Незнакомец

Глава получилась огромной. Надеюсь, вам не надоест читать)
Приятного вам прочтения и буду очень благодарна за обратную связь. Всех люблю❤❤❤

Никита

Увидев на ее шее кровоподтеки, я не сдержался и заорал:
- Что это, нахрен, за дерьмо?
Незнакомка замерла, словно я не кричал, а ударил ее.
Она быстро села, моргая часто-часто, точно не понимая, отчего я взбесился.
- Что? - спросила она, отодвинувшись от меня, видимо, на всякий случай. Я схватил ее за запястье, притащил к шкафу с зеркалом и указал на шею.
- Это синяки! - выпалил я, не спрашивая, а утверждая. - Тебя душили. Кто?
Она подняла голову, сразу увидела отметины и охнула.
- Боже.
Ее голос сорвался, а на глазах снова выступили слезы. Она закрыла шею руками, словно могла спрятать то, что мои глаза до сих пор видели. Кажется, я не смогу развидеть это никогда.
- Кто это сделал? - повторил я, разворачивая ее к себе лицом.
Она опустила голову, чтобы не смотреть на меня, и зашептала еле слышно:
- Нет... Это ничего... Пожалуйста…
- Скажи мне, - не отступал я.
Сам не заметил, как сжал ее плечи сильнее, чем стоило.
- Мне больно. Отпусти, прошу.
Я тут же убрал руки и отошел от нее, понимая, что сейчас поступал не лучше того гада.
Кто мог так с ней поступить?
Самый вероятный ответ я гнал от себя, но он все равно маячил и отравлял наш вечер.
Моя незнакомка ушла из спальни, и я поспешил следом, не желая отпускать ее сейчас. Она стояла у окна, смотрела в чернильную ночь, продолжая обнимать пальцами свою шею.
Я подошел, встал сзади. Она тут же прильнула спиной к моей груди. Мы идеально подходили друг другу. Наши тела соединялись столькими волшебными способами и так удачно. Но сейчас я впервые осознал, что она не моя.
Я знал с самого начала, что нам вообще нельзя видеться. И уж точно я не планировал превращать эти встречи в отношения или даже привязанность. Но почему же, черт подери, меня самого словно придушили. Почему так больно, вашу мать? Почему хочется приковать ее к кровати и не отпускать в настоящую жизнь, где есть мужчина, который смеет делать ей больно?
- Пожалуйста, не спрашивай меня, - взмолилась она, почти плача. - Мы ведь договаривались...
- Знаю, - выдохнул я. – Но…
Эта договоренность связывала мне руки и запрещала спрашивать.
- Пожалуйста, - повторила. - Ты мне так нужен, но я не могу сказать. Я не хочу говорить об этом. Тебе не нужно знать.
- Знаю, - повторил я.
- Если ты узнаешь хоть что-то, я больше не приду. - Она развернулась в моих объятиях и добавила: - А мне так хочется приходить к тебе.
В глазах стояли слезы. Она улыбалась, но на лице не было радости. Разве что где-то в глубине прекрасных глаз я видел каплю надежды. Не на будущее, а что я не буду ее спрашивать. Что она сможет возвращаться ко мне.
Разве мог я убить эту надежду?
- Ты останешься со мной? - спросил я, отказываясь от других вопросов. - На ночь. Сегодня.
- Если ты не против, - ответила она. - Я очень бы хотела.
Я выдохнул:
- Оставайся.
Ее улыбка стала шире и теплее. Кажется, ей необходимо было провести со мной сегодня как можно больше времени. Я притянул ее к себе, крепко обнял. Заставил себя тоже порадоваться, что она будет спать в моей кровати, что я буду чувствовать ее тепло, а утром на подушке останется легкий запах цветочного парфюма.
Трус.

Я должен был вытрясти из нее признания. Я обязан был избавить ее от мучений. Я мог ей помочь.

Но сейчас не имел права вмешиваться. Секс без имен – единственное, что она позволяла, чего я сам изначально хотел. Поэтому обнимать ее всю ночь – это максимум того, что я мог себе позволить.
Кажется, мы оба не имели права даже надеяться. Но нам точно следовало наслаждаться встречами на двести процентов.
- Пойдем в постель, - позвала она, аккуратно выбираясь из моих объятий. - Кажется, я устала.
Я не стал спорить. Мы вернулись в кровать, но секса больше не хотелось. Она уютно устроилась у меня под мышкой, почти сразу ее дыхание стало спокойнее, ровнее. Я не сдержался и проговорил:
- Никто не имеет права делать тебе больно, детка.
- Знаю, - ответила она обреченно, словно подражая мне.
- Ты не должна позволять ему.
- Знаю.
- Пожалуйста, приходи ко мне, когда захочешь, - почти умолял я, удивляясь себе. - Приходи чаще.
- Приду, - тихонько сказала она и потерлась носом о мой бок. - Спасибо.
Я погладил ее по плечу. Через несколько минут она уже сопела, уютно и славно.
А я еще половину ночи не мог заснуть. Перед глазами так и стояли синяки на нежной коже. Я пытался представить, но так и не мог, каким животным нужно быть, чтобы сметь тронуть эту нежную шею. Она ведь такая маленькая, хрупкая. Только конченый скот поднимет руку на такую кроху.
Осознание, что в жизни моей незнакомки тоже полно дерьма, терзало мое сердце. Мои проблемы даже стали какими-то незначительными по сравнению с тем, что отражалось в ее испуганных несчастных глазах. Она пришла ко мне сегодня с такими глазами. Она смотрела на меня, умоляя не спрашивать, тоже страдая.
Мне бы очень хотелось быть для нее горячим приключением, а не убежищем от бед. Но жизнь, как всегда, имела мои желания во все места. Моя незнакомка приходила, чтобы спрятаться от своих проблем, не только весело поебаться. Этого, конечно, тоже было в достатке. Но, к сожалению, на сексе наше веселье и заканчивалось.
Я с трудом представлял, что будет, когда мои дела здесь закончатся. Что с ней станет? Меня ведь пристрелят, скорее всего. В лучшем случае, придется удирать из страны, теряя тапки.
“Забрать ее с собой”, - тут же подсказало сердце.
Я зажмурился, стараясь избавиться от этой мысли, но она засела в голове где-то рядом с пониманием, что моя девочка живет с абьюзером. Он ведь трахает ее, черт подери.
Мне нельзя было даже думать об этих вещах. Как когда-то я запрещал себе думать о смерти брата, отбросил и мысли о грязных лапах другого мужика на коже моей незнакомки. Но знал, что все вернется. Навязчивые идеи, которые превратятся в планы, которые я обязан буду воплотить.
Тёма не хотел, чтобы я мстил. Но он не мог меня остановить теперь. А вот с моей незнакомкой все было сложнее.
Меня разрывало желание растолкать девчонку и спросить, есть ли у нее загранпаспорт. Обозвав себя идиотом раз пятьсот, я все-таки заснул, не наделав глупостей.
Утром я не слышал, как она ушла. Наверно, встала совсем рано. Подушка еще пахла цветами, но этого было безумно мало. Хотелось обнять ее теплую, заспанную, расцеловать и заняться любовью. Медленно, нежно, горячо, чтобы она поняла, каким должен быть ее мужчина. Настоящий мужчина, достойный. А не мудак, который давит на сонную артерию до кровоподтеков.
Я встал с кровати, прошел на кухню. Там осталась еда, которую она мне приготовила вчера. Желудок заурчал. Я погрел микроволновке рыбу и с удовольствием съел. Пока чистил зубы, не мог перестать вспоминать ее синяки, и как она закрывала их. Стыдливо, испуганно. Словно я мог избить ее за них еще сильнее. Или осудить..? Возможно, она сама позволила зайти далеко? Что, если ее придушивали во время игры? БДСМ никто не отменял.
Пришлось умыться холодной водой, чтобы прекратить об этом думать. Хорошо отвлек звонок. Даша сообщила, что будет через полчаса. Я привел себя в порядок, оделся и на всякий случай прибрал остатки еды в холодильник. Зря. Едва Даша вошла в квартиру, то направилась прямиком на кухню.
- У тебя есть что-нибудь перекусить? Умираю с голоду, - выдала она, открывая холодильник.
Разумеется, больше всего ей понравился последний стейк из семги. Я поморщился, но не стал выдирать еду из рук родственницы.
- Рыбка - классно. Заказывал в “Море”?
- Угу, - неуклюже соврал я, вспоминая, есть ли в меню самого пафосного ресторана города такое блюдо. Скорее всего, было. Но я сомневаюсь, что там готовили так вкусно.
- Голодная как волк. Не ела утром, - призналась Даша, поглощая еду.
- Почему не ела? - Удивился я, присаживаясь на соседний стул.
Обычно она завтракала гранолой и фруктами. Это был ее безусловный ритуал.
- Нервничала, - призналась Даша. - Ко мне вчера вечером приезжал Казарин.
Я нахмурился.
- Зачем?
- Отдал документы. Тёмины. На землю.
- Которые мы не могли найти?
- Да. И другие, которые подтверждают право на собственность предыдущего владельца. Посмотри.
Она толкнула носком сумку, из которой действительно торчала папка с бумагами. Я достал ее и стал внимательно изучать документы, пока Даша ела. Она быстро справилась с рыбой и сделала еще тосты, сварила кофе, кажется, нашла мёд. Я почти не замечал ее передвижений по кухне, пока читал. У меня волосы начали шевелиться во всех местах от волнения. Закончив, я отложил папку и с минуту смотрел на Дашу, которая с хитрыми глазами намазывала тост медом.
- Обалденный мед. Невероятный аромат. Где взял? В магазине такой не найдешь.
- Мужик один угостил. Местный, - ответил я как загипнотизированный чистую правду.
- А мне можешь баночку достать?
- Теоретически. Наверно. Да, могу, пожалуй, - снова бормотал я совсем не то, о чем надо было говорить.
Взгляд упал на бумаги, смысл которых постепенно усваивался моим небыстрым мозгом.
- Это ведь… - начал я.
- Прорыв? Все меняет? Дает нам надежду? – предложила Даша варианты.
- Черт подери – да! Даша, откуда у него эти документы?
- Понятия не имею.
Она куснула тост и подвинула мне чашку кофе, прежде чем сделала глоток из своей.
- Ты понимаешь, что Казарин не просто так снабжает нас компроматом на Беляева? – уточнил я.
- Разумеется. Он пытается не только купить землю, Ник.
Я закивал. Даша озвучила мои догадки.
- Если мы дадим делу ход, то Казарин получит не только участок в центре, но и пустое кресло после Беляева.
- Думаешь, он сам хочет в него сесть? – спросил я.
Даша пожала плечами.

- Он москвич до мозга костей. Вряд ли. Если честно, я понятия не имею. Но мне чертовски нравится быть его марионеткой.
- Скорее всего, мы пожалеем, - накаркал я.
- Не исключено, - снова согласилась Даша. – Но ты ведь не отступишь?
- Разумеется, нет.
- Я тоже. Казарин, кстати, намекнул, что у него есть еще материал, но его стоит придержать. Кажется, на младшего Беляева.
Я взял чашку, но тут же расплескал кофе. Пальцы дрожали. Все же, сделав глоток, я поскорее поставил чашку обратно на стол и спросил:
- Он поможет посадить обоих?
- Скорее всего. Если, конечно, нас не уберут раньше.
Прикрыв глаза, я выдохнул и сказал то, что должен был:
- Даша, уезжай в Англию, к сыну и матери. Я не имею права рисковать твоей жизнью.
Она ответила ровно то, что я ожидал:
- А кто сказал, что ты рискуешь? Я сама, Ник. И никуда ты меня не отправишь. Думаешь, я могу спать после того, как они убили Артема? Зная, что могла отомстить, наказать, но убежала и спряталась. Нет, дорогой. Это не мой стиль.
- Знаю, - кивнул я обреченно и снова вспомнил, как так же безвыходно соглашался с моей незнакомкой.
Обречен я, что ли, принимать паршивый выбор дорогих мне женщин? Проклятье.
- К тому же, Казарин тебе не очень доверяет. Он вышел на меня, общается со мной. Вряд ли он так просто переключится на тебя, - добавила Даша.
Я снова покорно кивнул, проговорив:
- Знаю. Ты права.
Она накрыла мои руки своими ладонями. Они были теплыми и сухими, в отличие от моих дрожащих, прохладных, влажных. Это прикосновение, невинная ласка придали мне сил. Я поднял голову, встречая ее смелый, немного безумный взгляд.
- Мы все сделаем вместе, Никита. У нас все получится. И никто не посмеет нас убить. Это будет уж слишком подозрительно.
- Не особенно веская причина оставить нас живыми, - нервно рассмеялся я.
- Может быть. Но ведь ты тоже не отступишь?
Я покачал головой, не тратя сил на слова.
- Через две недели у мэра прием. Меня пригласили, - добила меня Даша новостями.
- Беляев там будет?
- Естественно. Оба. Старший и младший. С женами.
- Разве младший женат? Спросил я, не припоминая такой информации.
- Вчера объявил о помолвке. Пресса на ушах.
- А, черт с ним, - махнул я рукой. – Полагаю, твое приглашение – «плюс один»?
- Разумеется. И помощник мэра очень советовал мне пойти с тобой.
- Они знают, что я в стране?
- Вряд ли, но надеются, что приедешь.
- Что ж, - я позволил себе улыбку безумца. – Оправдаем их надежды.
- Речи истинного Соболева, - усмехнулась Даша, вставая из-за стола.
Она чмокнула меня в щёку и погладила по ней же. Не прощаясь, пошла к выходу. Я поплелся проводить. Уже у двери Даша бросила:
- Заканчивай трахаться черти с кем, Ник. Это до добра не доведет.
Кровь ударила в щеки. Мать вашу, покраснел, как девка. Еще и начал мямлить, как мудак:
- Что? С чего ты..?
- У тебя все плечи сзади в кровоподтеках, придурок.
Она закатила глаза, а я покраснел еще сильнее. Кретин. Надо было надеть футболку, а не майку.
- Будь осторожнее, Никита, - проговорила Даша, прежде чем покинуть мою квартиру. – И не забудь про мёд.
Я нелепо махнул ей вслед. Едва дверь закрылась, пошел смотреть на спину. Повернувшись к зеркалу боком, сразу увидел следы от коготков моей незнакомки. Я смутно помнил, что она крепко сжимала мои плечи, кажется, немного вдавливала ноги. Мне нравилось, что было немного больно. Особенно когда я кончал, погружаясь в нее до самого конца. Дебильная улыбка разрезала мое лицо. Плевать, что Даша знает. Она к тому же отлично знает меня и не будет читать нотации.
Вернувшись на кухню, я макнул палец в баночку с медом, который вручил мне Дима. Он действительно был вкусным. Мне сразу вспомнился тот странный день, когда я подвез его с кладбища, когда мы пили чай у него на кухне. Черт знает что, но мне захотелось повторить. До боли. К тому же, Даша просила достать ей мед, а Дима знал пасечника лично.
Я отговаривал себя до самого вечера, но все же вышел из дома, взял машину и поехал в Черемушки. Это было очень опасно, совершенно неправильно, но я не мог сидеть дома. Постучав в дверь ворот, я услышал зычный голос Димы:
- Да. Кто там? Заходи.
Он был на улице, возился с цветами.
- Привет. Не помешаю? – спросил я, прикрывая за собой ворота.
- Никита, - узнал он меня и протянул руку, но тут же выругался. – Черт! Я весь в земле. Не обессудь.
Он развел руками, словно извинялся.  Я махнул на него.
- Ничего. Все в порядке. Ты вроде говорил, что кто-то мед продает. Кажется, мне нужна баночка.

- Конечно. Подожди в доме пять минут. Я закончу тут.
- А можно здесь подождать? Это лилии?
Я указал на цветы, чтобы блеснуть знаниями и завязать разговор.
- Они самые. Жена сажала. Думал, сдохнут, а они живут.
- Похоже, потому что ты о них заботишься, - поддел я.
Дима хмыкнул.
- Все ты знаешь.
Я присел на лавку рядом с клумбой. Мы болтали о цветах, деревьях, прочих садовых растениях, пока он заканчивал обрезку. Моя бабушка тоже с ума сходила по огороду. Я еще помнил, как меня заставляли прореживать морковь и полоть картошку. Диму эти истории позабавили.
Как только он закончил, мы пошли в дом и почему-то сели пить чай. Я не сопротивлялся. Собственно, за тем и приехал. Мед – только предлог. Дима это прекрасно понял.
- Ты ведь не за медом пожаловал, да, Никит? – подметил он, когда я не отказался от второй чашки чая.
Я вздохнул.
- Скорее, просто в гости, - не стал я спорить. – Но мед мне тоже нужен. Правда.
Я положил ладонь на сердце вместо клятвы. Дима рассмеялся.
- Сделаем тебе мед, приятель. А в гости – это хорошо. Я всегда рад.
- Правда? – уточнил я, как маленький, которого не прогнал важный и интересный взрослый. – Я не хочу быть назойливым.
- Мне одному скучно, Никит. Какая назойливость. Работаю я в сменах. Дома все выходные один. Одна радость, когда дочка приезжает да редкие гости. Приятный ты парень. Удовольствие с тобой поговорить. Жаль, ты ко мне не от хорошей жизни пришел.
Я невольно поднял иглы.
- С чего ты взял?
- Глаза у тебя грустные. Вроде одет хорошо, и машина есть, а глаза печальные. Наверно, из-за брата. Дочка у меня такая же. Придет, сядет вот на твое место и смотрит такими же грустными глазами, как у тебя. Вроде все у нее в жизни удалось, а я переживаю. Потеря близких нас меняет.
Философская проницательность Димы вывернула мне душу наизнанку. Я даже сглотнул ком, который встал в горле. Хозяин дома очень хорошо меня понимал. От этого было и грустно, и радостно.
Мы просидели за столом до вечера. Потом пришел его приятель, тот самый, с медом. Он принес мне банку, и я отдал деньги. Дима уговорил его продегустировать новую самодельную наливку. Тот не сопротивлялся. Мне не предлагали, из-за машины.
Как водится, они разговорились о политике. Неожиданно хвалили президента, но и ругали. Дима считал, что курс новый глава государства взял правильный, но уж слишком местами нерешительно действовал. Особенно на периферии. В таких городах, как наш, было особенно заметно влияние стариков, которые привыкли к откатам и не боялись ревизоров из Москвы.
Я во многом был согласен.
Они вышли проводить меня вдвоем до машины.
- Никита, ты в следующий раз на автобусе приезжай. Наливку надо попробовать, - наставлял меня Дима в дорогу.
- Обязательно, - согласился я и даже не врал.
Оба мужика вручили мне свои номера, велели звонить, если понадобится мед или теплая компания.
Я знал, что наберу Диму очень скоро.

Алеся

Я крутила кольцо на пальце, с трудом сдерживаясь, чтобы не сбежать.
- Спасибо, - проговорила я в миллионный раз за эту неделю, фальшиво улыбаясь приятельнице из фитнес-центра.
Мы иногда болтали, но я даже имени ее не помнила. Система «без имен» нравилась мне все больше.
Эта дама почти угрожала мне, приглашая пообедать. Как и десяток подруг-друзей и случайных знакомых, которые смотрели новости и читали газеты. Оказывается, уезжая, Марк закинул информацию о нашей помолвке приятелям с местного ТВ. Это была главная новость в городе, которую мне пришлось принять лицом.
Собрав все силы, я лицемерила и врала. Дежурное слово этой недели – «спасибо».
- Все-таки, какая у вас чудесная история, Алеся. Я тебе даже немного завидую, - продолжала говорить больше сама с собой моя собеседница. – Ты не беременна случайно?
- Нет, - ответила я, не моргнув глазом.
Как я забеременею, если не сплю с женихом? Правда, я спала с моим незнакомцем. Но в любом случае меня хранили таблетки.
- Ну это дело времени, – утешила меня приятельница.
Я глотнула воды, потому что тут же замутило. А ведь и правда – дело времени. Марку точно нужен будет наследник. Возможно, не один. Я, разумеется, буду инкубатором.
Кольцо давило и жгло палец. Я снимала его дома, но на людях приходилось носить. Все хотели его рассмотреть, восхищались и, наверно, завидовали.
Представив, что придется носить это кольцо всю жизнь, спать с Беляевым, а потом до конца дней жить в страхе за своих детей, я почувствовала тошноту. Я пыталась справиться с ситуацией, но получалось скверно. Смирение не лучшая сторона моей личности. Я понимала, что деваться мне некуда. Из радостей останутся отец и редкие встречи с любовником. Не так я представляла себе будущее. Не в деньгах и власти видела счастье. Но кто бы меня спросил, чего я хочу на самом деле.
Валерий Эдуардович первый поздравил меня с помолвкой и даже обнял. По его лицу я видела, что не только Марк, но и его отец скорее уничтожит меня и мою семью, чем отпустит. Я с трудом держалась на работе и находила странное успокоение в раздражении шефа. А бесился старший
Беляев знатно. Казарин ходил к нему в кабинет как на работу, каждый день. Иногда они даже кричали, что значило – никакой быстрой сделки не будет. Сергей, похоже, торговался как дьявол, а Беляев ни за что не хотел отступать. При этом и прекращать переговоры они не спешили.
Казарин теперь нравился мне чуть больше. Я спокойнее стала принимать его наглые подмигивания и панибратские замечания. Разумеется, он тоже знал о помолвке и поздравлял меня каждый раз, когда заходил. Я уже не сдерживалась, закатывала глаза и вздыхала, когда он пел мне песни о любви и нашей прекрасной истории с Марком.
Сегодня Сергей снова был у шефа, но я ушла раньше, чем они закончили. Старший Беляев сам велел мне ехать в Москву за платьем сегодня, не возвращаясь с обеда. Жаль, что от обеда я не смогла отказаться. Платье и очередная подхалимка – много в один день даже для меня.
- В общем, не пропадай, Алесенька, - запела моя «подруга», прощаясь.
Я едва сдержалась, чтобы не перекреститься. Расцеловав меня в обе щеки, она ушла. Забавно, что эта самая «подруга», которая так хотела со мной пообедать, убежала настолько быстро, что не дождалась счета. Я хмыкнула под нос и позвала официанта. Мне было плевать, на что тратить деньги Марка. Но все равно противно, когда тобой пользуются.
Доставая карту, я не заметила, что ко мне за стол снова кто-то вернулся. Возможно, подруга без имени решила заплатить. Я подняла глаза. Не угадала. Напротив сидел Казарин. Разумеется, на его лице была фирменная ехидная ухмылка. Словно он когда-то видел меня голой и теперь представлял без одежды легко.
- Снова здравствуйте, Алеся, - проговорил он сладко-ядовито.
- Добрый день, Сергей. Чем обязана?
Я продолжала быть с ним небрежно вежливой, но на самом деле вся напряглась. В офисе все же было как-то надежнее почти флиртовать с ним. Здесь, на нейтральной территории, мы в принципе и общаться не имели права. Надеюсь, он не будет через меня выведывать информацию. Как бы я ни относилась к шефу, но шпионить против него не собиралась.
- С подругой болтали? – спросил Сергей, не изменяя своей легкости.
Я кивнула.
- Что-то вроде.
- Наверно, принимаете поздравления? Планируете грандиозную свадьбу, да?
- Не знаю. Скорее всего. Мне без разницы, если честно.
Врать и лицемерить больше не было сил.
- Разве это не смысл жизни всех девушек? Красивый, богатый жених, пышная свадьба…
- Цыгане, медведи и доллары вместо лепестков роз, - пробормотала я себе под нос, морщась. – Конечно. Все об этом мечтают.
Официант принес счет, и Сергей замолчал, пока я прикладывала карту к терминалу. Но быстро продолжил, едва мы остались одни.
- Вам не нужна эта свадьба, - поставил мне диагноз Казарин.
Я замерла на несколько мгновений, но потом быстро нашлась. Я устала врать сегодня, но грубить еще не начинала. Самое время.
- Не понимаю, какое Вам до меня дело.
- Собственно, никакого. Но Вы слишком несчастны в Ваше самое счастливое время.
- Что Вы знаете о моем счастье, Сергей? Я не хочу продолжать…
Я встала, но он тут же тихо и одновременно жестко приказал:
- Сядь, Алеся.
Ноги подкосились от силы в его голосе. Я почти упала обратно на стул и не сводила с него глаз. Насмешку смыло с лица Сергея, теперь оно было серьезное, почти суровое.
- Ты играешь в очень опасные игры, девочка. Слава богу, даже не знаешь в какие. Уверен, тебе пригодится моя помощь. Не будь амебой, Алеся. Марк тебе не пара. Ваша свадьба – это катастрофа. Для тебя, разумеется. Ему она просто необходима.
- Откуда Вы знаете? – прошептала я, едва слышно.
- От верблюда, - рассмеялся Казарин, снова превращаясь в клоуна. – Я просто вижу чуть больше остальных, милая девочка.

Он подвинул мне какую-то визитку, но без логотипа или телефона. На куске картона был только электронный адрес и цифры, написанные от руки.
- В этом облаке много интересного про твоего жениха. Если захочешь отменить свадьбу, просто войди. – Он встал, одернул пиджак и с ухмылкой бросил:
- Не благодари. Хотя ты, кажется, и не собираешься. Ха-ха.
Сказав это, он встал и ушел. Я сидела еще несколько минут, уставившись на карточку с почтой и паролем, пока ко мне не подошел официант.
- Алеся Дмитриевна, что-то еще желаете?
- Нет, спасибо, - очнулась я, вставая.
Ноги шли к выходу, помня дорогу. Голова совсем не соображала, но я также на автопилоте вызвала себе машину до Москвы.
Разумеется, заказ взяли быстро. Через минуту я уже сидела в такси. Водитель обещал дождаться меня и отвезти обратно домой после покупки платья.
Мысли о приближающемся торжестве у мэра не давали мне покоя и без интриг Казарина. Теперь я совсем распереживалась. Карточка, что лежала в сумке, была потенциальной бомбой, которая разрушит карьеру Марка. Я понятия не имела, что в том облаке, но точно знала, что Сергей не стал бы блефовать или пудрить мне мозги. Зачем ему нужно мое расставание с Марком? Он слишком часто и раньше интересовался нашими планами. Мысль, что он в меня влюблен, была абсурдна и нелепа. Но других версий у меня не было. Разве что это один из стратегических ходов в сложной игре больших людей. Я не знала подробностей его разговоров с шефом, могла только гадать. Так или иначе, мне не хватало кусков, чтобы понимать полную картину. Быть одним из элементов игры мне тоже не нравилось. Но – опять же – кто бы меня спрашивал.
Прерывисто выдохнув, чтобы справиться со слезами, я посмотрела в окно. Осенняя Москва встречала меня яркими огнями и небом в тучах. Накрапывал дождь. Меня ничего не радовало, хотя я очень любила просто приезжать в столицу в любую погоду. Мне нравились большие старые города. Я попыталась просто смотреть на огни столицы, впитывая дух Москвы, который давал мне силы.  Легкие позитивные нотки убил звонок телефона.
Марк…
- Алло, - ответила я спокойно, почти равнодушно.
- Ты купила платье? – спросил он так же безразлично.
- Еду за ним.
- Хорошо. Я пришлю за тобой водителя в субботу. Он отвезет в особняк мэра.
- Спасибо. Скорее всего, я буду в салоне, а не дома, - продолжала говорить я тоном, который использовала исключительно на работе.
- Ммм, да, - рассеянно согласился Марк. – Позвоню накануне. Надеюсь, ты выбросила из головы свои глупости?
Я молчала.
- Алеся, надеюсь, обойдемся без глупостей на приеме?
- Разве я когда-то подводила тебя? – нашла я лучшие слова, хотя так и подмывало послать его в задницу.
- Нет, но твои попытки отменить свадьбу меня беспокоят.
Он словно не о свадьбе говорил, а о покупке новой машины. Я давно уже не была для Марка человеком или подругой. Он еще в школе приобрёл ценный товар, в который вложил средства и силы. Теперь он хотел дивиденды и не стеснялся больше говорить прямо.
- Кажется, у меня нет выбора. Ты все решил за нас обоих, - ответила я все так же спокойно, но едва сдерживала слезы.
- Рад, что ты это приняла и поняла. Мне неприятно делать тебе больно, детка. Мы можем договориться и создать взаимовыгодный союз.
- Как скажешь.
Последние слова я прошептала. Марку они, похоже, понравились. Он не стал продолжать беседу, быстро отключился.
Кольцо опять жгло мне палец, давило и казалось тяжелым.
Водитель как раз остановился у бутика, отметив:
- Стоянка здесь платная. Может, я отъеду?
- Нет, я оплачу, - заверила я, и он приветливо улыбнулся, кивая.
Даже выскочил из машины, открыл мне дверь и подал руку. Я благодарно улыбнулась ему и отправилась в знакомый бутик. Там встретили весьма прохладно. Наверно, потому что одета я была просто, не от кутюр. Но, видимо, я уверенно заявила о своих намерениях.
- Мне нужно вечернее платье, туфли, сумка, белье. Желательно последние коллекции, но могу рассмотреть и прошлогодние.
- Размеры? Цвет волос, глаз?
Я развела руками, ответив:
- Все перед вами.
Консультант вздернул брови. Кажется, он принял меня за байера какой-нибудь богатой дамы.
- Цена, разумеется, не имеет значения, - добавила я, чтобы окончательно расставить точки над  «i».
Наконец, он отмер и позвал помощницу. В две руки они приносили мне платья, и каждое я отвергала, не желая даже попробовать примерить. Консультант уже тер переносицу в отчаянии, когда девушка принесла черное.
- Элли Сааб, - проговорила она.
Я не могла не улыбнуться.
- Мрачновато, - тут же сморщился главный по платьям. – С таким цветом кожи будет слишком траурно для торжества.
- Хочу примерить, - тут же оживилась я.
Улыбка не сходила с моих губ. Злая, коварная усмешка, которой мог бы позавидовать сам интриган Казарин. Девушка помогла мне в примерочной, и мы одновременно охнули. Пожалуй, парень был прав, немного мрачновато, но при этом до безобразия шикарно. Я могла себе позволить маленькую шалость. Гламурный траур по своей свободе. Вряд ли кто-то примет цвет моего наряда за знак. Гости мэра слишком зациклены на себе, чтобы искать подводные камни такого рода. Но сама я буду чувствовать себя хоть немного… собой.
- Боже, да. Идеально, - не выдержал и главный консультант, едва увидел меня. Он тут же выдал мне туфли, которые подошли так идеально к платью, как оно мне.
- Позвольте, - снова попросил парень. – Ваши волосы.
Я кивнула, доверяясь ему.
Он сбегал куда-то, принес небольшую ступеньку, чтобы стать чуть выше. Его ловкие пальцы закрутили мой хвост в простой пучок на затылке.
- Даже украшения не нужны. Серьги эти тоже подходят. Ничего объемного сюда не нужно. Ваше кольцо прекрасно играет.
- Согласна с вами. Спасибо, -вежливо ответила я, не прекращая улыбаться. Кольцо мне в очередной раз захотелось стащить с пальца и выбросить. Я сдержалась, конечно.
- Мы можем взять на себя доставку в нужный час, - предложила девушка.
Я почувствовала, как вместе с демонической улыбкой у меня появляются рога и хвост.
- Нет, не нужно. Просто упакуйте мои вещи. - Я указала на одежду, в которой приехала.
- И подберите что-то… Жакет или короткое пальто...
Они снова забегали вдвоем, как тараканы. На этот раз девушка подбирала жакет, а парень паковал мои вещи. Он закончил первый и предложил шампанского. Я не отказалась. Пузырьки и алкоголь окончательно утвердили меня в намерении похулиганить.
Девушка принесла несколько вариантов верхней одежды. Я выбрала теплый жакет, сразу надела его. Меня даже проводили до парковки. Таксист, кажется, не сразу меня узнал, а узнав, онемел.
Как только консультант оставил нас, я озвучила адрес.
- Знаете, где это? – уточнила я у таксиста.
Тот кивнул и снова замолчал. Конечно, у него не стыковались шикарная девушка и задрипанный пригород, но мне до этого не было дела. Я хотела, чтобы мой незнакомец первый увидел меня такой. Хотела, чтобы он взял меня в этом наряде. Хотела, чтобы он восхищался мной. Чтобы… любил меня?
Я в очередной раз за вечер часто-часто моргала, чтобы не расплакаться. Мысли о любви я гнала от себя прочь. Мне нельзя в него влюбляться, но никто не запретит устроить маленький праздник для нас двоих. Я сняла кольцо Марка, сунула в сумочку, застегнула карман. Дышать стало легче. Пока я могла контролировать поводок Беляева. Вряд ли он будет так милостив после свадьбы. Значит, нужно сейчас взять все, что я могу.
Пока мы ехали, мысли снова и снова возвращались к Казарину и карточке. