Алый свет Вегаса.

Сегодня было ещё жарче, чем вчера. Воздух в коридорах был густым и неподвижным, пахнущим пылью и перегретым пластиком. Я была в легком топе и шортах, волосы так же собраны в шишечку, но несколько капризных прядей выбились и прилипли ко лбу. Я спешила по коридору к своей аудитории на третьем этаже, почти не глядя по сторонам.

И вдруг мой взгляд зацепился за знакомую фигуру.

Вайш сидел на одинокой скамейке у стены, в тени аварийного выхода. Он был согнут над своим телефоном, его тёмные волосы скрывали лицо. Пальцы быстро и почти беззвучно перемещались по экрану. Он казался совершенно отстранённым от окружающего мира, островком ледяного спокойствия в кипящем потоке студентов.

Я хотела пройти мимо. Сердце ёкнуло от вчерашнего воспоминания, от того странного, пронизывающего взгляда. Но ноги сами замедлили шаг, а потом и вовсе остановились. Я стояла и смотрела на него, чувствуя, как внутри всё сжимается от противоречия — страха и любопытства.

Выдохнув, я заставила себя сделать несколько шагов в его сторону.

— Вайш,— проговорила я, остановившись на почтительном расстоянии.

Он не отреагировал. Ни единым мускулом. Казалось, он не просто игнорирует меня, а физически не слышит, полностью погружён в то, что происходит на экране.

— Почему вы вчера так смотрели? — выпалила я, сжимая ремень своей сумки.

Тишина. Только отдалённый гул голосов и моё учащённое дыхание. Его пальцы продолжали скользить по стеклу.

Раздражение, острое и колючее, подступило к горлу, смывая осторожность.

— Ты меня слышишь? — проговорила я уже резко, делая шаг вперёд.

И тут его палец замер. Он медленно, очень медленно поднял голову. Его светло-серые глаза, холодные и ясные, встретились с моими. В них не было ни удивления, ни раздражения — лишь та же глубокая, всепоглощающая пустота, что и вчера. Он молча смотрел на меня несколько секунд, будто сканируя, оценивая. Казалось, он видит не меня, а просто ещё один объект в пространстве.

Затем его взгляд снова упал на телефон. Палец возобновил движение. Диалог был окончен, даже не успев начаться.

— Алло,— проворчала я, уже почти теряя терпение от его ледяного игнорирования.— Вайш.

Он снова медленно поднял на меня взгляд. Его светло-серые глаза были все так же пусты, но теперь в них читалась легкая, едва уловимая тень нетерпения.

— Что? — его голос был спокойным и ровным, без единой эмоциональной ноты. Он произнёс это так, будто я оторвала его от чего-то невероятно важного.

— Почему вы вчера так смотрели? — повторила я, чувствуя, как раздражение придаёт мне смелости.

Уголок его рта дёрнулся почти что насмешливо.

— Нам что, теперь смотреть нельзя? — он произнёс это мягко, но в словах чувствовалась сталь.— Вы какие-то особенные? Или в этом здании теперь запрещено смотреть на людей?

Его спокойный, почти ленивый тон контрастировал с колкостью фразы. Я почувствовала, как краснею.

— Ты странный,— выпалила я, не найдя лучшего ответа.

Он коротко усмехнулся, беззвучно, больше носом, чем ртом.

— Ты бесящая, но я ведь молчу,— парировал он, и одна его тёмная бровь изящно поползла вверх.

И затем, плавным, почти кошачьим движением, он поднялся со скамейки во весь свой рост. Он оказался намного выше, чем я предполагала. Он не нависал надо мной, но его рост и внезапная физическая близость заставили меня инстинктивно отступить на шаг назад. Он смотрел сверху вниз, его безразличное лицо теперь казалось немного более оживлённым — в нём появилась тень холодного, аналитического интереса.

— И правда странный,— прошептала я себе под нос, чувствуя, как по спине бегут мурашки, и прошла мимо него, ускорив шаг.

