20. вечер масок
Вечеринка только набирала обороты, но уже окутывала гостей теплым вихрем беззаботности. Свет особняка мягко рассеивался по залу, ложась на лакированные полы золотыми бликами, преломлялся в стеклах люстр и отражался в игристых бокалах.
Ха Рин, окружённая друзьями, чувствовала лёгкость в груди — впервые за долгое время ничто не тянуло её вниз, ничто не тревожило. Простое ощущение молодости и красоты момента казалось вечным. Смех разливался по комнатам, как лёгкая дымка, и казалось, что ночь обещает быть волшебной.
Но внезапно музыка оборвалась, будто её кто-то перерезал ножом — разом, резко, гулко. Все разговоры в зале моментально стихли. Люди обернулись к лестнице, откуда вдруг зазвучал ровный, звонкий звук шагов.
Сверху, как будто из другой реальности, появился человек. Он двигался медленно, с выверенной грацией, будто заранее знал, какой эффект произведёт его выход. На нём был ослепительно белый смокинг, идеально сидящий на фигуре, словно сшитый под заказ. Но главное — лицо его было полностью скрыто под маской белого зайца, плотной и гладкой, с вытянутыми ушами и пустыми чёрными глазами, в которых не отражалось ни света, ни эмоций.
— Дорогие гости! — голос его был необычайно чист, звучал молодо, но с оттенком хрипотцы, будто подогрет огнём. — Благодарю вас за то, что пришли на это мероприятие. Но есть одно "но"...
Он сделал театральную паузу и плавно указал рукой на дальнюю часть зала, где до этого почти никто не обращал внимания на массивную дверь с резьбой в виде виноградной лозы.
— Прошу всех гостей пройти туда и выбрать маску на свой вкус! — продолжил он. — Я объявляю: отныне эта вечеринка — сюрприз-маскарад! Приятного вечера и с наступающим праздником!
Аплодисменты вспыхнули моментально, как костёр на сухом ветру. Люди вокруг зашевелились, взбудораженные неожиданным поворотом. Кто-то возбуждённо шептал:
— Как это интересно!
— Давай найдём одинаковые маски?
— Кто же он, этот инкогнито?..
— Ох, он такой прикольный... прям как в кино!
Среди радостных голосов к Ха Рин подскочили сияющие Хи Вон и Джи У. Их глаза сверкали от предвкушения, и они схватили подругу за руки, увлекая в ту самую комнату с масками. Проходя мимо колонн и теней, Ха Рин ощутила, как что-то внутри ёкнуло — не тревожно, но странно, будто эта ночь готовила что-то большее, чем просто танцы.
Комната, в которую они вошли, оказалась просторной и погружённой в мягкий полумрак. Свет здесь был приглушённым — источался из множества гирлянд, развешанных по стенам, и от фонарей в форме бумажных зверей. Маски были повсюду: на стенах, на столах, в коробках, лежали на подставках и висели на невидимых нитях в воздухе. Каждая — произведение искусства. Были маски тигров, медведей, лисиц, сов, оленей, даже бабочек. Красные, золотистые, чёрные, с блёстками и без, бархатные и кожаные. Атмосфера напоминала сказку на грани с чем-то древним, шаманским, как будто выбор маски был ритуалом.
Инкогнито был в полной маске, а те, что предлагались гостям, лишь прикрывали верхнюю часть лица: глаза, лоб, переносицу — оставляя губы и подбородок открытыми. Они не прятали полностью, они изменяли: подчеркивали взгляд, придавали загадочности, но не стирали личность. Или... создавали новую?
Ребята быстро вовлеклись в процесс выбора. Хи Вон, не теряя ни секунды, примерила маску хомяка — нежно-розовую, пушистую по краям, что отлично подходила к её мягкому характеру.
Джи У хмыкнула, сдвинула брови и выбрала маску панды — чёрно-белую, строгую, но трогательную.
