Маргарет

Когда часы в большом холле пробили семь, дом словно задержал дыхание. Маргарет стояла перед высоким зеркалом в своей комнате, в светло-персиковом платье с кружевными рукавами. Это было первое платье, сшитое не её руками. Оно идеально сидело по фигуре, подчёркивая тонкую талию и хрупкие плечи. Но, несмотря на красоту наряда, в нём было что-то чужое - как будто она примеряла не платье, а роль.

Её волосы были собраны наверх, несколько прядей мягко спадали на виски. На шее - тонкая нитка жемчуга, подаренная служанкой «по распоряжению леди Синклер». На щеках играли тени волнения, в глазах - напряжённая решимость.

- Мисс, леди Синклер ожидает вас в малой столовой, - произнесла служанка, приоткрыв дверь.

Маргарет кивнула и вышла.

Банкетный зал Синклеров сиял величием, достойным королевского приёма. Просторное помещение тянулось, казалось, до самой бесконечности, его стены были обтянуты глубокими малиновыми драпировками, в которых золотая нить вырисовывала гербы и геральдические узоры давно ушедших предков. Потолок возвышался сводами, расписанными вручную: ангелы, нимфы и фигуры античных богов будто плыли по небу, обрамлённому лепниной и золотыми завитками.

Три тяжёлые хрустальные люстры - как три солнца, зависшие над длинным столом - излучали мягкий, переливчатый свет. Их стеклянные подвески отбрасывали тонкие радуги на белоснежную скатерть и фарфор, заставляя посуду сиять почти волшебно.

Дубовый стол был накрыт с точностью, достойной часового механизма: каждая салфетка сложена угол к углу, каждое блюдо - из тончайшего фарфора с золотой каёмкой, каждое стекло - тонкое, как лёд. В центре стола возвышались серебряные канделябры с пылающими свечами, а между ними стояли цветочные композиции из тёмных роз, пионов и лаванды, от которых тянулся едва уловимый пряный аромат.

Массивные кресла с высокой спинкой, обитые золотистой парчой, выстроились с обеих сторон стола, словно строй солдат в ожидании команды. Каждое кресло было вырезано вручную, с фигурными ножками и изогнутыми подлокотниками, словно хранило в себе память веков.

У дальней стены, словно алтарь, возвышался мраморный камин с гербом Синклеров, а по углам зала стояли вазы восточного фарфора - высокие, расписанные синими и золотыми узорами, таинственные, как сама история рода.

Пол, выложенный тёмным паркетом, отражал свет свечей и шаги редких слуг, двигающихся почти бесшумно, будто были тенью этой славы.

Здесь всё говорило о могуществе, вкусе и безупречном порядке. Это было не просто место для трапезы. Это был - ритуал, обряд рода, где пища становилась украшением, а беседа - искусством.

Маргарет нерешительно подошла, поправляя складки платья. Сердце стучало глухо. В этот вечер всё казалось чужим - даже собственное тело, заключённое в чужие ткани, сидело не так, как хотелось.

Агнес уже сидела во главе стола. На ней было тёмно-синее платье с вышивкой, а волосы собраны в идеальную причёску. Лицо - безукоризненное, спокойное, будто вырезанное из слоновой кости.

- Садись, - произнесла она, едва кивнув.

Маргарет заняла место сбоку, и дворецкий налил им воду с лимоном, задвинул стул и молча удалился. Несколько минут стояла тишина, прерываемая лишь звоном приборов. На столе стояли жаркое из фазана с вишнёвым соусом, тушёная спаржа, свежий хлеб, маслины, сыр, виноград. Маргарет ела осторожно, почти машинально. Агнес же, как всегда, держала осанку, накладывала себе строго определённое количество еды и не выказывала ни малейших эмоций.

Наконец, после нескольких молчаливых минут, Агнес нарушила тишину:

- Надеюсь, тебе удобно в комнате? - спросила Агнес, наливая себе воды.

- Да, спасибо. Очень просторно и красиво.

- Просторно? Ты должна сказать - «изысканно». Привыкай к правильным словам. Речь леди начинается с деталей.

Маргарет слегка покраснела, но кивнула. Она взяла вилку - и почти сразу услышала:

- В правую руку, пожалуйста.

