«Смутное воспоминание»

Бетти шла по коридору, шурша длинной юбкой своего темно-зеленого платья. В руках девушка несла стопку книг, которую вручил ей Э'фис после очередного неудачного занятия. За окном нависало серое небо, на фоне которого ярко-красные и желтые кроны деревьев пылали пожаром. Весь сад завалило осенними листьями, в особняке витала приятная меланхолия. По окнам стекали крупные дождевые капли. Вот уже неделю не было солнца. В помещениях было темно, отчего и без того мрачная атмосфера наводила порой настоящий ужас. По ночам особняк напоминал Богом забытое место, кишащее призраками. В темноте можно было едва ли разглядеть массивные ворота вдалеке и высокий, длинный забор. Иногда над особняком раздавались раскаты грома, и далекие молнии где-то над лесом отбрасывали на крыши уродливые тени. Деревья клонило от ветра, как будто еще немного и какая-то толстая ветка пробьет стекло, упав на кровать в комнате. На улицу студенты выходили только на занятия по астрологии и астрономии. Башня высилась над темными тучами, словно предзнаменование чего-то плохого. Холодный воздух пробирал до костей. Приходилось доставать теплые накидки и перчатки, чтобы хоть как-то спастись от надвигающегося мороза.

Элизабет постоянно заказывала крепкий черный чай, когда ее подруга, Даниэла, выпивала по пять кружек травяного в день. С тех пор, как Дани предложила Бетти остепениться, прошло уже несколько месяцев. Студенты продолжали посещать занятия, по выходным Элизабет и Даниэла навещали Гвен и других выпускниц, живших в гостевом доме. Они ели пирожные, пили горячее молоко с медом, много разговаривали и отдыхали. По вечерам Бетти сидела с Дани в библиотеке, пытаясь справиться с горой домашних заданий. Чаще Даниэла изучала книги, когда Элизабет замирала, глядя на высокие полки и мерцающие в темном помещении свечи в металических держателях на стене. Из главного читательского зала лилось тусклое свечение, создавая треугольную тень в проходе на деревянном полу.

По пятницам Бетти посещала дополнительные занятия в кабинете чакрологии. Э'фис все пытался раскрыть последнюю чакру студентки, но любые попытки сводила на нет сыворотка, которую Бетти дал Нойн. Девушка принимала несколько капель два раза в неделю, чувствуя себя при этом несколько странно и болезненно. Элизабет ощущала, как из нее уходят силы, она стала чаще простужаться, больше спать и меньше есть. Казалось, жизнь медленно утекала из нее. В свободное время Бетти все читала тот дневник, что в ночь приезда ей подарил Нойн. Она уже знала его наизусть, Бетти прочитывала дневник снова и снова, надеясь найти в нем хоть какие-то зацепки. Но ответов не было. Виктория описывала их жизнь в особняке, игру на пианино, языковые уроки, книги, которые ей понравились, сад во дворе, где они любили играть в крокет, и моменты с Эросом, которые, вероятно, были для нее особенно ценны. Она писала о брате постоянно. Но никогда не упоминала ни силу, которой владела, ни свою мать или тетю — Феннису Эйденшвейн. О Валькириях девушка тоже писала мало. В основном это были короткие упоминания об их приходе, но продолжения за этим особо не следовало. Страницы дневника сильно набухли от времени, с каждым новым прочтением Элизабет с трудом могла закрыть его на замок. Но было там еще кое что, что не давало Бетти покоя, – многочисленные рисунки. Вики рисовала все, что видела. Кроме портретов Эроса, отца и экономки, миссис Пэнси, Виктория изображала фонтаны, башню, цветы и комнаты особняка. Элизабет с удивлением отмечала, что в поместье почти ничего не изменилось.

Зачем же Нойн хотел, чтобы дневник был у Бетти? Этого девушка не знала. С тех пор, как они разговаривали последний раз, Нойн вообще перестал появляться на людях. После собрания в среду его было невозможно поймать, он быстро сливался с толпой и исчезал, словно растворяясь в воздухе. Создавалось впечатление, что он даже не выходит из своей комнаты. Элизабет несколько раз подумывала пойти к нему в спальню и поговорить, но потом вспоминала, что Нойн просил дать ему какое-то время, поэтому, собирая всю волю в кулак, Бетти продолжала ждать, когда он сам наконец выйдет с ней на связь.

