«Смутное воспоминание»

За последние дни Хильда едва ли читала. Небо было настолько мрачным и серым, что разобрать послания звезд казалось просто невозможным. Однако сегодняшняя ночь была особенной. Светила в привычном им порядке рассыпались по небу, вырисовывая фигуры. Хильда схватила деревянную палку, накинула клетчатый плед и медленными шагами выбралась на улицу. Больная нога продолжала доставлять дискомфорт, сгорбившись, словно немощная старуха, эта женщина, лет сорока с седыми волосами и морщинистым лицом, выглядела в три раза старше своего возраста. Несладкая жизнь довела ее до такого состояния, и теперь звезды, которые столько лет игнорировали ее просьбу, вдруг заговорили.

***

Элизабет окончательно выбилась из сил и в голове не раз прокляла себя за то, что не взяла с кухни и хлеба. Живот уже не урчал, но голова предательски кружилась, к горлу подступала тошнота, и девушка с трудом продолжала идти вперед. От тяжелого лука болели плечи, еще немного, и Элизабет была готова сдаться. Внезапно девушка добралась до верхушки горы, завидев внизу яркий свет. Приложив усилия, чтобы сфокусироваться на местности вокруг, Бетти с радостью на сердце поняла, что видит город. Реальный и вполне живой.

***

Джессика продолжала ходить по комнате, действуя еще слабой Дани на нервы. Нойн покинул особняк несколько часов назад, и поговаривали, Фенниса пребывала в своем худшем настроении. В дверь негромко постучали. Переглянувшись с Даниэлой, Джессика нерешительно открыла, тут же встретившись глазами с Алла'ном.

– Привет, Джессика! – помахал однокурснице.

– Привет, – улыбнулась та.

– Как ты? – парень переключил внимание на Дани, продолжая стоять в коридоре и не решаясь войти.

Дани пожала плечами. Что привело его сюда? Жалость?

Алла'н бросил виноватый взгляд на руку девушки. Дани тут же натянула ткань ночной накидки на открытые участки кожи, пытаясь скрыть свои несовершенства. Алла'н спустя несколько секунд колебаний все же вошел.

Парень опустился на кровать Элизабет, Джессика продолжила стоять, заняв место у окна.

– Итак, Элизабет из семьи Акримонии, – произнес Алла'н. – Но разве они не были уничтожены все до одного?

– Мы не знаем точно, – Дани продолжала избегать зрительного контакта. – Бетти не думает, что является наследницей Эйденшвейнов, а значит, есть другая семья.

– Да, но разве Э'верст не говорил, что Акримония всегда была связана исключительно с Эйденшвейнами? – Алла'н нахмурился.

– Подождите, – вмешалась в разговор Джессика. – Почему вы исключаете тот факт, что кто-то из Эйденшвейнов мог родить ребенка и скрыть его, например, образовав еще одну ветвь?

– Это странно, – Алла'н покачал головой. – За такой силой нужен специальный надзор, вряд ли это смогли бы долго держать в тайне.

– И что тогда ты предлагаешь? – Даниэла чувствовала, что парень уже не первый раз рассуждает об этом.

– Помните, Э'верст говорил нам, что семьям запрещалось связываться друг с другом?

Даниэла кивнула, Джессика округлила глаза, словно вообще впервые об этом слышала.

– Они либо смешивали кровные узы, либо выбирали обычных людей, но тех, кто мог бы повлиять на их бюджет или статус. Если кто-то из семьи вступал в брак за представителя другого клана, создавался настоящий скандал. Такое случалось лишь однажды с сестрой мисс Феннисы.

– Хочешь сказать, были и другие случаи? – Джессика свела брови вместе.

– Может быть, я не уверен. Но почему так случалось? Э'верст говорил, что тогда их дети, обладая смешенной мутацией, становились неуправляемыми. Но кто-нибудь знает, что такого особенного было в наследниках особняка?