Я почти бежала по коридору, не оглядываясь, пока не влетела в аудиторию в триста четвёртую. Дверь захлопнулась за мной, отрезав тот странный, напряжённый мир, где существовал Вайш. Я плюхнулась на первое свободное место, сердце всё ещё колотилось где-то в горле. Я даже не помнила, какая пара должна была начаться, и тупо уставилась в закрытый ноутбук, пытаясь перевести дух.

Рядом послышался шорох, и на соседнем стуле развалилась Одри. Её розовые волосы были слегка растрёпаны, а голубые глаза смотрели на меня с немым вопросом.

— Ты с ним разговаривала? — выдохнула она, почти не шевеля губами, как заговорщик.

Я не стала притворяться, что не понимаю, о ком она. Просто кивнула, всё ещё глядя в одну точку на столе.

— Я просто спросила... Зачем они так на нас вчера смотрели. Все вместе. Так... странно.

Одри повернулась ко мне всем корпусом, её лицо стало серьёзным и строгим.

— И что он ответил? — её голос был тихим, но твёрдым.

— Сказал, что... Что им, что, смотреть нельзя? Что мы особенные что ли? — я повторила его слова, и они снова прозвучали колко и неприятно.

Одри закатила глаза с таким видом, будто её худшие подозрения подтвердились.

— Вот видишь? — она ткнула пальцем в сторону коридора.— Полный псих. Абсолютно бесстыжий и неадекватный. Хлоя, слышишь меня?

Она наклонилась ко мне ближе, понизив голос до шёпота, полного настоятельности.

— Даже не разговаривай с ним. Вообще. Никогда. Забудь, что он существует. Он не стоит ни секунды твоего внимания. Поняла?

Её слова висели в воздухе между нами — тяжёлые, тревожные, окончательные. Я молча кивнула, глядя на её испуганное, сердитое лицо. Но где-то глубоко внутри, под слоем страха и согласия с Одри, копошилось назойливое, опасное любопытство.

После пары мы вывалились из аудитории в общий поток студентов, и в следующее же мгновение я впечаталась во что-то твёрдое и неподатливое. Воздух с силой вышел из лёгких.

— Господи! — вырвалось у меня, и я отшатнулась, потирая ушибленный нос.

— Я уже и господи,— парировал низкий, насмешливый голос прямо передо мной.

Я подняла голову и увидела Алана. Его белые, почти фосфоресцирующие волосы свисали на лоб, а голубые глаза смотрели на меня с лёгкой, язвительной усмешкой. Из-за его плеча выглянул Лео, его веснушчатое лицо расплылось в ухмылке.

— Хлоя,— предупредище прошептала Одри, замирая позади меня.

— Особенные тут,— посмеялся Лео, кивая в нашу сторону.— Алан, не смотри на них, а то ещё учинят скандал. Пожаловаться могут, что твой взгляд слишком... Проникающий.

Я задохнулась не от удара, а от наглости. Прежде чем я успела что-то вымолвить, Одри резко схватила меня за руку и дёрнула на себя, пытаясь оттащить в сторону.

— Рот бы свой закрыл,— прошипела она Лео, её голубые глаза метали молнии.

Лео только рассмеялся, беззлобно и легко. Он сделал шаг вперёд, сложив руки на груди.

— Может, поможешь, розочка? — поддразнил он, его доброе лицо теперь казалось лукавым.

Одри застыла на месте, как вкопанная.

— Розочка?! — её голос взлетел на октаву выше от возмущения.

— Ну да,— парировал Лео, невозмутимо оглядывая её с ног до головы.— Розовые волосы, голубые глазки. С виду такая нежная, хрупкая... А язык как острое копьё. Прямо фестиваль противоречий в одном флаконе.

Алан молча наблюдал за этой перепалкой, его губы тронула едва заметная улыбка. Одри стояла, пунцово красная, явно подбирая убийственную отповедь, но слова, видимо, застревали у неё в горле от неожиданности и наглости подобного сравнения.

— Слышь, Лео. Лови! — раздался знакомый насмешливый голос.

Я обернулась ровно настолько, чтобы увидеть, как чёрный рюкзак по дуге летит в сторону Лео. Кайл стоял в позе довольного собой квотербека, только что отправившего пас.

— В руках! — отозвался Лео, ловя рюкзак с мягким стуком.

