Незнакомец

прошу прощения, что так долго не было новой главы. но вот, появилось свободное время и, я тут же решила вас порадовать. приятного прочтения❤

Алеся

Я провела вечер с папой, но на самом деле была далеко-далеко. Все мысли были о... О Никите. Как же странно было знать его имя теперь. Я с трудом сдерживала эмоции, стараясь слушать отца, даже порадовалась люстре. Но сама балансировала на краю пропасти, вспоминая нюансы, обзывая себя тупицей.

Как я могла быть такой слепой? Так легко было сопоставить факты, догадаться. Папин приятель Никита – мой таинственный незнакомец.

Я нашла его на полу в тот день, когда папа был на кладбище. Никита подвез его до дома, а потом вернулся к себе и расклеился. Я часто улавливала у отца дома знакомый запах парфюма. Точно не папин. Игнорировала это. Думала, что кажется. У Никиты я пару раз пила чай с медом, который он брал у приятеля отца. И эти совпадения я игнорировала, хотя вкус этого меда ни с чем не спутать.

В тот вечер, когда я приехала из бутика, от Никиты пахло алкоголем. Папино домашнее вино. Но я от всего отмахивалась. Я хотела трахаться и не думать. Утопая в жалости к самой себе, я не пыталась догадаться, не соображала. Мне все было не важно. Только он. С ним.

Как жадная шлюха, я приходила и брала то, что мне было нужно, не оглядываясь, не отвлекаясь на всякие глупости.

Шок не отпускал меня. Я вроде бы отвечала папе впопад, но он все равно подозрительно на меня посматривал время от времени.

- Как тебе Никита? – спросил наконец отец.

Я постаралась не бледнеть, пожала плечами.

- Нормально. Обычный. – Не сдержавшись, я спросила: – А как его фамилия?

Отец задумался на несколько секунд и рассмеялся, пожимая плечами.

- Хрен его знает. Никита и Никита.

Я усмехнулась, узнавая своего папочку. Рубаха-парень.

- Твою он знает, уверена.

- А кто меня не знает? - продолжал веселиться отец.

Даже в таком ужасном состоянии я смогла ощутить тепло, которое всегда грело меня рядом с моим незнакомцем. Просто разговор о нем доставлял мне удовольствие. Он нравился папе. Это было приятно, хоть и абсолютно бесполезно. Я крутнула кольцо на пальце, которое сегодня казалось особенно большим и тяжелым.

Как он посмотрел на меня, прощаясь. Словно все понял, сделал выводы, решил, что я продажная девка. Он был недалек от истины. Я могла все рассказать отцу, могла попытаться уговорить его уехать куда-нибудь, начать новую жизнь подальше от Беляевых. Но, оглядываясь в родном доме, я знала, папа не сдвинется с места. Здесь его родная земля, дом, который он сам построил. Здесь мама похоронена.

Я ворочалась половину ночи в своей постели. Решив расстаться с незнакомцем, я только о нем и думала. Хотелось выплакаться, но глаза оставались сухими. Я истерзала себя фантазиями, в которых не было Марка и его проклятого кольца, не было угроз и обязанностей. Я видела себя в простом белом платье, рядом с Никитой, видела нашу жизнь, наших детей, наше счастье. Это было своеобразное прощание с моей свободой. Утром я проснулась на удивление бодрая, почти веселая.

Отец пожелал удачи и попросил прислать фото в платье. Конечно, я не отказала. У меня даже получилось перекусить утром папиными оладьями с медом. Я запретила себе умирать от тоски по несбыточным мечтам. То, что у меня был Никита, – уже здорово. Я не имела права даже на эти счастливые ночи.

Он все равно собирался уезжать куда-то. Не стоит держать ни его, ни себя. Я до сих пор ничего не знала о нем толком. Только имя, и что он хороший парень по версии моего отца. Пусть все так и остается.

Я заехала домой за платьем, а потом сразу отправилась в салон, где меня ждал полный цикл услуг. Лицемерие и зависть – бесплатно. Я старалась не замечать, как на меня все смотрят. Я старалась не думать, что завтра они будут смотреть фото в интернете и перемывать мне кости.

Правда, когда я нарядилась в платье, а визажист нанес последние штрихи в макияже, охнул хором весь персонал салона. Сегодня я была их личной Золушкой. Они все восхищались мной от души. Я и сама видела в зеркале, что образ сложился идеально. Жаль, Никита не увидит.

Мысли о нем я гнала от себя сегодня, но было сложно не думать совсем. Правда, мне помог Марк. Он не просто прислал машину, а сам приехал с водителем, чтобы забрать меня из салона.

- Ты моя красавица, - выдохнул он, кажется, тоже потрясённый и искренний.

Его сухие губы коснулись моей щеки, а я по привычке чмокнула в воздух.

- Постарайтесь ее не помять в машине, - пошутил мой визажист.

Все захохотали. Марк клятвенно обещал сдерживаться, применив все свое терпение. Чертов лицемер. Он едва взглянул на меня по дороге. Разумеется, я не расстроилась из-за этого.

- Как у тебя дела? – спросил жених, выбивая пальцами буквы на телефоне в переписке.

- Нормально, - отвечала я спокойно.

- Вчера была у отца?

- Да.

- Как он?

- Хорошо. Передавал тебе привет.

- Ага, ему тоже.

- Передам.

Исполнив долг вежливой болтовни, Марк окончательно погрузился в телефон. И меня снова это не волновало. Наверно, вся наша жизнь пройдет в таком вежливом лицемерии, если я не буду выступать. Возможно, меня бы это устроило. Человек – то еще животное, ко всему привыкает. После свадьбы я, наверно, уйду с работы, смогу больше рисовать, чаще буду навещать папу, рожу Марку наследника и постараюсь вырастить из него человека.

Но теперь мое смирение висело на волоске. Из-за Никиты. Я ужасно боялась за папу, больше, чем за себя. Но даже этот страх не заглушал отчаяние и боль от понимания, что я никогда не увижу больше моего горячего незнакомца. А если увижу, то точно не посмею быть с ним собой.

Я влюбилась в него, и это убивало. Убивало нас всех в прямом смысле.

Нужно забыть, выбросить его из головы, вычеркнуть из жизни.

Господи, пусть он уедет скорее далеко и насовсем, чтобы не было соблазна, за который мне придется дорого платить.

