Наши тени

КАИН
Я не ушёл. Кто знает, вдруг она снова подойдёт к обрыву.
Стоял в тени, шагов в десяти, прячась за широким стволом сосны. Сухие иглы скрипнули под ногой, и я замер, сдерживая дыхание. Луна пробивалась сквозь ветви, выхватывая из темноты её силуэт.
Мира сидела, прижавшись к дереву. Её грудь вздымалась часто, прерывисто — дыхание выдавало страх и усталость. Чёрт. Я был слишком близко, чтобы поцеловать её, и слишком слаб, чтобы позволить себе это. Она пошатнула мой авторитет, позволила себе ударить меня перед другими. Сука.
Но в ней было что-то. Что-то, что тянуло ко мне. Опасное, странное.
Когда я увидел её рядом с Тобиасом, я почти решил, что это к лучшему — пусть он сломает её. Для него всё это игра. Он улыбается, как пай-мальчик, но я знаю его. Каждая новая девчонка для него — очередная игрушка.
И всё же... злость накрыла меня, когда я увидел их вместе. Она не имела права касаться его. Она не имеет права на него.
Я искал её тайны. Пробрался в кабинет Лидии, перелистал архивы. В деле Миры — пустота. Несколько строк: «Не знала, что была колдуньей». И всё. У других учеников — страницы: где родились, как росли, кто их семьи. У неё — ничего.
И кулон.
Я сжал его в кулаке так, что металл впился в ладонь. Этот кулон был у моего деда, одного из основателей школы. Их должно быть три. Один — у меня. Второй — у потомков колдунов. Но их род исчез. Третий — у наследника оборотней, погибшего много лет назад.
Она не могла быть их наследницей. Я бы почувствовал.
Но тогда... откуда у неё он?
Я оторвался от мыслей и увидел, как она поднялась. Медленно, опираясь ладонью о шершавую кору. Платье в грязи, волосы спутаны, в них застряли сухие веточки. Она пыталась отряхнуться — неловко, почти по-детски.
Ветер прошелестел в ветвях, и мне показалось, что она снова посмотрит в сторону обрыва. Я не мог позволить ей исчезнуть. В ней слишком много загадок, чтобы дать умереть так просто.
И вдруг перед глазами вспыхнуло воспоминание — её танец. Тобиас прижимал её, его пальцы скользили по её коже. Но она смотрела не на него. На меня.
Я резко отвёл взгляд. Чёрт. Она играла мной. Девчонка играла мной.
Я снова уставился на неё. Вена на шее напряглась, пульс бился, будто кровь стучала в висках. Никто. Никто, тем более женщина, не смеет играть со мной. Она слишком много себе позволяет. Слишком.
Подожди, Мира. Скоро ты пройдёшь мимо меня с опущенной головой. А встретиться со мной взглядом станет для тебя худшим кошмаром.
Я заметил, как она оглянулась, настороженно вглядываясь в тьму между деревьями.
Я ещё плотнее прижался к стволу, скрываясь в его тени. В её растрёпанных волосах блеснули золотистые пряди — они падали на плечи и спину, придавая ей странную, почти невинную хрупкость.
Мира приподняла край платья, чтобы не запутаться в траве, и пошла в сторону особняка.
Я держался за ней на расстоянии — шагов десять, не больше. Она несколько раз оборачивалась, словно чувствовала, что я рядом, но не могла увидеть.
Дойдя до дома, Мира поднялась по ступеням на террасу и скрылась внутри.
— К чёрту её, — пробормотал я сквозь зубы. — Я ей не папочка, чтобы следить за каждым шагом.
Я остался стоять у подножия террасы, сунув руки в карманы. Холодный ветер обдувал лицо и шею, но я не ощущал ни холода, ни жары. Это было моим преимуществом.
Моя кожа — холодная, но я сам умел согревать себя в мороз и охлаждаться в зной.
Через огромные окна особняка я увидел, как к Мире подошёл Тобиас. Его ладонь сомкнулась на её тонкой руке, он наклонился, пытаясь поймать её взгляд. Губы шевелились — наверняка расспрашивал, где она так долго пропадала.
Кулаки сжались сами собой, челюсти заскрипели от напряжения. Я ненавидел их близость. Эти прикосновения.
Я отвёл взгляд, но ненадолго.
Чёрт. Почему эта девчонка занимает мои мысли?
Она должна быть для меня пустым местом. Расходным материалом для парней вроде Тобиаса. И всё же...
Я снова посмотрел на неё. Уголок губ дёрнулся, и на лице появилась медленная ухмылка.
