Поймать гадюку на живца
Хэ Сюань стоял у окна, со странным, давящим чувством наблюдая за тонкой фигуркой в светлых одеждах, удаляющейся от Дома блаженства. Было раннее утро и улицы Призрачного города оставались почти пустынными. Из поместья вышла другая фигура, быстрым шагом нагоняя первую и они застыли о чем-то беседуя. Тонкий демонический слух мог бы уловить слова, но Хэ Сюаню не хотелось сейчас слышать этот голос. Когда Се Лянь, оставшись на месте, на прощание помахал рукой, Черновод ощутил, как внутри ворочается непонятный, нет, не страх, скорее протест. Все в нем звенело напряжением от вида одиноко удаляющегося Цинсюаня. Когда фигура скрылась за извилистыми поворотами улиц, Хэ Сюань еще долго гипнотизировал окно, сам не зная, что заставляет его ощущать беспокойство. Для этого не было причин, ничего дурного не могло случиться. Ведь не могло же?
Когда Хэ Сюань зашел в обеденную, взволнованный Се Лянь заканчивал свой рассказ Хуа Чэну:
— Но он не стал даже слушать. Сказал, что так для всех будет лучше, что из-за него господин Хэ постоянно рискует собою, и потому ему лучше уйти и самому о себе позаботиться...
Заметив Черновода, Се Лянь смущенно прервал рассказ.
— Господин Хэ, вы уже вернулись? Удалось восстановить силы так быстро?
— Почти полностью, — хмуро ответил Хэ Сюань, усаживаясь за стол.
Последние сутки он провёл в Черных Водах, восстанавливая силы и возводя более мощный барьер вокруг своих владений. Ему категорически не понравилось последнее вторжение. Цинсюаня на время пришлось оставить одного. И это не нравилось Черноводу еще больше. Он просто надеялся, что за столь короткое время с ним ничего не произойдет. И вот он опять в Доме блаженства, который за последние недели привык воспринимать чем-то вроде зала военного совета. Вокруг сновали слуги, накрывая к завтраку. У Хуа Чэна каким-то образом получалось создавать шумиху даже вокруг обычного приема пищи. За столом они сидели как обычно вчетвером, только место Цинсюаня сейчас занимал другой гость. Посланника Убывающей Луны Хэ Сюань привык видеть в маске, но в последнее время Инь Юй от нее отказался. Теперь он официально вернулся на небеса, хоть и отказывался вступать в свои прежние обязанности. Сейчас он считался официальным заместителем Цюань Ичженя, пока, как говорил Хуа Чэн, этого балбеса не принесет обратно. Что там между ними происходит, Черновода особо не интересовало, но к Инь Юю он испытывал странное сочувствие, словно было между ними нечто схожее. Кажется, они оба влипли в не очень здоровые чувства. По крайней мере так показалось Хэ Сюаню.
— Считаешь, ждать придется не долго? — выдернул его из размышлений голос Хуа Чэна, когда в комнате они остались вчетвером, отослав всех слуг.
— Думаю, его терпение уже на исходе. После стольких неудач он точно попытается использовать любой шанс.
— В этот раз мы будем готовы, когда придет время, — заверил Се Лянь, видя напряжение Хэ Сюаня, — и поддержка друзей у нас хорошая.
Хуа Чэн, помня, что среди "друзей" значился не только Инь Юй, но и два идиота, уже запоровшие одно задание, только скривился. Он даже не пожелал видеть Наньяна и Сюаньчжэня в Доме блаженства — до такой степени они его раздражали. Се Лянь не настаивал: почему-то эти двое бледнели и нервно дергались при упоминании Инь Юя, хотя тот никак не выказывал к ним какого-либо плохого отношения. Что происходит, Се Лянь не знал, а лезть с расспросами постеснялся. Инь Юй же явился по первому призыву, охотно согласился участвовать в их плане, хотя у самого дел было невпроворот. Он был все таким же скромным и неприметным, вёл себя тихо, больше слушая, чем участвуя в беседе.
— Господин Хэ, — продолжил Се Лянь, — вы беспокоитесь о Цинсюане? Хэ Сюань чувствовал, что не готов обсуждать эту тему, но знал, что Се Лянь не просто любопытствует — он тоже волнуется о друге.