– Эрос и Виктория, – начала Дани. – Племянники Феннисы. Парень был способен уничтожить все, до чего дотрагивался, поэтому те люди в форме, девушки-Валькирии, постоянно приходили за ним.

— Разве Валькирии – не добрые персонажи скандинавской мифологии? – Джессика прищурилась.

– Да, но Вики описывает их в своем дневнике несколько иначе.

– Дневник? – переспросил Алла'н.

– Да, думаю, теперь нет смысла скрывать, – Дани поднялась с места и медленно подошла к кровати Элизабет, достав из-под подушки нечто, напоминающее книгу в кожаном переплете. – Дневник Виктории Эйденшвейн, Нойн подарил его Бетти в наш день приезда. Она читала его каждый день, но едва ли вы сможете найти в нем хоть что-то ценное, – Дани покачала головой, протягивая дневник Алла'ну, Бетти так и не закрыла его на замок.

– А какая сила была у Виктории? – Джессика
опустилась рядом, чтобы лучше видеть страницы.

– Нигде не говорится об этом.

– И почему Нойн вообще отдал его Элизабет? – Джессика подняла глаза на Дани.

– Не знаю, он никогда не говорил об этом. Можешь попробовать вызвать его на откровения, когда он вернется, – съязвила Даниэла.

Алла'н медленно перелистывал страницы, Дани заметила, как увлечен был парень, выдохнув, девушка повернулась к окну.

«Только бы с Элизабет все было в порядке», – подумала Даниэла, проведя пальцем по шраму на руке.

***

Спустившись с горы, Элизабет тут же рухнула на землю. На улице было темно, небо снова заволокли тучи, в домах по-прежнему горел свет, однако ни одного человека не было видно. Все сливалось в одну нечеткую картину. Бетти с трудом открыла глаза, но тут же перевернулась, выплеснув содержимое своего желудка. От одежды пахло грязью и сыростью, лицо оставалось в пепле, волосы спутались и превратились в сплошной рыжий вихрь. Элизабет заставила себя встать и направилась вдоль одиноких улиц. Все дома отличались друг от друга, но в целом были похожи. Золотая осень окутала город цветной пеленой, тусклые фонари бросали тень на медленно передвигающиеся от ветра листья, с неба неожиданно заморосил дождь, с горы шла тяжелая, темная туча. В окнах домов
иногда мелькали чьи-то силуэты, раздавались приглушенные голоса людей, искусственный  свет пробивался сквозь занавеси. Элизабет нашла тропинку, ведущую в лес, боясь быть замеченной людьми, она свернула, решив дождаться наступления ночи и только тогда попытаться отыскать еды. Узкая тропа привела девушку к дому, который на первый взгляд казался заброшенным. Двухэтажная хижина из тусклого дерева, местами покрытого плесенью и гниющего от сырости. Окна в рамах, когда-то сделанных из белого дерева, видимо, никто не мыл уже много лет. В крыше виднелись дыры, сухая желтая трава в опасной близости росла рядом с домом и могла навести на него неприятности, загорись она в один из жарких летних дней. Отметив, что в доме не горит свет, Элизабет потянула за ручку двери, которая тут же поддалась, с противным скрипом открывшись. Бетти вошла внутрь, дверь тут же захлопнулась, повинуясь сквозняку. Девушка оказалась в кромешной тьме, пока внезапно из-за лестницы не показался слабый огонь. Свечение становилось все ярче, открывая тень, которая медленно вела его ближе к Элизабет. Сердце девушки забилось с новой силой, казалось, пока нечто двигалось вперед, прошла целая вечность. Бетти с облегчением вздохнула, когда свеча бросила свет на лицо старухи.

– Ты странница? Путешественница? – улыбнулась незнакомка, оголяя рот, полный кривых и гнилых зубов.

– Извините за вторжение, – начала Элизабет.

– Деньги есть?

– Простите? – Бетти сощурилась.

– Есть чем платить за ночлег? У меня не пятизвездочный отель, но и не приют для бездомных, – старуха поставила поднос со свечой на косую тумбу с тремя ножками вместо четырех.

