Алый свет Вегаса.

Я хихикала себе под нос, запрокинув голову и разглядывая его резкие черты лица, подсвеченные тусклым светом фонарей. Он морщился от каждого моего звука, и это только веселило меня ещё сильнее.

— Почему ты такой хмурый постоянно, — начала я, тыча пальцем в воздух в его направлении. — Холодный, раздражённый. Ты вообще будто присутствуешь в мире физически, а духовно будто где-то далеко... На какой-то своей, особой планете Вайшей.

Я устроилась поудобнее у него на руках, обвив его шею чуть крепче. Он в ответ лишь чуть подбросил меня, поправил хватку, чтобы я не съезжала, но сделал это с такой же практичной, безэмоциональной точностью, будто поправлял сумку.

— Молчи, — пробормотал он сквозь зубы, глядя прямо перед собой.

— Ну вот опять. Молчи, заткнись. Даже толком не поговорить, — прошептала я, делая преувеличенно обиженное лицо, которое он, конечно, не видел. — От тебя так вкусно пахнет. Карамелью или чем-то другим... Сладким.

— Сладкое люблю, — коротко бросил он, и это прозвучало так нелепо и обыденно, что я фыркнула.

— Попа не слипнется от такой диеты? — выпалила я, сияя от собственного остроумия.

Он вдруг остановился как вкопанный. Его шаги прервались, и он медленно перевёл на меня взгляд. Его серые глаза, холодные и ясные, встретились с моими, полными пьяного веселья. Он смотрел на мою глупую, самодовольную ухмылку несколько секунд, и в его взгляде читалась вся вселенская усталость.

— Смотри, чтобы у тебя что-нибудь не слиплось, — наконец произнёс он с тяжёлым, почти незаметным вздохом и снова тронулся в путь, как ни в чём не бывало.

Я что-то ещё говорила. Бубнила ему в плечо, пока он нёс меня, рассказывала какую-то бессвязную чушь, на которую он не отвечал, лишь изредка издавая короткое, раздражённое «Молчи». Но мне было плевать.

Когда наконец показался мой дом, он без лишних слов поставил меня на ноги перед калиткой. Земля снова поплыла у меня под ногами, но я упёрлась руками в холодный металл ограды.

— Спасибо, — выдохнула я, с трудом фокусируя на нём взгляд.

— Можешь не благодарить. Просто молча иди домой, — его голос прозвучал устало и плоско.

— Ну всё равно спасибо, — упрямо настаивала я, ковыряя ключом замок калитки. — Ты отвел меня домой, а то могли бы меня съесть, убить, изнасиловать. Не знаю... — я хихикнула, толкая калитку.

Сделала шаг по тропинке, но нога подвернулась на каблуке. Меня резко повело в сторону, и я с глухим стуком шлёпнулась прямиком в колючие кусты рододендрона под окном.

— Блять! — вырвалось у меня, больше от неожиданности, чем от боли.

Не успела я даже попытаться выбраться, как его рука грубо вцепилась мне в запястье. Он с силой выдернул меня из кустов, поднял на ноги и, не отпуская руки, повёл к самой двери. Колючки царапали ноги, а ветки хлестали по лицу.

— С чего такая доброта? — проворчала я, пытаясь отряхнуться. — Тебе не пофиг?

— Мне похуй, — пробормотал он, его лицо в тени было невозмутимым.

— Но ты же сейчас отвел меня домой, — я ухмыльнулась, пошатываясь. — Значит, переживаешь.

— Просто не хочу, чтобы невинная девушка наткнулась на кого-то другого, — резко, почти сердито ответил он, останавливаясь у двери.

Я с трудом нашла в сумке ключи, роняя их разок, но он уже подхватил и сунул мне в руку.

— Ты одна дома? — спросил он, пока я пыталась попасть ключом в замочную скважину.

— Свет не горит, а значит, что одна, — буркнула я, наконец повернув ключ с удовлетворяющим щелчком. — Ещё раз спасибо.

Я обернулась, чтобы сказать это ему в лицо, но Вайша уже и след простыл. Он вышел за калитку и растворился в ночи, не оглянувшись ни разу. Только легкий сладковатый запах карамели ещё висел в воздухе, да колючки на моей одежде напоминали о том, что всё это не было сном.

На утро я проснулась с ватной, тяжёлой головой, в которой гудели обрывки вчерашнего. Первое, что я почувствовала — сладкий, приторный запах карамели. Он исходил от моей кожи, от волос, пропитал подушку и витал в воздухе всей комнаты. Я с отвращением понюхала запястье. Что за хрень? Я точно ничего такого не ела и не пила.

