крутились мысли, обрывки картин, чужие слова.  И всё же провалилась в сон .

Я проснулась внезапно.

Что-то было не так. Холодный воздух будто обвил мои лодыжки, проскользнул под одеяло, вызвав по спине неприятную дрожь. Комната погрузилась в зловещую тишину, даже привычные шорохи ночи будто затаились. Я медленно приподнялась, выдохнула… и в этот момент заметила.

В дальнем углу. Где должна быть просто стена.

Он стоял в тени.

Он не двигался. Он просто смотрел.

И тогда Амелия поняла: он был здесь всё это время. Пока она спала. Пока дышала, пока её сердце било размеренно и беззаботно, он стоял и смотрел.

Ариан.

Холод пронёсся по позвоночнику, сковав конечности. Амелия даже не смогла вскрикнуть. Лишь сглотнула воздух, который вдруг стал слишком плотным.

— Как… — выдохнула она, но не успела договорить.

Он подошёл почти бесшумно. Словно тень, растворяясь и снова собираясь воедино. Его движение было странным — уверенным, грациозным, пугающим своей неспешностью.

Он наклонился ближе, и, не дав ей произнести ни слова, приложил палец к её губам.

— Тсс, мышка, — прошептал он, его голос был шелестом грозового ветра. — Я пришёл за своей вещью.

Он говорил так спокойно, будто не стоял в её комнате посреди ночи. Будто это была обыденная встреча. Будто она не была на грани паники.

— Думаешь, я забыл? Нет, — он склонил голову, будто бы изучая её взгляд. — Просто... ждал.

Его рука протянулась к её прикроватной тумбе, точно зная, где лежит артефакт. Она даже не заметила, что пальцы её уже сжались на покрывале. Она хотела закричать, но не могла.

Он знал. Он знал, что она не собиралась держать своё обещание. Он знал, что она обманула его.

И самое страшное — он не кричал. Не угрожал. Не злился. Он просто... смотрел.

Смотрел так, что казалось — тьма в комнате стала гуще.

Ариан медленно скользнул взглядом по комнате — будто отмечая каждую деталь, каждую черту. Потом его пальцы с безупречной точностью подняли артефакт со столика. Он держал его, словно что-то древнее и живое.

— В прошлый раз… — начал он, тихо, почти с сожалением. — Я был слишком зол, чтобы вспомнить, что не забрал своё.

Он поднял на неё глаза. В этих глазах отражалась бездна. Не злость. Не ярость. Холод. Безмолвная угроза. Как дыхание грозы перед ударом молнии. И именно этот спокойный тон заставил кожу на её спине покрыться мурашками.

— Но теперь всё на своих местах, — произнёс он, убирая артефакт за пазуху.

Он шагнул назад — в ту же самую тень, откуда появился.

— Спокойной ночи, мышка.

И исчез.

Просто растворился.

Как будто его здесь никогда и не было. Ни дыхания, ни звука — только ледяной след в воздухе и чужой взгляд, всё ещё жгущий кожу.

Амелия резко повернулась к двери. Всё ещё была закрыта. Проверила окно — закрыто. Только тонкая щель… и вопросы без ответов.
Как он попал сюда? Как исчез? Что за магия у него?

Амелия проснулась рано, хотя чувствовала, что толком не спала. Веки налились тяжестью, тело будто гудело после прошедшей ночи. Она сидела на краю кровати, вглядываясь в полутень комнаты, и старалась собрать мысли. Воспоминания о визите Ариана ещё витали в воздухе, словно тень, которая не торопилась растворяться.

Сегодня им предстояла экскурсия в зачарованный лес — Норголлис. Лес, покрытый древними чарами, находился на самом краю территории королевства, недалеко от Кораллового хребта, за которым уже плескалось холодное море, а за ним начинались земли Моргота — враждебного королевства, с которым Астрелия находилась в напряжённой войне. Ученикам строго-настрого запретили приближаться к границам, но и само упоминание этих земель вызывало у Амелии холодок в груди.

Она встала, натянула на себя чёрные, плотные, но эластичные брюки, которые облегали ноги, не сковывая движений. Удобство было важнее всего — мало ли какая тропа их ждала в Норголлисе. Поверх футболки она надела тёплый серый свитер крупной вязки — он красиво подчёркивал плечи и согревал в это прохладное осеннее утро. Кожа уже ощущала, как сквозняки медленно пробираются в щели окон.

