Крылья Ветра

— Ваше Высочество! Ты здесь? Ты меня слышишь?

— Лао Фэн? Что-то случилось?

— О, это катастрофа! Мне срочно нужна помощь!

— Конечно, я немедленно приду. Где ты сейчас?

— У себя дома. Это просто ужасно, поторопись и спаси меня!

Духовная связь оборвалась, и Се Лянь с Хуа Чэном переглянулись. Что могло случиться в угодьях Непревзойдённого демона и одного из сильнейших богов стихий? Да что угодно, если это Черновод с Ши Цинсюанем! Потрясающий талант влипать в неприятности у них один на двоих. Понадобилось совсем немного времени, чтобы переместиться в особняк на утёсе, прозванный домом Воды и Ветра. Гораздо сложнее оказалось отыскать в бесчисленных коридорах комнату Цинсюаня.

Чем бы ни служило это помещение прежде, сейчас оно превратилось в филиал магазина брачных нарядов. Красные одежды занимали практически всё свободное пространство в комнате, и среди этого хаоса Цинсюань восседал воплощением трагичной безысходности, нацепив на каждую руку по рукаву из разных комплектов и рассматривая узоры на них с самым скорбным видом. По всему выходило, что никакая опасность Повелителю Ветра не грозит, но Се Ляню всё равно было неспокойно.

— Лао Фэн, что произошло? Мы прибыли так скоро, как смогли.

— О, — Цинсюань поднял голову и улыбнулся с облегчением, — Ваше Высочество, градоначальник Хуа, как хорошо, что вы прибыли. Мне срочно нужен совет, вопрос жизни и смерти.

Он вытянул вперед обе руки, демонстрируя рукава, и надрывно запричитал:

— Церемония уже завтра, а я никак не могу решить: в женском или мужском обличии лучше сочетаться браком? И какой наряд выбрать? Они все великолепны, но ведь нужен самый лучший! Только на вас вся надежда.

Сконфуженный Се Лянь покачал головой и укоризненно произнёс:

— Лао Фэн, зачем же так пугать? Мы думали, случилось что-то ужасное.

— Но ведь это ужасно! — Воскликнул Повелитель Ветра. — Свадьба уже завтра, а я не знаю что надеть!

— Может, стоило обратиться к счастливому будущему супругу? — усмехнулся Хуа Чэн.

— Я обращался, — тяжело вздохнул Цинсюань, — но Хэ-сюн говорит, что мне идут все наряды, а обличие не имеет значения, потому что он любит меня в любом. Вот и как тут определиться?

— А сам-то он где? — Хуа Чэн на всякий случай осмотрелся, но ни из-под одного из многослойных нарядов черноводовы ноги не торчали.

— У Хэ-сюна какое-то срочное дело в Чёрных водах, он ещё утром ушёл и обещал вернуться к закату, — пояснил Цинсюань. — А мне просто жизненно необходимо к тому времени определиться с одеждами, потому что к ним нужно ещё подобрать украшения, а они должны сочетаться с украшениями Хэ-сюна, и его ещё нужно уговорить их надеть.

Трагизма в его голосе хватило бы на театральное представление, и Се Лянь подозревал, что Хэ Сюань сбежал из дому не по срочным вопросам, а во имя психической стабильности. Хуа Чэн подумал о том же и пожелал насладиться этим зрелищем сполна.

— Гэ-гэ, если не возражаешь, я отлучусь ненадолго, посмотрю, не нужна ли Черноводу помощь в его неотложных делах.

— Конечно, Саньлан, — покорно согласился Се Лянь, хоть и считал немного нечестным оставлять его одного с нервным Цинсюанем в ворохе алого шёлка, но, в конце концов, это его друг, да и Черноводу, возможно, тоже не помешает моральная поддержка.

Как только Хуа Чэн исчез, подбросив кости, Се Лянь сосредоточился на предстоящей задаче. Он постарался вспомнить, что чувствовал сам перед брачной церемонией, но быстро понял, что в его перечне тревог не было ни нарядов, ни смены облика.

— Лао Фэн, давай сперва отберём наряды, которые тебе нравятся больше всего, а потом уже будем решать окончательно, — предложил он Цинсюаню.

— Отличная идея, Ваше Высочество, — обрадовался тот и стал с азартом скидывать вещи в одну кучу, которая постепенно выросла до пояса.

Се Лянь смотрел на это, всё больше осознавая, что определяться с свадебными одеждами стоило начинать в прошлом году, даже если тогда свадьба не планировалась и в помине. А ведь к наряду ещё предстояло подбирать украшения.