Этот дурацкий розыгрыш создал нужную паузу. Я схватила Одри за запястье.

— Пошли. Сейчас, — бросила я сквозь зубы, не давая ей опомниться.

Мы ринулись вперёд, ныряя между группами студентов, оставляя за спиной смех и возню. Я чувствовала, как ладонь Одри стала влажной от волнения.

Мы почти вырвались на оперативный простор, когда толпа впереди неожиданно расступилась, образовав тихую заводь. И в этом внезапно образовавшемся пространстве возникли они.

Двое. Шли не спеша, плечом к плечу, полностью заполняя собой узкий проход.

Справа — Итен. Он жестикулировал, что-то громко и оживлённо рассказывая, его ухмылка казалась постоянной чертой лица. А слева...Слева шёл Вайш.

Он не говорил. Руки были засунуты в карманы чёрных брюк, взгляд устремлён куда-то вдаль, поверх голов, сквозь стены. Он казался островком абсолютного спокойствия в бурлящем океане коридора. Но именно его безмятежность была самой тревожной.

Итен первым нас заметил. Его глаза блеснули азартом охотника, увидевшего дичь.

— О! Наши торопыжки куда-то бегут.

Вайш медленно, очень медленно перевёл на нас взгляд. Не удивлённый, не злой — просто констатирующий факт. Его серые глаза встретились с моими всего на долю секунды, но у меня по спине пробежал холодок. В этом взгляде не было угрозы. Была лишь... Констатация. Как будто он мысленно поставил на нас галочку.

Они не сбавили шаг. Не свернули. Две стены — шумная и безмолвная — продолжали надвигаться на нас, не оставляя выбора.

Я резко дёрнула Одри за собой, прижимаясь спиной к холодным кафельным стенам, уступая дорогу. Одри замерла, её дыхание стало частым и поверхностным.

Они прошли мимо, не сказав больше ни слова.

Итен лишь бросил на нас быстрый, скользящий взгляд, полный немого издевательства.

Вайш не смотрел вообще. Он прошёл, словно мы были частью стены, частью интерьера, не заслуживающей даже мимолётного внимания. Его плечо слегка задело моё — лёгкое, безразличное касательство, после которого на коже осталось ощущение холода.

Они растворились в толпе, не оглядываясь.

Мы ещё несколько секунд стояли, прижавшись к стене, как два затравленных животных. В ушах звенела тишина, странно контрастирующая с гомоном вокруг.

— Пойдём, — наконец выдохнула я, и голос мой прозвучал хрипло и неузнаваемо.

После всех пар, которые прошли в сплошном напряжении, мы наконец-то вырвались из кампуса. Вечерний воздух Лас-Вегаса был по-прежнему горячим, но уже без палящего солнца.

— Я же говорила, что они психи! — выдохнула Одри, поправляя сумку на плече.

— Да брось, просто по-дурацки подкалывают. Они же старшекурсники, — ответила я, хотя сама чувствовала неприятный осадок после сегодняшних встреч.

— Да какая разница! — проворчала Одри и вдруг заметила машину родителей.— Ладно, я побежала!

Мы быстро обнялись, и я осталась стоять одна, наблюдая, как машина удаляется. Мой взгляд непроизвольно скользнул к главному входу университета.

И в этот момент из стеклянных дверей вышли они. Все пятеро. Вайш, Алан, Кайл, Лео, Итен. Я инстинктивно отвернулась, делая вид, что что-то ищу в сумке. Краем глаза я видела, как Алан, Кайл и Лео, громко смеясь, спускаются по лестнице и уходят в сторону парковки. Итен сел в свой припаркованный неподалеку автомобиль и с ревом умчался.

Но Вайш... Куда делся Вайш?

Я не решалась обернуться и посмотреть. Сделав глубокий вдох, я быстро зашагала в сторону своего дома.

Улицы здесь были тише, чем в центре города. Я шла, прислушиваясь к собственным шагам, и вдруг услышала за спиной другие — четкие, размеренные. Обернувшись, я увидела Вайша. Он шел в нескольких метрах позади, уткнувшись в телефон, его лицо было освещено голубоватым светом экрана.

