Маргарет

Утро было холодным, не по сезону резким, словно октябрь решил заранее напомнить, что впереди зима. Небо затянуло плотными облаками, и на сером фоне крыши домов выглядели тускло, почти безжизненно. Ветер еле слышно свистел за окнами, проникая сквозь щели в старых рамах.

Кэтрин проснулась рано. Она не спала почти всю ночь, сидела у окна, завернувшись в шаль, глядя на темноту. Она знала - мать приедет утром, без опозданий, как всегда. Агнес никогда не оставляла дел незавершёнными. В этом была её сила. И её проклятие.

К тому времени как проснулись дети, Маргарет уже была полностью готова. Простое дорожное платье - тёмно-синее, чуть поношенное, но аккуратно выглаженное. Волосы собраны в низкий узел, лицо бледное, взгляд твёрдый. В её руках - маленькая сумка. Больше она не взяла ничего.

На кухне было тихо. Каша уже остывала на столе, но никто не прикасался к еде.

Близнецы сидели на кухне, бледные и притихшие.

- Я же вернусь, - шептала Маргарет, опускаясь на колени перед ними. - Это всего лишь поездка. Я напишу вам письма. Вы будете ждать?

Луиза судорожно кивнула, глотая слёзы.

- А ты привезёшь мне ленту из города?

- Обязательно. А тебе, Лео, - книжку про рыцарей.

- А можно... чтобы ты не уезжала? - прошептал он, обняв её за шею.

Она крепко прижала обоих к себе. Тишина стояла такая, что слышно было, как трещит уголь в печи.

И тут раздался звук.

Сначала - далёкий цокот копыт, потом - тяжёлый скрип колёс. Экипаж. Его не спутать ни с чем.

Кэтрин медленно открыла дверь.

Перед домом стоял богато отделанный экипаж, тёмно-вишнёвый, почти чёрный, лакированный, с золотым гербом Синклеров. Лошади нервно перебирали копытами, дворецкий в чёрном сюртуке держал дверцу.

Внутри сидела Агнес Синклер.

Прямая осанка, дорожная накидка из зелёного сукна, перчатки, украшенные кружевом, а на голове шляпка с чёрной вуалью. Её лицо оставалось каменным, будто и не было в нём волнения, хотя глаза на миг дрогнули, когда она увидела фигуру дочки у двери.

Маргарет застыла. Она знала это лицо - по описаниям матери, по редким воспоминаниям.

- Готова? - раздался сдержанный голос Агнес.

Маргарет кивнула, не отрывая от неё взгляда.

- Пора, - сказала Кэтрин.

- Обещай мне, - прошептала она, пока дочь в последний раз обнимала её. - Обещай, что останешься собой. Не позволишь им сломать тебя.

- Я обещаю.

Она поцеловала мать в щёку, обняла близнецов, которые вцепились в неё как в последний кусочек тепла.

И тогда Маргарет сделала шаг к экипажу.

- Маргарет! - всхлипнула Луиза.

Девочка выскочила вперёд, вцепилась в её руку.

- Мы же не прощаемся навсегда?

- Никогда, - Маргарет опустилась на корточки и снова обняла обоих. - Я вернусь. Я обещаю.

Слёзы текли у всех, но никто не рыдал. Это была боль взрослая - как рана, которую надо нести с достоинством.

Она поднялась и, не оглядываясь, подошла к экипажу.

Агнес склонила голову:

- Присаживайся, Маргарет.

Дверца закрылась. Колёса скрипнули.

Маргарет мельком увидела, как мать подняла руку, как Луиза снова схватила брата за руку, как солнце ненадолго прорезало серое небо.

Экипаж тронулся.

Они не бежали за ней. Они стояли. Потому что знали: Маргарет идёт в будущее. А будущее иногда требует от нас самого болезненного - прощания.

---

Колёса скрипнули, и экипаж мягко тронулся, будто отрывая Маргарет от всего, что она знала и любила. Дом, в котором она выросла, становился всё меньше, пока вовсе не исчез за деревьями. Маргарет сидела, не двигаясь, с руками, сжатыми в коленях. Ладони были холодны, а горло сжалось, словно там застряли слова, которые она не могла вымолвить.

Она не смотрела на Агнес. Просто глядела в окно, а слёзы медленно катились по щекам, несмотря на то, что она так старалась держаться. Она даже не всхлипывала - просто тихо плакала, как это умеют только те, кто слишком долго был сильным.

- Ты не сделала ошибку, Маргарет, - раздался рядом ровный, твёрдый голос бабушки. - Не бойся своей боли. Но запомни - всё это было необходимо.

Маргарет молчала.

- Ты едешь туда, где будет порядок. Где есть возможности. Где тебя не придётся отправлять за три шиллинга на чужую работу или выбирать - хлеб или дрова.

Агнес не повернула головы. Она говорила вперёд, словно констатируя факт, не нуждающийся в обсуждении.

- Я сдержу своё слово. Они будет в тепле. Я уже поручила отправить лекарства для Кэтрин. И дрова. И продукты. У них будет всё, что нужно, чтобы пережить зиму достойно. Лечение - тоже. Всё будет оплачено.

Маргарет медленно перевела на неё взгляд. В её глазах все ещё стояли слёзы, но голос прозвучал ровно:

- А чего хотите вы взамен?

Агнес наконец посмотрела на неё. В её лице было и удивление, и удовлетворение - как будто она увидела не ребёнка, а достойную наследницу.

- Лишь одного, - произнесла она. - Чтобы ты поняла, к какому роду принадлежишь. И чтобы ты сохранила его имя. Всё остальное - в твоих руках.

Некоторое время они ехали молча. Копыта глухо стучали по земле, а осенний ветер бился о стекло.

Маргарет снова посмотрела в окно, где тянулись деревья, голые ветви которых казались ей теперь похожими на пальцы - протянутыми, прощальными.

- А если я... не смогу быть такой, какой вы хотите?

Агнес прикрыла глаза, как будто на секунду отдалась воспоминаниям.

- Маргарет. Будь собой, и я уверенна, что ты превзойдешь мои ожидания. Научись держать спину прямо. Мир не даст тебе шанса быть слабой, если ты родилась женщиной.

Эти слова словно прошли сквозь кожу. Маргарет молча кивнула, не отводя взгляда от окна.

И только через несколько минут она тихо прошептала:

- Спасибо... за помощь маме.

Агнес не ответила.