***

В чертогах Сумрачных вод всё было привычно унылым и неинтересным. С тех пор, как Черновод перестал тут обитать, даже костяные драконы нашли себе место жительства поинтереснее: перебрались к подножию утёса, где стоял дом Воды и Ветра, и доводили до сердечной болезни местных рыбаков. Легенды о них уже слагали в народе, шёпотом передавая страшные истории тёмными вечерами. Но, к счастью, послушные своему господину зубастые помощники Хэ Сюаня никогда ни на кого не нападали. Так что же ему понадобилось накануне свадьбы в этом полуразрушенном месте? Хуа Чэн сомневался, что дело в побеге от выбора нарядов, хоть и планировал вдоволь насладиться шутками на этот счёт.

Мрачные стены встретили нежданного гостя тишиной и гулким эхом. Хуа Чэн выпустил призрачных бабочек, не желая тратить время на поиски затихарившегося Черновода, и вскоре обнаружил его в одной из немногих комнат, переживших сражение небожителей с Белым Бедствием. Он сидел там в позе для медитации и никак не реагировал на чужое присутствие, хотя, Хуа Чэн был уверен, давно почувствовал вторжение в свои владения. Довольно странный способ провести предсвадебный день даже для такого угрюмого типа, как Хэ Сюань.

Хуа Чэн оглядел убогую обстановку комнаты, хмыкнул пару раз, обошёл Черновода по кругу и, не добившись никакого внимания, легонько потыкал его в поясницу носком сапога. Мелодичное звяканье цепочек перебил злобный рык:

— Ну какого тебе надо?! — выпалил Хэ Сюань, обернувшись.

Походил он сейчас на… Собственно, на мрачного гуля он и походил. Нервный, взъерошенный, глаза недобро сверкают расплавленным золотом, того гляди зубы скалить начнёт. Ну просто образец счастливого жениха. Правильно, не надо его такого Цинсюаню показывать.

— Сам-то тут что забыл? — насмешливо поинтересовался Хуа Чэн. — У тебя там, кстати, свадьба на носу.

— Да быть не может, — огрызнулся Хэ Сюань. — Ты припёрся, чтоб сообщить мне это?

— Нет, чтоб сообщить, что твой суженый по макушку зарылся в наряды и слёзно умоляет о помощи, пока ты тут медитируешь.

Хэ Сюань прикрыл глаза и нахмурился на мгновение, но уже в следующий момент опять злобно уставился на собеседника.

— Чем быстрее ты свалишь, тем быстрее я закончу и вернусь.

— Закончишь что? — не унимался Хуа Чэн. Ему было и любопытно, и немного смешно, потому что его недодруг явно вляпался в какую-то историю.

А вот настроение Черновода семимильными шагами топало от раздражения к гневу. Он-то надеялся быстро справиться со своим делом и вернуться домой, чтобы Цинсюань не чувствовал себя одиноко в канун торжества. Но, судя по всему, тот уже не просто заскучал, но и отчаялся его дождаться. А теперь ещё и Хуа Чэн зубоскалит, отвлекая от работы. И при таком давлении, как ему управлять сразу всеми двойниками и костяными драконами?

— Тебе какое дело? — огрызнулся он, внутренне осознавая, что отделаться не удастся.

— А такое, — Хуа Чэн скрестил на груди руки, — что пока ты тут прохлаждаешься, гэ-гэ тратит время на помощь твоему благоверному.

Не похоже, чтобы он возражал всерьёз, но ведь возмущаться не перестанет чисто из вредности. Хэ Сюань смирился, что не получится умолчать о своей проблеме, даже если сбежит сейчас куда-нибудь в другое место: найдет же, гадёныш.

— Я ищу кое-что, чтобы преподнести Цинсюаню как свадебный подарок.

— В Чёрных водах? — удивился Хуа Чэн. — Что ты тут отыскать собираешься?

— Тишину и покой, — пробубнил Хэ Сюань. — Мне нужно сосредоточиться на работе всех двойников и драконов разом, а нигде больше этого сделать не получается. Хотя тут теперь тоже не особо, — он бросил хмурый взгляд на болтливую помеху.

— Ну и что это за подарок такой?

— Одна редкая морская реликвия — Жемчужина семи морей, — уныло сообщил Черновод. — Только где она, к гулям, находится, понятия не имею.