На ноги она обула устойчивые ботинки, потёртые, но проверенные — именно такие нужны, если тропа окажется мокрой, корни деревьев вылезут из земли, а мох скроет камни.

Окинув взглядом своё отражение в зеркале, Амелия слегка пригладила волосы,улыбнувшись себе в отражение  вышла из комнаты .

Они двинулись по коридорам Академии, но, в отличие от привычных залов, где стены сияли магическими рунами, здесь всё было иначе. После общего сбора преподаватели повели студентов вниз — туда, где Амелия никогда прежде не бывала.

Нижнее крыло Академии. Подземелье.

С каждым шагом воздух становился прохладнее. Стены — грубые, влажные, покрытые трещинами — больше походили на стены старинной крепости, чем волшебного учебного заведения. Волшебства здесь не было. Только факелы, зажжённые вручную, едва поддерживаемые остатками магии. Их колеблющееся пламя отбрасывало длинные зловещие тени на узкие проходы, и эти тени будто жили своей жизнью.

Никаких светящихся символов. Никаких оживших узоров. Только каменный пол, гул шагов, влажный запах сырости и древности.

Коридоры становились всё уже, потолки — ниже. Амелия чувствовала, как тишина начинает давить, заставляя затаить дыхание. Будто здесь даже звуки предпочитали не задерживаться.

Но было в этом месте что-то величественное. Старое. Настоящее. Древнее, как сама магия. Своды потолков напоминали крипты, и казалось, будто стены помнят больше, чем готовы рассказать.

Наконец, они миновали последний виток лестницы, и пространство резко расширилось. Потолки вновь поднялись, впереди зажглись более яркие факелы. Гул голосов стих, когда перед ними открылась огромная каменная платформа, ведущая на открытую террасу, защищённую чарами.

Именно там они увидели их.

Платформы.

Громадные, округлые, парящие чуть выше земли, удерживаемые древними рунами, светящимися еле уловимым голубым светом. Они походили на обломки мраморных плит, вырванных из дворцов прошлого, но при этом сохраняли гармонию формы и конструкции. По краям — высеченные символы стихий и пространственной магии, поддерживающие защитный барьер. В центре каждой платформы — обелиск из чёрного обсидиана, через который магистр управлял полётом.

Ветер поднимал её волосы, несмотря на барьеры. Амелия замерла на несколько секунд, поражённая масштабом. Здесь, внизу Академии, хранилось нечто древнее и мощное.

Её позвали по имени — пора подниматься.

Сделав шаг на поверхность платформы, Амелия ощутила лёгкую вибрацию под ногами. Камень будто отозвался на её прикосновение. Взгляд скользнул к горизонту, где смутно виднелся Коралловый хребет, а дальше, за ним, терялась линия воды. Где-то за этим — Моргот.

Платформа дрогнула под ногами, медленно поднимаясь в воздух. Амелия крепче сжала руки  и сделала шаг ближе к защитному барьеру, откуда открывался вид на раскинувшиеся внизу земли.
Рядом с ней стояли студенты, которых она едва знала по занятиям — имена всплывали неуверенно, как после долгого сна. Она чувствовала себя немного отстранённой, словно была здесь по ошибке, чужой в группе, собравшейся из тех, кто остался.

Под ногами платформа медленно скользила по воздуху, сопровождаемая другими — в небе плыли три, может, четыре каменные плиты, каждая с группой студентов и сопровождающим магистром. Их движение было плавным, почти невесомым.

Внизу расстилались долины, выгоревшие от осени поля и тонкие нити рек. С высоты всё выглядело красивее, но и отстранённее. Коралловый хребет приближался — величественный, как спина древнего зверя. За ним виднелось серебристое море, спокойное и безмолвное.

Платформа летела около пятидесяти минут. За это время ветер не ослаб, но магический купол защищал их. Кто-то вёл себя оживлённо, но Амелия молчала. Она наблюдала, запоминала, вслушивалась в себя.

Когда они приблизились к Норголлису, её дыхание сбилось.

Лес был живым. Он не просто стоял — он ждал. Высокие, извилистые деревья с плотной листвой, мрак между стволами, будто ночь поселилась там навсегда. Лес словно чувствовал их приближение.