Эти мысли не отпускали меня всю дорогу до загородного клуба, где мэр устроил благотворительный бал. Нашу машину отогнал водитель, мне подал руку швейцар. Холод осеннего вечера заставил поежиться, но я бодро расправила плечи и приняла локоть Марка. Наверно, со стороны мы выглядели идеальной парой. Он атлетичный и мужественный в шикарном костюме и галстуке-бабочке. Я в своем бесподобном платье. Нескромно, но в нем и невозможно быть скромной.

Мы прошли в зал, здороваясь и останавливаясь поболтать с приятелями Марка и важными знакомыми. Мужчины почти ощупывали меня восхищенными взглядами. Дамы почти убивали завистливыми. Возможно, тщеславная личность нашла бы в этом удовлетворение, но я такой не являлась. Мне было банально скучно замечать реакции и улыбаться в ответ комплиментам. Не в первый раз. И не в последний.

Все замечали кольцо. Его, наверно, было видно из космоса. Нас поздравляли наперебой, и это тоже причиняло боль.

Встретили и Валерия Эдуардовича, он как раз общался с мэром и губернатором. После поздравлений с помолвкой меня отвела в сторону Марина. Я была ей за это благодарна.

- Мужчины на празднике обсуждают дела. Невозможно даже рядом стоять, - посетовала она, снимая с подноса два бокала шампанского. – Ты невероятно выглядишь, Алеся. Это Сааб?

- Он самый.

- Ох, Марк тебя балует, но ты того стоишь. Как вы смотритесь, дорогая. Король и королева вечера. Только не говори Фролову.

Она рассмеялась чуть громче обычного, и я поняла, что моя будущая свекровь начала пить еще до приема. Я пообещала не открывать тайну губернатору, тоже улыбаясь ей.

Болтовня Марины немного меня утешила. Она тоже не была счастлива в золотой клетке, но научилась жить в ней и позволяла себя маленькие радости. Может, и я научусь?

В сотый раз пыталась себя убедить, но сердце упрямо твердило: нет-нет-нет.

Я велела ему заткнуться.

Всю семью Беляевых усадили за стол вместе. Меня, разумеется, с ними. Начался аукцион. Старая традиция. Нужно купить что-то абсолютно бестолковое за большие деньги, которые распределят в детские дома, хосписы и фонды поддержки исследований. Я называла это отпущением грехов.

Все эти приемы, в принципе, затевались всегда, только чтобы в неформальной обстановке обсудить очередные аферы. Слава богу, мое присутствие требовалось только на официальной части. Я могла вполне спокойно наблюдать, как губернатор покупает точилку для карандашей за сто тысяч рублей, а мэр отчаянно торгуется с Беляевым за путевку в местный санаторий на уик-энд. Марк ввязался в аукцион за детские ползунки, не стесняясь выкрикивать, что они ему скоро понадобятся больше всех. Я бледнела и краснела, чувствуя себя одновременно посмешищем и инкубатором.

Ставку Марка быстро перебили, и ведущий обратился к новому участнику:

- Новый участник аукциона за голубые ползунки – шикарный мужчина, пятый столик.

Видимо, ему было нужнее, потому то он не уступил Марку. Беляев раз сто увеличивал шаг и дошёл до неприличной цифры, а соперник просто удвоил сумму.

- Уймись, - бросил ему отец. – Нужно вовремя остановиться.

Марк прищурился, но почти сразу выдохнул. Он поднял руки, давая понять, что выходит из игры. Ведущий драматично досчитал до трех и звонко стукнул молотком. Он сверился с листком и уточнил.

- Ползунки за три миллиона рублей уходят Никите Соболеву.

Я вздрогнула. У меня была хорошая память. Именно это имя значилась на новых кадастровых документах по злополучному участку. Обернувшись, я стала искать глазами пятый столик. Это было несложно, его как раз осветили прожектором. Я замерла. Второй раз за сутки у меня окаменело все.

Это был Никита. Мой горячий незнакомец и папин приятель. Это был Никита Соболев – кость в горле моего босса. Это был человек, который заплатил за дурацкие ползунки три миллиона. Все эти личности никак не укладывались у меня в одного человека. Я вцепилась в него взглядом и жадно рассматривала рубашку, бабочку, темный пиджак и... спутницу, которая что-то говорила ему на ухо, пока он довольно улыбался.

Наши глаза встретились. Кажется, я умерла.

Не знаю, как я досидела до конца официальной части. Похоже, мне помогло шампанское, которое дважды просила обновить Марина.

- Полегче, - шепнул мне на ухо Марк, когда я прикончила второй бокал. – Мне не нужна пьяная невеста. На маму не смотри. У нее черный пояс по пьянке в обществе.

- Хорошо, - в очередной раз согласилась я.

Спорить с Марком мне не хотелось. Я прекрасно помнила, как впивались в шею его пальцы, когда смела перечить. К шампанскому я больше не прикасалась. Марк и Валерий негромко переговаривались время от времени, и я точно пару раз различила фамилию Соболев. Тревога сжала сердце. Если у меня хватило ума смириться, то Никита вряд ли отличается такой гибкостью. Я не знала его, но чувствовала в этом мужчине силу и стержень. Он пойдет до конца, не думая о последствиях. Какие бы резоны у него ни были.

Я хмыкнула себе под нос, снова мельком повернув голову в его сторону. Чего только переживаю? Пусть его жена волнуется. Какое мне дело? Это ее муж встал на пути городских властей. Вряд ли это простое совпадение, что мы все сегодня оказались здесь.

Едва торги окончились, мэр и губернатор лично стали благодарить тех, кто внес вклад.

- Пошли, - рявкнул Марк и потащил меня напрямую к Соболеву.

Я попыталась промямлить что-то, но он и слушать не стал. Через мгновение я уже стояла перед моим незнакомцем. На его руке висела эффектная шатенка. Красивая, но похоже старше его. Даже это замечание не потушило жгучую ревность, которая мучала меня.

- Как же так, вы лишили меня ползунков, господин Соболев? – без приветствий и лишних преамбул заявил шуточную претензию Марк.

- Что поделать. Они мне очень понравились, - отвечал Никита с улыбкой, не глядя на меня.

Я тоже отвела глаза, стараясь не рассматривать его самого и его жену слишком пристально.

