Наши тени

Первая неделя учебы была необычной. Я старалась привыкнуть к новой жизни — и, кажется, постепенно у меня получалось. Правда, на уроках магии всё ещё было сложно. Например, на одном из занятий нам нужно было зажечь костер, используя только собственную силу. У меня не получилось. Я просто не могла сосредоточиться. Кто-то из одноклассников тихо посмеивался, но учитель успокоил: «Это нормально, — сказал он, — многие годами учатся подчинять свою силу.»
Рика всегда была рядом. Мы действительно подружились, и она помогала мне, рассказывала разные истории, делилась советами.
Я лежала в постели, наблюдая, как первые лучи рассвета пробиваются через окно. Новая неделя. Всё начинается сначала. Первый урок снова был совместным — и мне снова придётся работать с ним.
Каином.
Этот парень — самовлюблённый придурок. Я не хотела даже думать о нём, ведь он не заслуживал и малейшей доли моих мыслей.
Я потерла глаза, пытаясь выбросить его из головы.
Встала с кровати и направилась в ванную. Сегодня не хотелось заплетать волосы — мои золотистые локоны свободно спадали по плечам. Накинув белую майку, обтягивающие джинсы и кеды Vans, я надела тёмно-синюю куртку и вышла из комнаты.
Я старалась лучше запоминать школу, чтобы меньше зависеть от Рики и Алекса. Алекс всё ещё пытался подружиться со мной — он действительно был милым, и я уже не злилась на него за его трусость. Но открываться полностью пока не решалась да и не хотела в общем, мне вполне было достаточно дружбы с Рикой, я не привыкла заводить много друзей сразу.
Выйдя на улицу, меня окутал холодный, влажный ветер, от которого по спине побежали мурашки. Я вышла рано — хотела пройтись до класса в одиночестве, без лишних глаз и разговоров.
Я шла по тропинке , ведущей во внутренний дворик школы. Там стоял тот самый фонтан — и снова мои глаза непроизвольно остановились на нём. Легенда, которую рассказывал Алекс, всплыла в памяти:
«Фонтан может стереть воспоминания... но потребует свою цену.»
Мысли об этом охватили меня с новой силой. Я хотела избавиться от тех воспоминаний — того дня, который изменил всё. Того дня, что заставил всех отвернуться от меня, когда всё вокруг рухнуло.
Я закрыла глаза, и перед внутренним взором стали мелькать кадры с молниеносной скоростью.

Месяц назад.
Мы сидели на кухне с папой. Папа читал газету, потягивал кофе, мамы на своем месте не было, хотя это уже было традицией, завтракать вместе. Я любила их, но иногда думала, что люблю их прежних — тех, кто были до... до того утра, когда всё изменилось.
До тех времён, когда мы за завтраком громко смеялись и строили планы на день.
— Пап, а где мама? — спросила я, глядя на пустое место за столом.
Папа не ответил сразу, лишь хмуро посмотрел вперёд и тихо сказал:
— Она плохо себя чувствует. Сегодня мы позавтракаем вдвоём.
Эта простая фраза пронзила меня, как ледяной нож. Дом — единственное место, где я чувствовала себя живой и защищённой, — перестал быть таким.

Я сжала кулаки, зубы стиснулись до боли. Открывая глаза, пошатнулась и рухнула на колени, схватившись за бортик фонтана. Тяжело дышала, ощущая, как в груди нарастает буря. Я ненавидела её. Мою мать. Она всё испортила.
Гнев пылал внутри, и я жаждала выплеснуть его — закричать, бежать, биться.
Резко поднялась и бросилась в школу.
В холле было пусто. Я направилась к туалетам возле баскетбольного зала.
Там послышался стук мяча.
Дверь была приоткрыта, а внутри — никого. Кто же будет играть так рано?
Я заглянула.
Передо мной стоял парень — голая спина, черные баскетбольные шорты, блестящая от пота кожа, ловко управлялся с мячом.
Кайн.
Он повернулся ко мне лицом — и в животе словно вспыхнул огонь.
Он легко забрасывал мяч в корзину, будто это было самое естественное на свете. Рика говорила, что в школе есть баскетбольная команда, но я не знала, что Кайн играет в ней.
