19. сияние до полуночи
приветствую, дорогие мои!! по-тихоньку двигаемся к финалу. продумываю всё в мельчайших деталях, поэтому выпуски глав так задерживаются. всем хорошего настроения и приятного прочтения🫶🏻
_________________________________
Последний день перед зимними каникулами начинался с тяжёлого воздуха ожидания, будто всё здание школы дышало тревогой и надеждой вперемешку. Многоэтажные коридоры Юсон были наполовину пустыми — кто-то уже убежал праздновать, кто-то ждал друзей, но в библиотеке было по-прежнему тихо. Только поскрипывание деревянных стульев, редкие вздохи и шелест плотной бумаги с результатами напоминали о присутствии жизни.
Пространство, обычно наполненное запахом пыльных страниц и старых ламп, теперь будто замерло, прижавшись к стенам, прислушиваясь к каждому удару юного сердца, к каждому затаённому ожиданию.
За одним из длинных деревянных столов собрались Ха Рин, Га Мин, Джи У, Хи Вон и присоединившийся к ним недавно Хён У. Перед каждым — лист с результатами экзаменов и таблицей школьного рейтинга. Секунды длились как часы, пока все молча вчитывались в цифры, сравнивая свои баллы с чьими-то чужими достижениями, с ожиданиями, с мечтами.
Ха Рин первой нарушила тишину. Она прокашлялась, подняла глаза, и сдержанным голосом произнесла, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё ещё отдавало эхом от волнения:
— У меня... 95 баллов. Рейтинг по школе... третье место.
Молчание, словно растянутая пауза перед бурей, длилось лишь долю секунды, а потом библиотека, казалось, взорвалась живыми эмоциями.
— АФИГЕТЬ, ХА РИН, ЭТО ОЧЕНЬ КРУТО! — Джи У буквально вскочила с места, её голос эхом ударился о стены и потолок.
— Ха Ринка, да ты молодец! — с неподдельной радостью вторила Хи Вон, хлопая в ладоши.
— Как так?! Ахринееееть... — Хён У удивлённо уставился на Ха Рин, будто видит её заново, восхищённый и ошеломлённый.
А Га Мин в этот момент не шумел. Он лишь поднял взгляд и подарил ей нежную, по-доброму тёплую улыбку. Тихо, но с таким теплом, будто только они двое остались в комнате, он сказал:
— Ты умничка, Ха Рин.
Она покраснела, прикусила губу от смущения и тихой гордости, но быстро собралась и переключилась на друзей.
— А у вас как? — мягко спросила она, и её голос уже не звенел радостью, а звучал с заботой.
Все как-то сразу поутихли, словно у них одновременно сжались сердца. В голосах снова появилась неуверенность. Джи У первой опустила взгляд в таблицу, озвучив свои результаты с натянутой усмешкой. За ней — Хи Вон, а потом Хён У, который попытался отшутиться, но в его голосе всё равно сквозила досада.
Последним был Га Мин. Он медленно, не спеша, будто борясь с чем-то внутри себя, посмотрел на лист и проговорил:
— Семнадцать баллов... Рейтинг двести девятнадцатый.
Больше никто не шутил. Тишина, наступившая после его слов, была иной. Глубокой. Грустной. Ха Рин чувствовала, как её грудь сжимается, когда она видит, как он опускает взгляд, как дрожат его пальцы на белом листе. Это был не просто плохой результат. Это было отражение того, как много он старается, и как редко кто это замечает.
Она встала, подошла к нему медленно, словно боялась спугнуть его тишину. Опустилась рядом, коснулась его плеча и мягко, но уверенно сказала:
— Не переживай... Второе полугодие ещё впереди. Я обещаю, я помогу тебе, сколько бы ни понадобилось. У тебя всё получится, правда.
Её голос был тёплым, почти шепотом, и только для него. Остальные будто перестали существовать в этот момент. Ха Рин наклонилась ближе, и, обняв его за плечи, прошептала на ухо так тихо, что даже тишина затаила дыхание:
— Всё будет хорошо... Я рядом.
И в этом обещании было больше силы, чем в любом учебнике. Больше поддержки, чем в любом классе. Потому что эти слова, сказанные с искренней заботой, оставались с человеком куда дольше, чем любые оценки.