У Хуа Чэна едва повязка не уползла на лоб вместе с бровью.

— И ты решил за день до свадьбы отыскать легендарное сокровище, которое за века ни разу в глаза не видел?

— Я не интересовался, — возразил Черновод.

— А сейчас что резко изменилось?

— Вчера Цинсюань внезапно упомянул, что хотел бы взглянуть на неё.

— И другого повода повыделываться у тебя не будет? Ну подаришь на какой-нибудь другой праздник.

— На «какой-нибудь» праздник подойдёт «какой-нибудь» подарок, а свадьба у нас только одна будет. Цинсюань должен запомнить этот день.

— Думается мне, — хмыкнул Хуа Чэн, — он и так не забудет.

Хэ Сюань бросил на него да-что-бы-ты-понимал взгляд и опять сосредоточился на поисках. Сейчас он следил не только за своей маленькой армией, но и за всеми морскими тварями, что подчинялись его воле и, следуя приказу, носами и когтями перерывали дно морское. Но поди отыщи одну маленькую жемчужину среди тысяч подобных. Как она должна выглядеть и чем выделяться — никто не знал, потому что легенда, она и есть легенда. Черновод даже не задумывался никогда тратить на это своё время, но вот Цинсюань с горящими восторгом глазами пролепетал: «Какие невероятные сокровища скрывает море, Хэ-сюн, и все они тебе доступны! Вот бы взглянуть хоть одним глазком», — и он понял, что если не подарит своему Ветру самое лучшее из них, то не состоится ни как муж, ни как хозяин Чёрных вод.

Доступны, как же! Хэ Сюань уже добрую половину дня потратил, а так и не приблизился к пониманию, где именно искать. Легенда гласила, что Жемчужина семи морей скрыта в самой большой раковине, а когда восходит луна, она поёт песню моря. Тот, кто услышит эту песню, обретёт невиданную даже для богов силу. Утверждение сомнительное, как и всякая байка, но хоть какая-то польза от неё быть должна, а счастье Цинсюаня, его улыбка и смех стоят всего жемчуга на свете.

Однако все найденные жемчужницы оказывались обычными, ничем не примечательными, а жемчуг в них хоть и красивый, но совершенно не поющий. Гули под шумок уже насобирали их на половину долга Хуа Чэну. Хэ Сюань мстительно думал, что прямо так его и отдаст: из мешка вывалит посреди Дома Блаженства, пусть пересчитывает. Только злорадство не больно-то помогало в решении проблемы. По всему выходило, что Жемчужины либо не существовало, и всё это досужие сплетни, либо она спрятана так надёжно, что даже морским обитателям невдомёк, где искать.

Время близилось к закату, а ничего не менялось. Хуа Чэн со скуки рассуждал об отличии рыбьих мозгов от человеческих, чем бесил неимоверно. У Хэ Сюаня и так уже голова болела от количества бесполезной информации, что поступала ему ото всех подчинённых сразу. Не выдержав очередную тираду, он устало и очень искренне попросил:

— Либо помоги, либо исчезни уже наконец, а?

Что бы ни было в этот момент написано на его лице, видимо, оно было достаточно страдальческим, чтобы разжалобить даже Алое Бедствие. Хуа Чэн ухмыльнулся и выпустил сразу рой призрачных бабочек, которые быстро скрылись в темноте.

— Найдём мы твою жемчужину, только гэ-гэ сообщу, что задерживаемся.

***

Цинсюань педантично дождался, когда последняя капля вина сорвётся с горлышка кувшина, и отбросил его к остальным опустошённым сосудам. Он сидел в ворохе шёлка и мечтательно наблюдал, как за окном закатное солнце окрашивает небо алым.

— Ваше Высочество, я так счастлив, — сообщил Повелитель Ветра сидевшему рядом Се Ляню, который рассматривал свисающий с собственной головы рукав свадебного наряда, — уже завтра мы с Хэ-сюном поклонимся небу и всю оставшуюся вечность проведём вместе. Это будет самый счастливый день! — Он отсалютовал окну пиалой и опустошил её в один глоток.

У Се Ляня вина оставалось на дне, и он раздумывал, стоит ли его допивать, рискуя получить новую порцию, или можно ещё обождать? Его отказ от алкоголя сегодня Цинсюанем был отвергнут аргументом «да вы с градоначальником этот путь совершенствования каждую ночь нарушаете, вино нигде и не скажется, а у меня праздник — хочу с другом отметить». Примерка нарядов плавно перетекла в попойку, а потом в уютные посиделки прямо на этих самых нарядах и душевные беседы о грядущем счастье. Кажется, предстоящая церемония вызывала у Повелителя Ветра смесь восторга, душевного трепета с налётом волнения и едва ощутимого неверия. Он говорил и говорил, словно убеждая сам себя, что всё это действительно случится уже завтра.

