«Эй, Королева!»
Тишина моей квартиры была нарушена лишь мерным тиканьем часов. Вдруг я поймала себя на мысли, что голодна, и это ощущение быстро переросло в решимость что-нибудь приготовить. Однако холодильник, распахнув свою дверцу, развеял мои планы - он сиял пустотой, предлагая лишь баночку старого соленья и пакет молока.
Решение созрело мгновенно : нужен поход в магазин. Не долго думая, я надела удобные мягкие брюки, объемный свитер, и, накинув пальто, ловко собрала волосы в тугой хвост.
Я вышла на улицу, и ночной воздух, прохладный и свежий, обжег щеки, заставив взбодриться.
АВТОР
Теплый свет фонаря растягивал их тени по грязному асфальту, когда Зима и Турбо, разгоряченные выпивкой и своим же весельем, шли по улице. Вечерний воздух был холодным и влажным, а вдали, пересекая двор, как призрак, двигалась одинокая фигура.
-Смотри-ка, а кто у нас тут гуляет, - хрипло усмехнулся Турбо, толкнув Зиму локтем в бок. - Что за королева у нас на районе?
Его голос, громкий и развязный, разрезал вечернюю тишину, эхом отразившись от панельных стен. Фигура замедлила шаг, но не остановилась. Это была Аделина. Она была в темном пальто, руки в карманах, взгляд устремлен куда-то вдаль, будто их просто не существовало. Турбо, ободренный её молчанием, сделал несколько неуверенных шагов вперёд, растопырив руки в ухмыляющемся жесте.
- Эй, королева! Не царское это дело - одной по темноте шляться.
Зима, который был трезвее, почувствовал легкий укол тревоги. В осанке незнакомки, в её идеально прямой спине и отстраненном взгляде было что-то... неправильное. Так не ходят по их району. Так ходят по своим владениям.
- Турбо, брось, - тихо прошипел он, но было уже поздно.
Аделина остановилась посередине дороги. Медленно, с преувеличенным спокойствием, она повернула голову в их сторону. Её лицо, освещенное тусклым светом фонаря, оказалось удивительно красивым и абсолютно бесстрастным. Ни тени раздражения, ни страха. Пустота.
-Вам чего? - её голос был тихим, ровным и обжигающе холодным.
- А мы вот решаем, чего, - не унимался Турбо, подходя ближе. Зима нехотя последовал за ним, чувствуя, как ситуация выходит из под контроля. - Такая шикарная девушка - и одна? Непорядок. Может, проводим? Куда путь держишь?
Аделина не ответила. Вместо этого её рука медленно вышла из кармана пальто. Длинные пальцы не дрогнули ни на миллиметр. В её руке были ни сигареты, ни ключи. Короткий ствол пистолета с глушителем смотрел прямо на грудь Турбо.
Время замерло. Гулкий звон в ушах сменил все звуки мира. Наглая ухмылка сползла с лица Турбо, сменившись шоком и животным страхом. Он замер с полуоткрытым ртом, его руки, готовые было для похабного жеста, застыли в воздухе. А Зима почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Он часто видел оружие у мужчин, но оно никогда не выглядело так деловито. Тем более у молодой девушки.
Аделина не сказала ни слова. Она просто держала пистолет, её палец лежал вдоль спусковой скобы, взгляд попеременно перемещался с Турбо на Зиму и обратно. Молчание Аделины говорило одно : «Ваш ход»
-Э... эй..., - сипло выдавил Турбо, отступая на шаг и поднимая ладони в умиротворяющем жесте. - Мы... мы это... просто пошутили.
Зима молчал, понимая, что любое слово, любой резкий звук может стать последним. Он смотрел в голубые глаза Аделины и не видел в них ни злобы, ни нервозности. Только абсолютную, леденящую душу уверенность.
Прошла вечность длиною в несколько секунд. Аделина медленно, не опуская оружия, сделала шаг назад, затем ещё один. Она не поворачивалась к ним спиной, продолжая держать их на прицеле, пока не отошла на достаточное расстояние. Только тогда её рука так же плавно скрылась в кармане пальто, как и сама Аделина.