Наступила тишина. Слуги, словно по сигналу, подали первое блюдо - суп с белыми грибами и ароматом шалфея. Маргарет, стараясь не шуметь приборами, сделала глоток. Тишина казалась слишком громкой.

- Ты выглядишь усталой. - Агнес посмотрела на неё в упор. - Тяжёлый день?

- Нет... просто немного волнуюсь.

- Хм. Волнение - привилегия тех, кто может позволить себе слабость. Нам, женщинам Синклер, позволено только достоинство.

Маргарет опустила глаза. Она вдруг поняла, что во всём доме нет ни одного портрета её матери. Только прадеды, бабушки, и мужчины в мундирах.

- Ты написала мне сама. Значит, решение - твоё. Но я не намерена терпеть жалоб, слёз или сомнений. Ты пришла сюда не жить, а учиться быть достойной моего имени.

Маргарет подняла голову. В глазах её дрожало, но не страх - упрямство.

- Я пришла, потому что хочу помочь маме... и потому что знаю, что здесь смогу добиться большего. Я не жду лёгкости. Я просто... хочу быть собой.

Агнес чуть приподняла бровь.

- Собой? В этом и проблема. Своей «собой» ты добьёшься только того, что уже было у твоей матери. А я не позволю повторения этой истории.

Маргарет сжала пальцы на коленях.

- Мама - сильная. И я горжусь тем, какой она была.

Агнес склонила голову в сторону, разглядывая её, как редкую птицу.

- Гордишься? Её упрямство стоило ей всего. И если ты не хочешь остаться с детьми в холодном доме без крыши - ты подчинишься. В этом доме тебе будет дано всё. Но только при одном условии: ты станешь моей внучкой не только по крови, но и по духу.

Наступила долгая тишина. Маргарет отложила ложку и посмотрела бабушке прямо в глаза.

- Тогда научите меня, бабушка. Только не требуйте, чтобы я была кем-то другим. Я стану леди. Но я останусь Маргарет.

Агнес на секунду замерла. Потом чуть-чуть, совсем едва, скривила губы - почти в одобрении.

- Посмотрим, - тихо произнесла она. - Завтра начнём с истории рода Синклер. И пригласим мадам Делакул- она займётся твоим гардеробом. Сегодня отдыхай.

- Привыкай к дому. Он будет тебе домом - временно или навсегда, это зависит только от тебя. А с послезавтра начнётся твой путь.

- Мой путь? - переспросила Маргарет, опуская вилку.

- К преображению, - спокойно кивнула Агнес. - В поведении. В уме. В душе.

Она скрестила ладони на коленях и продолжила:

- Утро начнётся с французского. Мадам Ривуа. Женщина с безупречной репутацией. Потом - уроки грации и танца. Мисс Гловер научит тебя ходить, а не ступать. Держать подбородок ровно, а не склонённым к земле.

Маргарет слушала, затаив дыхание.

- После обеда - история, родословные, знание домов. Господин Теннем обучал детей виконта Дарема. Затем - риторика. Ты научишься говорить не просто красиво, а убедительно. И ещё - каллиграфия. Письма дамам, джентльменам, чиновникам - ты должна уметь быть достойной в каждом слове.

- А вечера? - прошептала Маргарет.

- Пока - книги. Начнёшь с Бёрка и Вольтера. Потом - Свифт, Руссо. Если будешь понимать суть - добавим Гиббона. Если нет - останешься на «Письмах об основах светского поведения».

Маргарет молчала. Перед ней открывался целый мир, сложный, далекий... пугающий. Но где-то в глубине души этот порядок, эта строгость - давали ей ощущение опоры.

Агнес внимательно посмотрела на неё и добавила сдержанно:

- Я не составляю расписания заранее. Я работаю с тем, что вижу. А ты - сырой материал. Но, похоже, благородной породы. Посмотрим.

Она отпила воды и чуть склонила голову.

- Я сделаю всё, чтобы ты не была жалкой, как твоя мать.

Маргарет подняла взгляд. В глазах её блеснула боль, но она сдержалась. Не встала. Не ушла. Она просто кивнула - медленно, как солдат, принимающий приказ.

И Агнес, вдруг, впервые за весь вечер, едва заметно - но всё же - улыбнулась.