— Он будет в порядке, — с уверенностью, которой не испытывал, ответил Черновод, — я не позволю ему долго оставаться одному.
— Тогда сделай физиономию попроще, — встрял с комментарием Хуа Чэн, — от твоего унылого вида продукты киснут.
Физиономия Черновода резко стала еще унылее. Ему и без Хуа Чэна было достаточно паршиво, так, что даже вечный голод заглушала противная тошнота. Хотелось немедленно отправиться за Цинсюанем, но Хэ Сюань заставил себя сидеть, гипнотизировать тарелку и думать, что вся эта затея Ветерка совершенно дурацкая. Он не должен оставаться там один, не должен снова переживать все те кошмарные воспоминания. Пусть Цинсюань оказался намного сильнее, чем можно было даже предположить, но это все равно неправильно. Хэ Сюань ушел в свои покои, едва притронувшись к еде, чем вызвал только три понимающих взгляда. Ему было плевать. Следующие сутки он почти не показывался никому на глаза, запретив даже приближаться к своей комнате. Слуги, без того трясущиеся в его присутствии, старались даже тот коридор обходить десятой дорогой. Спустя целый день и бессонную ночь, Черновод влетел в покои Хуа Чэна, с горящими злым огнём глазами.
— Его схватили, — заявил он, едва не вышибив дверь.
— Знаешь куда отправляться?
— Естественно, нужно торопиться.
— Займись полем сжатия, а я сообщу гэ-гэ. Он отправился с утра в Небесную столицу.
Хэ Сюань принялся чертить заклинание прямо на двери Хуа Чэна, не особо заботясь о вычурном интерьере. Хозяин покоев наблюдал сию вопиющую наглость с неизбежной обреченностью. Спустя пару минут к ним присоединился Инь Юй. В гробовом молчании они наблюдали как сложный узор быстро покрывает дверь. Хэ Сюаню всегда лучше других удавалось это заклинание, но в какой-то момент рука демона дрогнула, испортив идеальный рисунок. — Что...
Инь Юй было подался вперед, но Хуа Чэн остановил его взмахом руки. Под пальцами Черновода вспыхнуло демоническое пламя, окончательно испортив и дверь, и полотно заклинания. Демон стоял, крепко зажмурившись, словно теряя под ногами опору.
— Все в порядке? — Инь Юй таки подошел ближе, вырывая Хэ Сюаня из странного ступора.
— Да... — голос звучал непривычно хрипло и было очевидно, что до порядка там далеко.
Заклинание пришлось начинать сначала и на другой двери. В этот раз Черновод работал сосредоточенно, не отвлекаясь, а весь его вид выражал злую решимость. В открывшийся проход вошли вдвоем — Хуа Чэн подбросил кости и исчез до того, как дверь закрылась. По другую сторону не обнаружилось ничего интересного: явно старое, полуразрушенное здание, обветшалые стены, прогнивший пол. Вокруг не было ни души и ничья энергия не ощущалась. Пройдя совсем немного они встретили Хуа Чэна, который перенесся немного дальше, чтобы в случае засады не оказаться всем в окружении.
— Тут никого, — подтвердил он то, о чем Хэ Сюань и сам уже догадался.
— Под зданием есть тоннели. Надо спуститься туда.
— Змееныш залез в нору? Что ж, попробуем его выкурить.
Хуа Чэн выпустил призрачных бабочек, которые с тусклым сиянием разлетелись в разные стороны. Вокруг стояла такая тишина, что пикни мышь — все услышат. Мрачная, пустая обитель могла бы напугать смертных своей тяжелой атмосферой. В воздухе буквально клубилась дурная энергия. Спустя недолгое время Кровавый Дождь уверенно повел спутников в нужном направлении.
— В этом месте точно не водятся призраки? — тихим шепотом спросил Инь Юй, следуя между спутниками.
— Тут точно что-то водится, но призраки были бы предпочтительнее. — ответил ему Хэ Сюань, — Смотри в оба и не лезь вперед.
— Думаешь, я могу не заметить гигантскую змею?
— Думаю, она может заметить тебя первой.
— Нам сюда, — перебил их тихий диалог Хуа Чэн.
— Ну и дыра, — поморщился Инь Юй.