- Марк Беляев, - представился Марк, подавая руку. Никита, кажется, замешкался на миг, но все же ответил на рукопожатие.

- Мое имя вам известно, как я понял, - отвечал он.

- Я тебя запомнил.

Марк расхохотался, но Никита едва позволил себе улыбку.

- Помнить – это полезно, - согласился он весьма двусмысленно.

- А твоя спутница?

- Дарья Соболев, - сама представилась дама, наконец отлипая от Никиты.

Соболева... Она тоже Соболева. Точно не сестра. Они совсем не похожи. Значит, действительно жена.

- Алеся, - толкнул меня локтем Марка.

Кажется, я зазевалась и не заметила, что мое имя тоже прозвучало.

- Да, извините. Очень приятно, - промямлила я, стараясь не смотреть в глаза Даши, легонько касаясь ее руки.

А потом моя ладонь оказалась в плену пальцев Никиты. Я едва сдержала стон от счастья снова ощущать его прикосновение, но тут же пришлось подавила крик боли. Потому что он слишком тесно сдавил мои пальцы. Кольцо царапнуло кожу. Он знал, что мне больно, и не отпускал долго. Почти неприлично долго. А потом перехватил мою руку, как вчера, и приподнял, делая вид, что впервые видит кольцо. Он продемонстрировал его, как клад.

- Помолвка? Вас можно поздравить? – поинтересовался он.

- Да, спасибо, - пискнула я, скорее забирая руку.

- Поздравляю, - присоединилась к мужу Даша.

Я хотела убежать, провалиться сквозь землю или хотя бы спрятаться на пару минут в туалете, но пришлось стоять и слушать, как Марк хвалится:

- Да, мы собирались пожениться в мае на Кипре. Алеся любит море и солнце. Это будет грандиозное событие. Мы ведь со школы вместе. Первая любовь превратится в крепкий союз. Я не собираюсь скромничать – ждал так долго, чтобы сделать эту красавицу своей по всем правилам навсегда.

Марк теснее обнял меня за талию, прижимая к себе. Он даже поцеловал меня куда-то в ухо. Кажется, я услышала, как скрипнули зубы. Судя по тому, что Соболев стоял, стиснув челюсти, это был именно он. Его глаза полыхали. Марк продолжал нести ванильный бред, пока Никита буквально испепелял его взглядом.

Он ревновал. Ему тоже было больно. На минуту мне стало чуть легче, но потом я все равно постоянно смотрела на Дашу, завидовала ей и злилась на Никиту.

Не только у меня была тайна. Он сам погряз во лжи.

- Марк, я отойду на минутку. Простите, - проговорила я, отодвигаясь от жениха.

Слава богу, он не велел мне остаться. На таких приемах у меня было чуть больше свободы. Это в доме его родителей я была всем обязана. Гостьей быть чуть проще. Марк никогда не рискнет на людях омрачить светлый образ нашего святого союза.

В общем, в туалет я вырвалась. Встав у зеркала, поправила макияж, чтобы отвлечься. Подышала с задержкой, чтобы успокоиться. Не очень получилось. Помыть руки прохладной водой – тоже не помогло.

Понимая, что нельзя провести в уборной весь вечер, даже больше пяти минут вызовет подозрения и недовольство, я вышла в зал. Слава богу, Марка и Соболева уже не было там, где я их оставила. Еще немного передышки. Я подошла к столу с закусками. Кусок в горло не лез, но я заставила себя проглотить фруктовое канапе.

- Шампанское? – предложил официант.

Я не отказалась, взяла бокал, но лишь смочила губы. Приказ Марка действовал на меня очень эффективно.

Кто-то встал позади меня. Я почувствовала запах мужского парфюма, сразу угадывая. Это мой незнакомец, невозможно было ошибиться. Я качнулась назад, желая прижаться к нему спиной, запрокинуть голову и ощутить его руки на моем теле. Вовремя себя одернула, замерла, сделала большой глоток из бокала, стараясь спрятать панику.

- Ты право, пьяное чудовище. Я знаю, истина в вине, - прочитал Никита последние строки «Незнакомки».

Его дыхание опалило мне ухо, отправив по коже миллионы мурашек.

Я все еще молчала, боясь отрыть рот. Вполне возможно, что из него вылетели бы одни стоны и мольбы.

А вот Никита был не против поболтать.

- Значит, ты невеста младшего Беляева. Очень мило.

Он говорил так, словно я была невестой Пиночета или самого дьявола. Как бы то ни было, он не имел права меня упрекать.

- А ты женат. Что тоже очень мило, - вернула я ему любезность.

Он усмехнулся, ничего не ответил, но я почувствовала его руку на моем бедре.

- Сдурел? – шепотом рыкнула я. – Прекрати.

Я огляделась, понимая, что вряд ли нас могли застукать. Никита закрывал меня своим телом. Со стороны, наверно, выглядело, что я помогала ему выбрать закуски. Кто бы знал, что он тут меня убивает, режет без ножа. Его ладонь продолжала ласкать внутреннюю сторону бедра. Он задел резинку чулок и больно щелкнул ею о кожу.

Я тихонько охнула.

- Ко мне ты приходила без чулок. Не могу понять, как мне нравится больше. Наверно, для этого нужно снять платье.

Я попыталась огрызнуться, но изо рта вырывался мышиный писк:

- Пошел к черту.

- Я давно там, сладкая девочка. Удивительно узнать, что ты тоже.

Я неимоверными усилиям воли смогла найти силы, чтобы отбросить его руку, повернулась и потребовала:

- Хватит. Забудь то, что было между нами. Оставь меня в покое. Иди к своей жене. Я же сказала, все кончено.

Он не спорил, просто смотрел на меня, а потом выдал со своей невероятной наглой ухмылкой:

- Боюсь, детка, все только начинается.

Я ничего не ответила, просто ушла, сбежала. Даже Марк теперь казался мне не таким ужасным. Он хотя бы не лез мне под платье и не делал мои трусики мокрыми, читая гребаные стихи.

Что я наделала?

Только сейчас поняла, что обрекла себя на постоянные опасения. Никита мог рассказать Марку о нашей связи. Конечно, ему вроде бы незачем было это делать, учитывая его жену особенно. Но мало ли... Между ними явно назревал конфликт из-за участка. Соболев мог использовать меня в грязных играх.

Я поморщилась, не представляя его в интригах. Мне казалось, он такой прямой, честный.