Память была дырявой, как решето. Всплывало только его лицо — холодное, с серыми глазами. Вайш. Всё остальное тонуло в густом, сладком тумане.

С трудом поднявшись, я побрела в душ. Горячая вода смыла часть липкого ощущения и странный запах, но лёгкий шлейф карамели, казалось, всё ещё витал вокруг. Я энергично растёрла кожу гелем с цитрусовым ароматом, пытаясь заглушить его.

Спустившись вниз, я обнаружила кухню пустой. На столе стояла тарелка, накрытая плёнкой, с омлетом и тостами. Родителей снова не было. Мама, наверное, уже в магазине, папа — за своим кодом.

Сегодня воскресенье. Мысль о том, что завтра снова на учёбу, навалилась тяжёлым грузом. Просто ужас. Не хотелось ничего, кроме как зарыться обратно в кровать и проспать всё до понедельника.

Я села есть, без особого энтузиазма ковыряя вилкой в омлете, и взяла телефон. Экран ослепительно ярко брызнул светом в глаза. Несколько сообщений. Самое верхнее — от Одри.

— Ты дошла?

Я медленно, будто сквозь сон, напечатала в ответ:

— Да, дошла.

Палец замер над кнопкой отправки. Мысленно я уже видела её реакцию — поджатые губы, осуждающий взгляд, очередную лекцию о том, что «я же тебя предупреждала». Нет, уж спасибо. Сегодня мне было не до её нравоучений.

Я стёрла строчку про Вайша и отправила короткое, ничего не значащее «да». Затем отложила телефон и уставилась в окно, безвкусно жуя тост. Сладковатый привкус карамели почему-то снова вернулся, смешавшись со вкусом еды. Я с отвращением отпила большой глоток апельсинового сока, чтобы перебить его.

Через два часа я всё же вытащила себя из дома. Надела лёгкий топ, набросила сверху свободный зип-худи и те же джинсовые шорты. На улице было по-осеннему прохладно, и ветер пробирался под одежду, заставляя ежиться.

Волосы, чуть влажные после душа, развевались на ветру, и холодные пряди били меня по лицу. Я шла, засунув руки в карман худи, и старалась ни о чём не думать.

Дойдя до магазина, я автоматически потянулась к двери, но за стеклом мелькнуло знакомое отталкивающее лицо. Тот самый мужик, который тогда... Неужели? Сердце ёкнуло, и я резко отвернулась, делая вид, что рассматриваю витрину с сигаретами и зажигалками. Краем глаза я видела, как он остановился, уставился на меня, и на его лице расплылась неприятная ухмылка. Он что, специально здесь торчит?

Я глубоко вдохнула, стараясь сохранять спокойствие, и быстрым шагом направилась вглубь магазина, подальше от входа. Спина горела от ощущения его взгляда. Я взяла первую попавшуюся корзинку и уткнулась в полку с крупами, делая вид, что интенсивно  изучаю ассортимент овсяных хлопьев. В ушах стучало: «Просто игнорируй, просто игнорируй. Он уйдёт. Он не посмеет ничего сделать при людях». Но внутри всё сжималось от липкого, омерзительного страха.

Я вскрикнула от неожиданности, резко дернувшись в сторону, когда чья-то рука легла мне на талию. Сердце бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

Передо мной стоял Итен. Он смотрел на меня с лёгким, едва уловимым прищуром, а на его губах играла та же насмешливая ухмылка, что и в день нашей первой встречи.

— Ты что делаешь? — прошипела я, сбрасывая его руку с себя. — Убери руки!

Он не сразу подчинился, лишь медленно убрал ладонь, но его взгляд  карих глаз остался на мне — изучающий, беспокойный.

— Тот мужчина к тебе пристаёт? — он коротко кивнул в сторону того самого хама, который всё ещё не сводил с меня глаз, его взгляд был тяжёлым и неприятным.

— Он... — начала я и запнулась, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Как он вообще заметил?

— Я знаю, что он сделал тогда в магазине, — тихо, но чётко произнёс Итен, его голос потерял обычную насмешливую нотку и стал неожиданно серьёзным. — Вайш уже рассказывал.

Эти слова повисли в воздухе между нами. Я замерла, не в силах ничего сказать. Значит, они действительно обсуждали это. Всю эту мерзкую ситуацию. И Вайш рассказал.

— Какая разница? — я нахмурилась, прошептала, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Ты же боишься. От тебя воняет страхом, — он выгнул бровь, и в его насмешливом взгляде мелькнуло что-то острое, почти хищное.

