20. Пропажа.
Сегодня в университете не было Вайша. Вообще. Ни его, ни Лео, ни Итена, ни Кайла, ни Алана. Пустота на их привычных местах в аудиториях и коридорах ощущалась почти физически, как вырванный зуб — что-то болело, чего-то не хватало.
Вайш не ночевал у меня. Не было ни звонка, ни сообщения. Просто тишина. И это было очень, очень странно. Тревожно.
Мы с Одри сидели на паре по высшей математике, и я не смогла бы пересказать ни слова из лекции. Мои мысли витали где-то далеко, возвращаясь к вчерашней сцене в буфете, к словам Грея, к каменному лицу Вайша и к этой оглушительной тишине сегодня.
Когда пара наконец закончилась, мы молча вышли и плюхнулись на старый потрёпанный диванчик в коридоре. Была большая перемена — почти целый час. Сегодня коридор казался пустым и каким-то безжизненным без их присутствия.
— Тебе писал Лео? — спросила я, наконец нарушив тягостное молчание. Я уже проверяла телефон раз сто — ни одного сообщения от Вайша.
— Нет, — ответила Одри, и в её голосе слышалась такая же растерянность и обида, что и у меня. Она беспомощно потрясла своим телефоном. — Не писал после вчерашнего. Вообще ничего. Как в воду канул.
— Бред какой-то! — я с силой выдохнула, сжимая кулаки. Злость, которую я пыталась сдержать всю пару, наконец вырвалась наружу. — Что это вообще было вчера? Наговорили какой-то хуйни, посеяли сомнения, а теперь просто исчезли? Без объяснений? Как последние подонки!
Одри вздохнула и поджала губы.
— Может, у них какие-то свои дела? Семейные? — попыталась она найти оправдание, но звучало это неубедительно.
— Какие дела могут быть у пятерых парней одновременно, чтобы все разом исчезнуть и выключить телефоны? — я фыркнула. — И почему Вайш не предупредил? Он же всегда... — я запнулась, осознавая, что «всегда» — это всего пара недель. Но эти недели стали такими насыщенными, что казалось, будто прошли месяцы.
— А что Грей вчера имел в виду? — тихо спросила Одри, глядя на меня. — Про запахи про то, что они сводят с ума...
— Не знаю! — я резко встала и начала расхаживать взад-вперёд перед диваном. — Он просто пиздит! Хочет поссорить нас с ними, вот и всё! Потому что они враждуют или что-то такое. И мы просто разменные монеты в их дурацких играх!
Но даже сама себе я звучала не слишком убедительно. Слишком много странностей накопилось. Слишком много вопросов осталось без ответов.
Я остановилась и посмотрела на Одри.
— Ладно. Сидеть и ждать тут — бесполезно. Они знают, где нас найти. Если захотят. — Я сунула телефон в карман. — Пойдём в буфет. Выпьем кофе. Забудем про этих придурков.
Одри кивнула, но по её глазам было видно, что забыть будет не так-то просто. Мы пошли по коридору, и наше молчание было красноречивее любых слов. Ощущение, что нас использовали и бросили, становилось всё сильнее. А тихий, ядовитый шёпот сомнений, посеянный Греем, начинал прорастать в самой глубине сознания, несмотря на все попытки его затоптать.
— Вообще... — начала Одри, когда мы сидели за столиком в углу буфета и пили слишком крепкий, обжигающий кофе. Она крутила стаканчик в руках, не поднимая глаз. — В паре моментов, когда ну занимались сексом с Лео., то он чуть сосал мою кожу. Так, знаешь странно. Не как просто поцелуй. — Она замолчала, сжав стаканчик так, что пластик затрещал. — Или мне показалось, что я видела красный, нет. Алый свет в его глазах. Только на секунду.
Я замерла, и ледяная волна прокатилась по моей спине. Стаканчик с кофе в моих руках вдруг показался обжигающе горячим. Значит, мне это не казалось. Я была не одна, кто видел это. Это не было игрой света, не было моим воображением, подогретым фильмами и страхами.
— А может быть так, — прошептала я, и мой голос прозвучал чуть слышно в шуме буфета, — Что мы обе сходим с ума?