– Ох, это – Элизабет принялась ощупывать карманы, к своему удивлению найдя в одном из них мешочек с деньгами. – «Как хорошо, что ты богат, Нойн».

– Пятьдесят фунтов стерлингов, – прошипела старуха, завидя стопку цветных денег. – И еще сорок за еду и ванную.

Элизабет вытащила розово-фиолетовую бумажку с надписью пятьдесят и странным знаком, по-видимому, обозначающим валюты. А затем достала еще две по двадцать. Девушка понятия не имела, сколько денег было у нее с собой и сколько реально стоят все эти услуги. Старуха оскалилась, схватив бумаги, и прошла в соседнее помещение.

– Следуй за мной, тебе повезло, что я недавно ужинала.

Элизабет прошла мимо комнаты, когда-то служившей для приема гостей. Внутри все было покрыто пылью, на тумбе стояла потрескавшаяся ваза с цветами, из дивана торчали пружины.

– Электричество... – начала было девушка, вспоминая отрывки старой жизни.

– За привилегиями тебе в столицу, в нашем городишке все по-старому, – бросила старуха. – Ты еще не родилась, когда мой покойный муж купил этот дом, хотя я просила его об иной жизни, – хозяйка дома привела Элизабет в место, которое называла кухней.

Здесь стояла старая газовая плита из стали с четырьмя конфорками, пара поломанных табуреток, стол, на котором местами валялись мертвые мухи и засохла какая-то каша. В помещении стоял ужасный запах тухлой еды.
Бетти подавила в себе рвотный рефлекс. Если бы она не голодала целые сутки, то уже давно бы бежала в поисках туалета. Старуха поставила перед Элизабет поколотую тарелку с водой, в которой плавали небольшой, бледный кусок куриного мяса, кусочки моркови и лук. Затем хозяйка протянула ей деревянный кувшин с молоком и кусок черствого, заплесневелого черного хлеба. В сердцах Элизабет ощутила тоску по блюдам, которые готовились на кухне в особняке Эйденшвейнов.

– Откуда ты? – старуха налила себе молока.

– Я проездом, немного отбилась от своей группы туристов и заблудилась, – соврала Бетти.

– В наших местах редко бывают гости , – хозяйка сделала несколько глотков, пролив содержимое на свое грязное платье и темные усы, виднеющееся над губами. Элизабет отвернулась, закрывая глаза. «Как она докатилась до такого?»

– Ох, да. Впервые попала в это место, – продолжила Элизабет.

– Конечно, Лондонской элите в пригороде делать нечего, – сплюнула старуха.

– Так мы в Англии! – глаза Элизабет просияли.

– Что-то ты не очень похожа на путешественницу, – хозяйка поставила стакан на тумбу. – Хотя мне плевать, лишь бы деньги платила.

Бетти попыталась съесть несколько ложек «супа». На вкус стряпня была еще ужаснее, чем на вид.

– Простите, я русская, – тут же придумала Элизабет. – Не уверена, что правильно разобрались. Какое сегодня число?

– Видно, что не наша, – старуха махнула рукой. – А что, газет не читаешь?

– Еще не успела купить, совсем потерялась в днях, когда обнаружила, что моя группа пропала. Наверное, моя подруга сейчас сильно волнуется. Думаю, они уже сутки меня ищут, – снова соврала. – Я всегда попадаю в неприятности, – выпила молока, ожидая, что оно окажется прокисшим.

– Твоя спальня на втором этаже, напротив нее найдешь ванную, – старуха направилась к выходу. – Твое проживание здесь оплачено до завтра, захочешь остаться дольше – плати больше.

– Извините, а где брать воду для ванны? – уточнила Элизабет напоследок.

– Воду? – рассмеялась женщина. – В кране! Хоть я и бедна, чтобы вовремя платить за электричество, коммунальные платежи совершаю регулярно, я, знаешь ли, уже не так полна сил, чтобы таскать из колодца ведра, экономя на воде.