***
Новогодние каникулы едва успели начаться, как школа Юсон уже гудела слухами. Ребята, уставшие от экзаменов и контрольных, не успели выдохнуть, как в чатах, на досках объявлений и даже в разговорах в кофейнях за углом начала всплывать одна и та же загадка — таинственный инкогнито организовывал грандиозную вечеринку. Адресом был указан огромный двухэтажный особняк на окраине Инчхона, больше похожий на киношные локации из романтических дорам, чем на реальное место. Без подписи, без указания имени — лишь электронное приглашение с блестящим изображением сверкающей ёлки и надписью: «Юсон, будь готов встретить Новый год так, как никогда прежде».
Хи Вон узнала об этом первой. Она моментально написала в общий чат их компании, не в силах сдержать эмоции. Её сообщение, написанное капслоком, словно кричало даже без звука:
- РЕБЯТА, НАМЕЧАЕТСЯ НОВОГОДНЯЯ ВЕЧЕРИНКА!🥳 Мы же пойдём?
Ответы не заставили себя ждать. Джи У моментально отреагировала с традиционным энтузиазмом:
- ЕСТЕСТВЕННО! Я уже задумываюсь в чём пойти🤦🏻♀️
А следом и Хён У, хоть и сдержаннее, но так же уверенно:
- Пойду, чтоб не отпускать сестру без присмотра.
А вот Ха Рин не спешила. Её пальцы замерли над клавиатурой, глаза задумчиво блуждали по экрану, словно выискивая ответ не в сообщениях, а в самом себе. Мысль о шумной, незнакомой толпе, о сверкающих гирляндах и чужих лицах немного пугала, но одна мысль рождала мягкое тепло в груди — Га Мин же пойдет? Она закрыла чат и перешла к диалогу с ним. Сердце чуть быстрее забилось от предвкушения, и в сообщении родились слова:
- Хотел бы пойти туда?
Ответ пришёл почти мгновенно, как будто он ждал её вопроса.
- Если ты пойдёшь, то и я тоже. Мне не особо важно, где проводить с тобой время.
В уголках губ Ха Рин появилась нежная, трепетная улыбка, а пальцы автоматически прижали телефон к груди. Будто сжала что-то хрупкое и дорогое — его слова. Тёплые, добрые, простые, но такие честные. Они, как одеяло, накрыли всё волнение, и сердце девушки отозвалось мягким, уверенным биением.
Она не стала медлить:
- Тогда пойдём вместе
Быстро напечатала она, и в тот же миг в голове уже начали возникать картины.
Огни, гирлянды, музыка, её рука в его...
Стоп... А что надеть?
***
День перед праздником начался суетливо, словно всё вокруг вдруг обрело ритм, которого раньше не было. В воздухе витало предчувствие чего-то волнующего — будущей ночи, наполненной огнями, блестками, танцами и, возможно, тем, что невозможно предсказать.
Едва Хи Вон и Джи У переступили порог дома Ха Рин, как в нём воцарилась лёгкая радость, перемешанная с тихим девичьим волнением. Пространство наполнилось звуками фена, лёгкими всплесками смеха, тихим шелестом платьев и стуком каблуков по полу.
Семья Ха Рин всегда принимала её подруг как родных, поэтому присутствие девушек было не просто привычным, а по-настоящему тёплым. Госпожа Чже с неподдельной заботой возилась с причёсками, помогала ровно растушевывать тени, закалывала шпильки и подбирала оттенки помады.
— Остались последние штрихи — и ты будешь готова, Ха Ринка, — протянула Хи Вон, склонившись над подругой и ловко проводя кистью по уголку её глаза.
Когда всё было закончено, когда зеркало не отражало суетящихся девчонок, а лишь три безупречных образа — настало мгновение, когда дыхание перехватило у каждой из них. Перед зеркалом стояли не просто школьницы — стояли три силуэта, будто вырванные с обложки модного журнала. Ха Рин задержала взгляд на своих подругах — сердце защемило от восхищения.
— Девочки... вы будто сошли с глянцевых страниц... — прошептала она, любуясь каждой деталью: свет, падающий на ткани, линии макияжа, сияние глаз. Художница внутри неё уже рисовала десятки вариантов: акварель, пастель, уголь, даже цифровой стиль — всё казалось недостаточным, чтобы передать то, как прекрасно они выглядели сейчас.