— А от тебя воняет, — огрызнулась я, машинально принюхавшись. От него действительно пахло чем-то сладковатым, может, мятной жвачкой с сахаром. Я не знала. — Мятой какой-то.

— У тебя нюх хороший. Псина, что ли, — усмехнулся он, но беззлобно.

— Она ещё та собака, — раздался насмешливый голос сзади.

Я резко обернулась. Позади, облокотившись на стеллаж с чипсами, стоял Алан. Его белёсые волосы были небрежно отброшены со лба, а голубые глаза смотрели на нашу сцену с весёлым интересом.

— Вы оба сумасшедшие, — выдохнула я, чувствуя, как ситуация выходит из-под контроля. — Хотя нет. Вы впятером. Ну кто ещё подойдёт? Кто? Кайл? Лео? А может, Вайш?

Сердце ёкнуло от одной только возможности.

— Может, и Вайш, — легко парировал Алан, его губы растянулись в широкой, беззаботной ухмылке, будто это была самая забавная шутка на свете.

Я отошла от них, нахмуренная и раздражённая, стараясь сосредоточиться на выборе продуктов и игнорировать навязчивую компанию. Но в этот момент я краем глаза заметила, что тот самый мужчина снова начал двигаться в мою сторону. Его взгляд был тяжёлым и настойчивым. Я застыла, как кролик перед удавом, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

И тут, будто из ниоткуда, между мной и приближающимся мужчиной возник Кайл. Он встал напротив меня, спиной к тому типу, полностью перекрывая его своим телом. Его поза была расслабленной, но в ней чувствовалась скрытая угроза.

— Ну что, сестричка, выбрала еду? — произнёс он своим низким, слегка хрипловатым голосом, глядя на меня с деланным безразличием.

Я нахмурила брови, сбитая с толку его внезапным появлением и странным обращением. Но, бросив взгляд за его плечо, я увидела, что мужчина остановился. Он постоял несколько секунд, что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и, бросив на Кайла злобный взгляд, развернулся и зашагал прочь, к выходу из магазина.

Напряжение медленно начало уходить из моих плеч. Я выдохнула, даже не осознавая, что задерживала дыхание.

— Отойди, — пробормотала я Кайлу, стараясь, чтобы голос звучал твёрже, чем я себя чувствовала. — Чего вы ко мне пристали все?

Кайл не сдвинулся с места. Он лишь слегка склонил голову набок, и в его обычно насмешливом взгляде мелькнуло что-то другое — что-то спокойное и не по-детски серьёзное.

— В том-то и суть. Никто к тебе не приставал, — произнёс он тихо, но так, что каждое слово отчётливо прозвучало даже под гул магазина. — Просто не хотим, чтобы невинная девушка наткнулась на кого-то неподходящего.

Я застыла. Воздух словно выкачали из моих лёгких. Эти слова. Эти точь-в-точь такие же слова, что говорил Вайш прошлой ночью. Не дословно, но смысл... Тот же. Это была не просто случайность. Это была формулировка.

Они сумасшедшие. Это была единственная мысль, которая пронеслась в голове, ясная и оглушительная. Не просто странные, не просто наглые — а совершенно, абсолютно неадекватные. И они действовали как по какому-то общему, необъяснимому для меня сценарию.

Я отступила на шаг назад, натыкаясь на полку с соусами. Баночки задребезжали.

— Вы... — я не нашла слов. Просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, как по спине ползут мурашки.

Он ничего не ответил. Просто стоял и смотрел, а в его взгляде читалось странное понимание, будто он видел мой внутренний ужас и принимал его как нечто само собой разумеющееся.

Я схватила первую попавшуюся пачку печенья и бутылку воды, даже не глядя, и рванула к кассе. Сердце колотилось где-то в горле, пальцы дрожали, когда я протягивала банкноту кассиру. Сдачу я сунула в карман, даже не считая, и выскочила из магазина, словно из западни.

Воздух снаружи показался холоднее. Я быстро зашагала по тротуару, закутавшись в худи, и почти сразу услышала за спиной чёткие, размеренные шаги. Они подстраивались под мой ритм, не отставая и не приближаясь.

Я обернулась, и сердце упало. Лео. Он шёл в нескольких метрах позади, его веснушчатое лицо было спокойным, а руки были засунуты в карманы худи. Он даже не пытался меня догнать, просто шёл, будто его путь совпал с моим.

— Господи! Да что всем надо-то? — выдохнула я про себя, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Я резко ускорила шаг, почти перейдя на бег. Пакет с покупками больно бил меня по ноге. Я не оглядывалась, только слышала, как его шаги тоже участились. Дом был уже близко, калитка казалась спасительным островком.