Хуа Чэн хмыкнул:
— Каков господин — таковы и владения. Хэ Сюань со смешанными чувствами вспомнил свои владения. Да, в чём-то Хуа Чэн прав — мрачные Черные Воды были под стать своему владельцу. Спускаться пришлось долго, по полуобвалившимся ступеням — змеям они, видимо, были ни к чему. А в конце спуска обнаружился целый лабиринт коридоров.
— Интересно, что тут было раньше? — Инь Юй с любопытством крутил головой, — Кому могло понадобиться столько туннелей?
— Скорее всего большую часть проделали новые жильцы. — Хуа Чэн заглянул в несколько проходов и обернулся к Черноводу, — Ну и куда теперь? Впереди все совершенно одинаковое. Призрачные бабочки не увидели ничего примечательного.
Хэ Сюань ненадолго прикрыл глаза, словно мысленно исследуя темные коридоры.
— Там есть вода. — заявил он в итоге, — Что-то небольшое, не речка и не озеро, просто... Словно подземный источник подходит близко к поверхности, напитывает землю влагой. Пусть ищут сырое место.
Хуа Чэн не стал комментировать точность его инструкций, сосредоточенно исследуя каждое направление. Сырость там была везде, сложно сказать, какая именно интересовала Черновода. Но в одном месте это внезапно ощутилось сильнее.
— Сюда, — Хуа Чэн опять возглавил их небольшой отряд.
Чем дальше они продвигались, тем напряжённее становился Хэ Сюань. Он знал, что увидит впереди, но легче от этого не становилось. И даже не представлял, что должен чувствовать по этому поводу. Какая реакция была бы уместной? Хэ Сюань всегда был сдержан, замкнут, прятал эмоции за сотнями личин. Но после всего случившегося, с него словно содрали кожу, оставляя неприкрытую рану на обозрение. Вся его прежняя скорбь выливалась в злость, а новую он не знал во что облачить.
— Там, — указал Хуа Чэн вперед, где в тусклом мерцании призрачных бабочек угадывался светлый силуэт. Даже не дойдя еще до цели стало очевидно, что распластанное на земле, искореженное тело, не способно более функционировать. Светлые одежды извалялись в грязи, руки и ноги вывернуты под неестественными углами, даже все туловище, словно неряшливо выжатая после стирки тряпица. Или, что вероятнее, сдавленная в стальных тисках змеиного тела. Хэ Сюаню чудилось, что это его внутренности перемалывают в кашу. Внутри зарождалось что-то темное, мерзкое, алчущее кровавого шествия. Он вдруг понял, что не хочет просто поймать змея, как они договорились изначально. Он хочет выпустить этой твари кишки, содрать кожу, вывернуть наизнанку и упиваться видом кровавого месива. В глазах Черновода зажегся опасный огонь, темная аура хлынула удушающим потоком. Он смотрел на лежащее у ног тело и все разумные мысли потихоньку плавились под натиском подступающей ярости. Хуа Чэн безуспешно попытался его одернуть, но темная энергия вдруг хлестко рубанула по протянутой руке.
— Хэ Сюань!
Но ответа не было и реакции не было. Только волна ярости колыхнулась сильнее, полилась через край. Но внезапно отступила, когда ладонь бережно сжали теплые пальцы. И Хэ Сюань ухватился за них, как за спасительную соломинку. Он словно начал тонуть, погружаться в безумие, но его удержали. Опять удержали эти надежные руки. Тихий голос шепнул почти у самого уха:
— Все хорошо, Хэ-сюн, я здесь, я рядом.
Хэ Сюань оглянулся на стоящего чуть позади и даже сквозь чужую личину разглядел как в этих глазах пробивается теплое сияние. Он медленно, очень медленно повернулся, словно не доверяя собственному телу, и наплевав на недовольно хмурящегося Хуа Чэна, заключил "Инь Юя" в объятия. Уткнулся в изгиб шеи и просто стоял, усмиряя ураган внутри.
***
— Хэ-сюн, я иду с тобой! Это не обсуждается, — уперся Ветерок, порастеряв всю свою осторожность в общении.