Хи Вон сверкала. Пышное голубое платье средней длины будто было создано специально под неё. Оно подчеркивало осиную талию, а свет, играя на ткани, создавал переливы — от мягкого серебра до утреннего неба. Её глаза были украшены сияющими тенями, губы чуть трепетали от предвкушения, а бантик в волосах — её неизменная деталь — завершал этот сказочный образ. Она первой не выдержала, схватила Ха Рин за руки и, смеясь, закружила её в лёгком танце, втянув в вальс и Джи У.
Ха Рин послушно закружилась, её подол платья вспыхнул вокруг ног, и когда она остановилась, её взгляд невольно упал в зеркало. На миг ей показалось, что она видит не себя — а киногероиню. Красное, облегающее платье с идеальной посадкой, обнажённые плечи, утончённый силуэт. Каждая деталь подчеркивала её грацию: кольца на пальцах, аккуратная подвеска, которую надела ей мама с особой нежностью, и волосы — рыжие, будто пламя в золотом часе — были собраны в изящный пучок и закреплены большой шпилькой в форме кисточки. Это была она, но в новом свете — взрослая, прекрасная, будто заново рождённая.
И тут она заметила, как Джи У поёжилась рядом, переступая с ноги на ногу.
— Джи У, ну что ты так нервничаешь? — рассмеялась Ха Рин, всё ещё не веря, что видит собственное отражение.
— Ух... я до этого юбки не носила. Может, взять с собой штаны, чтоб надеть, если будет неудобно? — прошипела подруга, будто извиняясь за своё волнение.
Но на ней всё сидело безупречно. Белоснежная блузка с вырезом подчёркивала ключицы, лента на талии красиво обвивала фигуру, а длинная чёрная юбка с разрезом показывала тонкую ногу, украшенную следами — едва заметными синяками и ссадинами, оставшимися после тренировок, падений, жизни. Её каре, обычно строгим и прямым, теперь было мягко закручено на концах — благодарность госпоже Чже за тёплую заботу и внимание к каждой детали.
— Мама! Какие они красивые! — раздался звонкий голос Сон И, мелькнувшей в дверях. Она подбежала к девочкам, восхищённо разглядывая наряды, блёстки и улыбки.
И в это же время в комнате появился господин Вон. Он шагнул внутрь, окинул взглядом свою старшую дочь и её подруг, и его лицо озарилось гордостью. Он прошёл к Ха Рин, мягко обнял её, крепко прижал к себе и прошептал:
— Ты всегда у меня красивая.
И в этот момент всё стало на свои места. Волшебство вечера ещё не наступило, но искра внутри уже загорелась — от любви, тепла, ожидания и предчувствия чего-то важного.
***
Дом наполнился новым дыханием, когда дверь открылась и на пороге появились двое парней. В прихожей повеяло лёгким холодком с улицы, но в доме сразу стало теплее — не только от зимней жары батарей, а от самой атмосферы. Га Мин и Хён У — такие разные, но в чем-то одинаково волнительные — словно несли с собой предчувствие чего-то большего, что ещё даже не названо словами.
Госпожа Чже, как всегда, встретила их с материнской теплотой, улыбнувшись искренне и по-домашнему:
— Здравствуйте, молодые люди! Девушки сейчас подойдут.
Господин Вон пожал каждому руку — крепко, по-мужски, с уважением, в котором чувствовалась негласная поддержка. Парни прошли в гостиную, стараясь не показать, как в груди стучит волнение. Они делали вид, будто всё под контролем: Хён У с привычной уверенностью сел на край дивана, раскинув руки, а Га Мин — аккуратнее, чуть тише, сдержаннее — уселся рядом, напряжённо сжав колени и глядя в сторону окна. Но всё это длилось всего пару минут.
Дверь открылась — и в комнату вошли они. Джи У, Хи Вон и Ха Рин.
Мир, будто на секунду, потерял краски. Всё вокруг стало размытым, как будто фон померк, а перед глазами остались только они — сияющие, красивые, лёгкие, как сама зима, как сверкающий иней на ветках деревьев, как вдох перед волшебством. Внутри что-то защемило — слишком красиво, чтобы быть реальным.
— Афигеть, Джи У... Никогда не подумал бы, что ты умеешь выглядеть так красиво, — пробормотал Хён У, не справившись с собой и выпалив первое, что пришло в голову. И, конечно, тут же получил подзатыльник от сестры, которая, не скрывая ухмылки, качнула головой. — Вы все чудесно выглядите, — добавил он, потирая затылок, пытаясь вырулить из ситуации.