Казалось...

У прямого и честного не было бы любовницы при живой жене.

Вернувшись к Марку, я старалась отключиться и не думать больше о Никите. Сначала даже получалось, но потом каким-то чертовым образом мы все равно оказались втянуты в беседу компании, куда взяли и Соболева. Странно, что я не видела больше Дашу. А вот Никита охотно общался с мэром и губернатором. Разумеется, мужчины опять говорили о делах.

Отец Марка упомянул застройку в центре. Мэр его поддержал.

- Да, Валерий Эдуардович, мне понравился проект. Идеально вписывается в архитектуру города. Почему же до сих пор не начали строительство?

- Это тот объект на зеленой? – уточнил губернатор.

- Именно, – подтвердил старший Беляев. У застройщика возникли трудности из-за земли. Они хотели выкупить участок.

- А он внезапно принадлежит мне, а не городу, - вклинился Никита.

Я вздрогнула. Что он делает? Такие вещи нельзя заявлять на банкете. Это же делается за закрытыми дверями в присутствии надёжных людей.

Губернатор удивленно приподнял брови, обращая все внимание на Соболева.

- Как же так вышло?

- Не знаю. Очевидно, ошибка кадастра.

- Мы отправляли запрос. Земля государственная, - пояснил за Никиту Валерий Эдуардович.

Я не первый день его знала и сейчас легко читала по глазам шефа тревогу и даже страх. Что-то точно было не в порядке с этим участком. Я знала об этом и раньше, но реакция Беляева давала понять, что там не в порядке как минимум все.

Марк сжал мою руку слишком сильно. Я вздохнула, и он пробормотал, отпуская меня:

- Извини.

- Похоже, вы запрашивали информацию, когда я еще не вступил в наследство. Участок принадлежал моему покойному брату, - парировал Никита.

- Соболев точно так же не владел этой землей. У него были большие проблемы, - неожиданно вступил Марк.

- Об этом я тоже знаю, Марк. Очевидно, что теперь проблемы у меня. И у вас.

Напряженная тишина окутала нас, как коконом. Вокруг гремели разговоры, играла легкая музыка, но в нашем тесном кругу стало слишком тихо и душно. Мэр и старший Беляев прятали глаза. Губернатор Фролов, наоборот, всех ощупывал взглядом. А Соболев и Марк замерли друг напротив друга, как будто собрались сцепиться. Не образно, а на самом деле.

Первым разрядил ситуацию мэр. Он деланно рассмеялся и хлопнул в ладоши.

- Уверен, любое недоразумение можно решить.

- Да, - поддержал его старший Беляев, хлопая сына по плечу, как бы убеждая Марка остыть. – Думаю, нам всем стоит собраться и спокойно поговорить. Как насчет прокатиться ко мне после приема? Обсудим за бокалом бренди.

- А если не договоримся о цене, то вы пристрелите меня, как и брата? - убийственно спокойно поинтересовался Никита.

Я охнула и уронила бокал. Осколки брызнули в разный стороны, заставляя всех сделать шаг назад.

- Не хотел пугать вашу очаровательную невесту, - сладко извинился Соболев. – Пожалуй, мне пора. Было приятно познакомиться.

Он потянул и пожал руку только губернатору. Остальных проигнорировал и ушел. Мужчины проводили его взглядом.

- Что это значит? – первым среагировал Фролов, обращаясь к мэру и старшему Беляеву.

Те стали что-то рассказывать о пьянстве и странных гостях, которым нет места на таких приемах. Потом я узнала от них же, что Соболев вообще давно живёт за границей, кажется, лишен российского гражданства за махинации с налогами.

- Ему не может принадлежать этот участок. Брат незаконно завладел этим, - плевался Валерий Эдуардович обвинениями и слюнями.

- Решите этот вопрос через суд, Беляев. Почему до сих пор не дали ход делу? – злился в ответ губернатор.

- Мы почти договорились о продаже с застройщиком. Соболев выпрыгнул как черт из табакерки, - оправдывался отец Марка.

Они еще долго перетирали этот вопрос. Я была вынуждена стоять и слушать. Чем больше они говорили, тем хуже я себя чувствовала.

Все прогнило.

Я видела ложь Беляева насквозь.

У меня не было больше сил вариться в их адском котле.

- Алеся, вы в порядке? – неожиданно поинтересовался мэр у меня лично.

Обычно они все обращались к Марку, а сегодня даже заметили, что я человек, а не собачка на поводке.

- Мне что-то нехорошо, - честно ответила я, хватаясь за вопрос как за спасательный круг.

- Марк, думаю, нужно отправить Алесю домой, - вступился старший Беляев, поддакивая мэру. Традиционно именно у сына интересовался, что со мной делать. Но сейчас мне было плевать на это. Лишь бы убраться отсюда скорее.

Жених посмотрел на меня и кивнул хозяину дома, отцу, губернатору.

- Прошу извинить нас. Пожалуй, я и правда провожу Алесю.

Губернатор кивнул, а мэр пошёл распорядиться, чтобы мне подали машину.

Через две минуты я уже стояла на крыльце, ждала водителя. Марк был рядом, провожал меня. Машина подъехала к воротам.

- Алеся, забудь все, что слышала, ясно? – приказал он.

- Про что? – я прикинулась дурочкой.

Марк довольно улыбнулся, взял меня за подбородок.

- Хорошая девочка, - похвалил он, целуя меня в щеку. – Иди в машину.

Кутаясь в жакет, я поспешила удрать.

Машина была еще прохладной, не успела прогреться. Я поёжилась, устраиваясь на заднем сидении.

Водитель дал газу, ворота открылись, и мы выехали на дорогу.

- Куда едем? – поинтересовался он.

Я не поверила ушам. Через зеркало на меня смотрели глаза с искорками. Это был Соболев.

Он украл меня. Дерзко. Нагло. Весело.

Забрал себе на глазах у Марка. У всех на глазах.

Сотворить такое умел только мой незнакомец.

Никита

У меня не было выбора. Я все сказал и сделал. Теперь осталось только предъявить документы в прокуратуру. Лучше не в местную. И молиться, что меня не пристрелят, как Тёму. Сразу. Потом обязательно попытаются, но точно не в день разговора при губернаторе. Даша и Казарин не ошиблись. Фролов не знал о махинациях, которые крутили мэр и Беляев. Я это поправил.