Я отдернула взгляд — хватит пялиться. Он придурок.
Выпрямилась, прислонилась спиной к двери и прищурилась, пытаясь собраться с мыслями.
Вдруг воцарилась тишина — мяч больше не бился о пол.
Я испугалась и повернулась, чтобы посмотреть на дверь, в которую только что заглянула — и врезалась в твёрдое тело.
Мои руки автоматически поднялись и коснулись его груди — тело было ледяным, а на груди сверкал кулон. Тот самый, как у меня, только камень — чёрный.
Я подняла взгляд — парень смотрел на меня из-за прядей мокрых волос, и в его глазах читалась невозмутимая уверенность. Но я чувствовала, как внутри меня что-то зашевелилось, загорелось, словно пульс.
— Ещё долго будешь меня лапать? — его голос был низким и ехидным. — Или хочешь, чтобы я показал тебе что-то ещё?
Я отдернула руки и, не отводя глаз, посмотрела на кулон.
— Откуда он у тебя? — спросила тихо, переведя взгляд на него.
Он перевёл взгляд на кулон у себя на груди и посмотрел на меня с лёгкой ухмылкой.
— Подарок от одного из основателей, — сказал он, сжав кулон в кулаке. Его руки были крупными, вены на запястье выделялись, словно напряжённые струны.
Между нами оставались всего сантиметры. Его кожа была ледяной, но сам он излучал какой-то внутренний жар. Мне стало душно, пульсирующая волна прошла между ног, но я старалась стоять ровно и не поддаваться этому напряжению.
Не отрывая взгляда от его глаз, я осторожно засунула руку под майку. Его взгляд мельком скользнул за моей рукой. Я достала свой кулон — такой же, как у него, но с другим камнем.
Увидев его, взгляд Каина изменился. В нём появилась смесь непонимания и тревоги.
— Что за черт? Где ты его взяла? — спросил он серьёзным, низким голосом. Я удивилась — его реакция была неожиданной.
Я хотела ответить, но услышала знакомый голос за спиной:
— Мира! Ты не представляешь, куда мы идём...я помешала?
Это была Рика.
Она стояла у меня за спиной, а Каин всё ещё пристально смотрел на меня, ожидая ответа.
Я не отводила от него взгляда и тихо сказала Рике:
— Нет, я просто потерялась.
Начала делать шаги назад, спрятав кулон под майку. Развернулась к Рике лицом, взяла её за руку и направилась в сторону класса.
— Что, чёрт возьми, сейчас произошло? — с напором спросила Рика.
— Сама не знаю.
Я не хотела рассказывать. Не объяснять, почему он так отреагировал на кулон. Почему? Ведь у него был точно такой же... И как он вообще оказался у него? В голове кружились сотни вопросов — и ни одного ответа. С этим парнем явно что-то не так.
— Объяснишь мне? — Рика всё ещё не теряла надежды вытащить из меня хоть что-то.
Я остановилась, тяжело выдохнула.
— Я собиралась пойти в туалет и увидела, что кто-то тренируется. Мне стало любопытно, и я посмотрела, кто это был. Он вышел... а потом пришла ты. Всё.
Я обернулась — Рика вглядывалась в моё лицо, пытаясь понять, вру ли я.
Но я не лгала. Всё было именно так. Просто я умолчала о моменте с кулоном. Если он так на него реагирует, лучше пока держать это в секрете — до тех пор, пока сама не пойму, в чём дело.
— Ладно, — выдохнула Рика. — Только будь с ним осторожна. Это Кайн. Он не из тех парней, у кого доброе сердце. Он больной придурок, который умеет только причинять боль.
Я ухмыльнулась.
— Уверена, со мной он сможет потягаться.
— В любом случае, — вздохнула Рика. — Сегодня мы идём на вечеринку. По случаю начала школы. И да, слово «нет» не принимаю.
Я остановилась, а девушка уверенно прошла вперёд. Она кокетливо подмигнула, и я невольно улыбнулась ей в ответ.

...