Платформа снизилась мягко, как перо на ладонь. Камень под ногами отозвался лёгким толчком — и тишина стала почти полной. Даже птицы не пели.

Амелия медленно выдохнула и приготовилась сойти с платформы.
Спустя полчаса магистр вновь собрал студентов, и началась экскурсия. Они двинулись по тропе, отмеченной мерцающими каменными маркерами, каждый из которых  пульсировал мягким голубым светом. Эти маркеры не только обозначали путь, но и поддерживали защитный барьер, отделяющий учеников от настоящей, дикой глубины леса.

Растения здесь не просто росли — они жили. Некоторые деревья медленно поворачивали ветви навстречу идущим, как будто наблюдали. Из корней тянулись серебристые нити, будто тонкие жилы, и они отступали, если на них ступали.
Листья некоторых кустов шептались между собой, издавая тихие, мелодичные звуки, похожие на детский смех или далёкий голос. Магистр объяснил, что это — тануары, растения-слушатели, впитывающие информацию и звуки.

Мимо тропы проползла полупрозрачная змея, почти не касаясь земли — магическое существо, питающееся остаточной энергией магов. А чуть дальше в кронах деревьев затаились лумири — пушистые светящиеся зверьки с прозрачными крыльями. Их свет плавал между ветвей, как блуждающие огоньки.

— Не прикасайтесь ни к растениям, ни к существам, — напомнил магистр с серьёзным видом. — Некоторые из них чувствуют намерения. Даже взгляд может быть воспринят как вызов.

Амелия шагала молча, заворожённая. Каждый вдох здесь казался глубже, каждый звук — важнее. Лес манил, как старинная песня без слов, которую она будто уже слышала в детстве… в другом мире, в другой жизни.

После нескольких часов прогулки, когда солнце начало клониться к горизонту, группа вернулась к поляне, где теперь стояли шатры, палатки, и большой костровой круг, подготовленный преподавателями.
Магистр объявил:

— Сейчас вы можете свободно гулять в пределах обозначенных границ. Преподаватели будут следить за безопасностью. Сегодня мы остаёмся здесь до утра. Позже — ужин, танцы у костра, рассказы. Всё, что вам нужно, с собой. Развлекайтесь — но не забывайте, где вы находитесь. Лес не спит, даже когда мы отдыхаем.

Некоторые студенты с радостью побежали переодеваться, другие уже раскладывали магические покрывала, доставали термосы, кто-то расставлял светящиеся шары по краю лагеря.

Амелия осталась чуть в стороне, наблюдая, как алый свет заката пробивается сквозь фиолетовые листья деревьев. Лес начал меняться — становился глубже, темнее, живее. Она чувствовала это всей кожей.

Группы начали расходиться. Кто-то отправился с друзьями, обсуждая, в какой части леса можно найти светящихся мотыльков или услышать подземные дыхания рунных камней. Другие предпочли одиночество, желая тишины и сосредоточенности.

Амелия пошла одна.

Не из упрямства — просто ей нужно было быть одной. После беспокойной ночи, полёта, и атмосферы, которую излучал этот лес, она чувствовала, что должна слушать тишину. Она медленно шагала по узкой тропке, по пути делая заметки в блокноте, которым её снабдили преподаватели:
– фиолетовые листья с живым сердцем — пульсация в такт дыханию,
– песочные цветы с ворсинками, реагирующими на магический импульс,
– гриб-колокол, шепчет на незнакомом языке при приближении.

Всё было странным… и завораживающе красивым.

И тут нечто блеснуло.

Сначала она решила, что это игра света — закат медленно угасал, и лес переливался оттенками золота и тени. Но вспышка повторилась. Где-то за чертой, недалеко от естественного обрыва, спускающегося к расщелине.

Амелия замерла. Ей ясно вспомнились слова магистра: "Границу переходить нельзя."

Она сжала блокнот и отвернулась, собираясь продолжить путь вдоль разрешённой тропы. Но блеск снова мелькнул — чуть ярче, чуть глубже.
Как будто что-то манило её. Не грубо — мягко. Как зов. Как воспоминание, живущее внутри неё с самого детства, хотя она не могла вспомнить его источник.