Мне бы смотаться по-быстрому из города, затаиться в Москве и ждать огласки дела. Казарин подключит СМИ, и, может быть, я даже успею дать показания.

Это был отличный план, пока я не увидел Алису.

Как только думаешь, что судьба завязала тебя узлом и хуже быть не может, она глумится, вставляя тебе шишку в зад. Ну чтобы уж совсем было не смешно, по полной программе мне отвесили узлов и шишек. Алеся, моя прекрасная «незнакомка», не просто дочь Димы Вознесенского, не просто чужая невеста. Она невеста моего врага. Невеста младшего Беляева. Я не сомневался, что именно по его приказу был убит Артём. А теперь эти руки в крови моего брата обнимали мою «незнакомку». У нее на пальце его кольцо. А на шее, наверно, регулярно появляются синяки. Я больше не думал о всяких играх с согласия партнерши. Словно солнце взошло. Алеся – не такая. Он прижал ее, запугал. Она старалась, но всем было понятно, что любви в этой помолвке нет ни капли.

Поэтому, вместо того чтобы драпать со всех ног в столицу, я дождался Алесю. Она слишком радостно и облегченно выдохнула, едва села в машину. Еще раз подтвердила все мои догадки.

Я никуда ее не отпущу. Она моя. Беляеву не достанется эта чистая душа. Хватит с него Тёмы. Брата я спасти не смог. Любимую – обязан.

Правда, сама Алеся не очень хотела спастись. Или пока не признавалась себе в этом.

- Останови машину, - потребовала она.

- Пешком пойдешь? – Приподнял я бровь, поглядывая на нее через зеркало. – Тут далековато до города. И прохладно. Дальнобойщики могут принять за ночную бабочку.

- Да пошел ты, - рыкнула она, как дикая кошка. - Останови, или я позвоню Марку.

Алеся достала из сумочки телефон, угрожая мне им как пистолетом. Я рассмеялся.

- Давай, звони. Ты слишком шустро и радостно убегала от жениха, чтобы вернуться к нему так скоро.

Алеся всхлипнула и бросила мобильный обратно. Она пихнула кулаком сидение водителя.

- Ненавижу тебя, слышишь? – закричала она от беспомощности. – Останови! Я не поеду с тобой!

- Поедешь.

- Куда?

Она начала задавать правильные вопросы.

- В Москву, детка.

- Нет! - выкрикнула она. – Ты не имеешь права. Останавливай, или я выпрыгну. Клянусь.

Я не успел сообразить, где блокировка дверей, а она уже сама дернула ручку. Воздух вломился в салон леденящим вихрем. Я сразу дал по тормозам. Алеся выпрыгнула еще на ходу. Она чудом удержалась на ногах и бросилась к обочине. Разумеется, я моментально нагнал ее, схватил за запястье и потащил обратно к машине. Она вывернула руку, пытаясь снова удрать. Я подхватил беглянку за талию, усадил на багажник.

- Куда ты, господи? На каблуках, в таком платье. Хватит сопротивляться, Алеся.

Она всхлипнула. Ветер поднял ее юбку, закрутил шелковым туманом. Я больше не мог сдерживаться.

- Хватит, - повторил в дрожащие губы. – Хватит, малышка.

Она стукнула меня кулаками в грудь, судорожно выдохнула, но приняла мой поцелуй с жадной радостью. У меня в очередной раз поехала крыша. Ее поцелуи всегда сводили с ума, и этот раз не был исключением. Еще сильнее пьянил ветер, дорога и предвкушение опасности.

- Никита, - прошептала она, едва я оторвался от ее губ.

Я замычал, окончательно теряя разум. Слышать свое имя из ее уст – запретное удовольствие, невероятное счастье.

Мои руки проникли под платье. Я уже знал дорогу к трусикам. Блять, они снова были мокрые.

- Никита, пожалуйста, - просила она.

Я кайфовал, возбуждаясь все сильнее, когда она повторяла мое имя.

Алеся за секунду нашла пуговицу на моих брюках и дернула молнию. Я сделал шаг вперед, а она заерзала, чтобы оказаться ближе. Целуя ее шею и за ушком, я не мог не предупредить:

- Не отдам тебя ему, слышишь? Ты моя.

- Твоя, - выдохнула она, соглашаясь и сильнее потягивая меня за волосы.

- Если еще раз увижу его лапы на тебе – убью. Его. Или Себя. Это невыносимо.

- Спасибо, что не меня, - усмехнулась она.

- Тебе в любом случае не будет пощады.

Я раздвинул ее ноги шире и вошел. Сразу стал толкаться в нее членом быстро и глубоко. Алеся прогнулась, и я мог водить губами по ее шее, пока трахал мою сладкую девочку на капоте машины. Дорога была непопулярная, время позднее. Хотя, кажется, ее не волновало, если бы все происходило на МКАДе. Сейчас были только мы. Безумный ритм, невероятные ощущения и ветер, который больше не был жестоким, скорее, желанным. Он приятно холодил, ведь мы горели в объятиях друг друга.

- Я люблю тебя, - прокричала Алеся в темное небо, сжимая меня внутри так сильно.

Ее признание настолько огорошило, что я даже не прочувствовал ее оргазм, просто кончил. Моментально. Она не оставила мне выбора. Это было настолько сильно и мощно, что я даже двинуться не мог какое-то время. Просто стоял и смотрел на нее сквозь тьму.

Пришел в себя, только когда Алеся передёрнула плечами. Я стащил ее с капота, засунул в машину на переднее сидение, включил подогрев, порылся в бардачке, нашел салфетки. Сам быстро забрался на водительское и даже помог ей убрать сперму с бедер.

- Ты джентльмен, - хохотнула она, но ту же поежилась и застучала зубами от холода.

Я вывернул обогрев посильнее и снова направил машину к городу. Мы не разговаривали. Я остановил на заправке, сходил за горячим кофе. Боялся, что Алеся снова сбежит, но в этот раз она не пыталась.

Невероятно, сколько проблем решает секс. Отличный аргумент в любом споре.

Она пила кофе, снова ни о чем не спрашивая. Я ощутил странную потребность быть откровенным в этот важный для нас момент. Однажды она уже так влияла на меня. В этот раз я тоже решил не сопротивляться чарам моей «незнакомки». Мы оба оказались по уши в дерьме. Я был обязан доверить ей все.