Я влетела во двор, захлопнула калитку за собой и, не останавливаясь, ринулась к двери, с трудом попадая ключом в замочную скважину. Только оказавшись внутри, я прислонилась к двери, пытаясь перевести дух.

Через маленькое окошко в двери я выглянула на улицу. Лео стоял на тротуаре, точно на том же месте, где я его в последний раз видела. Он не пытался зайти, не звал меня. Он просто постоял несколько секунд, затем развернулся и неспешно пошёл обратно, скрывшись за поворотом.

Они придурки. Сумасшедшие, навязчивые, непредсказуемые придурки. Я медленно сползла по двери на пол, обхватив колени руками, и сидела так несколько минут, слушая, как бешеный стук сердца постепенно утихает.

Через несколько часов я всё ещё не поднималась в свою комнату. Сидела, закутавшись в плед, и безучастно смотрела какой-то фильм по телевизору, даже не вникая в сюжет. Первой домой вернулась мама. От неё пахло свежей землёй и цветами — видимо, сразу с магазина.

— Милая, ты голодная? — спросила она, проходя в гостиную и снимая лёгкое пальто.

— Нет, я уже поела, — пробормотала я, не отрывая взгляда от мелькающего экрана.

Мама кивнула и ушла на кухню, а я наконец позволила себе выдохнуть чуть спокойнее. Я не одна в доме. Это было хоть какое-то, но облегчение.

Вскоре я поднялась к себе. Едва переступив порог комнаты, я остановилась, как вкопанная. В нос снова ударил тот самый сладкий, навязчивый запах карамели. Сильный, явственный, будто кто-то только что развернул десяток леденцов.

— Боже! Что за херня? — прошептала я, с отвращением морщась.

Я бросила сумку на кровать и распахнула окно настежь. Прохладный вечерний воздух ворвался в комнату, но сладкий запах, казалось, въелся в стены, в постельное бельё, в волосы. Мне всегда нравился этот запах, но теперь он вызывал лишь тревогу и тошноту. Он накрепко ассоциировался с ним. С Вайшем.

Я провела рукой по лицу, чувствуя, как накатывает беспомощная ярость. Что за бред? Почему они все ко мне пристали? Что им от меня нужно?

Я схватила телефон и быстрыми движениями пальцев написала Одри:

— К тебе никто не пристает? Никто не преследует?

Ответ пришел спустя несколько минут:

— Хлоя, что-то случилось? Нет, вроде. Никого не видела.

Я горько усмехнулась и, почти не думая, выпалила ей всё:

— Я схожу с ума. За мной ходят эти пятеро. В моей комнате воняет карамелью, как от Вайша. В магазине я уже увидела сегодня четверых. Боже. Я схожу с ума!

Ответ пришел мгновенно, будто она ждала этого:

— Я говорила, что не нужно было с ними общаться. Просто игнорируй. Выкинь все мысли о них из головы. И смени духи.

Я отбросила телефон на кровать и снова уставилась в распахнутое окно. «Просто игнорируй». Легко сказать. Как игнорировать запах, который преследует тебя в твоей же комнате? Как игнорировать людей, которые появляются из ниоткуда, словно тени? Я закрыла глаза, но за веками снова всплыло его лицо — холодное, с серыми глазами, в которых на мгновение мелькнул тот самый алый отблеск.

Я плюхнулась на кровать и с силой зажмурилась, пытаясь прогнать назойливые мысли. Но едва я погрузилась в темноту под веками, как в нос снова резко, почти осязаемо ударил тот самый густой, приторный запах карамели.

Я молниеносно открыла глаза, сердце бешено заколотилось, и я резко села на кровати, вглядываясь в полумрак комнаты. Лунный свет слабо пробивался сквозь шторы, выхватывая очертания стула, шкафа, зеркала. Никого. Лишь темнота, тишина и этот несмываемый, преследующий сладкий аромат, будто висящий в самом воздухе.

— Боже, я схожу с ума, — с досадой простонала я, снова повалившись на кровать.

Я с силой перевернулась на живот и уткнулась лицом в прохладную ткань подушки, стараясь заглушить этот запах, заглушить всё. Но даже сквозь наволочку он казался всё таким же явственным, обволакивающим, словно кто-то невидимый стоял рядом и дышал на меня. Я сжала подушку покрепче, пытаясь думать о чём-то другом, о завтрашней паре, о фильме, который смотрела, о чём угодно... Но в голове крутилась только одна мысль: «Почему я? Что им всем от меня нужно?»