-Смотрите под ноги, мальчики, - тихо произнесла она, и в её голосе впервые прозвучали нотки чего-то легкого, почти незаметного презрения. - Здесь темно, можно упасть.
Развернувшись, она пошла дальше к машине своей дорогой, быстрой и четкой походкой, растворяясь в сумерках.
Зима выдохнул с присвистом, обхватив голову руками.
- Боже... Ты это видел? Пистолет! У неё был, блять, пистолет!
Турбо молча смотрел в пустоту, куда ушла Аделина. Его сердце колотилось где-то в горле. Вся их дворовая братва, их показная крутость в одно мгновение развеялась перед холодной сталью. Он почувствовал себя не королем района, а глупым щенком, который тявкнул на спящего волка.
-Да... Видел, - наконец выдавил он. - Пошли домой, Зима.
Они побрели дальше по району. А в воздухе висел невысказанный вопрос: кто эта молодая девушка, для которой угроза смертью - не крик ярости, а спокойное, рабочее действие? И самым невыносимым для Турбо было осознать, что за ледяной маской угрозы он разглядел то, от чего перехватило дыхание. Эта девушка, едва не лишившая его жизни, внезапно показалась ему дико, до умопомрачения привлекательной. И этот клубок страха, злости и внезапного влечения рвал его изнутри.
_________________________________
АДЕЛИНА
Дверь захлопнулась за спиной, отрезая от прохладного вечернего воздуха, но не от навязчивой мысли, которая преследовала меня с самого двора : «Где я видела этих двоих?». Я сделала шаг по направлению к кухне, и тут меня будто ударило током - резко, до мурашек. Ноги приросли к полу.
Стоп.
Перед глазами, словно на старой пленке, проявилась картинка : тот самый кудрявый - не просто наглый пацан с района, а разъяренный хищник. Он яростно, с тупой жестокостью избивал мужика. Тогда, у обочины в лесу, когда я ездила стрелять. Каждый удар отдавался в моей памяти глухим стуком. Да, это был он.
И тут же, как тень, возник второй образ. Лысый. Он не участвовал. Он стоял рядом, прислонившись к дереву, и курил. Его спокойствие в тот момент было пугающим, леденящим. Оно говорили о привычности происходящего. Да! Это точно они!
Но пазл был неполным. Там был третий. Его фигура в памяти оставалась размытой. И тут, будто по щелчку невидимых пальцев, сознание сложило две картинки в одну. Резкий визг тормозов. Испуганные глаза пацана, чуть не бросившегося под колеса моей машины. И усатое, перекошенное от злости лицо мужчины, который орал на него.
Те же самые усы. Те же властные, жесткие черты лица. И он был там, в лесу! Он не просто наблюдал, он что-то приказывающе говорил кудрявому, он был авторитетом.
Точняк! Это они втроем. Кудрявый, лысый и усатый.
И вот тогда в груди, под самыми ребрами, расплылось острое, сладкое, почти пьянящее чувство. Чувство победы. Это был не крик радости, а тихий, холодный триумф разума. Хаос случайных встреч и угроз вдруг сложился в четкую, ясную схему. Теперь я знаю, с кем имею дело. И это знание было моим первым, по-настоящему серьезным, оружием.
Поздний ужин - простая картошка с котлетой - пах детством, которого не было. Я устроилась в гостиной, включила мультфильмы, пытаясь яркими красками и наивными диалогами вытеснить навязчивые мысли. Но они были сильнее. Вопросы, как стая бабаек, поднялись из темноты : почему я одна в квартире? Почему в семнадцать лет моя жизнь - это паутина секретов, а не школьные уроки и глупых смех с подругами?
Этот клубок сжимался в горле комом, и распутать его казалось невозможным.
Когда часы пробили полночь, тишину разорвал пронзительный звонок телефона. Ледяная игла страха вошла в сердце. Эту квартиру не знал никто. Этот номер - тем более. Первый звонок я переждала, затаив дыхание. Второй прозвучал, как приговор. Подойдя к тумбе, я взяла трубку, сжимая её побелевшей рукой.