- Мы с братом несколько лет назад разработали игровую сеть. Сняли сливки в самом начале игрового бума, так скажем. На подъеме ориентировались на Америку и Европу преимущественно. Потом появились соцсети, и стало выгодно продвигать наш продукт через них даже в России. Так мы сделали первый миллион.

- Игровая сеть? – не поняла Алеся.

- Ферма, - объявил я наш первый громкий проект.

Девчонка уставилась на меня огромными глазами.

- Ты шутишь?

- Нет. Это наша разработка. Тёма в этот год закончил универ. А я даже не стал доучиваться, сразу уехал в Лондон, оттуда – в Дублин. Никогда особенно не любил Россию.

- Дублин? – снова удивилась она.

- Один из самых комфортных городов для жизни и бизнеса, - пояснил я. - Только вот Артём отчаянно цеплялся за родину. Он открыл офис в Москве, но у него была навязчивая идея, что даже в нашей заднице могут жить и работать отличные дизайнеры и программисты. И они могут, но...

- Но... - Алеся повернулась ко мне, развернула плечи.

Кажется, она дышала через раз.

- Но мой брат не учел, что в провинции его не очень ждут. Или не ждут без вливаний. Он купил участок и собирался построить здание под офис. Очень скоро выяснилось, что каким-то чудесным образом наша земля принадлежит не только нам, но и администрации.

- О боже... Участок на Зеленой, да?

- Именно. Полгода они прессовали. Даже ОБЭП подключили – страшный сон любого предпринимателя. Артём отказался покупать землю еще раз по задранной цене. Его нашли за городом с пистолетом руке и дырой в виске.

Алеся шумно сглотнула. Наверно, я должен был пощадить ее, но правда не будет правдой, если замолчать самую важную часть.

- Знакомые говорили, что накануне мой брат куда-то поехал с Беляевым.

- С каким? – хрипло спросила Алеся.

- С младшим.

- Ты думаешь..?

- Я уверен, детка. Артём купил землю у наследника. Угадай, как погиб владелец?

Она закрыла лицо руками.

- Доказательств у меня нет, но ты сама видела, как они реагируют. Детектор лжи не нужен.

Алеся кивала, не открывая лица, а потом провела по своим щекам пальцами, погрузила их в волосы, ломая красивую причёску. Но так стало даже лучше.

Мне было легко говорить следующие слова. Они вылетали как песня.

- Завтра будут готовы документы. Я хочу, чтобы ты улетела в Лондон ближайшим рейсом. Там тебя не достанут. Можешь остаться в Англии или поезжай ко мне в Дублин.

- В качестве кого? – выпалила она, сверкая глазами. – Любовницы? Ты женат, Никита. А я точно не готова быть...

Я закрыл ей рот рукой.

- Я не женат.

В глазах Алеси я увидел надежду.

- А Даша? - спросила она, отодвигая мою руку. – Даша Соболев.

- Она жена Тёмы. Вдова, вернее, - объяснил я.

- Правда?

Моя прекрасная «незнакомка» заморгала, улыбаясь светло и радостно.

- Конечно, правда.

Она протянула руки, и мы неловко обнялись через коробку вариатора. Я расцеловал ее лицо, а она сияла все ярче. Словно вся тяжесть мира упала с ее плеч.

- Боже, как хорошо. Я думала, ты подлец и сволочь.

- Не до такой степени.

Я смеялся, впитывая ее свет и счастье. Однако пора было заканчивать разговоры. Время работало против нас.

- Давай заедем к тебе. Возьми только все необходимое. Документы – главное. И...

- Нет, - возразила Алеся кратко. – Я не могу уехать, Никита.

- Почему?

- Он не отпустит. Я хотела от него уйти, но Марк угрожал папе. Я не могу оставит его здесь одного. С ними.

Я покивал, соглашаясь.

- Тогда мы и его увезем.

Алеся усмехнулась.

- Не выйдет. Легче гору сдвинуть, чем моего отца. Ты же видел наш дом. Он в него всю душу вложил. Он здесь родился. Здесь мама похоронена. Папа не поедет.

Она все верно говорила. Дима глубоко пустил корень. Я действительно все видел и немного узнал папу Алеси за время нашей дружбы. Но одного дочь не учла.

- Ты – все, что у него осталось, детка, - проговорил я, беря ее за руку. – Сильнее дома, огорода и визитов на кладбище Дима любит тебя, Алесь. Он для тебя все сделает. Поехали, скажешь ему, что нужно спрятаться на какое-то время. Уверен, он не будет сопротивляться. Ну... или будет, но не долго.

Мы засмеялись, и стало как-то легко. Словно все уже решилось.

Я завел машину и вопросительно взглянул на Алесю. Она кивнула, соглашаясь со всем. Но едва я тронулся в сторону Диминого дома, у меня зазвонил мобильный.

Даша.

Я задницей чувствовал, что сейчас мои грандиозные планы будут корректироваться по ходу. Главное - доставить Вознесенских хотя бы в Москву, остальное я решу.

Алеся

Мне не хотелось верить в то, что рассказал Никита о своем бизнесе и брате. Но зная Беляевых, я понимала, что это правда. Горькая. Правда, которую я отчаянно гнала от себя, на которую закрывала глаза. Даже то, что Марк был напрямую причастен к смерти Артёма Беляева, почти не удивило. До меня доходили слухи, но я старательно отмахивалась от них. Я не хотела знать правду, ведь сама жила во лжи и лицемерии, пропиталась ими насквозь. Но Никита, горячий «незнакомец», ворвался в мою жизнь и разбил розовые очки. Он заставил меня смотреть на реальность и свою будущую семью, не отворачиваясь, не моргая и не приукрашивая.

Я совсем не знала Никиту Соболева, но верила ему всем сердцем. И любила. Мне было все равно, что он не ответил мне взаимностью. Но сейчас важнее, что Никита хотел помочь мне и папе. Безумный план бегства казался мне единственным правильным решением сейчас.

Никита говорил о чем-то по телефону и хмурился. Едва он положил трубку, то поделился не самыми радостными новостями.

- Я не смогу сам вас увезти. Нужно торопиться. Мне нужно вернуться в квартиру забрать свои вещи. Вас доставит в Москву Даша. Вернее, ее надежный человек. Его зовут Костя.

