Крылья Ветра

Хэ Сюаня не столько беспокоила, сколько возмущала сложившаяся ситуация. На их с Цинсюанем пути к светлому будущему стояли столетия обмана, предательства, кровавая месть и разрушенные жизни, но чтобы какой-то поганый моллюск?! Пусть и очень древний. Ну уж нет, придётся этой ракушке раскрыть пасть и выпустить его на свадьбу, иначе превратится в мелкое крошево. Тёмная ци заклубилась в руках демона, готовая пробить выход наружу, но в этот момент, словно почувствовав опасность, их живая темница содрогнулась особенно сильно, выбивая из-под ног неустойчивую почву. Хуа Чэн легко подпрыгнул и приземлился всё так же на ноги, а вот Хэ Сюань, будь оно неладно, поскользнулся и распластался во весь рост. Желание причинить непоправимый ущерб этой пакости стало просто чрезмерным. Чтоб его, Черновода, в собственных владениях вот так мордой в пол?! Хуа Чэн над ним тихо фыркнул, разжигая ещё больше жажду убийства обнаглевших морских обитателей.

— Смотри-ка, кажется, нам оказывают гостеприимство, — прокомментировал Собиратель Цветов происходящие вокруг изменения.

И обстановка действительно быстро менялась: вода постепенно схлынула, избавив демонов от необходимости поддерживать щит, а непроглядная темень растворилась в зажигающихся со всех сторон миниатюрных светлячках, которые при рассмотрении оказались крошечными сияющими жемчужинками. Их было так много, что вскоре внутри ракушки стало светло, как в предрассветный час. Тут-то и оказалось, что жемчужница представляет из себя довольно уютный, ухоженный дворик с коралловыми клумбами, разноцветными водорослями, качающими хрупкими веточками в невысокой теперь воде и шмыгающими между ними пёстрыми рыбками. А невдалеке был домик, очень похожий на человеческий, только выстроенный из ракушек и мелкого камня. На пороге, с любопытством рассматривая гостей, стояла девушка с длинными, заплетёнными в сложную причёску волосами. Одежды её тоже были сотканы из водорослей и богато украшены жемчугом, подол колыхался в воде, словно живой. Хозяйка приветливо улыбнулась и легко поклонилась:

— Добро пожаловать в мой скромный дом, странники, — девушка тщательно проговаривала слова, будто делала это крайне редко и боялась произнести неверно, — как вы угодили на морское дно, и могу ли я помочь вам вернуться обратно?

Хуа Чэн вернул вежливый поклон и изобразил самую любезную улыбку. В отличие от Хэ Сюаня, ситуация забавляла его всё больше:

— Приветствую, добрая госпожа, мы тут прогуляться вышли и случайно забрели в твой прекрасный дом. Мне нравится, как у тебя тут всё обустроено, не откажешь в любезности осмотреться?

Комплимент девушке явно польстил, она подошла ближе, хитро прищуриваясь и рассматривая визитёров со всех сторон:

— Как необычно, люди нечасто гуляют под водой, а те, что приходят, уже не могут вернуться к своим близким. Но господа, полагаю, не совсем принадлежат миру живых? Конечно, вы можете осмотреться, если желаете. Я рада любым гостям, если они приходят с миром.

— Мы демоны, — оборвал Хэ Сюань обмен любезностями, — меня называют Черновод, и море — мои владения.

Глаза хозяйки дома широко распахнулись, но в них не появилось ни крупицы страха, она почтительно сложила руки и поклонилась:

— Какая честь для этой ничтожной приветствовать в своём доме таких почётных гостей. А вы, полагаю, — она перевела взгляд на Хуа Чэна, — Собиратель Цветов под кровавым дождём?

— Моё имя Хуа Чэн, а это, — невежливый тычок пальцем, — Хэ Сюань, мы тут кое-что ищем, не будет ли госпожа так любезна поделиться с нами информацией, а то этот владыка морей сам не знает, где у него что спрятано.