-Алло? Сиба, ты? - голос в трубке был до боли родным и оттого чужим, опасным.
- Вы ошиблись номером, - выдавила я ледяным тоном, в котором не дрогнул ни один мускул, кроме бешено колотящегося сердца. Откуда этот человек? Как он нашел меня? Зачем тому, от кого я сбежала, вспоминать об Аделине Сибирской?
Холодный душ стал попыткой смыть с себя остатки сегодняшнего дня. Струи, острые как клинки, били по коже, смываю встречу с Мечом, ухмылки школьниц, испуганные глаза того парня на переходе, скучное собрание и ту роковую ошибку- пистолет на свету фонаря. Я не должна была поддаться на провокацию. Не должна была показывать ствол с гравировкой «А.С.». «Безликие» не оставляют следов. А я чуть не оставила свою подпись.
Как вы поняли, избавится от мыслей у меня не получилось. Поэтому я прибегла к лучшему способу избавиться от глупых мыслей - душ.
Выйдя из ванной с мокрыми прядями, которые бились о спину, я направилась на кухню. Бутылка красного вина, хранившаяся для самых тяжелых ночей, была единственным спасением. Я налила темную жидкость в бокал, села за стол и закурила. Вино - горькое, терпкое - было лекарством от тревоги, которую не брала даже холодная вода. Завтрашний день был пустым, и я планировала провести его здесь, в этой клетке с видом на чужой город.
За окном давно повисла ночь. Город уснул, его дыхание - редкий шум машин и приглушенные крики из дальних дворов. Казань спала. Лишь где-то там, в другом измерении, теплились огни тусовок, доносился смутный гул чужой и недоступной жизни. А я сидела у окна, будто призрак в стекле, и слушала тишину, которую отравлял лишь стук собственного сердца.
__________________________________
Сознание возвращалось медленно и нехотя, как сквозь толщу теплой воды. Я сладко потянулась , услышав тихий хруст в позвонках, и уткнулась лицом в подушку, ещё хранящую аромат сна. В комнате царила умиротворяющая полутьма , но по ней, словно живые, бегали солнечные зайчики - яркие, золотистые пятна, пробивавшиеся сквозь щели в тяжелых шторах. Они плясали на стенах, скользили по спинке кресла, заливая комнату таинственным, мерцающим светом. Я лениво повернула голову к прикроватным часам. Полдень. Двенадцать часов дня. Губы сами собой расползлись в ленивой, довольной улыбке. Это означало, что я наконец-то выспалась, а в моем расписании на сегодня не было ни единого дела, ни одной встречи, ни одной тревоги. День принадлежал только мне.
Не спеша , с наслаждением растягивая каждый миг , я спустила ноги с кровати, почувствовав под босыми ступнями прохладную поверхность паркета. Потянувшись ещё раз, будто сбрасывая последние остатки сна, я босиком, неся свое размягченное блаженством тело, направилась в ванную комнату.
Дверь со скрипом открылась, впустив меня меня в прохладное, облицованное кафелем пространство. Я , щурясь от яркого света, подошла к зеркалу и замерла. В зеркале на меня смотрела незнакомка. Точнее , знакомка, но явно пережившая какую-то ночную битву. Отражение без прикрас демонстрировало все последствия долгого, пусть и сладкого, сна.
-О боже... Какой кошмар, - вырвался у меня приглушенные, полный комичного ужаса шепот.
Я прикоснулась пальцами к лицу, будто пытаясь стереть следы ночного путешествия. Оно было слегка отекшим, щеки - мягкими и круглыми, как у ребенка. Глаза, обычно чётко очерченные, сейчас казались меньше, обрамленные легкой припухлостью. А волосы... Мои обычно послушные и идеально прямые волосы превратились в настоящее гнездо для птиц. Но главным украшением были заломы на коже - красные, отчетливые полосы от складок на подушке, тянущиеся по щеке и шее.