Элизабет улыбнулась. За пределами особняка мир был таким, каким она знала его прежде.

***

Дани задумчиво лежала на кровати, игнорируя боль в теле и ужасную мигрень, оставшиеся после несчастного случая. Алла'н продолжал с интересом изучать дневник, Джессика сопела.

– Дани, что это за картина? – неожиданно спросил парень.

– М-м-м? – Даниэла медленно слезла с кровати и подошла к Алла'ну.

Парень открыл страницу с изображением Виктории и Эроса. Они позировали, находясь максимально близко друг к другу.

– Не знаю, тут полно рисунков, – Дани развела руками.

– Да, но этот как будто срисован с портрета. Если ли в особняке похожие?

Даниэла подумала.

– Да, Элизабет говорила, что в Западном крыле есть заброшенная комната, и там на стене висит их портрет.

Алла'н поковырял пальцем бумагу.

– Что ты делаешь? – Дани попыталась его одернуть.

– Смотри, остальные рисунки обычные, а этот как будто бы выполнен на другой бумаге и приклеен сюда... воском, полагаю.

Присмотревшись, Дани заметила, что страницы, и правда, отличались. Однако, если бы не Алла'н, она бы никогда даже не обратила на подобное внимание. Парень неожиданно дернул, слегка порвав бумагу, однако рисунок поддался, и под ним вскрылась еще одна записка Виктории.

Отец никогда не разрешает нам покидать дом, однако недавно к нему приезжала знакомая Сомнеум, говорят, они с мамой были подругами. Она-то и передала дневник, который мама хотела подарить мне на восемнадцатилетие. Больше ту мисс мы никогда не видели, и папа даже обмолвился, что она погибла. С дневником шел еще один подарок – ключ. Так мои секреты могли жить в тайне. Но ключ скрывал не только замок от дневника... Одной ночью мы резвились с Эросом в малой гостиной. Папа тогда только повесил наш свежий портрет. Мне он особо никогда не нравился, но гости, приходя в наш дом, отчего-то им восхищались. Играя в мяч, Эрос случайно попал в картину, она пошатнулась и слегка сдвинулась. Он полез на диван, чтобы ее поправить, и заметил в стене за портретом оторванный кусок обоев, как будто отец, вешая сюда картины, прикрывал этот стыд. Однако за обоями находилось отверстие, чего мы никак не ожидали. По форме оно напоминало мой ключ. Я всегда ношу его с собой, надевая на плотную нитку, повесив на шею. Эрос меня подсадил, и я попыталась вставить ключ в замок. К удивлению, он идеально подошел. Видимо, отец скрывал за картиной нечто посерьезнее, чем порванные обои. Ключ открыл небольшой проход, вделанный в стену и напоминающий переднюю стенку сейфа. Оттуда вел длинный и узкий туннель. Эрос полез первым, он всегда старался заботиться обо мне, и я отвечала ему взаимностью, потому что лезла следом. Не знаю, сколько времени прошло, пока мы были внутри. Но туннель становится все шире, и мне казалось, что земля все больше нависает над нами. Кто мог выкопать подобное? Несколько раз я была готова вернуться обратно, но Эрос был неприступен. Мы уткнулись в раздвоение и долго пытались выбрать нужную нам дорогу, в итоге – свернули налево, что было в другой стороне, мы не знали. Путь стал напоминать подъем в гору. Пройдя еще пару метров, мы увидели наверху люк. Эрос дотянулся и ловко открыл его. Так мы оказались в ближайшем городе.

Алла'н и Дани переглянулись, не веря прочитанному, Джессика продолжала сладко спать, облокотившись на большую подушку.

– Где сейчас ключ от дневника? – парень заметил, что замок был открыт.

– У Элизабет... – выдохнула Дани.

Алла'н вскочил с кровати.

– Куда ты? – прошептала девушка ему вслед.

– Хочу убедиться, что за картиной действительно что-то есть, – с этими словами Алла'н покинул комнату.