Хэ Сюань отчётливо скрипнул зубами, но смолчал: пока-что титулы ему несильно помогли в поисках.

— Разумеется, прошу, проходите в мой скромный дом. Постараюсь быть полезной по мере своих сил.

Хлюпая в воде по колено, все трое прошли внутрь дома, который мало чем отличался от дворика. Всё те же кораллы и водоросли украшали стены, не было привычной человеческому глазу мебели и домашней утвари, зато от пола до потолка всё сияло перламутром, а светящихся жемчужин было в два раза больше. Хуа Чэн провёл рукой по стене, и на его ладони остался блестящий налёт.

— Какой любопытный интерьер, — заметил он, пока хозяйка выставляла на большую ракушку — подобие стола — какие-то морские деликатесы, явно растительного происхождения.

— О, вам нравится? Я слышала, что градоначальник Хуа большой ценитель изысканных украшений, мне льстит ваша похвала. Прошу, угощайтесь и поведайте, чем я могу вам помочь?

Стульев к столу не прилагалось, пришлось топтаться рядышком. Хэ Сюань обнаружил, что морские закуски довольно необычные и обогащают духовными силами куда сильнее всех ему известных духовных плодов. Похоже, в этом месте всё способствовало совершенствованию. Хуа Чэн тем временем взял на себя труд вести беседу.

— Раз госпожа осведомлена о тех, кто живёт на суше, возможно, тебе известно кое-что и о морских диковинках. Мы ищем одно сокровище, сокрытое на дне, его называют Жемчужиной семи морей.

Весёлый смех заставил заподозрить неладное.

— Рада сообщить, что господа демоны нашли, что искали. Моё имя Мэйлинь, но среди смертных меня зовут Жемчужиной семи морей. К вашим услугам.

— Вряд ли ты захочешь дарить её Цинсюаню на свадьбу, — шепнул Хуа Чэн, переглянувшись с Хэ Сюанем.

— Полагаю, вы ожидали увидеть немного другое.

— Да уж, немного. — У Хэ Сюаня от такой новости проснулся зверский аппетит, и угощения оказались уничтожены в мгновение ока.

И как теперь быть с подарком? Уж эту девицу он точно с собой не потащит, вот ещё!

— Не огорчайтесь, вы просто опоздали на пару сотен лет. — Мэйлинь продолжала веселиться, видя реакцию на свою персону. — Я действительно была обычной жемчужиной, лежала на морском дне в красивой жемчужнице, — девушка обвела рукой свой дом, — но место это было пропитано духовной энергией, и, впитывая её столетия, я обрела сознание. А потом мне захотелось увидеть мир, и я создала себе это тело.

— Ну теперь хотя бы понятно, как она поёт, — заметил Хуа Чэн.

Всё это было чудесно и увлекательно, только совершенно не вовремя. Хэ Сюань потратил весь день и всю ночь на поиски подарка, который оказался глубоководной девицей. Оставалось разве что высушить её на солнышке и дарить в качестве чучела. От кровожадных планов его отвлекла продолжающаяся милая беседа:

— Для чего же столь могущественным демонам понадобилась скромная Мэйлинь? — любопытствовала девушка.

Хуа Чэн и в этот раз не упустил шанс развлечься, с потрохами раскрывая весь гениальный план Хэ Сюаня.

— Всё просто: мой, хм-м… друг… утром сочетается браком с известным на три мира любителем редких сокровищ, вот и решил преподнести ему в дар легендарную Жемчужину. А я, конечно, не смог оставить его в трудную минуту без помощи.

Если бы Хэ Сюань дышал, то задохнулся бы от возмущения. И кто тут, спрашивается, любитель сокровищ? Не у Собирателя ли Цветов все каморы забиты магическими безделицами? То же ещё, благодетель нашёлся, без помощи, видите ли, не оставил. Но девушка так воодушевилась рассказом, что принялась восхищаться до того, как Хэ Сюань открыл рот.

— Ох, прекрасная новость, примите мои поздравления, господин Черновод! Я наслышана много хорошего о вашем избраннике, Повелителе Ветра, его почитают во всех трёх мирах. И, конечно же, все говорят, что у него отличный вкус!