Одри наконец подняла на меня взгляд. Её обычно весёлые голубые глаза были полны того же ужаса, того же смятения, что и мои.
— Ты была права тогда, — выдохнула она, и её пальцы снова сжали стаканчик. — Помнишь, когда я впервые назвала его запах? Шоколад. После этого он меня везде преследовал. Ты понимаешь? Этот запах... — она сглотнула, — Он был даже после душа. Сильный, насыщенный, как будто он... Как будто он просачивается изнутри.
— Боже, да! — я вздрогнула, и моё собственное признание вырвалось наружу. — Карамель! От Вайша всегда пахнет карамелью. Даже когда мы... — я покраснела, но продолжила, — Даже в самый жаркий момент, когда должно пахнуть только потом, пахло карамелью. Я думала, я схожу с ума. Я думала, это мне кажется из-за всего этого.
Мы смотрели друг на друга, и в воздухе повисло тяжёлое, пугающее понимание. Это не было совпадением. Это не было нашей паранойей. Это было закономерностью. Лео и шоколад. Вайш и карамель. Итен и мята. Слишком много «совпадений», чтобы быть просто случайностью.
— Что с ними не так? — прошептала Одри, и в её голосе послышались слёзы. — Что они такое?
— Я не знаю, — честно ответила я, чувствуя, как по спине бегут мурашки. — Но Грей... Грей что-то знал. Он не просто дразнился. Он предупреждал.
Мы сидели в оцепенении, и наш кофе остывал. Шум буфета, смех других студентов, звон посуды — всё это казалось теперь таким далёким, таким ненастоящим по сравнению с леденящей душу реальностью, в которой мы оказались.
Мы были не просто влюблёнными девушками со странными парнями. Мы были в центре чего-то тёмного, непонятного и очень, очень опасного. И первые подсказки, которые у нас были — это неестественные запахи и вспышки алого света в глазах, которые видели только мы.
И теперь, когда они исчезли, эти подсказки висели в воздухе между нами — единственные ниточки, ведущие в тёмный лабиринт, в который мы забрели.
После пар мы вышли из университета, оглушённые ярким солнцем и тяжёлыми мыслями. Я посмотрела на Одри — её лицо было бледным, глаза подведёнными от усталости и переживаний. Мы молча договорились идти вместе, не отпуская друг друга.
И тогда к нам подошли они. Бесшумно, словно возникли из самой тени здания. Эрман и Дэмис.
Я мгновенно натянулась как струна, каждый мускул моего тела приготовился к бегству или борьбе.
Эрман остановился перед нами, его лицо расплылось в ухмылке.
— Ой, Дэмис, это же эти... — он щёлкнул пальцами, делая вид, что вспоминает.
— Хлоя Купер и Одри Рид, — монотонно, без единой ноты интереса, проговорил Дэмис. Он стоял чуть поодаль, практически растворяясь в воздухе своей неприметностью. Его глаза были прищурены, как щели, будто он вот-вот уснёт на ходу. Он сутулился, руки засунуты глубоко в карманы рваных джинсов.
Мы с Одри замерли, как два перепуганных кролика перед удавом.
— Чего вам? — спросили мы одновременно, и наши голоса, слившиеся воедино, прозвучали громче и увереннее, чем каждая из нас могла бы сказать в одиночку.
Эрман фыркнул.
— Нам? — он сделал удивлённое лицо и повернулся к Дэмису. — Дэмис, скажи. Я забыл.
— Грей хочет, чтобы вы обе пришли к нему, — произнёс Дэмис устало, как будто эти слова были для него тяжким бременем.
— Зачем? — выпалила я, сжимая ремень своей сумки.
— Съесть вас хотят, — зловеще посмеялся Эрман, обнажая зубы.
— Поговорить, — перефразировал Дэмис, бросая на Эрмана взгляд, полный презрения. — Я устал. Спать хочу.
— Мы не будем с ним разговаривать, — твёрдо сказала я, чувствуя, как Одри нервно сжимает мой локоть.
Эрман лишь усмехнулся и развернулся, чтобы уйти. Дэмис уже повернулся спиной, его плечи были сгорблены ещё сильнее, чем обычно.