Хён У с ухмылкой вытащил маску кота с зелёными глазами, которые светились в полутьме.
Га Мин, как всегда сдержанный, выбрал себе маску волка: из гладкого материала, без украшений, но пугающе элегантную.
А вот Ха Рин долго бродила вдоль стен, касалась пальцами масок, примеряла, но откладывала. Она искала что-то, что отзовётся. И, наконец, в углу, почти спрятанная за другими, нашлась — маска овечки. Белоснежная, матовая, с изогнутыми рожками по бокам, мягкими пушистыми краями и золотыми точками возле глаз. В ней было что-то нежное, тёплое, невинное — и в то же время тревожно беззащитное. Ха Рин прижала её к лицу и почувствовала, как что-то внутри щёлкнуло, как будто эта маска выбрала её.
Когда все вышли обратно в зал, снова зазвучала музыка. Вечеринка продолжалась — уже другой, обновлённой. Но в этом вихре лиц в масках, в свечениях и тенях начало расти что-то новое. Что-то, что было скрыто под поверхностью... и только начинало открывать глаза.
Вечер разворачивался словно сцена из красивой сказки — в ярких красках, наполненный светом, музыкой и смехом, в которых терялись мысли о реальности. Особняк дышал жизнью: в каждом углу звучали разговоры, слышался тихий хруст закусок, мягкий звон стеклянных бокалов. Воздух был наполнен ароматами различных духов, еле уловимыми нотками пряного яблока и ванили. Танцы следовали один за другим, то зажигательные, то вальсоподобные, каждый из них напоминал короткое погружение в чужую историю.
Ха Рин чувствовала себя живой — по-настоящему. В лёгких вибрировала музыка, сердце прыгало в такт голосам друзей. Джи У, чуть запыхавшись после очередного танца, скинула прядь волос с лица и, облокотившись на стол, выдохнула:
— Очень продумано, что здесь нет алкоголя... тут ведь все несовершеннолетние.
Её голос был усталым, но довольным, как у человека, прожившего лучшую часть вечера. Хи Вон тут же подхватила:
— Ты права! Не представляю, что было бы, если бы все пили...
Они представили: пьяные, неуклюже танцующие подростки, кто-то на лестнице с бутылкой в руке, кто-то — с фингалом под глазом. Смех прорвался сам собой — громкий, искренний.
В этот момент музыка вновь смолкла, и гости инстинктивно обернулись к лестнице. Там, освещённый мягким светом люстры, снова стоял тот самый загадочный хозяин вечера — заяц-инкогнито. Его белый смокинг словно светился в полумраке, а маска делала фигуру ещё более загадочной и почти волшебной. Он приподнял руку, словно дирижёр перед важным аккордом, и заговорил:
— Совсем скоро — медленный танец! Дорогие господа, пригласите своих дам на этот потрясающий момент... но не забывайте, что её могут украсть! — голос его был игривым и тёплым, — Ведь во время танца все должны будут меняться партнёрами! Наслаждайтесь вечером, а мне пора бежать!
Он театрально поклонился, скользнул за перила, словно растворился в воздухе. Толпа ответила аплодисментами, визгами, восторженными возгласами. Мелкие искры возбуждённого волнения пробежались по толпе, как огонь по пороховой дорожке.
— Это довольно интересно!!! — воскликнула Хи Вон, озираясь в поисках "удачной пары".
— Главное — не наткнуться на ублюдка, — с усмешкой сказала Джи У и театрально потерла виски, бросив взгляд на Хён У.
— Надеюсь, тебе не достанется пары, ведьма! — фыркнул брат, делая шаг в сторону.
От этой словесной дуэли Ха Рин и Га Мин рассмеялись, словно вернувшись в детство, где ссоры звучали не как конфликты, а как музыкальные партии в игре.