— Какие нынче рыбы болтливые, — пробубнил ни капли не растроганный Хэ Сюань. Похвалить Цинсюаня он мог и сам, ни к чему этим заниматься какой-то намедитированной устрице. Но Мэйлинь ничуть не смутил его угрюмый вид.

— Я много времени провожу на суше, — сообщила девушка, — познаю этот прекрасный, удивительный мир. И знаю, что на брачную церемонию супругам принято дарить подарки. Позвольте в знак моего глубокого уважения преподнести вам с Его Превосходительством скромный дар.

С этими словами Мэйлинь сняла с одного из многочисленных выступов на стене красивую ракушку, полузакрытую, но словно ждавшую этого момента, чтобы распахнуть створки. Внутри сияла перламутром розовая жемчужина внушительных размеров.

— Хоть это и не Жемчужина из легенд, но я много лет взращивала из неё особый артефакт. — Мэйлинь почтительно протянула ракушку Хэ Сюаню. — Она обладает особыми свойствами: накапливает положительные эмоции и создаёт в доме атмосферу благополучия. А когда рядом с ней кто-то очень счастлив, жемчужина сияет мягким светом и поёт нежные мелодии. Примите её, и пусть в вашем доме она поёт всегда.

Хэ Сюань ни за что бы не признался, что эта маленькая безделушка способна растрогать сурового демона, но за подарок поблагодарил одобрительно искренне. Хуа Чэн посмеивался, но держал остроумные комментарии при себе — видимо, копил на будущее — а с Мэйлинь прощался самым любезным образом, что было редкостью похлеще сокровищ:

— Благодарим госпожу за гостеприимство, буду рад принять тебя в Призрачном городе как почётную гостью. Думаю, гэ-гэ заинтересуется историей твоего совершенствования.

— Большая честь для меня, — поклонилась Мэйлинь. — Я приготовлю для Его Высочества самые лучшие жемчуга, чтобы украсить его парадные одеяния.

Хэ Сюань заподозрил, что именно на это и рассчитано гостеприимство Хуа Чэна. Он мог раздобыть любые сокровища мира, но преподнесённые от чистого сердца дары легендарной Жемчужины семи морей точно будут лучшими из лучших, а значит, достойными коснуться подола его ненаглядного принца.

На берег они выбрались, когда уже занялся рассвет. Возвращаться в Чёрные воды не было никакого смысла, а вот торопиться домой очень даже стоило. До церемонии оставалось совсем немного времени, которое потребуется на переодевание и, о ужас, создание подобия причёски, на чём особенно настаивал Цинсюань. Конечно, к ним на свадьбу заявится добрая половина Небесной столицы, с чем Хэ Сюань практически смирился, и, конечно, все они будут глазеть и обсуждать супругов. Одна беда: их всех хотелось не угощать, а придушить, но Хэ Сюань, как порядочный жених, сдерживал дурные порывы.

Хуа Чэн критически осмотрел его с ног до головы и вынес неутешительный вердикт:

— Тебя в таком виде не в храм запускать, а в логово Лазурного фонаря, чтобы его опять спалило на пару столетий. Давай-ка сделаем из тебя приличного молодожёна, чтобы не позорил ранг Непревзойдённых.

Черновод от такого благодушия едва сам не позеленел аки Ци Жун. И, памятуя эксцентричные вкусы Хуа Чэна в нарядах, опасаться ему было чего. Но Хэ Сюань дал себе слово, что не позволит нацепить на себя ничего звенящего. А меньше шичэня спустя проклинал всех на свете любителей побрякушек разом и одно Алое бедствие в частности.

***

Выглядеть бодрым с утра, да ещё после пьянки — почти преступление против человечества. Но Цинсюаню в день его свадьбы можно было простить даже это. Се Лянь тихо радовался, что духовные силы хороши в борьбе с похмельем, иначе он пал бы безвинной жертвой желания друга «приятно поболтать за кувшинчиком лучшего вина». Кувшинчиков оказалось не меньше десятка, и почти все они выпали на долю Цинсюаня, а Се Лянь, как настоящий профан в выпивке, окосел уже после одного.