Я покивала, не в силах разговаривать. Всю дорогу мы молчали. Никита держал меня за руку, поглаживая пальцы. Это было лучше слов. Остановив у папиного дома, Соболев повернулся ко мне, спросил:

- Готова?

- Нет. Но без разницы.

Никита улыбнулся мне ободряюще, взял лицо в ладони и мягко поцеловал в губы, шепнув:

- Я с тобой, малышка.

Я зажмурилась, согреваясь привычным уже теплом от его слов, касаний, дыхания.

- Хочу, чтобы ты знал, - прошептала тоже. – Я не спала с Марком. Давно. Только ты был... Я была... только твоя все это время.

Он рассмеялся облегченно и радостно, а потом ответил:

- Это ужасно, наверно, но мне все равно, Алесь. Ты в любом случае только моя. Самое главное, что он больше не посмеет тебя коснуться. Никогда больше, слышишь?

Я кивала, отчаянно радуясь его словам. Кажется, это было лучше любых признаний в любви.

Мы вышли из машины и пошли к дому.

Я смеялась как дурочка.

- Удивительно. Я едва знаю тебя, а доверяю всем сердцем.

Никита тоже усмехнулся.

- Клянусь, все, что ты не знаешь обо мне, не страшнее того, о чем тебе известно про Беляевых.

- Да уж. Не сомневаюсь в этом.

У калитки Никита привлек меня ближе и признался:

- Если ты еще сомневаешься... Черт, никогда не делал этого. – Он поднял глаза к небу, словно там была шпаргалка, а потом быстро поговорил: - Я тоже люблю тебя, Алеся. Прости, что не сказал сразу, но ты меня застала врасплох... И я никогда... Надеюсь, ты не...

Я встала на цыпочки и закрыла его рот поцелуем.

- Замолчи, - шепнула в любимые губы. – Я все и так знаю.

Мы еще на минутку растворились в поцелуе и коротком счастье волшебного момента, а потом я открыла дверь.

Отец, как всегда, смотрел телевизор в большой комнате. Он услышал нас и пошел встречать.

- Бог мой, дочка, я просил фото, а ты приехала сама. Что за красавица.

Он обнял меня и расцеловал. Только после этого заметил, что я не одна.

- Никита? – нахмурился папа. – Я думал, ты с Марком сегодня вечером.

Взяв отца за руки, я проговорила:

- Я с Никитой теперь, па. Это сложно объяснить, но...

- Вы же вчера познакомились, Алесь! Как так можно?! - возмутился он предсказуемо.

- На самом деле мы знакомы чуть дольше, - признался Никита.

Учитывая, что и в день незнакомства нам не понадобилось много времени, папино возмущение было справедливым. Но я, конечно, не собиралась посвящать родителя в подробности.

Я метнула в Соболева грозный взгляд, и он захлопнул рот, позволяя мне самой все объяснить. Скинув туфли, я прошла в комнату и начала с главного.

- Мои отношения с Марком уже давно фикция. Между нами нет любви, мы почти не общаемся. Когда я попыталась все закончить, он угрожал мне и тебе. Поэтому я осталась с ним.

- Но так больше не может продолжаться, - снова вклинился Никита, и я больше не злилась на него за это.

Мы вместе рассказали отцу правду о Беляевых. Разумеется, умолчали о свиданиях без имен, оргазме в поезде и взаимном безумии, которое превратилось в любовь. Но отец как будто и так все знал. Он слишком внимательно, пристально нас рассматривал.

- Значит, влюбилась в него и хочешь удрать? – выдал папа краткое резюме. – Это твой выбор, Алеся.

Я не понимала, осуждает он меня или действительно принимает мое решение. Как бы то ни было, мои планы бегства касались и его тоже.

- Я никуда не поеду без тебя, пап. Не оставлю здесь.

- Брось, дочка, - отмахнулся он.

Меня поддержал Никита.

- Ты не понимаешь, Дим. Они будут давить на нее всеми возможными способами. До конца. А первый рычаг – это ты. Вам нельзя оставаться в городе.

- Хочешь и меня отправить в Лондон? – расхохотался папа. – Я невыездной, Никит.

- В каком смысле? – Соболев поднял бровь.

- У меня паспорт только отечественный. Я же русский до мозга костей.

- Паспорт не проблема. Задержишься в Москве. Там не так просто тебя найти. Потом сразу к Алесе.

- Это безумие, - нервно расхохотался папа.

- Знаю, - подтвердила я. – Но у нас нет выбора. Они скоро все узнают про меня и Никиту. Нужно уехать срочно.

В дверь позвонили, и мы все трое вздрогнули.

- Открою, - вызвался Никита и вернулся через минуту с амбалом под два метра. – Это Костя. Он от Даши. Ему можно доверять. Алест, мой номер.

Я прыснула, понимая, что доверяю свою жизнь и отца человеку, чей номер телефона не знаю. Папа тоже сразу это усек.

- У тебя нет его номера?

- Теперь есть, - ответила я весело, показывая экран мобильного. – И я знаю его фамилию.

- Да, это все меняет, - усмехнулся Никита. – Пожалуйста, собирайте скорее самое необходимое.

Отец кивнул, окинул взглядом Костю, и ушел в свою комнату. Он удивил меня своей сговорчивостью. Я совсем не ожидала, что убедить его будет так просто. Наверно, Никита прав. Только угроза моей безопасности могла подвигнуть Дмитрия Вознесенского на такие перемены.

- Будь осторожен. Пожалуйста, - попросила я, обнимая Никиту. – Береги себя.

- Я постараюсь, детка. И ты тоже, ладно?

Я кивнула ему кратко. Слезинка скатилась по моей щеке, упала на Никитин палец.

- Не надо плакать. Я встречу вас в Москве уже утром. Нам просто не нужно таскаться толпами. Мы не расстаёмся.

- Да, я знаю. Хорошо.

Я кивала, но сердце тревожно стучало. У меня было плохое предчувствие. Нам нужно было что-то, кроме Никитиного заявления на приеме. Беляевы не оставят нас в покое даже за границей. Я не хотела всю жизнь бояться их.

Сказать это Никите я не успела. Он крепко поцеловал меня и скрылся за дверью. Мы остались втроем в доме. Отец собрался быстро. Я переоделась и забрала документы. Забавно, что такие важные вещи я до сих пор хранила в папином доме, а не в своей квартире. Она так и не стала для меня родной.