Ха Рин, чувствуя, как в груди всё чаще и увереннее стучит сердце, украдкой посмотрела на Га Мина. Он стоял рядом, а его взгляд — даже из-за маски чёрного волка — казался пронзающим. Он заметил её взгляд, чуть склонил голову, и на секунду между ними повисло молчание, наполненное напряжением. Ещё немного — и начнётся танец.
Медленная, окутывающая музыка разлилась по залу, словно лёгкий ветер скользнул по шторам, приглушив смех, разговоры и даже шаги. Наступил тот самый момент, ради которого сердцу стоило забиться чаще. Свет немного притемнели, люстра смягчила свой блеск, и обстановка в особняке вдруг стала почти интимной — даже несмотря на толпу.
Гости, ещё недавно разгорячённые весельем, будто слились с мелодией, начав расходиться: кто-то спешно приглашал на танец, кто-то отступал в угол, смущённо отводя глаза, кто-то, улыбаясь, неловко поправлял маску. Зал, казавшийся огромным, наполнился шорохом платьев, лёгким шепотом и ритмом медленных шагов.
Га Мин, не теряя времени, поклонился перед Ха Рин с какой-то непривычной грацией, неуловимо похожей на галантность героев старинных романов. Вытянул вперёд руку — уверенно, чётко, будто каждое движение он репетировал в голове заранее, боясь сделать не так. Его голос был удивительно мягким:
— Потанцуем?
Ха Рин почувствовала, как под маской лицо заливает жар. Внутри всё перевернулось — от того, как просто он произнёс эти слова, и от того, как уверенно он держал себя. Она опустила взгляд, чуть растерянно улыбнулась:
— Я не умею...
Но Га Мин тут же тихо усмехнулся, и это был не смех над ней — это было тепло, в котором можно было утонуть.
— Я тоже. Давай просто насладимся этим вечером.
Его ладонь, тёплая и твёрдая, приняла её руку. Он быстро, но бережно повёл её почти в самый центр зала, где пары уже кружились, переплетались, смешивались в мягкой карусели огней, масок и одежды. Кто-то двигался с элегантной лёгкостью, кто-то — неловко, с обилием смеха и попытками не наступить на платье партнёрше. Здесь царило то редкое, почти хрупкое чувство доверия между двумя людьми, даже если они танцуют в первый раз. И именно в эту магию, как в тёплый шарф, окунулись Га Мин и Ха Рин.
Она подняла руки, неловко, но мягко обвив его плечи — он был слишком высоким, и ей пришлось встать почти на носочки. Маска немного съехала, волосы упали на лоб. Она услышала, как он слабо вздохнул и замер. Через маску было видно: он не знал, что делать. Растерянность написалась в его осанке, в движении подбородка, в сдержанном дыхании. Ха Рин, преодолевая собственное волнение, тихо прошептала:
— Положи руки мне на талию, Га Мин...
— Я немного растерялся, овечка... — пробормотал он в ответ.
Но его руки всё же нашли её талию. Медленно, с осторожностью, словно прикасался к самой драгоценной вещи на свете. Под пальцами — приятная, гладкая ткань платья, под ней — тёплая, живая Ха Рин, бьющаяся в том же ритме, что и он. Они стали ближе, чем когда-либо. Мир сузился до двоих. Под масками были видны лишь губы и блестящие глаза, мерцающие, как отражение свечей в зимнем стекле.
Где-то рядом Джи У стояла у колонны, в одиночестве. Обычно ей было всё равно — она не нуждалась в паре, в этих сентиментальных сценах. Но сейчас... сейчас внутри разливалось лёгкое одиночество. Что-то тихое, нежеланное, но реальное. И в этот момент, как вспышка — Хён У, ни слова не говоря, подскочил к ней и, резко, но уверенно, закружил в танце.
— Когда нужно будет меняться — не столкнись с каким-нибудь чудиком, — буркнул он, притягивая сестру к себе.
— Я уже с ним танцую, — хихикнула Джи У, глядя на брата. Он фыркнул, но не отпустил, и на его лице впервые за вечер проскользнула улыбка, едва заметная.