Первое, о чём оба небожителя забеспокоились — так и не вернувшиеся домой демоны, но после короткой беседы по сети духовного общения выяснилось, что Хуа Чэн занят измывательствами над будущим женихом. То есть сам он, конечно, уверял, что приводит этот безвкусный морепродукт в употребляемый вид, но Хэ Сюань слишком выразительно требовал не подходить к нему с колокольчиками и цветочками, что бы это ни значило. Се Лянь с Цинсюанем единодушно не стали уточнять: сюрприз будет.

Сам Повелитель Ветра с утра пораньше оказался на диво решительным и быстро определился с нарядом, чего категорически не мог сделать весь прошлый день. Его выбор пал на, казалось бы, самое неброское ханьфу, но на поверку тончайшая ткань с изящными летящими узорами идеально подчеркнула лёгкость и хрупкость стройной фигуры Цинсюаня. Причёску украсили несколько искусно сработанных шпилек, таких затейливых, словно в чёрном шёлке его волос разлились золотые блики восходящего солнца. Но больше всего сияли глаза Повелителя Ветра. Этот свет невозможно было затмить. Казалось, он способен пронзить самые хмурые облака и осветить землю на тысячи ли вокруг. Видеть своего друга наконец таким счастливым было для Се Ляня безмерной радостью. «В конце концов, — думал он с улыбкой, — богам тоже нужно благословение».

Брачную церемонию решено было провести в городке близ дома Воды и Ветра. Во-первых, там был построен один из первых храмов повторно вознёсшемуся Повелителю Ветра, в котором в одну из ночей загадочным образом появилась вторая статуя, удивительно точно воспроизводящая облик демона Чёрных вод. Автор её остался инкогнито, но жители сочли это божественным промыслом, решив поклоняться и демону тоже. Больше — не меньше, а с них не убудет. Теперь он именовался «Храмом Воды и Ветра», олицетворяя союз двух потусторонних миров во благо мира смертных. Хэ Сюань душевно обматерил дружеский презент, но спорить с довольным обстоятельствами Цинсюанем язык не повернулся, как обычно. Вторая же причина заключалась в том, что это была нейтральная территория, куда демоны и небожители могли прийти без взаимных претензий. В этот день храм объявили закрытым для посещений ради проведения тайной церемонии, и поскольку он находился на окраине города, удалось избежать нежелательных любопытных глаз.

Странно проводить церемонию бракосочетания в собственном храме, но куда нелепее было бы небожителю и демону отправиться в чей-то ещё. Собственно, для них этот ритуал не более, чем условность, дань традициям. Три поклона, чтобы называться супругами — красивая история, ведь по-настоящему соединяет само желание ими стать и вместе держит всю жизнь, всю вечность, тоже одно только желание быть рядом. Но сколько бы три мира не разделялись, в них остаётся нечто общее, человеческое. Желание запечатлеть особыми ритуалами важные моменты. Даже будь вы бессмертными, даже будь вы богами…

Храм пестрит красным шёлком, фонариками и символами двойного счастья, гости собираются заранее, обмениваясь впечатлениями и последними сплетнями. Атмосфера веселья слегка разбавлена конфузами, когда демоны нервно раскланиваются с небожителями, изображая самые дружелюбные оскалы. Цинсюань пригласил всех друзей, которыми успел обзавестись в Призрачном городе, а небесные чиновники, не сговариваясь, все явились сами. Кто в своём уме упустит такое экстравагантное событие? Часто ли бог сочетается браком с демоном? По общему наблюдению, всё чаще и чаще — волнующая умы тенденция. Каждого прибывшего гостя тоже активно обсуждают, будто сами находятся не там же. Больше всего шепотков вызвал генерал Мингуан, явившийся в весьма неожиданной компании: Повелительницы Дождя Юйши Хуан и какого-то младшего служащего — мрачного юноши с таким угрюмым взглядом синих глаз, будто все присутствующие взяли у него в долг и забыли отдать. И где Пэй Мин его откопал?