От звука захлопнувшейся двери проснулась Джессика.

– Что-то не так? – сонно поинтересовалась она.

– Почему Алла'н пришел именно сейчас? Он столько времени игнорировал меня! – наконец произнесла Дани.

– Ох, милая, ведь это он тебя спас. Нашел тут истекающей кровью на полу и привел помощь.

– Что? Но как он узнал? – Дани округлила глаза.

– Спроси его... – пожала плечами Джессика, глядя в окно. На улице наступила ночь.

***

Элизабет долго сидела на кровати, пытаясь смириться со своей участью. Комната представляла собой квадрат с голыми стенами без обоев, гнилым полом, лампочкой, которая давно не работала, и вот этой кроватью с торчащими пружинами и рваным матрасом. Из подушки виднелись перья, вместо одеяла девушка нашла старую простынь.

– Это уже слишком! – возмутилась Элизабет, оглядывая помещение. – Куда приятнее было бы ночевать в лесу.

В ванну Бетти пошла в верхней одежде, боясь оставлять хоть что-то из вещей без присмотра. Атмосфера здесь была не лучше, как и запах плесени, стоящий в воздухе. Элизабет включила ржавый кран, и чуть теплая вода попала на корыто, в котором местами потрескалась краска. Бетти сложила одежду на пол, от нее пахло сыростью, потом и немного Нойном. Этот приятный запах вызвал у девушки слезы. Элизабет распустила спутанный хвост волос и опустилась в воду, которая тут же окрасилась в красный и черный от крови и пепла. Элизабет думала о Дани, молясь, чтобы подруга была в порядке. Резкая боль охватила ее душу и не давала дышать. Бетти разразилась рыданиями, сидя в грязной воде в комнате с пауками во всех углах.

***

Алла'н осторожно спускался по лестнице, боясь быть замеченным. Пройдя в Западное крыло, он неожиданно остановился, услышав голоса. Медленно выглянув из-за угла, парень заметил Феннису и мадам Пэнси, экономку, которая сейчас напоминала ходячий скелет. Она сильно состарилась, кожа обвисла, кости проглядывались даже сквозь одежду.

– Мисс Эйденшвейн, я пришла к Вам от имени тех, кто так долго служил Вам. Мы были верны столько лет, но теперь хотим лишь обрести покой. Скажите же мне, правда ли, что Вики показала себя?

– Да, мадам Пэнси, это так, – в голосе Феннисы Алла'н уловил скорбь.

– В таком случае наша жизнь больше не имеет смысла, я дышала, чтобы однажды она могла вспомнить, кем была, – голос экономки был сродни смерти.

– Когда последний раз Вы пили элексир? – холодно бросила Фенниса.

– Сегодня должны были, но теперь... – мадам Пэнси замолчала. – Это никогда не было нашим миром.

– Вы ведь скоро умрете, без философского камня Ваша жизнь в миг оборвется.

– Я пришла лишь за благословением, – поклонилась женщина. – Благодарю, что были так добры к нам все эти годы, – мадам Пэнси направилась к выходу.

– Прощайте, – прошептала Фенниса и скрылась за дверью.

Аллан вжался в проем в стене, закутавшись в тень. Мадам Пэнси почти прошла мимо, но отчего-то неожиданно остановилась, и ее пустые глаза впились прямо в Алла'на.

– Шел бы ты к себе, мальчик, – покачала головой.

– Извините, – бросил Алла'н, выходя на свет. – Я лишь хотел увидеть портрет бывших хозяев, нам рассказывали о них на уроках истории.

– Даже если бы твои слова были правдой, ничего бы все равно не вышло, – пропела женщина.

– Но почему? – Алла'н вскинул брови.

– В ту комнату может войти лишь Вики, – в глазах экономки блеснули слезы.

– Она была открыта, – настаивал на своем парень.

– Нет, мой милый, комната всегда была закрыта. Только Вики могла войти туда, – повторила мадам Пэнси.