Дела у Дани тоже шли не лучше. Девушка полностью потонула в учебе и общалась с остальными обычно только в присутствии Элизабет. С Алла'ном они перестали даже здороваться. Парень все время был с Говардом, Инной и Тольелитой, что наводило Дани на ужасающую тоску. Девушка уже задумывалась, не приснилось ли ей, что когда-то они были хоть немного близки. Когда Дани заходила в библиотеку без Бетти, чтобы почитать что-то из дополнительной литературы, и видела там Алла'на, мило беседующего с Инной за дальним столиком, ее сердце отчего-то начинало скулить в груди. Девушка делала вид, что пришла за учебником, брала первый попавшийся с полки и быстро уходила, скрывая грусть, оставляющую тень на ее лице.

Бетти завернула за угол и поднялась по темной лестнице к комнатам студентов. Девушка устало открыла дверь и вошла внутрь. Дани печально смотрела во двор. В окно неожиданно врезался большой цветной лист, но его тут же подхватил новый поток ветра, и лист закружился с остальными, медленно опускаясь на каменную тропинку.

– Дани, ты как? – Бетти едва слышно прикрыла дверь.

– Ох, – девушка обернулась, зашуршав платьем. – Ты знаешь, я отметила кое-что странное, не знаю, почему мы этого раньше не замечали, – начала Даниэла оживленно.

– Что такое? – Бетти сняла черные перчатки, бросив их на тумбочку у кровати.

– Помнишь натальные карты, которые нам выдали?

– Так, – Элизабет устало облокотилась на подушку.

– Я прочитала одну книгу... Обычно в начале Натальной карты указываются данные владельца. Место рождения, дата и время. Но на наших ничего нет, – Дани достала из ящика смятые листы. – Только схема расположения звезд.

– Они слишком все продумали, – Бетти развела руками. – Не хотят, чтобы мы знали правду.

– Я могла бы изучить, в какие дни, года и в какой местности планеты стояли именно таким образом, как это указано на карте, но на это уйдут годы. Долгие годы, – девушка поникла.

– Мы найдем другой способ все узнать, – Бетти ласково улыбнулась. – Я уверена, что когда-нибудь мы вспомним, кем были до того, как попали сюда.

– Может, оно к лучшему? – Дани продолжила. – Может, мы просто были не нужны людям, у которых Фенниса забрала нас?

– Тебя все еще тревожат воспоминания о маме? – ответила вопросом на вопрос Элизабет.

– Мистер Э'верст сказал, что знает одну женщину-гилотанта. Мне кажется, что она может быть со мной связана, – девушка замялась. – Если моя мать служит Арчелаусу, это объясняет, почему она бросила меня, – Дани наконец озвучила мысли, беспокоящие ее долгое время.

– А еще мистер Э'верст говорил не надумывать, – грустно улыбнулась Элизабет. – Мы найдем ее, Дани, я обещаю тебе. И тогда ты скажешь ей все, что накопилось. А пока давай разберемся с чем-то более приземленным, – осторожно предложила Элизабет.

– Что ты имеешь в виду? – Дани приподняла брови.

– Алла'н... Ума не приложу, что с ним случилось. Я думала, вы были близки, думала, из этого могло что-то получиться, – сложила руки на груди.

– Кажется, ему больше нравится компания Тольелиты и Инны, – выдавила Дани.

– Хочешь спросить у них, почему они так сдружились?

Даниэла кивнула. Бетти поднялась с кровати и направилась к выходу.

– Тогда пойдем и сделаем это.

***

Элизабет негромко постучала в дверь. Никаких шагов по ту сторону не последовало, и подруги, решив, что в комнате никого нет, уже собрались уходить, как вдруг дверь распахнулась сама по себе. Бетти осторожно вошла внутрь, Дани последовала за ней. Это была самая причудливая комната из всех, что девушки когда-либо видели. Повсюду стояли горшки с цветами, кругом висели металические подсвечники, пол прикрывало не менее десяти небольших ковров ярких цветов, кресла в красную клетку пустовали. На столике еще оставались следы недавней жизни: недопитая кружка темного кофе, какие-то книги и рисунки. Эта спальня была намного больше остальных, и ее потолок казался бесконечным в сравнении с тем, что был в комнате у Дани и Бетти. А еще здесь была узкая винтовая лестница, ведущая к дырке в деревянной платформе...