Га Мин сидел, будто прирос к дивану. Его глаза — сначала на лице Ха Рин, потом — медленно, почти болезненно осторожно — скользнули ниже, по тонкой шее, по изгибам её фигуры, по алому платью, которое, казалось, соткано не из ткани, а из самого заката. И всё это — его Ха Рин. Его, но такая новая. Прекрасная, неуловимая. Он не мог вымолвить ни слова, будто голос пропал, как в те сны, где всё чувствуешь, но не можешь закричать.
— Таким взглядом ты дыру в ней просверлишь, — ехидно заметила Хи Вон, подталкивая его плечом.
Га Мин словно проснулся. Вскочил, будто забыв, что секунду назад сидел. Почти прыжком оказался рядом с Ха Рин, поклонился, как в старых фильмах, а потом — с невероятной мягкостью, чуть склонившись, взял её ладонь. Поцеловал её тыльную сторону — медленно, трепетно, будто боялся, что всё это может быть иллюзией.
— Ты безумно красива... — прошептал он, не отводя взгляда и всё ещё сжимая её руку в своей.
Щёки Ха Рин вспыхнули нежным румянцем, словно подкрашенные самой природой. Она чуть хихикнула, опустив взгляд, а потом — тихо, но уверенно — произнесла:
— Спасибо... Ты тоже безупречен.
Га Мин и правда постарался. Он не хотел показаться простым — он хотел быть для неё кем-то особенным, достойным. Его мама помогла выбрать костюм — элегантный, строгий, чёрного цвета, как вечерняя тень. Он уложил волосы, выбрал контактные линзы, оставив привычные очки дома — впервые за долгое время.
— Га Мин, где твои очечи? — удивлённо спросила Джи У, прищурившись.
— Они дома. Я надел линзы, — коротко ответил он, словно оправдывался.
— Интересно, без очков тебе даже получше... Хахах, — добавила Хи Вон, прикрыв рот ладонью и подмигнув.
В этот момент Хён У взглянул на часы.
— Нам пора, — сдержанно сказал он, поднимаясь.
— Я вас всех отвезу. Машина крупная. Обувайтесь, — раздался голос господина Вона, уже направлявшегося к двери.
— Хорошего вечера, ребята! Будьте осторожны! — крикнула вслед заботливая Ён Чже, приподнимаясь на носочки у входа.
Все дружно кивнули, наперебой пообещав вести себя хорошо.
Га Мин уже наклонялся, чтобы надеть ботинки, когда услышал... её. Голос Ха Рин — тихий, бархатистый, и так близко, что он почувствовал лёгкое дыхание у самого уха.
— Тебе и с очками, и без них хорошо... Мне нравится любой твой образ.
Он резко поднял голову — но она уже стояла, будто ни в чём не бывало, поправляя кольца на пальцах, краем глаза поглядывая в зеркало. Она хмыкнула, слегка дернула уголком губ, и взгляд её, прежде чем отойти, мелькнул на нём — яркий, как вспышка. Отворачиваясь от него, она подмигнула, будто оставила за собой маленькую искру.
Га Мин опустил голову, улыбаясь, пряча щёки, которые раскраснелись от волнения. Это было больше, чем просто внимание. Это было признание. И впереди их ждала ночь, которую никто из них никогда не забудет.
***
Дорога к особняку заняла около получаса, но пролетела для всех в салоне как волшебное мгновение. Вечер был удивительно мягким для конца декабря — будто сама зима решила уступить одной ночи, чтобы она осталась в памяти у всех как нечто особенное.
Ветер затих, небо было чистым, и луна — яркая, серебристая — повисла над городом, словно охраняя путь. Снег лежал ровным ковром, а каждая снежинка, падая на дорогу или на стекло машины, блестела, как крошечный кусочек ледяной звезды.
Господин Вон вел машину аккуратно и сосредоточенно, но при этом то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, где весело перешептывались дети. В машине царила тёплая атмосфера: Джи У поправляла Хи Вон заколку, та в ответ делала ей лёгкий комплимент, а Ха Рин сидела тихо, улыбаясь и глядя в окно, где мимо проносились заснеженные улицы и гирлянды на домах. Рядом с ней — Га Мин. Он был немного напряжён, но старался не подавать виду. В его взгляде сквозило волнение, но в то же время — радость от того, что этот вечер он проведёт именно рядом с ней.