С утра его вообще, как будто подменили. Точнее, как будто вернули Повелителя Ветров: озорного, упрямого, шумного. Хэ Сюань почти терялся, глядя на него, не мог поверить, что Цинсюань себя не принуждает, не притворяется через силу, чтобы ненароком не расстроить своего Хэ-сюна. Но тот и думать не думая о притворстве, лип к нему как банный лист, хватал за руки и, самое приятное из всего, при любом удобном случае дарил мимолётные ласковые поцелуи. Хэ Сюаню казалось, что он еще не проснулся и все это только наваждение. Вчера они уснули в объятиях друг друга, разомлевшие и довольные, а сегодня Цинсюань проснулся лучащийся счастьем. Они не сразу выбрались из постели, точнее сказать, Хэ Сюаня из нее упорно не выпускали. Ветерок краснел до состояния помидора, но самозабвенно продолжал будоражащими ласками доводить Хэ Сюаня до потери контроля. Не слушая никаких возражений, Цинсюань повторил все то, что Хэ Сюань делал для него вчера, заставив демона пожалеть, что нельзя сейчас же скрыться вдвоем где-то на необитаемом острове. Утопая в волнах удовольствия, изливаясь в горячий, бархатный рот, он и подумать не мог, что Ветерок воплотит и эту его мысль, только совершенно превратно.
— Незачем тебе туда возвращаться.
— Ну уж нет! Прошлый раз на тебя напали и ранили! Я тебя одного не отпущу! — Цинсюань упёр руки в бока и собрался, кажется, стоять стеной на своем.
— И чем ты мне в таком случае поможешь? — скептически выгнул бровь Черновод.
— Хэ-сюн! — Цинсюань, пожалуйста... Я должен вернуться туда, чтобы кое-что забрать и восстановить силы. Это все нужно для того плана, о котором я вчера говорил. Со мною ничего не случится, а тебе... там будет плохо.
Хэ Сюань не знал, как еще переубедить это упрямое создание. Такой вот восхитительно яркий, живой, звонкий, Цинсюань заставлял демона смотреть на себя не отрывая взгляда. Что с ним случится в Черных Водах? Что будет с этим только появившимся блеском в глазах? Ветерок посмотрел на него долгим, серьезным взглядом, доставая из темных углов спрятанные там тяжелые мысли.
— Хэ-сюн, мы не сможем сделать вид, что ничего не было. Или что это было не с нами. Нам придется жить с этим.
— Я...
— Подожди. Пожалуйста, послушай меня. Я знаю, что тебе тоже тяжело. Уж не легче, чем мне. Ты тоже с этим жил, тоже мучился, а сейчас мы должны научиться справляться вместе. И если будем бояться прошлого — ничего не получится. Избегать неосторожных слов, неосторожных напоминаний... Ты правда думаешь, что так мы долго протянем? Хэ Сюань не знал, что на это ответить. Он просто не видел решения, но его видел Цинсюань.
— Я думаю, мы должны пройти и через это. Вместе. С тобою мне будет не так страшно. Хэ Сюаню показалось, что Ветерок спятил.
— Это я был тем монстром, что заставил тебя бояться. Как тебе может быть не страшно там со мною?
Цинсюань подошёл ближе, взял его лицо в свои ладони и вгляделся в глаза.
— Хэ-сюн, меня уже давно пугает только мысль прожить эту жизнь без тебя. Пугает, что ты не захочешь быть рядом. Пугает и пугала всегда. С тех пор, как я встретил в Небесной столице нового бога. Я не боялся тебя, я боялся увидеть в твоих глазах ненависть и презрение. Я бы с радостью принял смерть из твоих рук, но не могу принять безразличие.
— Не говори так, — просипел Хэ Сюань сдавленно.
Глаза Цинсюаня покраснели, но на губах играла легкая улыбка. Он легонько коснулся губ Хэ Сюаня своими, словно стирая с них внезапную горечь.
— Я так хочу быть для тебя нужным, — прошептал Ветерок в поцелуй, — так хочу, чтобы мы справились.
И Хэ Сюань сдался. Если Цинсюаню нужно посмотреть в глаза своему страху, если это поможет ему справиться с прошлым, Хэ Сюань готов показать ему снова то чудовище, живущее в Черных Водах. Готов предстать перед ним там и посмотреть в глаза, наполненные болью. Пусть от этого его мертвое сердце и разорвется в клочья. Если Ветерок сумеет исцелить свою душу, Хэ Сюань готов гореть заживо.