С самодельного второго этажа свесилась чья-то пепельная голова.

– Привет! Вы что-то хотели? – Оливия Фреско, которую Бетти едва помнила, причудливо улыбнулась.

– Да, мы ищем твою соседку Тольелиту, – ответила Элизабет, изучая девушку.

– Ой, а ее здесь нет, – задумчиво выдала Оливия. – Она... – внезапно с выступа свалилась коробка с печеньем, но подруг поразил даже не тот факт, что она упала, а тот, что она замерла в воздухе перед полом и медленно сама поднялась вверх, скрывшись из виду.

– Так вот, – продолжила девушка как ни в чем не бывало. – Она сейчас где-то с Инной, тоже живет с нами: голубые волосы, вечно отрешенное лицо. Они, наверное, сидят в библиотеке в компании этого странного Говарда и красавчика Алла'на.

Дани напряглась, совершенно забыв о коробке с печеньем. Однако Бетти не забыла.

– Что это было? – прямо спросила девушка, сверля Оливию взглядом.

– Ах это? Нэнси балуется, – засмеялась. – Она у нас что-то вроде мастера по передвижению предметов.

– Силой мысли двери открывает? – внезапно вспомнила Элизабет.

– Ага, – кивнула Оливия. – Хотите познакомиться? Правда, она не очень дружелюбная, – Оливия повернулась куда-то в сторону.

– Нет, спасибо, – покачала головой Элизабет. – Извините, что побеспокоили вас, как-нибудь поболтаем в другой раз, – девушка развернулась к выходу.

– Пока, – раздался сверху незнакомый голос.

***

По вечерам в коридорах было пустынно и тихо, и только шум дождя за окном эхом отдавался от стен. Девушки шли по бордовому ковру, единственным источником света сегодня служила луна, выглядывающая из-за серых туч и, словно прожектор, освещающая длинные коридоры, бросая тени на странные картины в золотых рамах. Раздался скрип, и самая последняя дверь в конце медленно открылась, лунная дорожка тут же упала на лицо сонной Джессике, которая вот уже несколько месяцев жила совсем одна в небольшой комнате, которую для нее обустроил А'ртур через неделю после приезда студентов.

– А, это вы, – произнесла девушка, выходя в коридор. – Не спится?

– Что-то вроде того, – пожала плечами Бетти, направляясь к лестнице.

Джессика присоединилась к однокурсницам. За все это время подруги уже как-то смирились, что она вечно была рядом. Джессика все еще кидалась своими колкими фразами, но от нее было и много пользы. Казалось, она искренне хотела быть полезной кому-то или просто не такой одинокой в этом огромном доме.

– Не перестаю удивляться этому месту, – призналась Элизабет, преодолевая ступени. –. Вроде бы всем все известно, и ничего невозможно скрыть, но столько студентов каждый раз гуляют по ночам, и ничего. Мистер Эйденшвейн даже баллы не снимает.

– Студенты гуляют, потому что им разрешают это. Пусть на бумаге все совсем не так, – ответила Дани.

– И зачем только было наводить столько ужаса вначале, если вылететь из особняка практически невозможно? – задумалась Джессика.

– Может, все это для дисциплины, – спокойно рассудила Даниэла. – Если безопасно находиться ночь в особняке, это еще не значит, что и снаружи тоже. Фенниса беспокоится о нас, но кое-что не дает мне покоя, – девушка остановилась. – Как так вышло, что она обучает десятки детей здесь уже не первый год, а Арчелаус до сих пор ничего не предпринял?

– Ты реально веришь в эти байки? – Джессика покачала головой, Дани ей не ответила, все знали, что это правда, и старались не поднимать данную тему.

Из Восточного крыла первого этажа послышались тихие голоса. Девушки напряглись, гадая, кто бы это мог быть. Они переглянулась и сделали несколько шагов назад, уходя в тень лестницы. Все разом выдохнули, когда увидели синие волосы Инны. За ней шла Тольелита, Алла'н и Говард. Эти четверо были просто неразлучны.