У меня похолодело внутри. Я ускорила шаг, сердце начало биться чаще. Его шаги тоже участились, сохраняя ту же дистанцию.

Вот уже и мой дом показался впереди. Я почти бежала. Дойдя до калитки, я резко развернулась.

— Что? — выпалила я, и голос мой прозвучал резче, чем я планировала.

Он поднял голову от телефона, его брови слегка поползли вверх в немом вопросе.

— Чего ты идешь за мной?! — крикнула я уже громче.

— Я иду домой, — произнес он ровным, спокойным тоном.

Я замерла на месте, не зная, что ответить. Не сказав больше ни слова, я отвернулась и прошла через калитку. Поднимаясь по ступенькам к входной двери, я обернулась и посмотрела через улицу. Вайш все так же шел по тротуару, его фигура постепенно удалялась в вечерних сумерках.

"Интересно, где он живет?" — промелькнуло у меня в голове, пока я вставляла ключ в замок. Почему-то эта мысль не давала мне покоя.

Я зашла в дом, и меня обнял тёплый, аппетитный запах чеснока и зелени. Я сразу прошла на кухню, где за столом сидел мой отец, с удовольствием уплетая пасту с курицей, а мама у раковины мыла посуду.

— Хлоя, — улыбнулся папа, откладывая вилку.

Я подошла и поцеловала его в щеку, затем обняла сзади маму, чувствуя знакомый запах её духов, смешанный с ароматом моющего средства.

— Как день? — спросила мама, не оборачиваясь.

— Устала, — честно призналась я, плюхаясь на стул и накладывая себе еды. — Уже не хочу учиться.

— Ну, совсем чуть-чуть осталось, — ободряюще сказал папа.

— Три года, пап, — вздохнула я, смотря на тарелку. — Это не чуть-чуть.

— Парень-то есть? — раздался его следующий вопрос, и я чуть не поперхнулась.

— Пап! Нет! Никого! — проговорила я, чувствуя, как краснею.

Они оба весело рассмеялись. Я доела, помыла за собой тарелку и поднялась на второй этаж.

В своей комнате я расплела волосы, с наслаждением почувствовав, как они рассыпаются по плечам. Взяла мягкие домашние шорты и футболку и зашла в ванную. Сняв с себя дневную одежду, я зашла под душ, и горячая вода смыла с меня напряжение дня.

Помывшись, я нанесла тканевую маску на лицо, завернулась в халат и вернулась в комнату. И замерла.

Окно было открыто настежь.

— Странно, — проговорила я себе под нос. — Я не оставляла его открытым.

Пожав плечами, я закрыла окно.

— Понятно. Мама снова заходила проветрить.

Я вздохнула и села за рабочий стол, погрузившись в домашнее задание на понедельник. Через время я сняла маску, умылась прохладной водой, закончила с заданиями и наконец рухнула в кровать.

Взяла телефон. Уведомение от Одри:

«Хлоя, завтра погнали в клуб, Луиза зовёт.»

Я улыбнулась и ответила:

«Можно.»

Ответ пришел мгновенно:

«Ну всё, завтра подойду к твоему дому к семи вечера. Только не опаздывай!»

Мы ещё немного поболтали, и я отложила телефон. Уставилась в потолок, потом повернулась на бок и закрыла глаза, надеясь на быстрый сон.

Ночью я проснулась от порыва сильного ветра. В комнате было прохладно. Я включила свет и села на кровати. Окно снова было открыто. Занавески бились о раму.

— Да что за чёрт? — проворчала я раздражённо. — Они что, сломаны?

Я встала, с силой закрыла окно на замок и потянулась за телефоном, чтобы посмотреть время. Но на тумбочке его не было.

— И куда я его сунула? — промямлила я, сонно водя рукой по поверхности.

Сон снова уже накрывал меня волной. Забыв о телефоне, я провалилась обратно в подушку. Сон был глубоким и спокойным, до самого утра. Но прямо перед пробуждением мне приснился он. Вайш. Он стоял в темноте у моего окна с другой стороны стекла, молчаливый и недвижимый, а в руке у него бледно светился экран моего телефона.