Отец даже выбросил все из холодильника. Он действительно был настроен решительно. Мне стало жутко. Он ведь правда готов бросить все ради меня. Стало так больно и обидно. Почему из-за Беляевых мы обязаны оставить этот дом, все, что нам дорого? Почему должны уехать? Это чертовски нечестно. Я бы отдала все на свете, чтобы мой город избавился от этого нарыва коррупции и круговой поруки, где власть по локоть в крови.

Мы сели в машину, поехали. Костя вел авто уверенно в сторону выезда из города, через центр. И тут меня осенило.

- Стойте. Костя, остановите машину у администрации. Пожалуйста.

- Что? – выпалили водитель и папа одновременно.

- Не положено, - ответил Костя.

- Алеся, ты с ума сошла? Сама же сказала...

- Знаю, я все знаю. Но я вспомнила. У меня есть компромат. Мне нужно в офис.

- Кто тебя пустит туда ночью?

- У меня круглосуточный допуск.

- Я обязан доставить вас в Москву, - твердил наш спутник упрямо.

- Я вам не подчиняюсь, - выпалила я и открыла дверь.

Этот прием работал безотказно. Как Никита, так и его человек не собирался иметь дело с лепешкой на асфальте.

- Твою мать! – рыкнул Костя, давая по тормозам.

- Паркуйся здесь, - велела я.

Он остановил. Я чмокнула папу в щеку, схватила меленький рюкзак с документами.

- Все будет хорошо, - пообещала я отцу. – Я буду в Москве на час позже тебя.

И умчалась к зданию администрации.

Обернувшись, увидела, как Костя увозит папу. Слава богу.

Охранник не препятствовал моему вторжению. Бывало, что шеф поручал мне что-то важное вне рабочего дня. Редко, но случалось, особенно накануне важных выездов. Сегодня, конечно, ничего такого не было, но меня никто и не допрашивал.

Я оставила визитку Казарина в ящике рабочего стола. Это было глупо и одновременно безопасно. Так я сама себя оградила от лишней информации о Марке. Разумеется, я никогда бы не вошла в это облако с рабочего компьютера. Даже сейчас мне нужно было просто забрать карточку, которую дал Сергей. Одной рукой я рылась в ящике, другой вызывала такси до дома. Через пять минут уже сидела в машине, ехала в квартиру. Там меня и застал звонок Никиты.

- Алеся, блять, что происходит? – заорал он.

Я не испугалась, а, наоборот, развеселилась.

- Ты слишком категоричен, малыш. Не блять, а полюбила и дала, - хихикала я в трубку.

Даже таксист хмыкнул.

- Это не смешно, - продолжал злиться Соболев. – Что ты творишь?

- Я так справляюсь со стрессом, наверно. С помощью юмора.

- Охренеть, юмор. Какого черта ты не поехала с Костей и Димой? Еще и поперлась в администрацию.

- Это важно. Я забрала кое-что важное. Нам это поможет.

- Нам? – Никита никак не мог говорить тише.

Слава богу, я уже была около дома. Водитель кивнул, прощаясь. Я поспешила выбраться из машины. Нащупывая ключ в сумке, помчалась к подъезду, одновременно отвечая Никите:

- Слушай, у меня есть какие-то сведения о Беляевых. О Марке. Мне не так давно вручили карточку с паролем от облака. Думаю, Казарин также заинтересовал в падении Беляевых. Они...

- Казарин?!

Если Никита орал раньше, то сейчас он превысил все возможные децибелы. Показалось, что я слышала его и без телефона тоже.

- Сергей Казарин? – уточнил он чуть тише.

- Да.

- Алеся, это дерьмо какое-то. Он высокий шатен, дорогие серые костюмы, лицо как у разведчика?

- И самодовольная ухмылка всезнайки.

- Проклятье. Он же дал нам документы, которые... Впрочем, неважно. Это все не к добру. Где ты сейчас?

- Поднимаюсь в квартиру. Оттуда перекину сведения в свою почту и на носитель.

- Скажи адрес.

Я назвала улицу, дом и квартиру.

- Никуда не уходи оттуда. Я уже еду.

- Хорошо.

Я прошла в квартиру, не раздеваясь, не разуваясь. Включила ноут, налила стакан воды, пока загружался. У меня пересохло горло, сердце все еще стучало тоже где-то во рту. Карта Казарина жгла пальцы. Я могла бы уже и без нее обойтись. Адрес и пароль выучила наизусть, пока ехала в такси. Но разу уж пришла, лучше все сделать сразу и сейчас.

Дрожащими пальцами я вбила все сведения и получила доступ. На этом ящике даже спама не было, только облако. Объем заполнения – внушительный.

Первое, что мне бросилось в глаза, это фото. Марка. С мужчиной. Обнимает. Целует. Боже... Это были точно не брежневские поцелуи.

Я махнула курсором, пролистывая. Таких фото было немало. И другие.

Неудержанно выпрыгнуло окошко.

Это облако будет очищено через десять минут.

Информация только для ознакомления.

И начал тикать обратный отчет. Я не стала вглядываться, быстро нашла кнопку для копирования всей информации. Сунув флешку в разъем, отправила информацию на носитель. Забавно, что защиты от копирования не было. У меня перед глазами стояло лицо Казарина с его вечной бесовской улыбочкой. Шалость удалась.

Я снова крутнула список файлов и нечаянно задела видео. Оно сразу стало воспроизводиться. Я хотела закрыть, но человек на экране был слишком похож на Никиту. Я развернула миниатюру и едва сдержала крик.

К виску мужчины был приставлен пистолет. Это был не Никита, а Артём. Кто же еще? Чуть старше, черты лица жестче, но я без сомнений узнала его. И голос Марка за кадром.

- Последний раз спрашиваю, Соболев. Подпишешь?

- Пошел ты.

Я скорее закрыла, не желая знать, чем все кончится. Я и так это знала. Пуля в голове у Артёма. Пистолет в его руке. Инсценированное самоубийство.

Я услышала, как хлопнула дверью. Наверно, Никита уже приехал. Я сипло подала голос:

- Я тут.

Но в комнату зашел совсем не Соболев.

Марк встал в проеме, закрывая мне путь к бегству. Вся моя жизнь пролетела перед глазами.