В классе мы сидели на прежних местах. Только Кайна рядом не было — наверное, к лучшему. Я откинулась на спинку стула, почти не слушая, как учитель объясняет новую тему.
В голове всё ещё вспыхивал образ его лица, когда он увидел мой кулон... Как его взгляд скользнул по моему телу с ног до головы. Я невольно коснулась цепочки под майкой.
Из мыслей меня вырвал стук в дверь. Все обернулись.
Кайн.
— Сэр, была тренировка, — ровно сказал он и прошёл к своему месту. Учитель лишь кивнул и продолжил писать на доске.
Мы встретились взглядами, когда он подошёл к парте. Моё тело напряглось, но я старалась оставаться невозмутимой. Он сел рядом, не сказав ни слова, но в воздухе сразу витал его запах — смесь табака и мужского одеколона. Насыщенный, тягучий... Мне нравился этот аромат. Он будто окутывал меня. От него веяло холодом, как и от самого Кайна.
— До конца урока осталось десять минут, и я хотел бы объявить домашнее задание. Оно будет необычным, — сказал учитель, и класс тут же оживился. — Работать вы будете в парах. Я дам вам по камню, и к следующей неделе вы должны будете собрать о нём всю возможную информацию.
— В парах? — переспросил кто-то.
— Да. Пары я распределю сам — они будут зависеть от того, с кем вы сидите. Один мальчик и одна девочка.
Я напряглась, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Повернув голову, увидела Кайна. Он смотрел из-под густых ресниц, на губах мелькнула едва заметная ухмылка. Во мне заиграла тревога... хотя это был, возможно, мой шанс узнать о кулоне.
— Девушки, подходите за камнями к моему столу, — продолжил учитель. — Но помните: камень должен выбрать вас сам. Вы это почувствуете.
Я поднялась и пошла к столу. Возле него уже толпились девушки из других пар, перебирая разноцветные камни.
И тут я заметила его — тёмно-алый, цвета свежей крови, размером с мою ладонь. Он был ярче остальных. Я протянула руку... Камень оказался горячим, почти пульсирующим. Я уже не смотрела на другие — он выбрал меня.
Я шла к своему месту, не сводя взгляда с камня. В нос ударил тёплый, плотный запах углей, будто он только что лежал в костре. Камень мерцал на свету, играя гранью за гранью. Он был... опасно красив.
Подойдя к парте, я встретилась взглядом с Кайном. Он наблюдал за мной из-под тёмных волос, упавших на лоб, и этот взгляд был слишком прямым, чтобы чувствовать себя спокойно.
Я положила камень на стол перед ним. Он перевёл глаза на находку и взял её в ладонь. Длинные пальцы сомкнулись на камне, и он медленно прокрутил его, будто запоминая вес, температуру, каждый изгиб.
Я обошла его за спиной, чувствуя жар, исходящий от него. Взяла свой портфель. Звонок разорвал тишину.
— Держи его пока у себя. Только не сломай, — сказала я, взгляд невольно скользнул по линии его плеч.
Чёрт... мышцы проступали даже сквозь футболку.
Он не ответил.
Я почти дошла до двери, когда сильная рука резко обхватила моё запястье. Движение было твёрдым, но контролируемым, и от этого по коже пробежала дрожь.
Я обернулась — и уткнулась в его грудь.
— Чёрт! Тебе так нравится, когда кто-то врезается в твою грудь? — рыкнула я, поднимая на него разъярённый взгляд.
Кайн чуть наклонил голову, улыбка у него была опасной.
— Не надо притворяться, что тебе это не нравится.
В его глазах блеснуло озорство, а в глубине мелькнул тот самый опасный блеск, от которого сердце почему-то ускорило ритм.
— В любом случае, камень останется у тебя. Я не собираюсь таскать его. Свяжусь, когда пойдём выполнять задание.
Он медленно развернул мою ладонь. Большой палец скользнул по внутренней стороне запястья, чуть касаясь пульса. Внутри что-то дёрнулось — будто маленький электрический разряд пробежал по коже.
Он положил камень, но не сразу убрал руку. Секунда... ещё секунда.
И только потом ушёл.
— Идиот, — выдохнула я, чувствуя, как сердце всё ещё бьётся слишком быстро.