Сигарета вспыхнула в моих пальцах, огонёк на секунду выхватил черты лица из темноты. Я глубоко затянулся, и густой дым растворился в ночи.
— Нет, Тобиас, — хрипло произнёс я, не сводя глаз с её силуэта за окном. — Эту сучку я испорчу сам.

...
Я проснулся от мерзкого треска будильника. Впрочем, можно сказать, что и не спал. Сон был скорее вынужденным лекарством — когда в тебе алкоголь или что-то покрепче, лучшее, что можно сделать, это отключиться.
Я лежал на широкой двуспальной кровати, за окном лил дождь. Тяжёлые капли стекали по стеклу, оставляя размазанные следы. Потянувшись, я открыл ящик прикроватной тумбы, достал пачку сигарет и закурил. Горький дым наполнил лёгкие, привычно обжёг горло. Пачку и зажигалку я вернул обратно, будто ставя всё на свои места.
Телефон в руке мигал уведомлениями. Я лениво пролистывал их, пока не наткнулся на сообщения в нашей баскетбольной группе: парни скидывали фотоотчёты ночи — чужие девушки, чужие постели, чужие улыбки. Я искал Тобиаса. Обычно он был первым, кто хвастался. Но его снимков с Мирой не оказалось. Я усмехнулся, вспоминая его прежние кадры, где он не стеснялся ни поз, ни углов с другими девушками. От части я даже был рад что он не использовал Миру, это должен был сделать я.
Бросив телефон на кровать с тёмными простынями, я подошёл к окну и щёлкнул пеплом наружу. Дождь бил по подоконнику, и я оставил окно открытым. Этот звук действовал на меня, как мантра: с ним было легче думать, очищать голову.
Я направился в душ.
Горячая вода стекала по шее, спине, смывала остатки ночи. Закрывая глаза, я видел её — золотистые волосы, падающие на плечи, ритм её танца, взгляд зелёных глаз, прожигающих насквозь.
Я поднял руку, сжал ладонь в кулак.
И думал о своём плане.
...
После последних уроков оставался один-единственный — общий. Я сидел в полупустом классе, лениво глядя на сообщение от тренера: «Тренировка состоится». За окном дождь хлестал по стеклу, и казалось, будто весь мир за пределами школы стёрт водой и серым небом. В классе — несколько человек, такие же тени, как этот дождь. Кто-то уткнулся в телефон, кто-то перебирал тетрадь. Их движения были пустыми, незначительными. Они — фон. Лишние фигуры. Настоящее начиналось, когда дверь скрипнула. Я медленно поднял взгляд из-под волос и капюшона. В дверях стояла она. Мира. Она вошла, поздоровалась с учителем и направилась к своей парте. Сегодня она выглядела иначе: будто побитая бурей, вымотанная, но не сломленная. На ней — длинная толстовка, леггинсы, волосы падали на лицо золотыми прядями. Но это было неважно. Важно было то, как она посмотрела на меня. Неловко, но упрямо. Её глаза встретились с моими, и она не отвела взгляд первой. Я почувствовал, как что-то дрогнуло внутри — не раздражение, нет. Скорее азарт. Она смотрела на меня, и в её зелёных глазах плясал огонь. Они горели слишком ярко для того, чтобы принадлежать обычной девчонке. Но вместе с этим огнём в них скользил страх, такой чистый и отчаянный, что он был почти сладким. Она пыталась спрятать его, прижимая губы и держа спину прямо, но я видел всё. Я всегда вижу. Я ухмыльнулся. Она сама не понимает, во что играет. Её ребячество её же и убьёт. Она думает, что может бросить вызов, но для меня это лишь забава.
Алекс — дрожащая шавка, которая знает своё место. Меня удивляет только то, что он в ее первый день в школе не рассказал первым делом о том кого стоит бояться. Вернее, чего он боится.
Вернее, боится не того, что случится... а того, кто перед ним.
Она прошла мимо, и я уловил её тепло — слишком близко. Оно было раздражающе живым. Она села за парту, открыла тетрадь, сделала вид, что погрузилась в записи.Смешно.
Она пытается спрятаться в этих каракулях, как в щите. Но я всё равно вижу её. Каждое движение, каждый вдох. Я откинулся на спинку стула, переплёл руки на груди. Наблюдал, я чувствовал её запах, вишня, с каким то холодком. Ее запах ветал в воздухе окутывая меня полностью.
Я ощущал себя хищником, вернее я был им. И она скоро увидит, ощутит это, просто надо немного потерпеть. Хищник никогда не спешит. После урока я расскажу команде свой план. Чтобы всё сработало, мне нужна будет их помощь. Но пока — у меня есть пять минут. Пять минут, чтобы смотреть, как она сама идёт в клетку.
