Маргарет

Прошла неделя с тех пор, как Агнес Синклер появилась у порога дома Картеров - холодная, прямая, как осенний ветер, и так же быстро исчезла. С тех пор дни шли будто плотнее, будто время стало тяжелее - и на душе у всех лежало что-то, не поддающееся словам.

Кэтрин нашла работу - временную, плохо оплачиваемую. Каждое утро она уходила в старый дом аптекаря, где теперь жила вдова мистера Беккета - чопорная, сгорбленная женщина по имени миссис Линда Беккет, вечно кутающаяся в шерстяной платок, даже в самые тёплые дни.

Дом был тёмным и пах старыми травами и тоской. Кэтрин перебирала сушёные корешки, мыла склянки, помогала записывать заказы в журнал. Миссис Беккет почти не разговаривала, только изредка вспоминала мужа, вздыхала и смотрела в окно. Оплата - несколько пенсов в неделю, но Кэтрин бралась за всё, не жалуясь ведь миссис Беккет давала ей нужные травы, лекарства. Она возвращалась домой с натруженными пальцами и будто ушедшей вглубь себя душой.

---

Маргарет тоже не сидела без дела. Она помогала в лавке специй, штопала вещи соседкам, бралась за мелкое шитьё. Жизнь стала похожа на бесконечное "немного" - немного сна, немного еды, немного надежды.

И всё же в тот вечер, когда воздух был особенно звонким и морозным, она нашла в себе силы выйти - встретиться с Эмилией. Та написала утром, что хочет поговорить.

Маргарет тщательно оделась: поверх простого платья - тёплый тёмно-серый плащ, старые варежки, переделанные из рукавов отцовского пальто, волосы собрала в низкий пучок. Щёки её были розовыми от холода, а в глазах, несмотря на усталость, горел свет - будто она держалась за что-то важное.

Она подошла к старой скамейке у церкви - месту, где они с Эмилией встречались с детства. И там, как из журнала, стояла Эмилия Харпер.

На ней было изящное кремовое пальто, отороченное мехом, подол пышного платья виднелся из-под полы. Её светло-золотистые волосы были уложены в аккуратную причёску, губы чуть подкрашены - и вся она казалась словно с другой планеты.

Но когда она увидела Маргарет - глаза Эмилии наполнились теплом.

- Мэгги! - она бросилась навстречу и обняла подругу так крепко, будто боялась отпустить. - Я ждала тебя. Как ты?

- Лучше, чем выгляжу. А ты... - Маргарет усмехнулась.

- Мы уезжаем... завтра утром. Отец всё уладил. Мы будем жить в Лондоне. У меня будет комната с видом на улицу, балкон, гардеробом, даже рояль...

- И... ты счастлива?

Эмилия посмотрела в сторону, затем тихо сказала:

- Я не знаю. Слишком много чувств сразу. Это как стоять перед большим мостом. И знать, что если сделаешь шаг - всё изменится.

Они сели на скамейку. В воздухе пахло морозом и камином.

- Ты ведь хотела что-то сказать, - напомнила Маргарет, слегка повернувшись к ней.

Эмилия глубоко вдохнула.

- Я... Я всё думаю об этой твоей бабушке. Агнес Синклер. Как ты смогла сказать ей "нет"?

- Она не предложила любовь. Она предложила... сделку. Я не товар. И даже если у нас нет шелков и сервизов - у нас есть настоящее.

- Ты - самая сильная из нас, - прошептала Эмилия. - Знаешь, я всегда немного завидовала тебе.

Маргарет удивлённо посмотрела на неё:

- Мне?

- Да. У тебя столько боли, но ты всё ещё умеешь улыбаться. У тебя нет времени на слёзы - но ты умеешь утешить. Ты носишь платье три года подряд, но выглядишь благороднее, чем леди из высших обществ.

- Эмми...

- Я боюсь, - неожиданно призналась Эмилия, прижав руки к груди. - Я боюсь, что в Лондоне всё изменится. Что я перестану быть... "я".

Маргарет на секунду задумалась. Потом взяла её за руку.

- Мы можем измениться. Выросли. Может, и подругами уже не будем в том смысле, как раньше. Но ты - часть моего сердца..

-Как и ты моего...

И обе вдруг засмеялись - чуть растерянно, с облегчением. Как в детстве.

- Обещай мне, - прошептала Эмилия. - Что если тебе станет тяжело - ты напишешь. Я приеду. Или пришлю за тобой карету с конём.

- Я обещаю. А ты... не забывай, как мы пели на кухне, когда мы с ног до головы были в муке.

- Или когда я уронила суп прямо на тебя?

- Я его потом доедала, между прочим!

Они смеялись, а потом - вдруг - замолчали. Долго смотрели друг на друга.

И обе знали: это прощание. Не обязательно навсегда. Но всё же прощание.

---

Когда Маргарет возвращалась домой, её щеки были пунцовые от холода и слёз. Ветер трепал подол её плаща.

В окне уже горел свет. Там, за стеклом - мама, близнецы, домашний хлеб и кипящий чайник. Мир, который она не променяет ни на что.

Но где-то в глубине души - Маргарет чувствовала: её жизнь уже начала поворачивать в другую сторону.