Но прежде чем скрыться в толпе, Дэмис остановился на мгновение и бросил через плечо, не оборачиваясь. Его голос, тихий и сонный, прозвучал с пугающей чёткостью:
— Лучше стоит. А то будет преследовать вас так же, как и запахи.
Слова повисли в воздухе, леденя душу. Они ушли, оставив нас стоять на тротуаре, словно вкопанных, с бьющимися сердцами и одним-единственным вопросом, который жёг изнутри: как он мог знать про запахи? Как он мог знать то, о чём мы говорили только друг с другом, в полной уверенности, что нас никто не слышит?
— Мне плевать. Я иду к Вайшу, — я быстро это выпалила, чувствуя, как адреналин пульсирует в висках. Я достала телефон, мои пальцы дрожали, но я набрала номер службы такси. — Заказываю такси, и мы едем туда. Вдвоём.
Одри молча кивнула, её лицо было бледным, но решительным. Она сжала мою руку в ответ, и в её взгляде читалась та же смесь страха и отчаянной решимости, что и у меня.
Мы быстрым шагом вышли за территорию университета, не оглядываясь на призрачные тени Эрмана и Дэмиса, которые, казалось, всё ещё витали где-то рядом. Такси подъехало почти мгновенно. Мы молча сели на заднее сиденье, и я продиктовала адрес — тот самый адрес, который я, казалось, знала наизусть, хотя была там всего несколько раз.
Дорога заняла вечность и мгновение одновременно. Я смотрела в окно на мелькающие улицы Лас-Вегаса, но не видела их. Перед глазами стояло каменное лицо Вайша, его исчезновение, слова Дэмиса о запахах... Всё смешалось в один сплошной клубок ужаса и непонимания.
Наконец такси остановилось у знакомых высоких ворот. Мы вышли. Воздух здесь был тише, гуще, пахло пылью и дорогими растениями. Дом Морденов стоял неподвижный, молчаливый, как огромная серая гробница.
Я подошла к звонку у ворот и нажала кнопку. Звонок прозвучал громко, почти вызывающе, в тишине улицы. Мы замерли в ожидании.
Ничего. Ни единого звука из-за ворот. Ни движения за окнами.
— Если никто не откроет, — прошипела я сквозь зубы, сжимая кулаки, — Я перелезу через забор.
Одри широко раскрыла глаза.
— Ты с ума сошла? Они же... Они же могут...
— А что они могут сделать? — я резко повернулась к ней. — Съесть нас, как сказал Эрман? Уже пытаются! Хоть что-то! Я должна знать, что здесь происходит!
Я снова нажала на звонок, нажимала снова и снова, пока палец не заболел. Тишина в ответ была оглушительной.
В отчаянии я окинула взглядом высокий забор. Каменный, с коваными элементами наверху. Острыми.
— Поможешь мне, — это не было вопросом. Я уже искала зацепку для ноги.
— Хлоя, подожди, может...
Но я уже не слушала. Я схватилась за холодный камень, нашла выступ для ноги и начала карабкаться. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели. Одри, бормоча что-то под нос о сумасшедших подругах, всё же подошла и, обхватив мои ноги, попыталась подтолкнуть меня вверх.
Скрежет гравия под колёсами подъезжающей машины заставил нас вздрогнуть. Я чуть не сорвалась с забора.
Чёрный мерседес, точная копия того, на котором ездил Вайш, резко остановился прямо перед воротами. Водительская дверь открылась, и из неё вышел не Вайш.
Алан. Его белокурые волосы были растрёпаны, а на обычно насмешливом лице застыло выражение крайнего удивления и раздражения?
— Что, чёрт возьми, вы тут делаете? — его голос прозвучал резко, без обычной лёгкости. — И почему ты, Купер, карабкаешься на мой забор, как какая-то кошка?
Я висела на этом чёртовом заборе, мои пальцы вцепились в холодный камень, а в груди бушевала буря из ярости и отчаяния. Скрежет гравия под колёсами его машины казался насмешкой.
— А ты подойди и сними меня! — прорычала я, и мой голос прозвучал хрипло от напряжения. — И я тебе такое скажу, почему я сюда карабкаюсь!
Я оттолкнулась и спрыгнула на землю, едва не споткнувшись. Пыль взметнулась вокруг меня. Я резко развернулась к Алану, который стоял рядом со своей блестящей машиной, скрестив руки на груди. Его обычная насмешливая маска сползла, обнажив раздражение.