Потом Цинсюаню пришлось убеждать еще Его Высочество, что отправиться в Черные Воды — это его идея. Хорошая идея. И добровольная. Хэ Сюань понимал почему Се Лянь беспокоится о друге, но внутри ворочалась неприятная мысль, что ему не доверяют Цинсюаня. Его Цинсюаня! Словно Черновод не имеет права быть рядом, словно за ними надо присматривать, чтоб демон часом не сделал чего лишнего. Эту мысль пришлось давить усилием воли, потому что Се Лянь прав, потому что сам Хэ Сюань думает, что Ветерку там не место. И еще он не имеет права возмущаться, потому что это Его Высочество все время заботился о Цинсюане, а не он. Было тошно и противно, но Хэ Сюань знал, что заслужил это. Черные Воды встретили их мрачным безмолвием. Впереди, сколько хватало взгляда, небо и море соединялись темными штрихами, штиль и безветрие создавали странную атмосферу пространства, застывшего во времени. Стоило проходу захлопнуться и Цинсюань напрягая весь, с лица его сошли краски. Не приходилось удивляться его состоянию, но Хэ Сюань совершенно не понимал, что теперь делать. Стоит ли его утешить? Отвлечь? Способен ли главный монстр здешних земель развеять чьи-то страхи? Но Ветерок решил проблему значительно раньше, чем Черновод успел накрутиться до паники. Он просто схватил Хэ Сюаня за руку, крепко переплетая пальцы, и дрожь его постепенно унялась, а на губы скользнула едва заметная улыбка. Нервная и робкая, но совершенно искренняя. Он начал с любопытством осматривать полуразрушенный дворец. Приводить его прямо туда Хэ Сюань не решился и открыл проход в одну из боковых пристроек. Точнее, боковых развалин, ибо остались от нее только двери да часть стены.
— Хэ-сюн, а это... — Цинсюань указал на картину живописных развалин.
— Хуа Чэна лучше в гости не приглашать.
Цинсюань нервно хихикнул. В нем все еще чувствовалось напряжение, но Ветерок с усилием его подавлял, старался казаться беззаботным, словно ничего особенного не происходит. Хэ Сюань никогда не умел утешать, тем более, в такой ситуации, когда виновником был он сам. Оставалось только сжимать ладонь в своей руке и следить, чтобы Цинсюань не начал нервничать слишком сильно. Если это случится, Черновод был готов в любой момент отправиться обратно, но тот с каждым шагом ступал увереннее. Да, Повелитель Ветров когда-то казался ему трусливым и нерешительным. Что ж, это было не единственное заблуждение Хэ Сюаня. Но во дворце он все-равно повел его таким путем, чтобы избежать знакомых мест. Оказаться вдвоем в той страшной комнате, где все произошло, сам Хэ Сюань был не готов. Никогда не будет готов. Он приходил туда каждый день, когда не проваливался в забытье, возжигал благовония на алтаре с четырьмя урнами, отбивал поклоны и каждый раз вспоминал. Надрывный крик, потухший взгляд, тихие мольбы о смерти. Хэ Сюань мог бы перенести алтарь, но не делал этого. Приходил и наказывал себя воспоминаниями. В эти моменты его внутренности сжигал голод, который невозможно было утолить никакой пищей. Он пытался, пожирая все подряд, все, что попадалось под руку, даже очевидно несъедобное. Даже острые камни и ветки, ранящие изнутри, а потом рвал ими пополам с черной жижей, похожей на кровь, всякий раз думая, что вот такой он изнутри — скользкая, мерзкая тварь. Хэ Сюань боялся, что Ветерок может увидеть его таким, боялся показать хотя бы малую долю своей темной сущности. Говорил себе, что готов наизнанку вывернуться, если Цинсюань попросит, но все равно боялся.
— Хэ-сюн, а что именно ты хочешь забрать?
Тихий голос, будто Цинсюань боится нарушать вековое безмолвие Черных Вод, вывел Хэ Сюаня из тяжелых мыслей. Он впервые осознал, что забрать ему надо весьма специфическую вещь. Во всяком случае, в присутствии Цинсюаня эта ситуация становилось несколько... неловкой.
— То, что послужит приманкой. — ответил он расплывчато.