Взяв волю в кулак, Амелия осторожно подошла к краю обрыва. Солнце уже почти скрылось, но именно из-за этого гриб у склона засветился ярче. Он был словно сделан из живого стекла — мерцал изнутри, пульсировал голубыми и лиловыми оттенками. Его шляпка была тонкой, словно кружевной, и будто дышала. Это было нечто редкое. Что-то, что она ещё никогда не видела. Магический артефакт природы.

Она занесла блокнот, чтобы быстро зарисовать его, как вдруг…

Что-то прыгнуло.

Она упала, сбитая с ног, откатившись к корню. Плечо обожгло болью, дыхание перехватило. Перед глазами — тёмная фигура. Огромная, волчья, но не совсем. Необычно вытянутые лапы. Спина, будто искривлённая от боли или магии. Глаза — злобные, светящиеся, и слишком разумные.

Рык сорвался с пасти, пропитанный ненавистью. Существо приближалось.

"Вот и доигралась," — мелькнуло в голове. "Сказали же: за линию не заходить. А ты, как всегда, лучше всех. Думаешь, бессмертная?"

Она сжалась, готовясь к удару, но в следующий миг в ней взорвалось что-то чёрное. Инстинктивно. Без слов. Без намерения. Только воля — не сдаться.

Из её ладоней вырвался поток тьмы, тени вырвались, словно рвущиеся когти, оплетающие зверя, сдерживая его на пару секунд. Он взревел, отшатнулся, но магия дрожала, была нестабильной — словно пульсировала с её сердцем.

Этого хватило.

Амелия вырвалась, отползла, чувствуя, как одежда рвётся, а в лодыжке вспыхивает острая боль — коготь или зуб задел. Горячо. Мокро. Кровь?

Но существо снова рванулось вперёд.

И в тот момент, когда она уже не успевала… что-то мелькнуло сбоку.
Тёмный силуэт. Молниеносное движение. Блеск клинка. И — удар.

Всё разом стихло. Тень зверя вздрогнула, закрутилась — убежало а глубь леса , истаяв в воздухе, как дым.

Амелия дрожала. Она сидела на коленях, руки тряслись, дыхание сбивалось, магия всё ещё пульсировала в ладонях.

Кто-то присел рядом. Резко. Тепло.

— Ты в порядке? — грубый голос. Низкий. Знакомый. — Что ты здесь делаешь, идиотка?

Она не сразу поняла. Перед глазами всё плыло. Он держал её за плечи, но в глазах у него не было ни нежности, ни жалости — только злость, раздражение. Но он держал её аккуратно, как будто всё-таки боялся сломать.

Она вскинула взгляд — волосы цвета угля, острые скулы, полуприкрытые глаза. Свет от заката скользнул по его лицу. Он дышал тяжело, рядом слышался женский голос — далёкий, обиженный.

— Ариан… — прошептала она.

Он повернулся через плечо:
— Розали, подожди. Без тебя разберусь.

Амелия всё ещё дрожала, сердце било в горле. Лодыжка горела. Где-то в голове звенело. Но самое страшное — она даже не поняла, как он успел. Почему он здесь?

— Я… я сама справилась, — попыталась выдохнуть.

Ариан хмыкнул, глядя на её дрожащие руки.

— Конечно, я видел. Прекрасно справилась. Чуть не умерла.

Он бросил на неё короткий взгляд, будто хотел сказать что-то ещё, но сдержался. Потом резко поднялся.

— Не будь дурой, Тенебрис. В следующий раз, возможно, рядом никого не окажется.

Он уже развернулся, собираясь уйти, но, бросив последний взгляд, заметил мою лодыжку. Я пыталась не смотреть на неё — но кровь уже пропитала ткань штанов и стекала по коже, оставляя алые следы на листьях.

Ариан резко вернулся, опустился на корточки. В его глазах не было ни мягкости, ни заботы. Только раздражение и холодное раздражённое недовольство, как у человека, которого заставили остановиться ради того, кто снова и снова не слушает.

— Ты идиотка. — Голос его был твёрдым, низким, спокойным. Но в этом спокойствии звучала угроза. —  Думаешь, правила не для тебя? Думаешь, тебя это всё не касается?

Я стиснула зубы. Хотела что-то сказать, но в горле пересохло. Он продолжал:

— Магистры чётко сказали: за границу — ни шагу. Не просто так. Это не прогулка, не игра. Лес живой. Ты могла не вернуться. И ты об этом знала.