— Мира, — подруга коснулась моего плеча.
— Я всё видела. Вот придурок, — сказала она, бросив взгляд в сторону двери.
Я заметила, что несколько учеников, задержавшихся в классе, смотрят на нас. Кто-то перешёптывался.
Проклятье.
Я схватила подругу за руку и почти потащила к выходу.
К чёрту его.
...
После уроков мы сидели с Рикой в её комнате. Она была такой же, как моя, только зеркальной — кровать слева, камин справа.
Я устроилась на кровати и смотрела в окно. Лунный свет и мягкое свечение настольной лампы наполняли комнату спокойным полумраком.
Рика рассказала, что один парень с факультета оборотней — главный тусовщик школы — устраивает вечеринку за пределами территории. В лесу, у самого обрыва.
— Но как мы пройдём через купол, который окружает школу? — спросила я, недоумённо глядя на неё.
Она выглянула из-за дверцы шкафа с коварной улыбкой.
— А как ты попала на территорию школы с обычным человеком?
Я отвела взгляд, задумавшись.
— Значит, купола на самом деле..
— Нет, не совсем, — перебила Рика. — Много лет назад, по рассказам, школе угрожало настоящее зло. В те годы действительно не знали, как преодолеть купол. Но сейчас он преодолим только для нас. Мы можем пройти сквозь него без проблем. Учителя утверждают, что он скрывает нас от чего-то... куда более опасного.
Её слова зацепили меня, но Рика уже вернулась к шкафу, что-то разыскивая.
Что ещё скрывала эта школа? Здесь постоянно нарушались правила. И что за «зло» она имела в виду?..
— Нашла! — голос Рики вырвал меня из мыслей.
Она достала чёрное платье. Внутри — короткое, без бретелек, обтягивающее фигуру. Сверху — длинное полупрозрачное платье с узором, высоким горлом и рукавами до запястий, спадающее почти до щиколоток. Даже на вешалке оно выглядело великолепно.
— Ты серьёзно думаешь, что это хорошая идея — надевать такое в лес, к обрыву? — прищурилась я.
Рика хитро усмехнулась.
— Ты просто ещё не была там.
Я всё же надела платье. Рика помогла с причёской — высокий небрежный пучок, из которого падали золотистые, завитые пряди. Он получился большим и эффектным. Тёмно-бордовая помада и тонкие чёрные стрелки, выведенные её уверенной рукой, идеально дополнили образ.
— Туфли на каблуках — обязательно, — заявила она.
Я посмотрела на неё, как на сумасшедшую.
— Я, конечно, позволила сделать из меня готическую Барби, но шпильки в лес — это уже перебор.
В ответ она просто кинула мне чёрные босоножки на высокой шпильке и с открытым носом.
Сама же она выбрала короткое бордовое платье, накинула лёгкий шарф в тон и завила волосы в мягкие волны.
— Нам будет холодно, — уверенно заметила я.
Она закатила глаза, и мы вышли в коридор.
Тихо, стараясь не попадаться никому на глаза, пробрались за общежитие. Луна ярко светила над лесом. Мы держали туфли в руках, чтобы не испачкать, и шли босиком по холодной траве.
Рика шла впереди, уверенная, будто знала каждый поворот. Я смотрела на её спину и всё ещё не понимала, во что именно мы ввязываемся.
Мы шли по лесу минут десять, и холодный октябрьский ветер пронизывал меня до костей. Я оглянулась назад — за деревьями уже не было видно общежития. Чем дальше мы углублялись в лес, тем сильнее ощущала я вибрацию — сначала басы, потом и саму музыку. Узнала мотив: Bad Company в исполнении Five Finger Death Punch.
Перед нами показался большой особняк серого камня. Двухэтажный, с высокими окнами, за которыми виднелись силуэты людей, увлечённых беседой.
Рика обернулась ко мне, хитро прищурившись.
— Теперь каблуки не кажутся такой странной идеей? — протянула она с ухмылкой.
Я только улыбнулась в ответ. Никогда раньше я не бывала на вечеринках. Всё, что я знала о них — это алкоголь, громкая музыка, разговоры и... секс.