В класс начали валиться ученики — шумно, с гулом голосов, будто с потоком холодного воздуха, ворвавшегося вместе со звонком. Я отвернулся, отводя взгляд от Миры, как будто она меня и вовсе не интересовала.
В нашу сторону двигались Тобиас и Рика.
С кем она вчера вернулась в корпус? — мелькнуло в голове. С Рикой или с Тобиасом? Скорее всего, с Рикой. Тобиас не стал бы провожать девушку в комнату просто так. Он никогда не тратит время без выгоды.
Тобиас кивнул мне, и я чуть приподнял подбородок в ответ. Рика скользнула по мне холодным взглядом и тут же перевела глаза на Мирy. Они прошли и заняли свои места.
Тобиас, как обычно, облокотился на парту, нависая над ней, и расплылся в своей фирменной самодовольной улыбке.
— Что делаешь после уроков? — спросил он у Миры, явно не скрывая интереса.
Идиот. Хотя, может, это даже к лучшему. Если он затащит её на свидание, потом я расскажу свой план — и он её бросит. Отчаявшаяся девчонка будет искать мужской поддержки ещё сильнее.
— Иду тренировать свои силы, — тихо ответила она. — У меня всё ещё не получается даже банально зажечь огонь.
Она опустила взгляд в стол, как будто стыдилась.
Тобиас несколько секунд смотрел на неё в упор, потом снова улыбнулся.
— А что насчёт того, чтобы посмотреть мою тренировку по баскетболу? — спросил он, лениво перекидываясь мячиком, который откуда-то достал. — Каин, ты ведь тоже придёшь?
Его ухмылка обратилась на меня. Я не повернул головы, только скользнул глазами в его сторону. И именно в этот момент Мира начала медленно поворачивать голову на меня.
Её невинные зелёные глаза встретились с моими. Чистые, будто из другой реальности, где нет ни интриг, ни лжи.
Я смотрел прямо в них и, не моргнув, произнёс:
— Конечно. Приходи.
Ответ был адресован другу. Но больше — ей.
Учитель вошёл в класс, и шум мгновенно стих. Все притихли, начался урок.
Всё ещё не получается? Она уже вторую неделю здесь — и не может даже зажечь простейшее пламя. Глупая. С ней будет легче справиться, чем я думал.
Я ухмыльнулся своим мыслям, наблюдая, как она сосредоточенно записывает что-то в тетрадь, убирая пряди волос за ухо. Лёгкое, невинное движение. Слишком чистое для этого места.
Она даже не понимает, что уже в ловушке.
Я не собирался терять ни секунды. Телефон оказался в моей руке быстрее, чем успела появиться тень сомнения. Открыл чат баскетбольной команды, и пальцы сами заскользили по экрану. В голове уже был план — красивый, жестокий. Оставалось лишь превратить его в слова.
«Мира. Новенькая. С этого дня она — моя цель. Я сделаю её недосягаемой для остальных, запретным плодом. Она будет принадлежать только мне. Я заставлю её тянуться ко мне, мечтать обо мне, открывать мне свои самые потаённые тайны. А потом превращу каждую из её слабостей в оружие. Она станет зависимой от моего взгляда, моего слова, моего прикосновения... И когда падёт, станет моей ручной игрушкой — верной, покорной, сломанной. Моей.»
Сообщение ушло, и спустя секунду чат ожил. Посыпались смайлы — восхищённые глаза, поднятые вверх пальцы, кто-то просто поставил лайк. Экран вспыхивал один за другим, будто подтверждая мою власть над их вниманием.
«Я перешлю это сообщение остальным парням в школе, чувак. Это зрелище будет горячим», — написал Марек, главный тусовщик, тот самый, кто вчера устраивал вечеринку. Я позволил себе полуулыбку. Телефон вибрировал в руке, уведомления сыпались непрерывным дождём — и все только от парней.
В классе поднялся едва заметный шум. Кто-то переглядывался, кто-то шептался, а самые любопытные украдкой оглядывались в нашу сторону. Но я не подавал виду. Мире об этом знать не полагалось... пока.
Кайн откинулся на спинку стула, взглядом скользнул по её плечу и встретился со мной. Его глаза сверкнули темным огнём. Я повернул голову и улыбнулся — хищно, открыто, так, чтобы он понял. И он понял. Уголки его губ тронула та самая ухмылка. Я видел — ему понравилась идея. И это значило только одно.
Игра началась.