И она готова идти - куда бы путь ни вёл.

---

Утро выдалось холодным, но ясным. Солнце едва выглянуло из-за крыш, когда Маргарет вышла из дома, прижимая к груди шерстяной платок. На улице лежала тонкая изморозь, и каждый её шаг сопровождался лёгким хрустом под подошвами.

Она шла молча, по знакомой дороге, будто по ниточке, ведущей в прошлое. Дом Харперов находился чуть в стороне от площади - высокий, белый, с аккуратными ставнями, цветами в ящиках под окнами, которые Эмилия так любила летом.

Теперь цветы завяли, окна были распахнуты, а во дворе стояла карета. Вокруг суетились слуги, выносили чемоданы, коробки, свёртки с тканями, ящики с книгами и шляпными коробками. Конюх подгонял лошадей, покрикивая, чтобы те не стояли без движения.

Маргарет остановилась у калитки на секунду, глубоко вдохнула и зашла во двор. Эмилия в это время как раз вышла на крыльцо, кутаясь в шаль.

- Мэгги! - воскликнула она и, не дожидаясь, сбежала вниз. - Ты пришла! Я думала, ты не успеешь...

Они обнялись крепко, без слов. Обе знали, что если заговорить - слёзы перехватят дыхание.

- Всё уже почти готово, - прошептала Эмилия. - Мама волнуется, боится, что забудем что-то важное.

Маргарет улыбнулась, стараясь держаться.

- Главное - не забыть, кто ты. И где твой дом на самом деле.

Эмилия посмотрела ей в глаза:

- Он... здесь. И будет, пока ты здесь.

В это время госпожа Харпер строго подозвала дочь, проверяя список вещей. Прислуга уложила последний чемодан, и кучер уже взял вожжи в руки.

- Я... Я так много всего хочу сказать, - пробормотала Эмилия, - но всё звучит глупо. Только знай - я тебя не забуду. И ты должна написать. Обещай.

- Обещаю, - прошептала Маргарет. - И ты тоже. Обещай, что не растеряешь себя среди балов, витрин и шелков.

Эмилия прижала ладонь к её щеке.

- Я, может, и забуду, этот дом, но не забуду, как ты шила мне платье из старой занавески и сказала, что я похожа на королеву.

Они снова обнялись. На этот раз - дольше. Теплее.

- Мне будет тебя не хватать, - шепнула Маргарет.

- Мне - уже не хватает.

Кучер прокашлялся. Время.

Эмилия взяла подол платья и забралась в карету. Окно опустилось, и она протянула руку. Маргарет крепко сжала её.

- Прощай, Мэгги.

- До свидания, Эмми. Не прощай.

Колёса скрипнули. Лошади рванулись. Карета медленно тронулась, проезжая мимо Маргарет. Когда улица опустела, она стояла всё так же - с пустыми руками и наполненным сердцем. Лёгкий ветер тронул её щёку, как будто кто-то нежно погладил. И только тогда Маргарет позволила себе выдохнуть.

Карета исчезла за поворотом, оставив после себя только запах пыли и гулкие отголоски копыт. Маргарет осталась стоять у дороги - недвижимая, как будто сама приросла к этой земле. В груди было пусто. Не больно - пока нет. Просто тихо.

Она смотрела вперёд, будто всё ещё видела очертания колёс, тени занавесок, светлое лицо Эмилии за стеклом.

А потом закрыла глаза.

...Им было по десять. Эмилия позвала её играть в прятки в саду, и они смеялись так громко, что садовник ругался, а потом сам спрятался за клумбу, чтобы их напугать. Тогда Эмилия упала от страха, а Маргарет - от смеха.

...Ей было одиннадцать, когда Эмми простудилась, и она прислала с лакеем письмо: «Не забудь меня». Маргарет пришла под окно и пела ей песню, пока не услышала, как та смеётся под одеялом.

...Им было по четырнадцать. Они сидели под старым вязом на холме и делились мечтами. Эмилия и тогда говорила о Лондоне, бальных платьях, светской жизни. А Маргарет - о книгах, о силе, о том, как хочет изменить свою судьбу. И они обе поклялись, что никогда не предадут друг друга. «Мы не подруги - мы сестры», - сказала тогда Эмми, и Маргарет хранила эти слова в сердце как драгоценность.

Теперь сестра уехала.

Она больше не услышит её быстрые шаги. Не увидит, как та снимает шляпку, смеётся, морщит нос. Не услышит «Мэгги!» в том неповторимом голосе, который всегда звучал как солнце.

Грудь сжалась.

- Как будто ты вырвала часть меня и увезла с собой, Эмми... - прошептала Маргарет.

Она не плакала. Глаза были сухими, но в этой сухости было то, что ломало сильнее слёз. Печаль пронзала не наружу - внутрь.

Ветер прошелестел по пустой улице. Сухой лист закружился у её ног. Тишина стала такой оглушающей, что казалось, весь Хартфордшир остановил дыхание вместе с ней.

- Я буду скучать, - сказала она пустоте. - Я уже скучаю.

И шагнула прочь от дороги - назад, домой, где всё осталось прежним, кроме одного: её лучшая подруга теперь была только воспоминанием.