Мы надели туфли, и Рика, взяв меня за руку, повела внутрь. С первых шагов меня накрыла волна звука и людского гула. В холле толпились студенты, кто-то смеялся, кто-то целовался в углу. Прямо перед нами возвышалась широкая лестница, уходящая вверх. Тёмные кирпичные стены украшали старые светильники — их мягкий, но тусклый свет придавал дому особую атмосферу, красивую и тревожную одновременно.
По правую сторону от коридора была кухня. На мраморном острове громоздилась гора банок и бутылок — пиво, крепкий алкоголь, коктейли. Слева виднелась гостиная, забитая людьми.
— Пошли выпьем, — сказала Рика и, не отпуская моей руки, потащила меня к кухне.
У стола стоял парень, явно изображавший бармена. Его взгляд скользнул по нам, задержавшись чуть дольше, чем нужно. Уголки его губ тронула ухмылка. Он был в черных брюках и белая футболка была перекинула через плече. волосы были мокрые будто от пота.
— Добрый вечер, дамы, — произнёс он с ленивой вежливостью. — Что будете пить?
— Пиво, — сказала Рика воодушевлённо.
Парень перевёл взгляд на меня, явно ожидая ответа.
Я замялась на секунду.
— Тоже, — выдавила я с полуулыбкой.
Он достал из холодильника две бутылки, ловко открыл их открывашкой и протянул нам, расплывшись в широкой улыбке.
«Принимай алкоголь только с тех рук, которые открыли его при тебе», — тут же всплыл в голове голос отца.
Я на миг задержала взгляд на горлышке бутылки, потом всё же поднесла её к губам. Глоток. Горечь хлестнула по языку, тепло скользнуло по горлу и разлилось внутри. Я сморщилась.
— Чёрт...
Рика хихикнула, глядя на меня.
— Видимо, ты нечасто пьёшь.
Я посмотрела на неё, морща нос. Она была права. Я почти не пила. Только немного вина или шампанского на семейных праздниках — и всё. Но сейчас... мне всегла было интересно, почему люди добровольно убивают себя алкоголем, сигаретами, наркотиками? Может, стоит попробовать — напиться по-настоящему?
Я не успела додумать мысль: за спиной Рики показался парень. Он улыбался, идя прямо к нам. Джинсы, чёрная футболка, светло-русые короткие волосы. От него пахло одеколоном вперемешку с пивом.
Я почувствовала, как Рика напряглась. Она заметила мой взгляд, резко обернулась, а потом так же быстро снова вернулась лицом ко мне.
— Как я выгляжу? — спросила она взволнованно, будто от этого зависело всё.
Я растерялась, но быстро оглядела её с ног до головы.
— Восхитительно, — уверенно сказала я и улыбнулась.
Рика тоже улыбнулась — уже иначе, теплее, — и обернулась к парню.
— Привет, Рика, — произнёс он, остановившись рядом.
— Привет, Дэн, — голос девушки изменился: в нём появилась мягкость, глаза засветились.
— Это Мира, моя подруга, — представила она меня.
Я кивнула и натянула дружелюбную улыбку.
— Приятно познакомиться.
— А это не ты случайно, которая крутит шуры-муры с Каином? — Дэн скользнул по мне взглядом и приподнял уголок губ.
— Что? — я даже рассмеялась. — Нет. С этим придурком никто ничего крутить не собирается.
Он хмыкнул и повернулся обратно к Рике. Между ними мелькнула искра — очевидная, отчётливая. Они напоминали пару, которая давно нравится друг другу, но не решается признаться.
Я решила не мешать.
— Я пойду осмотрюсь, — сказала я.
— Ты уверена? — Рика метнула на меня тревожный взгляд.
— Да, — я улыбнулась. — Развлекайтесь.
Я взглянула на Дэна — он еле заметно ухмыльнулся.
Развернувшись, я направилась в сторону гостиной, оставив их наедине.
Я медленно пила пиво, осматривая просторную гостиную. У стены справа раскинулся тёмно-зелёный диван, на котором расположились ученики. Девушки — в коротких платьях, с ярким макияжем и сложными причёсками, смеялись и переговаривались. Несколько парней стояли у окон, держа в руках стаканы и баночные пивные бутылки.