— Вечность — это так много, — благоговейно прошептал он нетвёрдым голосом. — Разве возможно так долго быть счастливым? Как считаешь, Ваше Высочество?

Се Лянь считал, что небожители давно думать забыли о таких вещах, как быстротечность времени, и едва оглянуться успевают, когда чему-то незыблемому приходит конец, но это были мысли не для предсвадебных обсуждений. Захмелевшему Цинсюаню сейчас нужно просто подтверждение, что его прекрасное, счастливое будущее не развеется, как сон поутру. Вспоминая подготовку к собственной брачной церемонии, которая прошла словно в лёгком тумане эйфории, Се Лянь искренне улыбнулся:

— Когда каждый день наполнен любовью, у счастья нет срока годности. И уж тебе, Лао Фэн, точно нет нужды об этом беспокоиться. Полученное тяжёлым трудом просто так не отпускают. Господин Хэ, насколько я его знаю, точно не сделает подобной глупости. По крайней мере, теперь.

У Цинсюаня от таких речей в глазах зажигались звёзды, в душе воцарялся покой и хмельная радость. Нет, его не мучили сомнения, просто хотелось поговорить с кем-то близким, как любому человеку, в жизни которого грядёт важное событие. Внезапно Се Лянь встрепенулся и приложил пальцы к виску, отвечая кому-то в сети духовного общения, но говорил вслух, вероятно, специально для Цинсюаня:

— Всё отлично, Саньлан, мы… — он осмотрел царящий в комнате бардак, — …почти со всем определились. А вы с господином Хэ уже разобрались с его важным делом?

Цинсюань подался вперёд, будто мог услышать ответ в чужой голове. За всей дневной суматохой они с Хэ Сюанем ни разу не связывались, и сейчас ему было жутко любопытно, что же там происходит у двух Непревзойдённых, раз они до вечера ещё не вернулись.

— О, вот как, — у Се Ляня слегка округлились глаза, — всё точно в порядке? Хорошо, Саньлан, так и поступим. До завтра, и будьте, пожалуйста, осторожны оба.

Едва он закончил разговор, как Цинсюань тут же кинулся к нему с расспросами:

— В чём дело? Что-то случилось? У Хэ-сюна какие-то проблемы? Почему он ничего не сказал мне? Может, надо пойти им на помощь?

— Нет-нет, Лао Фэн, ничего не случилось. Саньлан сказал, что у господина Хэ… Хм-м-м… предсвадебный жор, и надо его как следует накормить, чтобы не слопал гостей. — Се Лянь смутился, передавая слова супруга. Он полагал, что это всего лишь шутка, но наверняка сказать затруднялся.

— А? — Повелитель Ветра хлопал глазами, переваривая услышанное, а потом покатился со смеху. — Ох, Ваше Высочество, я даже не удивлюсь, если это правда! — воскликнул он, отсмеявшись.

— Что ж, нам велели отдыхать и ни о чём не беспокоиться. А завтра они вернутся к началу церемонии.

Се Лянь тоже посмеивался, уверенный, что ни Хэ Сюань, ни Хуа Чэн не стали бы делать что-то неразумное в преддверии такого важного события, рискуя всё испортить. Это была вера наивного, доверчивого человека, пренебрегающего большим жизненным опытом в пользу хорошего мнения об умственных способностях близких людей.

***

— Ну и нахрена? — угрюмо спросил Хэ Сюань, который тоже имел сомнительное счастье слышать часть разговора.

— Для правдоподобности, — Хуа Чэн самодовольно усмехнулся, — чтобы не вызывать лишних подозрений. Ты не отвлекайся, у нас времени в обрез. Или хочешь на собственную свадьбу опоздать?

Не удостоив глупый вопрос ответом, Хэ Сюань вернулся к своему занятию, и с этого момента они оба сосредоточились на поисках. Пока обитатели моря обшаривали дно, призрачные бабочки искали аномалии над поверхностью воды. Будь чудо-жемчужина хоть вполовину такая сильная, как о ней говорят, в месте её нахождения обязательно обнаружатся признаки колебания магических сил. Минуло не меньше половины ночи, когда поиски дали хоть какой-то результат.