— Вот как? — удивился Ветерок, — У тебя есть приманка для змей?
Хэ Сюань усмехнулся:
— Конкретно для этой есть.
Возле одной из комнат Хэ Сюань остановился и снял защитный барьер. Когда дверь открылась, Цинсюань с удивлением понял, что в помещении был человек. Потребовалось несколько мгновений для осознания — это он сам! Это Цинсюань сидел на тахте, в нежно-бирюзовых, богато украшенных одеждах, со сложенными на коленях руками, с легкой улыбкой на губах и пустым взглядом. Оригинальный Цинсюань перевел удивленный взгляд на демона.
— Это... что?
— Марионетка, — коротко бросил Хэ Сюань, входя следом в комнату.
Это Цинсюань и сам уже понял, вопрос его касался совершенно другого. То есть все это время в Черных Водах был его двойник? И с какой целью Черновод его создал? И что, собственно, с ним делал? Вплоть до прошлой ночи, Цинсюань предположил бы, что избивал или как-нибудь еще выплескивал свою ненависть. Но теперь... Фантазия у Цинсюаня всегда была отменной. Он обошел марионетку по кругу, разглядывая так и эдак и во взгляде постепенно зарождалось веселье.
— Хэ-сю-ю-юн?
— Что?
— А скажи-ка мне, чем это ты занимался тут один с моей копией?
Если бы мог, Хэ Сюань уже залился бы краской по самые уши. Он подавил порыв огрызнуться, ведь ситуация веселила Ветерка, а значит, дурные воспоминания отступили за задний план. Хэ Сюань вспоминает то время, когда создал свою последнюю куклу. Какие странные чувства тогда им владели. Он почти боялся своего творения. Боялся смотреть в пустые, неосмысленные глаза, боялся позволить ему говорить, даже прикасаться боялся. Цинсюаня забавляет то, что он видит, но для демона это была изощрённая пытка, которую он сам себе придумал. И та ночь, после сражения в столице. Тогда он сидел, склонив голову кукле на колени, а его мертвое сердце разрывалось на части. В то время он и помыслить не мог, что все изменится так кардинально. Сейчас эти воспоминания вызывали только горькую улыбку. Заметив странное состояние демона, Цинсюань спохватился:
— Хэ-сюн, ты чего? Я же просто шучу!
— Все в порядке, — Хэ Сюань сжал его протянутую ладонь, — на самом деле ничего.
— А?
— Я ничего с ней не делал, просто смотрел.
Цинсюань всмотрелся в его лицо и понял, что под "ничего" скрыто слишком много болезненных эмоций. Он подошёл к своему демону, заключил его в объятия и уткнулся в плечо. Что бы ни было в прошлом, сейчас Цинсюань рядом и ни за что по своей воле не уйдет. Хэ Сюань провёл ладонью по шелковистым волосам, отвечая и на ласку, и на молчаливое обещание полной взаимностью.
— Так ты хочешь использовать его, чтобы обмануть Цзиньлуна? Думаешь он не разгадает подмену?
— Если и разгадает — это не важно. Я хочу только обнаружить это змеиное кубло — перенести игру на другое поле. В конце концов, он же заявлялся в Черные Воды. Вот и нанесем ответный визит. Логово демона — это еще и место его силы. Попробуем поуменьшить ему прыти.
Эта идея появилась у Хэ Сюаня после похищения Ветерка, но придя за марионеткой, он обнаружил неладное в своих владениях и потом пришлось повременить. Можно сказать, Хэ Сюань слегка отвлекся на личную жизнь. Больше тянуть было нельзя, особенно, если он хочет подарить Цинсюаню спокойную, безопасную жизнь и возможность заняться самосовершенствованием. Хэ Сюань не сомневался, что при должном усердии Ветерок сможет достаточно быстро вознестись опять. Мысль эта изо дня в день крепла в его сознании.
— Но, Хэ-сюн, как же сделать, чтобы змеи заприметили двойника?
— Хуа Чэн считает, что у него есть шпионы в Призрачном городе. Разыграем небольшой спектакль, пусть думают, что ты ушел из Дома Блаженства, а я буду следить за марионеткой. Когда ее схватят, наверняка приведут в какое-нибудь свое логово. Даже если это будет не их основное пристанище, в этот раз мы устроим засаду более тщательно.