Он снова скользнул взглядом к моей ноге и резко выдохнул.

— Чёрт… Надо перевязать. Иначе они заметят — и попадёт всем. А не только тебе, Тенебрис.

Он достал из внутреннего кармана куртки тёмный платок — странно чистый и пахнущий чем-то травяным. Быстро, без лишних слов, перевязал лодыжку, чуть туже, чем было нужно — я поморщилась, но не вскрикнула. Он не смотрел мне в глаза. Движения были точными, отточенными. Будто он делал это не впервые.

— Держи ногу ровно. И не ковыляй, как будто умираешь, ясно? — бросил он, затянув узел.

На секунду наши взгляды встретились — и в его было нечто, чего я не ожидала: усталость. И странное, тёмное понимание. Но он тут же отпрянул, встал, и снова отвернулся.

— Я не собирался спасать тебя, — сказал он, уже почти спиной ко мне. — Просто оказался рядом.

И с этими словами, не оборачиваясь, пошёл прочь — туда, откуда донёсся голос Розали, нетерпеливый, раздражённый.
Он ушёл, как будто ничего не произошло.

А я… Я осталась сидеть, с пульсирующей лодыжкой, спутанным дыханием и сердцем, стучащим где-то в горле.
Медленно, осторожно, я встала и направилась обратно в лагерь.

Никто не должен был знать.

Я вытерла грязь с лица, пригладила волосы, стараясь скрыть дрожь, и нацарапала на лице маску спокойствия.

Но внутри что-то гудело. Магия всё ещё не уходила. Она жила под кожей — чёрная, горячая, слишком реальная.

Я шла по тропинке медленно, как во сне. Вокруг было тихо, только листья мягко шуршали под ногами, и то, казалось, не под моими. Всё казалось… приглушённым. Как будто лес смотрел на меня.
Как будто видел, что я сделала.

Всё расплывалось в голове. Зверь. Гриб. Магия. Ариан. Кровь.
Снова и снова, как обрывки снов, которые не складываются в чёткую картину. Я вспоминала, как из моих рук вырвалась тьма, как она сжалась в клубок, ударила, удержала. Не магия, которой меня учили . Это было другое.

«Я использовала её… снова. Эту силу. И она меня слушалась. Почти. Но какой ценой?..»

Я почувствовала, как волна жара прошла по коже. Хотелось дрожать, но я шла. Потому что надо было вернуться. Потому что нельзя было показать слабость. Потому что я не могла позволить себе остановиться и дать панике разорвать меня изнутри.

Когда деревья расступились, и я увидела огни лагеря, сердце стукнуло сильнее.
Люди. Голоса. Смех.
Будто ничего не случилось.

— Амелия! — крикнула кто-то. Девушка, старшекурсница, кажется, — Я тебя не видела! Всё в порядке?

Я кивнула, стараясь улыбнуться.

— Да, просто ушла немного дальше, чем собиралась. Заплутала, — голос вышел ровным. Даже слишком. Улыбка — механической.
Никто бы не догадался, что я только что…
Что я чуть не…
Что внутри всё кипит. Бьётся. Грызёт.

Я прошла к шатрам, села на бревно у края лагеря, взяла в руки кружку с остывшим чаем, просто чтобы занять руки. Чтобы они не выдали дрожь.

В груди всё сжималось. В голове — шум.

Я бросила взгляд на свою перевязанную лодыжку. Узел плотный. Чужая работа. Ариан.

Он ушёл, будто ничего не было. А я осталась.
Осталась с собой и своей магией.

И с новым страхом: Что я всё больше боюсь себя .

Когда небо окончательно потемнело, и над поляной раскинулась дымка с еле заметными звёздами, в центре лагеря разожгли костёр. Пламя взметнулось вверх, яркое, тёплое, настоящее. Вокруг него разложили покрывала, подушки, кто-то магией создал музыку — негромкую, но ритмичную.
Кто-то пронёс алкоголь. Конечно. Улыбки стали шире, смех — громче. Костёр окрасил лица оранжевым, как будто все стали теплее, ближе. Словно здесь, в сердце леса, ничего не могло случиться. И никто не мог умереть.

Я наблюдала со стороны. Не вмешивалась. Просто сидела в полутени, одной рукой обнимая колено, другой сжимая кружку уже несуществующего чая.