В центре комнаты расчищенное пространство превратилось в танцпол: музыка гремела, и тела двигались в такт. Девушки прижимались к парням, смех и крики сливались с тяжёлыми басами.
Комнату освещали всё те же тусклые светильники, но сквозь широкие окна лился лунный свет, добавляя помещению странной, даже мистической красоты. В дальнем углу я заметила импровизированный диджейский стол: парень в наушниках энергично кивал головой, переключая треки.
Я прошла глубже и остановилась у окна. За стеклом открывался вид на обрыв и тёмный лес, утопавший в серебре луны. Картина была пугающе прекрасной.
Вдруг кто-то легко коснулся моего плеча. Я резко обернулась — и передо мной оказался он.
Тобиас.
Тот самый парень, который сидел рядом со мной на уроке мистера Фикса. Его русые волосы были аккуратно зачёсаны назад, только одна прядь упрямо падала на лицо. Чёрная рубашка, чёрные брюки — в этом наряде он выглядел старше и опаснее, чем в классе.
— Скучаешь? — улыбнулся он дружелюбно, легко ударив своей бутылкой о мою.
Я невольно улыбнулась в ответ, хотя внутри кольнуло тревожное воспоминание. Последний парень, проявивший ко мне интерес... погиб в огне. Но он был обычным человеком. А Тобиас?..
— Могу я составить тебе компанию? — спросил он, приподняв одну бровь.
Я посмотрела на него чуть настороженно, но вместе с тем почувствовала странное тепло. Может, стоит попробовать снова? Может, Тобиас не такой уж и плохой?..
— Почему бы и нет, — ответила я и улыбнулась ему.
Я сделала большой глоток пива и только тогда заметила, что бутылка опустела.
— Что насчёт того, чтобы взять ещё? — с улыбкой обратилась я к парню.
— Я вас понял, пойдёмте, миледи, — торжественно произнёс он и, держа своё пиво в одной руке, другой галантно протянул ладонь, словно настоящий джентльмен.
Я рассеялась и, сделав шуточный реверанс, вложила свою руку в его.
— Вы так любезны, — ответила я, стараясь выдержать тон.
Мы оба рассмеялись и направились к кухне. Я держала его под локоть, будто мы и вправду участвовали в каком-то балу.
Но едва переступив порог, меня словно ударило запахом табака. Он был слишком знакомым. Моя улыбка тут же поблекла. У холодильника стоял Каин.
Жар мгновенно отозвался где-то внизу живота, предательски, будто тело не слушалось меня. Его волосы всё так же небрежно растрепаны, а на нём — чёрная льняная рубашка и такие же брюки. Этот парень и вправду был воплощением самого чёрного цвета.
Чёрт.
Он держал в руке бутылку пива и, заметив меня, медленно провёл взглядом сверху вниз, задержавшись на глазах. Не отводя взгляда, сделал глоток. А затем его внимание скользнуло к Тобиасу — и к нашей сцепленной руке.
— Здарова, чувак, — Тобиас чуть отстранился от меня и протянул Каину руку.
Тот задержал взгляд сначала на его ладони, потом на мне, и лишь после этого пожал руку, коротко кивнув.
— Подружка на вечер? — бросил он, еле заметным движением головы указывая на меня.
Мои ладони вспотели. Чёрт. Я не «подружка на вечер». Никогда.
— А может, и что-то большее, — с усмешкой ответил Тобиас, глянув на меня через плечо.
В тот же миг раздался хруст. Я резко перевела взгляд на бутылку в руках Каина: по стеклу пошла тонкая трещина. Его глаза горели яростью, и это пугало сильнее самого треска.
— Она на большее не годится, — холодно произнёс он, сверля меня взглядом из-под лобья. — Так, чисто развлечься. Держись подальше от моих друзей.
Я застыла, не веря своим ушам. Не ему, чёрт возьми, решать, с кем мне веселиться.
— Чувак, остынь, всё в норме, — вмешался Тобиас и протянул мне стакан с оранжевым напитком.
— Что там? — спросила я, беря стакан.