— Ваше Высочество, — Цинсюань теребил рукава, нервно посмеиваясь, — может, Хэ-сюн передумал и решил сбежать?

— Лао Фэн, что за глупости? Ты же не считаешь так в самом деле? — нахмурился Се Лянь.

— Прости-прости, конечно нет, но что их так сильно задержало?

Оба демона и правда изрядно запаздывали без объяснения причин, а на вопрос Се Ляня Хуа Чэн, едва сдерживая смех, ответил, что для такой красоты надо как минимум провести ритуал с жертвоприношением. Понятнее не стало — только беспокойнее.

Собравшуюся публику первым, для профилактики, шокировал Собиратель Цветов, показавшись в непривычном для себя не алом наряде. Жест доброй воли был исключительно дабы не являться с Черноводом на пару в провокационно одинаковых одеждах и не порождать глупые шуточки на тему «кто на ком женится». Представить страшно!

— Градоначальник Хуа, — радостно воскликнул Цинсюань, едва его заметив, — а вы Хэ-сюну свою одежду отдали?

Впервые за много веков Хуа Чэн в полной мере осознал, что жизнерадостных идиотов никак не оградить от дурацкого юмора. Он ответил елейным голосом с самым доброжелательным видом:

— Ши Цинсюань, в качестве свадебного подарка я не стану делать Черновода вдовцом, но хорошенько запомни, а лучше запиши: у нас с ним разный размер одежды.

Цинсюань поперхнулся смешком и на всякий случай отступил за спину Се Ляня, чтобы наверняка.

— Ну будет вам, — одёрнул обоих принц, — гости собрались, пора начинать. Саньлан, где господин Хэ?

Ответ явился сам, заставив всех изумлённо притихнуть. О демоне Чёрных вод привычно говорили «хмурый, мрачный, как его владения». Молодой мужчина в красном свадебном наряде с золотыми узорами волн и плывущими по ним цветами, золотыми же глазами смотрел на замершего в изумлении избранника и впервые так открыто, наплевав на чужое присутствие, искренне и совершенно счастливо улыбался. И нет ничего прекраснее взгляда, обращённого к любимому человеку.

Цинсюань тихо выдохнул, вспоминая, как вообще это делать.

— Хэ-сюн, боюсь, мне придётся запереть тебя в доме, иначе кто-нибудь обязательно украдёт моего очаровательного супруга.

— Не прокормят, — усмехнулся Хэ Сюань и прижался губами к виску Цинсюаня невинным поцелуем.

Это было какое-то новое чувство, о котором он позабыл века назад. Когда-то на статного, высокого студента Хэ бросали много восхищённых взглядов, но демону Чёрных вод мысли о собственной внешности даже в голову не приходили, а чужие личины будто вовсе стёрли все её признаки.

Теперь он учился жить новой жизнью. Именно жить, а не существовать. Строить планы, позволять себе мечты, где больше не будет беспросветного мрака и боли, въевшейся под кожу. Теперь его глаза светились тем же поглощающим тьму светом, что он видел в глазах напротив, и больше никогда не хотел отводить взгляд. Всё это возвращало Хэ Сюаню способность примерять на себя забытые в далёком прошлом цвета, находить в них ту же красоту, которой упивался Цинсюань, и желать самому быть объектом его восхищения. Такое простое, совершенно человеческое чувство. Такое бесконечное тепло, разгорающееся в, казалось, навеки остывшем сердце. И даже изуверства Хуа Чэна над его нарядом, особенно воткнутая в причёску заколка с цветами, оказались прощены ради сияющей улыбки Цинсюаня.

— Так ты расскажешь мне, где вы с градоначальником так долго пропадали, Хэ-сюн? — улучил тот момент задать волнующий вопрос.

— Непременно, только сперва присвою тебя, как полагается, перед небом, землёй и этими зеваками. — Хэ Сюань кивнул в сторону собравшейся толпы гостей.