Хэ Сюань не думал, что Ветерок воспримет все так серьезно.
— В таком случае, мне пока нельзя возвращаться в Дом Блаженства, — заявил он серьезно, — чтобы никто не заметил, что меня вдруг появилось два.
— Исключено. Ты не станешь рисковать. Тем более, что тебя могут выследить и в другом месте. Мы не знаем, на сколько широко этот Цзиньлун раскинул свою шпионскую сеть.
— Это ничего, я побуду пока тут, с твоих владениях, — выдал Цинсюань, абсолютно довольный своей изобретательностью.
У Хэ Сюаня от этой идеи зубы заныли. Оставить Цинсюаня одного в этом месте? Безумие какое-то!
— Нет, исключено. Это плохая идея.
— Но, Хэ-сюн, как же плохая? Это отличная идея! Никто меня тут искать не будет и твои владения надежно защищены.
— Он уже проникал сюда однажды, помнишь?
— Тем более! Больше лезть не станет!
— Нет, Цинсюань! Я не оставлю тебя тут одного!
Но Ветерок и слушать не желал. Ему очень нравился собственный план, а все аргументы он считал просто нелепыми.
— Хэ-сюн, о чем ты беспокоишься? В Черных Водах мне ничего не угрожает.
Вот и как на это было реагировать? Разве само присутствие Цинсюаня в этом месте не угроза? После всего, что тут произошло, как Цинсюань может просто спокойно остаться один и не мучиться кошмарами? Но в результате переубедить его так и не вышло, а увести силой Хэ Сюань не решился. Единственная уступка, на которую пошел Ветерок, было условие, что Черновод с марионеткой вернутся в Дом Блаженства, покажутся всем на глаза, а потом, когда Лжецинсюань покинет Призрачный город, Хэ Сюань вернется за и заберёт Цинсюаня в тот же день. Они будут прятаться в его покоях и использовать чужую личину, чтобы скрыть личность Цинсюаня до нужного времени. С этой целью в Дом Блаженства прибыл Инь Юй. Никто не удивлялся его появлению, ведь долгое время тот был правой рукой Хуа Чэна. Инь Юй постарался показаться как можно большему количеству народа, а потом отправился в Небесную столицу вместе с Се Лянем, а его место занял Цинсюань. Хэ Сюань сам придумал план и понимал, что Цинсюань в этом случае ничем не рискует, но отдавать паршивому змею даже его копию, ощущалось чем-то неправильным. Провожая взглядом одиноко удаляющуюся фигуру, он не мог отделаться от сумбурных мыслей, а еще постоянно думал о том, что чувствует его Ветерок, находясь в одиночестве в Черных Водах. Несколько часов он провёл в самом паршивом настроении, а в свои владения возвращался с подспудным страхом, что воскресшие воспоминания возведут между ними новую стену. Но когда Цинсюаня не оказалось ни в одной из ближайших комнат или залов, страх перерос в настоящую панику. Хэ Сюань метался по коридорам, проклиная все на свете — особенно, свое глупое попустительство. Мысль, посетившая его голову, заставила мертвую кровь похолодать с новой силой. Хэ Сюань направился в комнату с алтарем, не зная, чего боится больше: обнаружить его там или нет. Над четырьмя урнами вился дымок от благовоний. Цинсюань, склонившись перед алтарем, тихо шептал извинения. Хэ Сюань услышал только сбивчивое "простите" и горло словно стальными тисками сдавило. Ветерок вскинулся, услышав звук открывшейся двери, посмотрел испуганно. По щекам его струились слезы, веки опухли. Похоже он провёл тут уже достаточно времени.
— Хэ-сюн... — прошептал Цинсюань испуганно, — Я... Прости...
Хэ Сюань не стал слушать его извинений. Сгреб в охапку и прижал к себе так сильно, что кости смертного, того гляди, могли затрещать.
— Хватит извиняться. — ответил куда-то в волосы, — Только не передо мною. Зачем пришел сюда один?
— Я... Просто хотел извиниться. Как полагается. Не хотел тебя беспокоить, но мне это правда было нужно.
Отстранившись, Хэ Сюань стер аккуратно со щек влагу и коснулся губами дрожащих век.