«Но как тогда это удалось Элизабет?» – Алла'н так и не произнес этих слов, ответ пришел к нему намного быстрее, чем был задан вопрос.

***

Элизабет ворочалась, несмотря на трудный день, сна не было ни в одном глазу. Устав от бесконечных попыток вздремнуть, девушка села. Неожиданно с первого этажа послышались громкие голоса.

«Новые постояльцы? Не повезло им попасть сюда!»

– Знаешь что, Хильда, никогда бы не подумала, что твоя душа настолько черна, – произнес женский голос, Бетти прислушалась.

– Он обещал мне плату, на которую я смогу превратить из этой халупы замок, – пролепетала старуха.

– Ты построишь замок на костях, – раздался мужской смех. – Но девчонка нужна нам живой.

Элизабет медленно подошла к двери, приоткрыла ее и выбралась в коридор, аккуратно выглянув на лестницу. В холле стояла хозяйка, рядом еще пять человек: трое мужчин в черной форме и две девушки, напоминающие мифических рыцарей в доспехах и шлемом, украшенным перьями. Их плащи покрывал толстый мех, в руках одна держала острый меч.

«Я сплю?» – подумала Элизабет, изучая трех бородатых мужчин в военной форме со странными символами на груди. – «Те, кого родители когда-то нарекли Валькириями, до сих пор приходят в этот дом. На страницах книг они представляют собой смелых воинов, защитниц тех, чью жизнь настигло поле боя...» – вспомнив слова из дневника Виктории, Бетти сглотнула.

– Где она? – улыбнулась одна из женщин.

– Сначала деньги, – старуха протянула руку.

– Ох, Хильда, – рассмеялся мужчина прежде, чем отрубить хозяйке голову. – И как только у Лекториумов мог родиться такой сброд. Она смогла прочитать по звездам приход девчонки, но не собственной смерти, – вытер меч об одежды старухи.

Элизабет не шевелилась, пораженная увиденным до глубины души. Потеряв бдительность, она не заметила, как одна из Валькирий обернулась и увидела ее.

– Взять девчонку Эйденшвейнов, – бросила женщина, привлекая внимание остальных.

Элизабет очнулась и бросилась к своей комнате. Не найдя решения лучше, она схватила с кровати лук и нож, бросившись к окну. Удар пришелся на ноги, ощутив невыносимую боль, Элизабет прикусила губу. Заставив себя подняться, девушка бросилась к лесу.

– Она уходит! – крикнула Валькирия, глядя в окно.

Одна нога Элизабет с трудом волочилась по земле, девушка игнорировала боль, ее сердце пульсировало в груди. Оказавшись в лесу, Бетти продолжила бежать не понимая, куда вообще направляется. Внезапно тело Элизабет вдруг стало тяжелым, девушка рухнула на корни деревьев, ее ноги опоясывали железные сети, которые сейчас силой давили Бетти к земле. Валькирии приближались, Элизабет ощутила знакомую пульсацию в кончиках пальцев. Цепи разлетелись в стороны, и девушка медленно поднялась на ноги.

– И это все? – пропела одна из женщин за секунду до того, как ее рука загорелась красным пламенем. – Будь ты проклята! – закричала Валькирия, пытаясь затушить огонь.

Ее тело медленно рассыпалось на кусочки, кожа старела на глазах, огонь перебрался на открытые участки одежды. Вскоре на землю упали лишь железные доспехи, а от тела осталась голова, изуродованная темной магией.

– Арчелаус не зря считал таких, как ты, ведьмами, – мужчина склюнул, кивнув второй Валькирии.