— Нашёл кое-что странное, — сообщил Хуа Чэн, — довольно большой барьер и, похоже, находится на значительной глубине. Отправь-ка своих питомцев, пусть пройдутся по дну.

На указанном месте костяные драконы обнаружили только преграду, которую, несмотря на все усилия, так и не сумели преодолеть. Хэ Сюань натравливал их на барьер раз за разом, пока не признал, что эта сила не по монструозным зубам.

— Они в пыль рассыпятся скорее, чем пробьются внутрь. Даже если это не Жемчужина, то что-то, определённо стоящее внимания, — сдался он наконец.

— Тогда самое время для ночного заплыва, — заключил Хуа Чэн и поднялся с единственного в комнате удобного кресла, которое сам же ранее тут материализовал.

Пространство разрезало потустороннее сияние, когда два демона, окутанные коконом своей силы, воплотились прямо на границе загадочного барьера. Не желая изображать глубоководных ныряльщиков, они шли в воздушном пузыре, отталкивающем громадное давление воды, как по суше. Костяные драконы вились тут же, сопровождая своего господина, сверкая белыми скелетами и время от времени тараня преграду. В рассеянном в воде лунном свете впереди виднелось что-то внушительных размеров, напоминающее одинокий холм, и находилось аккурат по центру защитного купола.

— Какие необычные свойства, — почти восхитился Хуа Чэн, рассматривая барьер, — не только путь преграждает, но и сдерживает внутри огромную силу. Любой, совершенствующийся в этом месте, обретёт бессмертие раньше, чем взойдёт солнце. Если доплывёт сюда, разумеется.

Хэ Сюань и сам понял, что они нашли необычное место. Оно было идеально замаскированным, и только исключительная удачливость Собирателя Цветов, помноженная на немалую силу, способствовала обнаружению слабых эманаций ци, что прорывались сквозь надёжную защиту. Будь у них чуть больше времени, врождённое любопытство Хэ Сюаня потребовало бы тщательного изучения всех тонкостей этой магии. Но сейчас его куда больше интересовало поскорее вернуться и вручить вожделенное сокровище своему прекрасному уже почти супругу. Эта мысль заставила поторапливаться.

Под совместным напором двух Непревзойдённых демонов барьер сдался довольно быстро, но, пропустив их внутрь, захлопнулся снова, оставляя костяных стражей по ту сторону. Хэ Сюань нахмурился, ощущая лёгкий укол беспричинного беспокойства, однако было уже поздно отступаться от плана. Ну что, в самом деле, может случиться с двумя бедствиями? В крайнем случае, его прах, как и Хуа Чэна, в надёжных руках. Цинсюань не развеет его прежде, чем сможет прибить за сорванную свадьбу. Но глупые мысли вскоре выветрились из головы от развернувшейся впереди картины. То, что издали выглядело как холм, оказалось исполинских размеров жемчужницей, в чьих недрах мог бы расположиться небольшой домик вместе с хозяйственными пристройками.

— Украшение с жемчужинкой из такой ракушки Ши Цинсюаню придётся возить за собой на телеге, запряжённой четвёркой волов, — прокомментировал Хуа Чэн, рассматривая темноту в гостеприимно распахнутых створках ни то моллюска, ни то порождения Диюя.

«И несчастные животины надорвутся в первый же день», — мысленно согласился Хэ Сюань.

— Думаешь, она умеет петь, как говорят в легендах? — спросил он, чтобы хоть как-то обозначить, что дар речи ещё при нём.

— Лично я не хочу быть рядом, когда это, — Хуа Чэн кивком указал вперёд, — будет издавать звуки.

К счастью, вокруг было тихо, и никаких песнопений ничто не предвещало. Они вдвоём шагнули внутрь, освещая себе путь призрачным сиянием, но его хватало едва на пару чи вокруг: тьма будто поглощала любой свет, и даже демоническим глазам не за что было зацепиться. Под ногами мягко пружинило и словно вибрировало при каждом шаге.

— Кажется, она живая, — отметил Хэ Сюань, и в этот момент по раковине прошлась вполне ощутимая дрожь.

Демоны оглянулись и успели заметить, как за их спинами смыкаются створки. Хэ Сюань нахмурился:

— Это ещё что такое? Она нас сожрать решила?

— Вряд ли, — флегматично отозвался Хуа Чэн, — всего лишь превратить в две непревзойдённо поющие жемчужины. Ты как, петь умеешь?