— Сок с водкой. Ничего необычного. Просто пиво ты уже пила, — ответил он.
Я схватила стакан у Тобиаса и, даже не раздумывая, выпила залпом. Горло обожгло, дыхание сбилось, но злость и обида всё равно стояли внутри комом. Я улыбнулась ему — слишком резко, слишком ярко — и сжала его руку.
— Я хочу танцевать.
Тобиас легко поддался моему порыву, и мы вместе двинулись на танцпол.
Комната переливалась светом: разноцветные вспышки прожекторов бежали по стенам, отражались в стеклянных бутылках и на чьих-то украшениях. Воздух был густым — перемешанный запах алкоголя, пота и дыма будто прилипал к коже. Музыка била в грудь тяжёлым ритмом, и каждый удар был как толчок сердца.
Я сделала шаг вперёд, качнув бёдрами в такт. Медленно, нарочито, будто показывая всем вокруг: я здесь, я чувствую, я жива.
Тобиас улыбнулся и встал сзади, его руки уверенно легли на мои бёдра. Я позволила себе закрыть глаза, подняла руки вверх, двигаясь в такт музыке. Горячие ладони на моей коже скользнули чуть ниже, притянули ближе к нему. Я откинулась назад и почувствовала его дыхание у своей шеи.
Всё бы ничего.
Если бы я не открыла глаза.
Он сидел у дивана.
Каин.
И время будто сжалось в точку.
На его коленях восседала девушка. Тёмные волосы спадали на его плечо, её платье цвета вина обтягивало бедра, рюши колыхались в такт музыке. Она обвивала его руками, гладила щёку, спускала пальцы на шею и что-то шептала ему на ухо. Она смеялась — звонко, нарочито, слишком близко к его губам.
А он... он не смотрел на неё.
Он смотрел на меня.
Прямо. Прикованно. Так, будто между нами не было десятка шагов, людей и музыки.
Его глаза держали меня крепче, чем руки Тобиаса.
Я сделала ещё один медленный шаг, и он следил за каждым движением. Я чувствовала, как тело Тобиаса прижимается плотнее, как его поцелуи касаются моей шеи, но мне было всё равно. Весь мир сжался до одного взгляда. До этих тёмных, угольных глаз, которые разрывали меня на части.
Я двигалась всё медленнее, плавнее, словно танцевала только для него. Руки скользнули вверх по моему телу, очерчивая линии бёдер, талии, груди. Музыка гремела, и я знала, что в этой комнате нас много, но ощущение было только одно: он и я.
Каин сидел, неподвижный, как статуя. Его лицо оставалось холодным, будто он безразличен к девушке на его коленях. Но глаза... глаза прожигали меня.
Тобиас шепнул мне на ухо:
— Ты с ума сводишь, — и прижался к моей шее, целуя жадно, горячо.
Я позволила, только потому что знала — Каин видит. И это было как вызов.
Девушка на его коленях засмеялась громче, скользнула пальцами по его губам, пытаясь поймать его внимание. Но он даже не моргнул. Его взгляд снова и снова возвращался ко мне.
Мои колени дрожали. Алкоголь гудел в голове, музыка билась в груди, и всё переплеталось в один сплошной вихрь. Я не могла понять: мне хотелось убежать или продолжать танцевать, пока он не сорвётся?
Я закрыла глаза, подалась назад, прижимаясь к Тобиасу, и чувствовала, как его руки становятся смелее. Но даже с закрытыми глазами я знала — Каин смотрит.
И это сводило с ума.
Я снова открыла глаза — и его взгляд встретил мой.
Секунды растянулись в вечность. Мы смотрели друг на друга сквозь музыку, толпу, чужие прикосновения. Его девушка гладила его шею, Тобиас жадно держал меня, но это были только декорации. Всё остальное перестало существовать.
Мне стало жарко. Слишком жарко. Грудь сдавило, дыхание сбилось.
— Мне нужно на воздух, — выдохнула я и резко отстранилась от Тобиаса.
Я не оборачивалась. Не хотела видеть Каина ещё раз. Я просто пошла к выходу, чувствуя, как кровь гремит в ушах.