Бетти вышла из своего укрытия первая.

– Привет, – помахала она студентам, улыбаясь.

Дани и Джессика тоже спустились на свет.

– Привет, – широко улыбнулся в ответ Говард, подойдя ближе. – Гуляете?

– Угу, – кивнула Дани, изучая Алла'на взглядом.

Парень же даже не смотрел в ее сторону, всем своим видом выражая полную незаинтересованность.

– Тольелита, мы хотели у тебя спросить, – начала Элизабет. – Но, так как вы сейчас все вместе, выйдет даже честнее.

– Не нужно, Бетти, это пустое, – помотала головой Дани в качестве протеста.

– Ну, если ты настаиваешь, – Элизабет пожала плечами.

– В таком случае, если вам ничего не нужно, мы уходим, – коротко бросила Тольелита.

Бетти уже давно для себя отметила, что девушка не обладала особыми знаниями и была достаточно глупа. С тех пор, как к ним присоединился Алла'н, Тольелита чувствовала себя чуть ли не самой важной персоной и любой разговор с ней превращался в настоящую пытку.

– Это как-то грубо с твоей стороны. Не находишь? – Бетти едва заметно закатила глаза.

– Ну да. А что? – на этом разговор был окончен.

Девушки спустились вниз, направляясь в библиотеку, компания же поднялась наверх, к спальням.

– Я вас догоню, – неожиданно бросила Джессика, остановившись.

– Ну ладно, – кивнула Бетти, и они с Дани скрылись в Восточном холле.

Джессика быстро поспешила на лестницу, привлекая внимание остальных.

– Алла'н, подожди, – крикнула она, тяжело дыша.

Парень бросил на нее недоумевающий взгляд и попросил других не ждать его. Инна еще раз убедилась, что все в порядке, и неуверенно оставила Алла'на наедине с Джессикой.

– Ты что-то хотела?

– Как ты? – неожиданно выдала девушка. – Мы хоть и учимся вместе, на уроках почти не говорим. Ты раньше помогал нам, а сейчас даже не здороваешься. Я просто подумала, вдруг мы тебя чем-то обидели.

– Нет, тебе показалось, – скучающе пожал плечами парень.

– Я думала, вы с Дани были друзьями. Или что-то типо того. Ты ведь даже спас ее тогда в башне. Помнишь? – Джессика закинула длинные волосы за спину. – Может, ты и не заметил, но это некрасиво с твоей стороны. Она беспокоится, что сделала что-то не так.

– Слушай, все в порядке. Ладно? Мне нужно идти, – парень перешагнул несколько ступеней.

– Это все из-за той девушки? Она нравится тебе? Инна, кажется? – продолжала давить Джессика.

Алла'н ничего не ответил и просто ушел, оставив однокурсницу в полной растерянности. Внезапно Джессика ощутила сильное раздражение, а потом искренне рассмеялась, удивившись тому, что беспокойство Дани что-то значило для нее. Джессика должна была радоваться всей этой ситуации, которая ткнула принцессу лицом в грязь. Но вместо этого она чувствовала, что должна была как-то помочь девушке. И что еще безумнее – хотела этого.

«Просто ее вечно грустное лицо угрожает нашей общей успеваемости», – подумала Джессика, стоя посередине лестницы. – «Алла'н не сказал, что влюблен в Инну. Он не сказал вообще ничего, а, значит, там могло быть что угодно», – неожиданно для себя самой Джессика улыбнулась и поспешила в библиотеку.

***

Элизабет бросила стопку пыльных книг на стол прямо у носа читающей Даниэлы.

– Извини, – пробормотала девушка, опускаясь на соседний стул. – Столько времени роемся в этих архивах, и все бессмысленно!

– Ну, почему же так категорично, – Дани отодвинула учебник в сторону. – Ты знала, что алхимики были выдающимися людьми? Кто-то даже считает, что алхимия помогала человеку раскрыть свою индивидуальность.

– Кстати, вы помните, как старик обещал поведать нам о Фламеле? Два месяца прошло, а он так и не заикнулся, – Джессика вскинула брови.