Та вытащила из сумки стеклянный флакон и выпила зеленую жидкость. Элизабет продолжала светиться, вокруг нее, в воздухе, образовалась цветная пыль, темные клубы энергии летали над деревьями, глаза девушки залились черным светом. Валькирия бросилась вперед, Бетти интуитивно вытащила из-за спины лук. Слабая стрела врезалась в куст. Послышался надменный смех. Может, Элизабет и хотела уничтожить их всех до одного, но понятия не имела, как это сделать. Мужчина кинул в девушку чугунный шар на цепи, чудом не задев Элизабет ногу. Кистень* – так Э'верст называл орудие, способное за секунду сломать кости. Бетти выпустила еще одну стрелу, и снова мимо. Сила не слушалась ее, поэтому девушка сделала единственную разумную верную вещь – побежала. Валькирия заливисто рассмеялась, по лесу раздался звонкий свист, принесший с собой ветер, послышался стук копыт, и Элизабет нагнал черный конь в железной броне, резко загородив девушке путь. Сверху раздался хлопот, и над головой Элизабет возникла все та же Валькирия с длинными темными косами и... огромными черными крыльями.

– Удивлена? – оскалилась женщина, направляя на Бетти свое копье. – Если бы Арчелаус не просил доставить тебя живой, я бы уже давно воткнула этот металл в твое сердце и скормила бы голову падальщикам, вырвав эти испуганные глаза.

– Вот уж не сегодня, – сердце Элизабет почти остановилось, родной голос был так близко, но при этом казался иллюзией.

Из-за деревьев вышел Нойн, его лошадь громко заржала и бросилась вперед. Валькирия взбесилась и замахнулась на парня копьем.

– Не смей! – крикнула Элизабет, выпустив стрелу.

На этот раз она попала женщине в шею. Валькирия отвлеклась, схватилась за древко* и силой вытащила стрелу из кожи. Из раны хлестала кровь, женщина пошатнулась, прекращая работать крыльями, и упала, сгорбившись от боли.

– Это было метко, Элизабет, – похвалил Нойн. – Мне приятно, что Вы все еще беспокоитесь за мою жизнь, – парень слез с лошади, протягивая девушке руку.

Бетти улыбнулась, принимая его жест. Нойн был рядом, и теперь это единственное, что имело значение.

– Ты глупец, раз пришел сюда, – бросил мужчина с рыжей бородой, держа в руках топор. – И мы убьем тебя, ведь хозяин просил доставить лишь девчонку.

– Боюсь вас разочаровать, – Нойн отвел Элизабет за спину.

Лес наполнился тьмой, ветер усилился, по небу прокатились раскаты грома. Элизабет упала, поглощенная сном всего на несколько секунд. Затем распахнула глаза, не понимая, что с ней приключилось, и оглядела остальных. Мужчины помотали головой, внезапная дремота охватила всех, кроме Нойна... Из-за деревьев раздалось рычание, и чьи-то массивные черные лапы двинулись вперед. Элизабет прикрыла рот руками, она никогда в жизни не видела волков таких размеров. Животные скалились, из их пастей текли слюни. Элизабет обхватила себя руками, волки медленно обходили ее стороной.

– Не бойтесь, – Нойн улыбнулся.

Элизабет не верила своим глазам.

– Не выйдет, парень, – огрызнулся мужчина с кистенем в руках. – Меня не напугать обычными иллюзиями Сомнеумов.

– Охотно верю, – Нойн одной рукой велел стае остановиться. – Но вы не учли один маленький факт, – наигранно задумался. – Мои иллюзии не такие уж и обычные, меня называли гением семьи, когда я был ребенком.

– Что ты несешь? – рыжий махнул топором, рассекая воздух.

– Они необычны, потому что реальны, – Нойн махнул рукой, и стая бросилась вперед.

Элизабет зажмурилась, не в силах смотреть на происходящее. По лесу раздались мучительные крики, смешенные с рычаниями. Теплая рука Нойна потянула девушку к себе. Звуки прекратились, и Бетти запомнила лишь объятия парня перед тем, как снова глубоко заснуть.

***

Древко* – это «тело» стрелы, к которому с одной стороны крепят наконечник, а с другой – хвостовик.

Кистень* – холодное оружие ударно-раздробляющего действия с прикрепленными чугунными шарами.