Я взяла себя руками за лицо, ощутив ладонями его тепло и несовершенство, и начала медленно поворачивать голову из стороны в сторону, изучая нанесенный ущерб с разных ракурсов. Однако это было лицо, отдохнувшее и уязвимое, сбросившее маску дневной собранности. И в его неидеальности , в этих следах безмятежного сна, была своя, особенная правда.
Последние капли освежающего душа смыли с кожи остатки вязкого сна, и я почувствовала себя заново рожденной. Кожу слегка покалывало, сознание прояснилось, настала та редкая ясность, когда мир кажется простым и понятным.
Переступив порог кухни, я остановилась. На столе, под светом утреннего солнца, стояли свидетели моего вчерашнего срыва - почти пустая бутылка вина и грязный бокал, на дне которого осталась засохшая капля, как запекшаяся кровь былой тревоги. Горьковатая усмешка сама сорвалась с губ. «Вот и разгадка утренней отечности», - беззлобно констатировал внутренний голос, и я с легким вздохом отправила посуду в раковину.
И уже затем, под успокаивающий монотонный шепот закипающего чайника, я принялась за святое дело - приготовление завтрака. Разбить скорлупу, выпустить солнечные желтки в раскаленное масло, наблюдать, как белок мгновенно схватывается, образуя ажурную белую кайму. Обычная яичница - классика, которая никогда не подводит. Это был мой маленький ритуал обретения контроля, моя личная стабильность в мире, лишенном всяких постоянств.
С чашкой крепкого кофе я устроилась за столом. Первый глоток - горький, обжигающий - вернул к реальности. И вместе с ним, как по какому-то дьявольскому сигналу, в голову полезли вопросы. Воспоминание о вчерашнем звонке впивались в сознание, как занозы. Они были навязчивыми и беспорядочными, как мухи на говно. А за ними потянулась вереница образов из былого : Ленинград, школа, смех подруги, наши бесшабашные, наивные приключения. Та жизнь казалась такой далекой, словно её прожил кто-то другой.
В последнее время я расслабилась. Совсем раскисла, стала нюней, - резкой, почти болезненной ясностью подумала я. Это самокопание было мне несвойственно. Настоящая Аделина не много думает, а действует . Не страдает, а уничтожает причину этих страданий. Ничего, завтра к чайникам, отвлекусь, - мысленно похвалила я себя за предстоящий выход. Для меня эти вылазки были не просто работой. Они были чистым адреналином, игрой, возможностью сбросить кожу затравленной девочки и вновь стать тем, чем меня создали, - самым красивым и безжалостным оружием «Безликих». Завтра я снова выйду в свет как Аделина Всеволодовна.
Позавтракав, я вымыла посуду, привела кухню в порядок - каждая вещь на своем месте. Затем из кожаной сумки я вытащила папку с бумагами. Старомодные, шуршащие листы, пахнущие типографской краской и пылью архивов. В них хранились материалы происшествий, политические и криминальные сводки со всей страны. Это было моим удовольствием, интеллектуальной игрой. Я обожала историю, особенно ту, что писалась не в учебниках , а на темных улицах. Всегда приятно было видеть удивление на лицах «специалистов», когда я, молодая девчонка, могла поддержать разговор о тонкостях криминальных войн.
Разложив бумаги на столе, я принялась изучать их с привычной дотошностью. И вдруг мой взгляд пал на знакомое название. «Противостояние на озере». Жилка против Грязи. На мои губы невольно наползла легкая, почти детская улыбка. Я знала об этой истории, конечно же, знала. Но здесь материала больше, детальнее. Возможно, я найду какую-то неизвестную мне деталь, крохотный алмаз в груде мусора. Мои глаза, привыкшие быстро выхватывать суть, забегали по строчкам.
-Одно из самых известных сражений асфальтного периода, известное как «Ледовое побоище», произошло на Глубоком озере между двумя полюсами, силы Московского и Кировского районов Казани - «Жилкой» и «Грязью» и их союзниками, - прочитала я вслух, наслаждаясь звучностью фраз.