Тем временем Хи Вон стояла одна, возле стола с напитками, осторожно покачивая в руках бокал. Она не выглядела расстроенной, но внутри что-то тянуло. Праздник будто проходил немного мимо неё... Пока к ней не подошёл юноша в маске мыши. Он явно волновался: ссутулился, запинался, но собрал в себе смелость.
— Н-не против станцевать?..
Хи Вон удивлённо моргнула. Она не привыкла к вниманию — особенно такому. Что-то тронуло её, и голос её тоже чуть дрогнул:
— Не против...
Она протянула ему руку, и они вместе шагнули навстречу танцующей толпе, с каждым движением всё больше находя ритм, свой и общий.
А в самом сердце зала Ха Рин и Га Мин всё ещё были в своей тишине — за музыкой, за смехом, за игрой света. Они просто смотрели друг на друга, как будто узнавали с нуля. И в этой маске, и вне её, он был всё тем же — её Га Мин. А она — его нежная овечка.
Под музыку, ставшую мягче и чуть быстрее, зал словно затеплился ещё больше: пары вращались, кружились, обнимались, улыбались. В этот момент вечер напоминал сказку, затерянную во времени. Всё было почти слишком идеально. Теплые огоньки под потолком продолжали мягко мерцать, отражаясь в масках гостей и глазах влюбленных. Ха Рин, в объятиях Га Мина, чувствовала, как сердце успокаивается рядом с ним — размеренные вдохи, ощущение его теплых рук на талии, близость, от которой не хотелось отрываться.
Он медленно склонился к её уху, шепча чуть хриплым голосом:
— Скоро сменится музыка, не хочется отпускать тебя...
Улыбка Ха Рин появилась сама собой. Она не хотела от него уходить.
— Я вернусь к тебе сразу, как только танец закончится, — пообещала она, чуть отстраняясь, но не убирая рук с его плеч.
И будто по команде — зазвучала новая мелодия. Лёгкий джаз сменился чем-то более живым, при этом плавным. По правилам маскарада гости начали меняться партнёрами. Зал всколыхнулся волной движения: кто-то вздыхал, кто-то радостно переглядывался, кто-то смущённо искал новый взгляд. Га Мин не успел даже сказать что-то в ответ — Ха Рин вихрем унесло прочь. Её ладони выскользнули из его, как будто кто-то аккуратно, но решительно вырвал у него часть чего-то важного.
Её закружил в танце новый партнёр — высокий парень в маске медведя, в классическом смокинге. Самая яркая деталь — красные волосы, почти светящиеся в свете гирлянд. Он был уверен в себе, двигался легко, но в его взгляде читалась неожиданность.
Ха Рин заметно напряглась — этот парень казался незнакомым. Его ладони были тёплыми, но в них не было той осторожной нежности, к которой она уже успела привыкнуть с Га Мином. Внутри что-то замерло: вдруг ей показалось, что он слишком внимательно смотрит.
В следующую секунду пара, проходившая мимо, задела их плечом. Маска Ха Рин сдвинулась набок. Она быстро схватилась за неё, чтобы вернуть на место, но не успела — её партнёр с удивлением распахнул глаза, а затем его губы растянулись в ослепительную, узнающую улыбку.
— Кан Ха Рин? Это ты???
Растерянно взглянув на него, она поспешно поправила маску.
— Мы знакомы?.. — осторожно спросила она, словно боясь ошибиться.
Парень быстро сдвинул свою маску, открывая лицо.
— Это же я! Ли Джун! Неужели не помнишь?
Глаза Ха Рин вспыхнули узнаванием и теплом.
— Афигеть! Ли Джун?! Как давно я тебя не видела! — голос её стал ярче, полон радости. — Ты так изменился!!
— А ты совсем не изменилась, — мягко ответил он. — Всё так же сияешь.