— Хорошо. Давай вместе.
Хэ Сюань опустился перед алтарем на колени и Цинсюань последовал его примеру. Отбивая поклоны четырем урнам, он безмолвно просил прощения у своих родных. Впервые за то, во что превратил свое посмертье. За то, что позабыл, чему учили его родители. За то, что оставил доброту и милосердие позади. За то, что исполнился ненависти и черной злобы. За то, что не сумел сохранить в душе свет, которым наполняли родные его жизнь. И просил, умолял благословить на жизнь с тем, кто вернул его унылому существованию надежду. С тем, кто напомнил мертвому сердцу, что такое любовь. Невзирая на всю пережитую агонию и даже на то, во что Хэ Сюань превратился после смерти. Его единственный луч света в Черных Водах. Его последняя связь с этим миром.
***
Хэ Сюань знал, что его марионетку уничтожили, и будь у той личина кого угодно другого, не придал бы никакого значения. Но смотреть на искореженное тело Цинсюаня, даже зная, что это не он, оказалось слишком тяжело. Просто представив на этом месте Ветерка, Хэ Сюань потерял контроль. Все внутри него возжелало крови этой проклятой твари и этот гнев грозился поглотить его душу. Опять. Цинсюань шептал слова утешения и гладил его напряженные плечи, пока демон не восстановил самообладание. Но едва это произошло, нарочито спокойный голос Хуа Чэна заставил напрячься:
— Не хочу прерывать вашу идиллию, но мы, кажется, угодили в ловушку.
Хэ Сюань поднял голову и тоже почувствовал неладное. Его силы оказались запечатаны. Словно непревзойденный демон вдруг превратился в простого смертного. Они плескались где-то внутри, но использовать их никак не получалось.
— Что это за дрянь?
— Ну-у-у... — Хуа Чэн медленно огляделся, — полагаю, нечто вроде вервия бессмертных, только куда сильнее.
— Но вы же не связаны, — удивился Цинсюань.
Сам-то он хоть и получил от Хэ Сюаня духовную энергию, но не чувствовал ее так, как собственную, а потому и заметить проблему не сумел. Хуа Чэн хмыкнул:
— Видимо, связанно все это место.
— Разве существует подобный артефакт?
— Теперь существует, — раздался насмешливый голос откуда-то из темноты тоннеля.
Едва все обернулись, Цзиньлун показался в слабом мерцании призрачных огней. За ним следовал огромный змей — последний из выживших в Черных Водах.
— Добро пожаловать, дорогие гости. — в руках он держал странной формы кусок метала, — Уж простите мои меры предосторожности, но у вас крайне дурная привычка ходить толпой. Ох, господин Повелитель Ветров, — Цзиньлун уверенно обратился к "Инь Юю", — рад, наконец, видеть вас, а не эту дешёвую подделку.
Цинсюань только сейчас сообразил, что с приближением змея, его личина распалась. Но было похоже, что Цзиньлуну и вовсе без надобности смотреть на лицо, чтобы его узнать.
— Как вы поняли, что это был не я настоящий, — спросил он удивленно.
— Ох, ну что за вопросы? — рассмеялся Цзиньлун, — Конечно же ваши эмоции невозможно ни с чем спутать.
Понятнее не стало, но диалог прервал Хэ Сюань, резко заслонивший собой Цинсюаня.
— Отпусти их. Тебе нужен только я.
— О, непременно. Цинсюань, впрочем, хоть сейчас может уйти. А господин Хуа сможет быть свободен, как только ты наконец подохнешь, — со все такой же благожелательной улыбочкой заверил Цзиньлун.
— Нет!
Цинсюань попытался выбраться из-за спины демона, но тот затолкал его обратно.
— Отлично. Цинсюань уходит — мы остаемся...
Не успел Хэ Сюань закончить, как по тоннелю разлился мелодичной, но ехидной трелью, беззаботный смех Хуа Чэна.
— А знаешь, меня не многие могут удивить, Цзиньлун, но тебе это все-же удалось. Как жаль...
— Жаль? — Цзиньлун слегка напрягся.
— Очень жаль, но я не люблю сюрпризы.
И еще до того, как отзвучал его голос, перед лицом Цзиньлуна холодной вспышкой мелькнуло остриё меча.