Я отложила сводку и взяла следующий лист - это были показания очевидцев, написанные на простой бумаге. «Ахринеть», - мелькнула мысль. Это была настоящая находка.
-Какой я алмаз нашла, - прошептала я, закуривая сигарету и удобно устраиваясь на стуле. Дым медленно поднимался к потолку. - Пожалуй, одно из самых загадочных событий криминальной жизни Казани случилось 15 января 1984 года.
Я углубилась в чтение, поправляя прядь волос, выбившуюся из хвоста.
-На льду озера Глубокое «забили стрелку» 60 казанских группировок. Сколько нахуй? - не удержалась я от вслух произнесенного удивления, отложив сигарету в пепельницу. Мой интерес зашкаливал. Шестьдесят! Это же была не драка, это была потенциальная война.
Но дальше меня ждало разочарование.
- По легендарной версии, распространенной среди подростков того времени, в тот день произошла грандиозная драка, в которой многие получили увечья. В действительности побоище так и не состоялось. Фрагмент статьи «В Казани при Брежневе подростки заказывали автобусы, чтобы приехать на драку», - я с досадой откинулась на спинку стула. - Скукота, - протянула, подперев кулаком щеку. Ожидалась кровавая баня, а получилась лишь тень слуха, раздутая временем.
Порывшись дальше, я наткнулась на ещё один листок. Это было что-то по типу интервью, аккуратно переписанное от руки синими чернилами. Почерк был четким, почти каллиграфическим. Я взяла уже остывшую кружку и сделала глоток. Кофе был холодным и горьким.
- «Эльдар К. сын участника группировки «Жировка» Ильгиза Пучка», - прочла я тихо, всматриваясь в буквы. - Знаю такого. Ну что у тебя случилось, Эльдар?
Текст был коротким, но емким : «В 1970-м что-то пошло не так, и жизни отца стали угрожать. В августе отец и мой дед взяли меня (мне был год) в баню. Спустя пятнадцать минут отца позвал свой же товарищ из ОПГ на разговор. Прошел час-два, отца все не было. Рядом с нашим домом есть двор заброшенной байдарочной школы - там ближе к вечеру нашли полотенце и тапки отца, а так же фрагмент мозгов. Приехала милиция, что-то нехотя записала и уехала».
Я опустила листок и посмотрела в окно, где начало темнеть.
-Мдаа... Товарищи милиционеры, как хуево работали, так хуево и работаем, - констатировала я с горькой иронией. В этой истории было больше правды о том времени, чем во всех официальных сводках вместе взятых.
Взгляд скользнул по часам. 17:00. Пора было выдвигаться. Вечер подступал, а у меня были ещё дела. К тому же, нужно вернуться домой, чтобы подготовиться к завтрашнему разговору.
Я аккуратно собрала все бумаги, сложила их и убрала в сумку. Привела в безупречный порядок стол и смыла пепел с пепельницы. Подошла к зеркалу в прихожей и внимательно посмотрела на свое отражение : собранная девушка в практичной, ничем не примечательной одежде. Ничто не выдавало в ней боевую единицу. Сняла домашнюю одежду и переоделась во вчерашнюю - темные брюки, свитер, пальто. Завязала волосы в тугой, не мешающий движениям хвост. Ещё один быстрый взгляд в зеркало - и я была готова.
Я вышла во двор, где сгущались синие сумерки. Воздух был холодным и влажным. Где-то вдали гудели машины, доносились приглушенные голоса. Я сделала глубокий вдох, ощущая, как привычная маска обыденности снова плотно ложиться на лицо. Но внутри уже бушевала сталь. Сибирская Аделина Всеволодовна выходила на тропу войны.
_________________________________
Всем добрый вечер! Спасибо за ваши просмотры и что голосуете за этот фанфик💋 Мне очень приятно, что вам заходит.
Я хочу напомнить что у меня есть тик ток : Adeliiised
А также телеграмм канал - adeliiised