Он обнял её прямо в танце, непринуждённо, по-дружески, но с той теплотой, что бывает лишь между людьми, когда-то близкими. Ха Рин смеялась — легко, искренне, радостно, словно на мгновение вернулась в детство.
— Как ты тут оказался? — спросила она, не скрывая восхищения.
— Я буду учиться в Юсон после новогодних каникул, — с энтузиазмом сообщил он. — Весть о вечеринке не прошла мимо меня, и вот я здесь.
— Как замечательно! Я обязательно познакомлю тебя со своими друзьями! — с жаром пообещала она.
Когда Ха Рин, будто увлечённая лёгким сном, закружилась в танце с новым партнёром, Га Мин сделал шаг назад, чтобы уступить дорогу другим парам, но в этот момент едва не столкнулся с Джи У. Её как раз отпустил брат, и девушка, усмехаясь, неловко перехватила равновесие. Друзья почти одновременно посмотрели друг на друга и, без слов, шагнули в танец, позволяя музыке снова слиться с дыханием.
Га Мин не улыбался. Его взгляд, острый и сосредоточенный, скользил между танцующими фигурами, пока не остановился на одной: Ха Рин в красном, с пучком на затылке, украшенном изящной кисточкой, и рыжими локонами, слегка выбившимися из прически. Она смеялась — легко, искренне. Но не с ним. А с красноволосым парнем в маске медведя.
Джи У, внимательная даже в танце, проследила за его взглядом. Её брови едва заметно приподнялись, но голос остался спокойным, дружеским:
— Не переживай, это всего лишь танец.
На долю секунды Га Мин промолчал, как будто переваривал её слова. Затем, тихо и почти с горечью выдохнул:
— Она так улыбается рядом с ним...
Джи У мягко, но уверенно встряхнула его плечо.
— Га Мин. Неважно, как она улыбается с тем парнем. Я не спорю, он выглядит интересно — яркий, уверенный, с этим огоньком, который цепляет. Только вот, Ха Рин сияет по-настоящему — с тобой. Понимаешь?
Он повернулся к ней, но не прервал танец. Джи У продолжала, взгляд её стал серьёзнее, в голосе зазвучала та редкая, но твёрдая забота, которой обладали лишь те, кто действительно понимал:
— Её взгляд — всегда направлен в твою сторону. Когда ты рядом, она будто забывает, как дышать. Она ждёт не прикосновений, не слов — она ждёт именно тебя. Смотри внимательнее. Только в твоём присутствии внутри неё оживают бабочки в животе, появляется тот самый дрожащий трепет, который невозможно подделать. Так что не раскисай, волк. Ты для неё — не просто парень в маске. Ты — её точка опоры.
Слова повисли в воздухе, будто тепло, растекающееся по груди. Его плечи чуть опустились, как будто с них сняли груз.
— Спасибо тебе, Джи У... — прошептал он, теперь уже чуть смущённо, но с благодарностью.
Его глаза вновь нашли Ха Рин в толпе, и на этот раз он смотрел не с ревностью, а с тихим восхищением.
И снова зал наполнился другим ритмом — медленное, романтичное звучание уступило место лёгкому, плавному вальсу, и пары вновь начали меняться.
Ли Джун, всё ещё улыбаясь, отпустил Ха Рин с лёгким поклоном, пообещав найти её позже, чтобы наверстать упущенное за годы. Его пальцы мягко соскользнули с её рук, оставив после себя лишь едва уловимое тепло. Ха Рин сделала шаг назад, провожая его взглядом, но в глубине души уже тянулась к другой фигуре — к высокому силуэту в маске волка.
Тем временем у столика с напитками, окружённого мягкими золотыми огнями, вновь собрались ребята. Джи У и Га Мин вернулись после танца — она, отряхивая юбку платья, он — с всё ещё задумчивым взглядом, но куда более спокойным, чем минуту назад. Их встретили Хи Вон и Хён У, весело спорящие о том, чья маска смешнее, и скромный парень в маске мыши, неловко улыбавшийся, будто всё ещё не верил, что оказался в центре такой вечеринки.