И тут я заметила

Он сидел у одного из дальних костров. Расслабленно откинувшись назад, он лениво наблюдал за происходящим, одной рукой придерживая чашу с чем-то явно нечайным.
А рядом…
Розали.

Она буквально извивалась рядом с ним, села почти на колени, смеялась в голос, перекидывала волосы с плеча, демонстративно касалась его руки, плеча, шеи. И он… не отталкивал. Даже будто бы слегка улыбался.

— Фу. Меня сейчас стошнит.
Я сказала это себе. Тихо.
Слова вышли сами собой, почти с облегчением.

"Любовь и кровь — лучшее сочетание." — мысленно добавила я с издёвкой. — "Жаль, у неё вкус на мужчин как у летучей мыши с сотрясением."

Я резко отвернулась, чтобы не смотреть на эту цирковую сцену. Лучше заняться чем-то полезным. Например… попытаться понять, что на меня напало.

Я прошла чуть в сторону, к шатру, где магистры хранили полевые справочники. Несколько книг были доступны для студентов. Я перелистнула одну — в разделах про магических зверей.

"Крупный волк с аномальными признаками, увеличенными лапами, кривым позвоночником и янтарными глазами… оборотень?"
Я сверила описания. Подходило. Почти. Но…

Оборотни редко встречаются в Норголлисе. Но исключения есть. Особенно, если что-то привлекло его внимание.

Что? Гриб? Я? Или… моя магия?

— "Оборотень, — хмыкнул кто-то рядом, — или мутировавший альвийский волк. Хотя вероятность маловероятна — в этой зоне их давно не видели."

Я вздрогнула. Повернулась. Рядом стоял парень в очках, с растрёпанными каштановыми волосами, свитером, явно перетянутым у кого-то, и с томиком «Справочника редких существ». Он аккуратно держал его так, будто это была реликвия.

— Прости, я не подслушивал… ну, может, подглядев немного, — он улыбнулся, неловко поправляя очки. — Просто… ты ведь Амелия, да? Я тебя видел на лекциях магистра Осторна. Ты… яркая. То есть, заметная. Не в плохом смысле.

Я чуть улыбнулась. Не потому что хотела. Просто он был искренне мил.

— Второй курс, — протянул он руку. — Меня зовут Линн. Я тут, можно сказать, официально ботаник. Факультет Древней Магии .  Меня к зверям тянет.

— Видно, — ответила я. — Но это комплимент. Спасибо… за теорию.

— Ну, вдруг пригодится. — Тут, правда, может быть опасно. Лес не любит тех, кто приходит без спроса.

Я не ответила. Только опустила глаза. Он это заметил, но не стал расспрашивать. Только чуть тише сказал:

— Если хочешь… я позже могу показать тебе карты миграции хищников. На всякий случай.

— Спасибо, Линн, — тихо сказала я. — Может, и правда пригодится.

Он кивнул и ушёл, оставив после себя странное ощущение… спокойствия.

Позже, когда смех у костров начал затихать, и магистры объявили, что пора отдыхать, всех разделили по палаткам: мальчики — налево, девочки — направо. Лагерь накрыли полупрозрачным куполом, слегка мерцающим в свете луны. Он защищал от всего — от зверей, от магии, от шума леса. Или, по крайней мере, должен был.

— Купол крепкий, — заверил магистр. — Спите спокойно. Завтра — поздний подъём. После завтрака — путь обратно в Академию.

Все начали расходиться. Кто-то зевал, кто-то продолжал тихо болтать. Смех стал глуше. Костёр догорел.

Я лежала на своей койке в палатке. Старалась закрыть глаза. Заставить себя отключиться. Но сон не шёл.

А когда он всё-таки пришёл — принёс с собой кошмар.

Я бежала. Лес вокруг меня был чёрным. Густым. Кричал. Дышал.
Я чувствовала, как он сжимается, стягивается, как сеть.
Тени гнались за мной. Но не просто тени — образы. Голоса.
Ариан.
Он стоял в темноте, весь в крови, глаза — два горящих угля.
Он тянул ко мне руку.
— Ты всё испортила. — сказал он. — Я тебя предупреждал.
И улыбался.

Я закричала…
И проснулась, резко сев, с грудью, вздымающейся от вдоха.

Палатка. Тишина. Купол. Ночь. Всё было спокойно.