Они съехали с оживлённой дороги, свернули в более уединённый район, застроенный старыми, но благородными зданиями, и вскоре перед ними открылся пейзаж, от которого буквально перехватило дыхание.
Особняк возвышался на пригорке, словно из другого времени. Двухэтажный, с высокими окнами, украшенными резными наличниками, массивными колоннами и барочной лепниной на фасаде. Всё здание было подсвечено мягкими тёплыми лампами, благодаря которым оно казалось почти сказочным. Белые гирлянды, оплетавшие перила балконов и кованые ворота, переливались в такт лёгкому ветру, создавая иллюзию танцующих огоньков. У входа стояли две ледяные скульптуры — изящные фигуры в маскарадных костюмах, как будто встречали гостей на пороге.
Хён У непроизвольно выдохнул, открывая дверь машины:
— Ничего себе...
— Это не просто вечеринка. Это настоящая сказка, — прошептала Джи У, выходя вслед за братом.
Каменная лестница вела к тяжёлым двойным дверям из тёмного дерева с витражами. Сразу за входом, сквозь стекло, виднелся холл: высокие потолки, хрустальные люстры, мягкий золотистый свет, отражающийся от полированного мрамора. Изнутри доносилась музыка — не громкая, будто завораживающая, словно приглашала не просто войти, а стать частью чего-то волшебного.
Ха Рин остановилась на несколько секунд, вглядываясь в освещённые окна, и почувствовала, как Га Мин тихо дотронулся до её руки.
— Готова? — спросил он мягко.
Она кивнула, сдерживая взволнованную улыбку:
— А ты?
— Только если ты рядом, — ответил он чуть смущённо, и это прозвучало искреннее любого обещания.
Они поднялись по ступеням, и в этот момент лёгкий снежок начал падать с неба, будто специально для финального штриха. Словно сама зима решила благословить этот вечер: с её тихой красотой, прозрачным воздухом и предчувствием того, что что-то необычное — уже на пороге.
Как только массивные двери с тихим скрипом распахнулись, мир за пределами особняка остался где-то там — в заснеженной ночи. Внутри их окутала другая реальность, словно с первых шагов они переступили границу между привычным и волшебным. Было ощущение, что особняк живёт своей тайной, сверкающей жизнью, где каждый гость становится частью грандиозного спектакля.
Первое, что почувствовали ребята — это тёплый воздух, насыщенный тонкими нотами парфюма, цветущих зимних цветов и сладкого глинтвейна. Просторный холл сиял в мягком свете хрустальных люстр: огромные, многоярусные, они свисали с потолка, как волшебные капли света. Музыка уже играла — изысканная, будто джазовая интерпретация новогодних мелодий с плавными саксофонными переливами и приглушенными ударными, — создавая атмосферу праздника с лёгкой ноткой загадочности.
Гости заполнили пространство: парни в элегантных костюмах и девушки в сверкающих платьях разного фасона и цвета мелькали повсюду. Смех, разговоры, лёгкий звон бокалов — всё это сливалось в один живой, переливающийся шум, который будто вибрировал в воздухе. Где-то на дальнем конце холла, за широкой аркой, виднелся банкетный зал: длинные столы с угощениями, светящиеся композиции из зимних цветов и елочные инсталляции, над которыми кружились голографические снежинки.
Ха Рин невольно замедлила шаг, её глаза расширились от впечатления, и она машинально сжала пальцы Га Мина, будто ища в его прикосновении точку опоры.
— Здесь... невероятно, — прошептала она, стараясь не отвлекать его от размышлений, хотя он тоже, заворожённый, разглядывал архитектуру зала.
Га Мин повернулся к ней, взгляд его был чуть рассеянным — видно, он всё ещё приходил в себя от первого впечатления.
— Как будто во сне... — сказал он, и на лице его появилась редкая, по-настоящему тёплая улыбка. — Только этот сон... рядом с тобой.
Рядом Джи У и Хён У уже переговаривались, указывая на снежную фотозону у широкой лестницы. Хи Вон, сияя, крутилась, показывая свой образ в движении, и переговаривалась с какими-то знакомыми учениками. Все чувствовали себя частью чего-то большого — важного, почти волшебного.
И в этот момент Ха Рин вдруг поняла: вечер только начинается, а уже запал в сердце. Будто всё это — свет, смех, музыка и взгляд Га Мина — стало прологом к чему-то большему. К моменту, который изменит ход событий и оставит след глубже, чем кажется сейчас.