— Га Мин, прикинь! — воскликнул Хён У, хватая друга за плечо. — Ким Се Хён тоже здесь! — он указал на парня в серой маске с округлыми ушками.
Га Мин, узнав знакомое лицо, растянул губы в приветливой улыбке и пожал протянутую руку.
— Привет, Се Хён.
— Не думал, что мы тут встретимся, — ответил тот сдержанно, но тепло. Его голос был мягким, но с той самой интонацией, что подсказывает: он рад, даже если не привык говорить об этом вслух.
— Кстати да, ты обычно не ходишь в такие места, — поддел Хён У, кивая на толпу танцующих. — Ты же у нас затворник с кучей книжек в рюкзаке.
— Всё бывает в первый раз, — хмыкнул Се Хён, поправляя маску.
***
В это время, едва отойдя от Ли Джуна и направляясь в сторону знакомых голосов, Ха Рин, слегка приподнимая подол платья, сдерживала себя, чтобы не побежать — ей не хотелось больше танцев, хотелось почувствовать себя в кругу своих.
Но внезапно она почувствовала, как кто-то крепко и одновременно мягко взял её за руку, резко, но не грубо закружил в танце. Её туфли скользнули по полу, и она, испуганно ахнув, подняла голову.
Перед ней — высокий силуэт в безупречно белом смокинге, сверкающем в мягком свете люстр. А на лице — маска зайца, целиком скрывающая черты, оставляя лишь два глаза, полных намерения и чего-то неуловимого. Инкогнито. Он наклонился ближе, но не сказал ни слова — лишь продолжил танец, будто время и вечер принадлежали только им.
Инкогнито двигался грациозно, словно не ступал по полу, а парил над ним, ведя Ха Рин в танце, которому не нужны были слова. Его рука, уверенно лежащая на её талии, была прохладной, словно тело под этим костюмом не согревалось обычным человеческим теплом. Вторая рука мягко, но крепко сжимала её ладонь, и каждая его линия, каждый шаг, казались продуманными, будто он репетировал этот танец не раз. Его осанка была идеальной, движения — точными, но не механическими: наоборот, в них было нечто завораживающее, как будто музыка управляла его телом напрямую.
Ха Рин чувствовала, как дыхание сбивается. Головокружение захватывало её, не столько от движения, сколько от этой неестественной, почти магической ауры, исходящей от таинственного партнёра.
Она старалась не поднимать взгляд, не ловить глаза под маской — ощущение было, будто в них можно было утонуть или, наоборот, увидеть что-то, что лучше не видеть. Но он неотступно смотрел на неё.
Песня изменилась — новая, затягивающая мелодия перетекла в кульминационный момент. В одно мгновение парень подхватил девушку, как пушинку, приподняв над головой. Воздух в зале, кажется, на секунду замер вместе с ней. Платье расправилось в воздухе, ткань поймала свет. Ха Рин непроизвольно ахнула, её глаза, наконец, встретились с глазами Инкогнито — серыми, бездонными, холодными, как озеро зимой.
Он опустил её обратно на пол так же легко, как поднял, и, не меняя ни выражения тела, ни ритма, заговорил впервые:
— Твои друзья подождут... Кан Ха Рин.
Голос... Он не был громким. Он не был грубым. Но он был обволакивающим, эхом прокатившимся по её разуму. Как будто слова эти не звучали, а прямо вливались в её мысли. И именно в этот момент сердце Ха Рин сжалось от тревоги. Откуда он знает моё имя?
Она обернулась, её взгляд метался по залу — и тут заметила: кто-то из гостей начал медленно опускаться на пол. Один, второй, третий... Пары, кружившиеся под музыку, вдруг замирали, и тела подростков в масках животных мягко падали, как сломанные куклы. Шум, веселье — всё моментально исчезло. Осталась лишь музыка, доносящаяся откуда-то сверху, и странная, зловещая тишина в зале, разрезаемая только глухими ударами падающих тел.