— Где он?! — мой голос сорвался на визг, от которого вздрогнула даже Одри.
Алан поднял бровь. В его голубых глазах мелькнуло что-то холодное.
— Кто?
— Не притворяйся, сволочь! — я бросилась к нему, не думая о последствиях. — Где гребанный Вайш! Нас блять пугают! Из-за вас! Ваши дружки-придурки намекают на такое, что волосы дыбом встают!
— Вайш не может. Точно так же, как и Лео, — ответил Алан, и его голос прозвучал плоско, без эмоций, как будто он зачитывал заученную фразу.
— Да мне плевать! — закричала уже Одри, выходя вперёд. Её голос дрожал, но в нём слышалась та же ярость, что и во мне. — Понимаешь?! Плевать! Мы заслужили хоть какое-то объяснение! Хоть слово!
Алан смотрел на нас. Его взгляд скользнул с моего разъярённого лица на бледное, испуганное лицо Одри. В его глазах что-то мелькнуло — не жалость, нет. Скорее усталое раздражение, как от назойливых мух.
Я увидела это. Увидела его холодное, отстранённое безразличие. И что-то во мне окончательно надломилось.
— Где эти чёртовы два козла? — выдохнула я, больше не в силах кричать. Вся ярость ушла, оставив после себя ледяную, пустую решимость. — Ладно. — Я горько усмехнулась. — Пойду я разговаривать с Греем. Мне плевать. Он получит этот чёртов разговор.
Я развернулась и, не сказав больше ни слова, пошла прочь от этого особняка, от этих ворот, от этого человека, который смотрел нам в спины с каменным лицом.
— Хлоя, подожди! — окликнула меня Одри, её голос был полон паники.
Но я не обернулась. Я просто шла, чувствуя, как бетон тротуара отдаётся в моих висках ровным, безжалостным стуком. Шла навстречу неизвестности, которая, возможно, была страшнее той, что осталась позади. Но сейчас это не имело значения. Правда должна была быть где-то там. И я была готова её услышать.
Я уже ушла далеко от особняка Морденов, мои кроссовки гулко отбивали шаг по пустынному тротуару. Адреналин, что секунду назад горел в жилах яростным огнём, начал угасать, оставляя после себя горький осадок и холодную, неприятную пустоту.
И тут до меня дошло. Я замерла на месте, как вкопанная.
Куда мне идти, чёрт возьми?
Я ведь даже не знаю, где он! Где живёт этот Грей. У меня нет его адреса. Номера телефона. Ничего. Только его имя, его ухмылка и его ядовитые намёки, витающие в воздухе.
Я бессмысленно огляделась вокруг, как будто ожидая, что ответ чудесным образом появится на стене соседнего дома или на асфальте под ногами. Улицы были пустынны и безмолвны. Даже солнце, яркое и жаркое, казалось, не могло прогнать внезапно нахлынувший холод.
Сзади послышались торопливые шаги. Это была Одри, догнавшая меня, запыхавшаяся и бледная.
— Хлоя, стой! Куда ты? Ты же не знаешь, где он!
— Я знаю, что не знаю! — выдохнула я, сжимая виски пальцами. Чувство полной беспомощности накрыло меня с головой. — Но я не могу просто так оставить всё! Я не могу вернуться домой и делать вид, что ничего не происходит, пока они... Пока они там что-то решают за нас!
Одри схватила меня за руку, её пальцы были холодными.
— Давай просто подождём. Может, они... Может, Вайш позвонит. Объяснит всё.
— А если нет? — я посмотрела на неё, и в моём голосе звучало отчаяние. — Если они просто исчезнут насовсем? И мы так и останемся с этими обрывками, с этими запахами, с этими красными глазами, которые будут сниться по ночам? И мы никогда не узнаем, что это было? Кто они такие?
Мы стояли посреди тротуара, две растерянные девочки, затянутые в паутину чего-то чужого, тёмного и непонятного. У нас не было карты, не было плана. Была только слепая, яростная потребность докопаться до правды, какой бы ужасной она ни оказалась.
И не было ни малейшего понятия, с какой стороны начать копать.