– Тогда мы можем прочитать о нем сами, – Дани вытащила самую тонкую книгу из стопки. – «Выдающиеся алхимики», – озвучила название.

– Я знаю только Фламеля, – продолжила Джессика. – И то, что они с женой жили много-много лет, если не живут до сих пор, что вероятно при существовании философского камня.

– Мистер Э'верст говорил, что философский камень принадлежит Арчелаусу.

– Тогда появляется вопрос: как он к нему попал? – Джессика слегка наклонилась вперед.

– Смотрите, первым алхимиком называли Альберта Великого из семьи графа фон Больштедта, тринадцатый век.

– Разве они не появились давным-давно? – Бетти уставилась на страницы.

– Подожди, это он восемьдесят семь лет жил? – Джессика прищурилась, отнимая у однокурсницы книгу. – Неплохо сохранился для тринадцатого века, я думала люди умирали там как мухи. Сейчас-то ему бы старики позавидовали.

– Может, алхимики появились и давно, но этот был первым выдающимся. Мне кажется, кланы – это несколько объединенных семей под чьим-то началом. Они выбирали главное лицо, но это вряд ли была исключительно одна семья. Иначе отчего у них разные фамилии? – Дани вернула книгу обратно.

– Ты права. Вероятно, Эйденшвейны были правящей семьей клана Акримония, – согласилась с подругой Элизабет.

– Ну, что там еще? – поинтересовалась Джессика у Дани.

– Здесь написано, что он получил особенные способности у Девы Марии, которая якобы явилась ему однажды.

– Ох, очередная сказка, – махнула рукой девушка.

– Раньше мы во многое не верили, – вставила Дани, продолжая читать.

– То есть ты теперь стала монашкой?

– Я этого не говорила. И вообще чего ты удивляешься? Тогда все образование держалось исключительно на церковной базе, неудивительно, что он читал молитвы. Даже если сам он в Бога и не верил, вполне объяснимо, почему его заслуги приписывают к небесному дару. Ох, в конце жизни он потерял память... А еще его канонизировала католическая церковь.

Джессика молча поерзала на стуле.

– Тогда же жил Арнольдо де Вилланова, – продолжила Дани. – Вот он не был религиозным, и церковь его осуждала. Алхимические знания применял в медицине, говорил, что создал философский камень, но доказательств не было.

– Ох, семьдесят один год, – улыбнулась Джессика. – Может быть, чтобы жить долго, достаточно просто быть алхимиком?

– Или философский камень не изобретали, и он существовал с самого начала, – неожиданно заявила Элизабет.

– Хочешь сказать, это просто семейная реликвия? – Дани внимательно оглядела подругу.

– Я думаю, обычные люди не способны создать подобное. Но любой человек смертен, поэтому алхимики могли лишь замедлить процесс старения и протекание болезней.

– Почему тогда Фламель сказочно разбогател после того, как заявил, что изобрел философский камень? – Дани нахмурилась.

– Он родился в бедной семье. Не так ли? – Элизабет улыбнулась. – Когда же Альберт Великий – в очень богатой...

– Ты ведешь к тому, что клан Алхимиков выбрал Фламеля правителем и передал ему камень, поэтому, чтобы как-то объяснить причины своего резкого финансового взлета, Фламель заявил, что создал философский камень? – закончила за подругу мысль Даниэла.

– Именно, что объясняет, почему главенствующая семья алхимиков была так богата и почему они все поголовно были учеными, ведь наука требует крупных экономических вложений, – Бетти хлопнула в ладоши.

– В это можно поверить, – согласилась Джессика. – А кто знает, сколько лет нашему старику-историку?

– На вид много, – предположила Дани.

– Что наводит на мысль, что он сам является алхимиком.

– Это более, чем вероятно, – глаза Элизабет вспыхнули. – Я думаю, есть какая-то связь, – не успокаивалась Бетти, возбудившись от только что сделанного открытия. – Если Эйденшвейны управляли Акримонией и построили особняк в Англии... Где обучалось больше всего алхимиков, Дани?

– Во Франции. Они учились, жили и преподавали там в университетах.

– Значит ли это, что главенствующая семья клана сейчас находится именно там?

– Думаю, это реально, – Даниэла кивнула.

– А значит, там и Арчелаус, – закончила за девушек Джессика.