Заяц всё ещё держал Ха Рин за руку. Её пальцы задрожали. Она отчаянно смотрела по сторонам, вглядываясь в силуэты — и с ужасом увидела, как Джи У, Хи Вон и Хён У лежат на полу. Их тела были расслаблены, будто они просто уснули, но ощущение было, что это не обычный сон. Её дыхание стало прерывистым, паника подступала к горлу. И тогда она увидела — бледно-голубой дым, медленно вытекающий из-под масок упавших. Он был похож на морской туман, холодный, вязкий, словно впитывался в воздух, отравляя его.
Этот момент словно вырезался из реальности. Всё, что казалось прекрасным и волшебным, вдруг стало зловещим. Музыка продолжала играть, но теперь она звучала иначе — слишком медленно, слишком тягуче. Ха Рин снова посмотрела на своего партнёра. И поняла — она осталась одна. Одна, наедине с незнакомцем, окружённая дымом и тишиной, среди рухнувшего праздника.
***
Когда разговор у столика с напитками начал понемногу стихать, Га Мин, сославшись на усталость, мягко извинился и направился в туалет. Он чувствовал странное напряжение в воздухе, будто тонкий внутренний зуд под кожей, который невозможно было почесать.
Войдя в прохладное помещение, он сорвал с себя маску волка и глубоко вздохнул. Подошёл к раковине, включил холодную воду и резко плеснул себе на лицо. Холод обжёг кожу, но помог немного прийти в себя. Он поднял голову, посмотрел на себя в зеркало — и тут краем глаза уловил движение за спиной.
Из одной кабинки неспешно вышел парень с ярко-красными волосами и маской медведя. Его походка была расслабленной, будто всё происходящее вокруг не касалось его. Он, как и Га Мин, подошёл к раковине, молча снял свою маску и тоже плеснул на лицо холодной воды. Некоторое время они стояли молча, каждый — со своими мыслями. Никаких слов не было нужно: напряжение, витавшее в воздухе, говорило само за себя.
Маски так и остались в руках, не вернувшись на лица. И когда они вдвоём вышли в коридор, особняк словно преобразился. Всё стало иным — гнетущим, нереальным. Музыка всё ещё звучала, но теперь была приглушённой, словно кто-то подкрутил регулятор громкости до предела, не желая, чтобы звуки разрушали нарастающее молчание. Свет тускло мерцал, а по полу... лежали тела. Десятки подростков, до недавнего времени беззаботно смеявшихся, теперь были безжизненно раскиданы по залу. Лица их скрывали маски животных, а из-под масок медленно и зловеще поднимался бледно-голубой дым.
— Что за дичь?.. — тихо пробормотал красноволосый, делая шаг вперёд.
— Что-то не так... Это не нормально, — выдохнул Га Мин, почувствовав, как сердце сжалось в груди.
Они обменялись коротким, напряжённым взглядом и, не сговариваясь, начали проверять лежащих подростков. У всех были закрытые глаза, пульс едва ощущался. Никто не просыпался. Дым из-под масок продолжал сочиться, медленно растворяясь в воздухе. Это зрелище казалось нереальным, как кадр из кошмара, в который невозможно поверить.
Га Мин инстинктивно прижал свою маску к груди, не рискуя надеть её обратно. Что-то подсказывало ему: надев её, он может так же заснуть. Их с Ли Джуном действия стали более скоординированными, они проверяли тела аккуратно, не трогая лица, не вдыхая дым.
И вдруг, подойдя к лестнице, Га Мин замер. Среди ребят, на лицах которых были маски, он увидел одну маску без хозяина, которую узнал мгновенно — маску овечки. Сердце его кольнуло.
Он опустился на колени и осторожно поднял её. Из-под неё, в отличие от остальных, не поднимался никакой дым. Чистая, холодная ткань. И тишина.