5. Интервью
Поле, как всегда, было полным жизни: яркие прожекторы, рёв толпы, вспышки камер. Но Айша в этот вечер была не просто зрителем — она снова работала. С микрофоном в руке и профессиональной улыбкой, она брала интервью у одного из тренеров команды после матча. Камеры крутились вокруг, звукорежиссёры махали руками, операторы ловили удачные ракурсы.
В какой-то момент кто-то из журналистов — из другого канала — подошёл прямо к Айше с неожиданным вопросом, когда она уже закончила свою часть съёмки.
— Айша, а можно теперь вам задать пару вопросов? Для прямого эфира, буквально на минуту?
Она не ожидала, но кивнула вежливо — не в первый раз же.
— Конечно, — улыбнулась она.
— Вы часто бываете на матчах, но сегодня вы пришли не одна. Где ваша дочь?
Айша оглянулась по сторонам и, не задумываясь, указала пальцем на трибуну, где сидели Лейла и Джуниор.
Камера тут же повернулась. Джуниор всё ещё сидел спокойно, расслабленно, с курткой на плечах Лейлы. Когда он заметил объектив, то не растерялся: широко улыбнулся и махнул рукой, как будто был частью съёмочной группы. Лейла же... замерла. Лицо её мгновенно покрылось румянцем, и она тут же спряталась глубже в его куртку, будто пыталась исчезнуть. Только кончики пальцев торчали из рукавов.
— Прелестно! А можно, чтобы они подошли? — обратились к Айше.
Айша повернулась и, чуть повысив голос, поманила их рукой:
— Лейла, Джуниор, идите сюда, на минутку!
Лейла вжалась в сиденье.
— Я не хочу, — прошептала она.
— Надо, — мягко сказал Джуниор. — Мы просто постоим. Это быстро.
Он встал первым, подал ей руку. Она колебалась, но всё же встала — всё ещё закутанная в его куртку.
Когда они подошли, камеры уже ждали. Оператор дал сигнал, и сразу посыпались вопросы.
— Лейла, каково это — быть дочерью известной журналистки?
— А вы тоже интересуетесь спортом, или это просто случайность, что вы на трибуне?
— Вы с Джуниором часто проводите время вместе?
Лейла молчала. Пыталась что-то ответить, но голос предательски дрожал. Она кивала, еле улыбалась, слова застревали в горле. Она чувствовала, как ладони стали влажными, как пальцы чуть трясутся.
И вдруг — его рука.
Он взял её за руку. Аккуратно. Почти незаметно. Не с силой, не демонстративно — наоборот, тонко, тактично. Его пальцы скользнули между её, обволакивая. Тепло сразу разлилось по коже. Он даже слегка сжал, но очень бережно. Не отпуская.
Камеры это, конечно, заметили. Мельком, но достаточно, чтобы кадр стал живым.
Лейла почувствовала, как дрожь в пальцах уходит. Как дыхание становится ровнее. Он не смотрел на неё — делал вид, что просто слушает вопрос. Но для неё этот жест значил куда больше, чем любые слова.
Джуниор скользнул взглядом по её лицу — быстро, исподтишка. Он удивился. Её рука была ледяной. Почти как снег. И она... не убрала её.
Он не мог понять, что сильнее — удивление или удовлетворение.
Журналистка задала новый вопрос:
— А как вы познакомились?
Лейла открыла рот, чтобы что-то сказать... и замолчала. Она посмотрела на Джуниора, и впервые — не отвела взгляда. В её глазах была лёгкая растерянность, почти немой вопрос.
Он усмехнулся и спокойно ответил за неё:
— Наши мамы — подруги. Всё началось с того, что Ева просто заговорила с Лейлой первой. И... с тех пор мы как-то часто оказываемся рядом.
— И похоже, вам хорошо рядом, — с лёгкой ноткой флирта заметил журналист.
Джуниор снова посмотрел на Лейлу. На этот раз он не ответил. Просто пожал плечами — и сжал её руку чуть крепче.
Она не отпрянула. Не убрала.
Только в уголках её губ затаилась едва заметная улыбка.
Когда интервью закончилось, Лейла быстро отвернулась от камер. Щёки пылали. Она тихо прошептала:
— Спасибо...
Он ничего не сказал. Просто продолжал держать её руку — теперь уже совсем открыто, будто так и должно было быть.