Небо и земля свидетели, что больше никто и никогда не сможет их разлучить. Души давно ушедших предков простят им былые ошибки, а боги над ними не властны. Две пряди волос, сплетённые вместе, теперь значат для Хэ Сюаня больше, чем собственный прах. Всё, что когда-либо было у них, теперь только друг для друга. Один счастливый день и целая вечность вместе.

Семь морей застыли в торжественном штиле, и навсегда ушёл на дно остров среди Чёрных вод.

— И как же нам теперь величать господина Хэ? — шёпотом спросил Се Лянь, с умилением наблюдая за церемонией.

— Мужем Повелителя Ветра, его вполне устроит, — ответил Хуа Чэн.

Он обвёл взглядом толпу и внимательно присмотрелся к компании Пэй Мина. Юный сопровождающий генерала сверлил молодожёнов странным хмурым взглядом.

— Гэ-гэ, тебе известно, кто рядом с Мингуаном и Повелительницей Дождя?

Се Лянь обернулся и, увидев младшего служащего, только хмыкнул:

— Новый подчинённый Пэй Мина, появился совсем недавно, но, похоже, пользуется его благосклонностью. Они везде теперь появляются вместе, кое-кто уже шутит, что это очередной его потомок, а может, и сын.

— А ты что думаешь?

— Не знаю, — пожал плечами Се Лянь. — Если он не уничтожил какую-нибудь маленькую страну, то не вижу проблем. Тебя в нём что-то беспокоит, Саньлан?

Хуа Чэн продолжал смотреть в ту сторону и поймал взгляд Юйши Хуан. Повелительница Дождя легко поклонилась в приветствии, и он ответил ей тем же, после этого небожительница что-то коротко сказала своим спутникам, и все трое, не дожидаясь банкета, покинули храм. Уходя, странный юноша оглянулся в последний раз и прошептал одними губами никому не слышное «будь счастлив», и только наблюдающий за ним Хуа Чэн сумел прочитать по губам.

— Нет, гэ-гэ, совсем ничего. Прошлое осталось в прошлом.

Краски дня растворялись в уходящем за горизонт солнце, когда иссякли сотни поздравлений за сотней выпитых чаш вина, а большую часть гостей уносили их менее пьяные друзья. Кульминацией развлечений стали Наньян и Сюаньчжэнь, которые успели сначала подраться друг с другом, а потом друг за друга. Сперва Фэн Синю показалось, что на его закадычного соперника кто-то не так посмотрел, а после совета снять, наконец, комнату и не мешать другим развлекаться, в драку влез уже Му Цин. И хотя советовал Хуа Чэн, досталось всё равно другим.

Больше всех пил, как ни странно, Инь Юй, но его никто не осуждал. В Небесную столицу вернулся Цюань Ичжэнь, а на трезвую голову его вынести пока мало кому удавалось. И хотя после возвращения юноша стал вести себя заметно сдержаннее, это был всё тот же Ичжэнь, который не отлипал от своего шисюна. С той лишь разницей, что Инь Юй больше не пытался сбежать: только напиться.

Цинсюань радушно принимал поздравления и охотно поднимал чарки, болтал со всеми за двоих и даже танцевал, пару раз превращаясь в девушку, пока Хэ Сюань по старой привычке отдавал дань всему, что перед ним появлялось на столе. Не забывая периодически весьма демонстративно обнимать супруга и на всякий случай распугивать всех слабонервных и недостаточно пьяных демонической аурой.

— Господина Хэ, должно быть, уже утомила шумная толпа, — предположил Се Лянь.

Но Хуа Чэн, с присущей ему проницательностью, лучше читал в чужих сердцах:

— Едва ли, гэ-гэ, просто ждёт не дождётся брачную ночь, — и отсалютовал своей чашей недовольному жениху, приобнимая покрасневшего до корней волос Се Ляня.

Им как-то разом вспомнилась собственная свадьба. И захотелось вернуться домой…