Холодный воздух ударил в лицо, когда я вышла на улицу. Музыка и смех гудели где-то позади, приглушённые стенами дома, а здесь всё было тихо. Только ветер шевелил кроны деревьев, и луна серебрила их, как в сказке.
Меня шатало. Каждый шаг был будто по воде — неустойчивый, колеблющийся. Я прошла по саду, дальше, туда, где за домом начинался лес и заканчивалась земля.
И вдруг передо мной открылся обрыв.
Ночь была ясная, звёзды разлились по небу, луна висела огромной тарелкой. Внизу, в темноте, шумела река. Поток был бурным, пенистым, и даже отсюда доносился её рёв. Туман стелился над водой, придавая всему призрачный вид.
Я сделала шаг ближе, наклонилась, пытаясь разглядеть глубину. Голова закружилась, земля под ногами будто поплыла.
— Чёрт, — выдохнула я и пошатнулась.
Нога соскользнула с камня. Мир рванулся вниз, сердце провалилось в пустоту.
Но прежде чем я успела закричать, сильные руки схватили меня за талию и резко оттащили назад. Я ударилась грудью о шершавый ствол дерева, и к моей спине прижалось тело — тёплое, крепкое, слишком близкое.
Запах табака и мужского одеколона мгновенно вскружил голову сильнее, чем алкоголь. Дыхание сбилось, и я замерла, осознавая, кто это.
Каин.
Его грудь прижималась к моей спине, дыхание было тяжёлым, горячим, рваным. Одной рукой он удерживал мои запястья над головой, не позволяя пошевелиться, другой — крепко держал за талию, не давая упасть.
— Ты совсем безмозглая? — его голос прозвучал низко, прямо у моего уха.
Я вскинула голову, посмотрела на него снизу вверх. Его лицо было слишком близко — всего в нескольких сантиметрах. Тёмные волосы падали на лоб, глаза сверкали, будто в них отразился лунный свет.
— Отпусти, — выдохнула я, хотя дыхания почти не хватало.
Он не отпустил.
Его пальцы сильнее впились в мою талию, а взгляд скользнул по моему лицу. От этого взгляда по коже пробежали искры, будто внутри меня зажгли ток.
— Если бы не я, ты бы уже летела вниз, — тихо сказал он, и его губы были так близко, что я чувствовала каждое слово.
Я сглотнула, пытаясь отвернуться, но он наклонился чуть ближе. Его волосы задели мой висок, и сердце забилось так сильно, что, казалось, он тоже это слышит.
— Может, и стоило, — упрямо бросила я, чтобы скрыть, как дрожит голос.
Каин усмехнулся — коротко, безрадостно, но уголки губ дрогнули.
— Ты слишком упрямая, чтобы умереть вот так.
Мы смотрели друг на друга в тишине. Мир сузился до его глаз и моих губ, до его руки на моей талии, до жара, который тянул нас друг к другу. Я чувствовала, как между нами пробегает ток, как будто всё пространство вибрирует от этой близости.
И всё же он первым отстранился.
Его рука медленно отпустила мои запястья, но не сразу. Секунду — может, две — он держал их, будто не хотел отпускать. Потом убрал ладонь с моей талии, шагнул назад.
Холодный воздух хлынул между нами, и я вдруг поняла, как сильно дрожат мои ноги.
— Держись подальше от края, — коротко бросил он, снова холодный и бесстрастный. Но его взгляд — нет. Он ещё горел, тёмный и опасный.
Он отвернулся первым, оставив меня прижатой к дереву, с сердцем, которое колотилось так, будто хотело вырваться наружу.
Я смотрела вперёд, в темноту пропасти. Где-то за листвой слышались удаляющиеся шаги — его шаги. Сердце билось так яростно, что удары отдавались в висках, заглушая всё вокруг. Ноги подкашивались, и я держалась за шершавый ствол дерева, чтобы не рухнуть.
Я была одна. Лишь гул далёкой музыки, доносившейся из особняка, напоминал, что мир не остановился.
Но для меня всё сузилось до одного: до мыслей о нём.
Не о страхах. Не о прошлом. Только о нём.
Чёрт.