«Смутное воспоминание»

За окном сгущались сумерки, когда в дверь к девушкам негромко постучали. Дани бросила на Элизабет встревоженный взгляд и открыла дверь, наткнувшись на смущенную Гвен. Обычно идеальный вид наставницы сейчас привел девушку в замешательство: Гвен слегка краснела, избегала зрительного контакта и, кажется, забыла расправить рюши на рукавах платья. Она выглядела измученной и беспокойной.

— Что-то случилось? – тут же произнесла Дани, пропуская наставницу в комнату.

– Нет, я просто... – Гвен замялась. – Просто принесла Элизабет лекарство.

– Оно мне не нужно, – бросила девушка, даже не взглянув на гостью.

– Элизабет... – Гвен опустила глаза.

Дани почувствовала витавшее в комнате напряжение и присела на кровать, желая на время слиться со стеной.

– Со мной все в порядке. О каком лекарстве ты говоришь? – наконец Элизабет отвлеклась от чтения и посмотрела на Гвен.

В ее глазах мерцали нотки гнева, рыжие волосы растрепались.

– Ты плохо себя чувствуешь, поэтому я одолжила это у миссис Э'дольф, – Гвен протянула подопечной флакон с фиолетовой жидкостью.

– Ты рассказала обо мне профессору? – Бетти повысила голос, Дани плотнее закуталась в одеяло.

– В общем-то нет, я не успела... Мистер Эйденшвейн...

Это имя прозвучало в комнате как гром среди ясного неба. Элизабет быстро заморгала.

– Очередное лекарство, – развела руками.

– Очередное? – переспросила Гвен с недоумением.

– Как я понимаю, вы близкие друзья, – начала Элизабет.

– О ком ты? – парировала Гвен.

Дани резкими движениями поднялась с кровати и направилась к двери.

– Я вспомнила, что мне срочно нужно кое-куда.

– О тебе и мистере Эйденшвейне. Я не знала, что вы хорошие друзья. Знаешь, он уже давал мне одно лекарство. Полагаю, мое недомогание связано именно с этим... – Дани прислонилась к двери со стороны коридора, слушая громкий голос Элизабет.

«Если так пойдет и дальше, все учащиеся услышат их перепалку», – девушка сделала несколько едва слышных шагов, отходя все дальше от комнаты.

***

– Элизабет, это лишено всякого смысла. Зачем мистер Эйденшвейн дал тебе лекарство для сдерживания силы, если цель всех нас понять свои способности и научиться их контролировать? – уже несколько минут Гвен всеми силами старалась сохранить самообладание.

– Вот у него и спроси, – съязвила девушка, достав из выдвижного ящика тумбы элексир. – Вероятно, он посчитал меня слишком взбалмошной. Может, перепугался, что я спалю дом?

– Это не смешно, Бетти, – наставница аккуратно взяла из рук подопечной флакончик: ничего необычного, у миссис Э'дольф весь шкаф такими заставлен. – Допустим, у мистера Эйденшвейна была на то причина. Значит, мы должны ему довериться.

– Ты его оправдываешь? – Элизабет округлила глаза.

– Почему ты на него так злишься? – Гвен повысила голос.

– А почему ты, нет? – Бетти почти плакала.

– Не знаю. Может, потому что он дорог мне, – Гвен опустилась на кровать и закрыла лицо руками.

– Дорог? – тихо переспросила Бетти.

– Как и тебе, – прошептала Гвен в ответ.

– Как и мне...

***

Дани бесшумно сбежала по лестнице, подол ее ночного платья волочился по деревянному полу. Из окон продувал холодный осенний ветер, темные волосы девушки причудливо развивались, прикрывая лицо. Дани шла по памяти, пока не наткнулась на дверь, которая должна была вести в кухню. Девушка знала, что студентки класса B часто таскали еду по ночам, но сама она никогда не решалась прийти. Сегодня страх быть пойманной во время ночной прогулки по коридорам отпустил. Дани едва слышно открыла дверь и вошла внутрь. Помещение освещало множество свечей, расставленных по подсвечникам на длинном деревянном столе и тумбочках. Комната ничем не отличалась от кухни в доме выпускниц, только была намного просторнее. Здесь царил, так называемый, творческий беспорядок: стены были увешаны разными ложками, черпаками, кастрюлями, поварешками, сковородками и различными кухонными принадлежностями. Над длинным столом из белого дерева свисали сухие пучки травы. В дальнем углу потрескивали двора в камине, в помещении было тепло и уютно, как дома. Но больше всего Дани поразило разнообразие выпечки на столе: пироги, сладкие ватрушки, рассыпчатое печенье, пончики, эклеры, хлеб, кренделя, даже клубочный торт – казалось, кто-то специально оставил здесь всю эту еду. На ближайшей к двери тумбе стояла стопка серебряных подносов, а рядом с ней – множество фарфоровых чашек с разлитым до краев молоком. Дани расплылась в улыбке, студентов по ночам здесь явно ждали. Взяв три кружки и положив на поднос несколько булочек и печенья, девушка аккуратно открыла дверь и вышла в коридор. На сердце у Дани отчего-то было так тепло.

***

Когда Дани вернулась к комнату, Гвен там уже не было. Раздосадованная она поставила подносы на прикроватную тумбочку и опустилась на кровать.

– Как все прошло? – поинтересовалась она у подруги.

– Гвен влюблена в Нойна, – Бетти бросила взгляд на печенье. – Где ты все это взяла?

– На кухне заботятся о том, чтобы мы не голодали, – улыбнулась девушка. – Не думаю, что чувства Гвен взаимны.

– Нойн вообще не способен любить, – выдавила Бетти, слезая с кровати. – Какое рассыпчатое, – расплылась в улыбке девушка, вытирая крошки с губ.

– Да ну? – с облегчением выдохнула Дани, глядя, как подруга поедает печенье.

– Конечно! – ответила та, взяв в руки кружку. – Еще и молоко.

– Я думаю, его чувства понять легче, чем нам кажется, – Дани сделала глоток, холодная жидкость стекла по горлу, оставляя приятное послевкусие. – И почему мы не делали этого раньше?

– Потому что мы думали, что так делать нельзя, – констатировала Элизабет. – Он чуть не поцеловал Гвен в классе! – вернулась к изначальной теме разговора.

– Мы не знаем, что там было, – развела руками Дани. – Вряд ли Нойн стал бы так рисковать.

– Значит, ему просто нравится внимание. Какой хитрец, а ведь делал вид, что ему все равно на студенток. Наверное, специально, чтобы за ним больше бегали, – Элизабет потянулась к пирогу.

– Ох, Бетти, – покачала головой Дани. – Как много вещей мы любим додумывать за других.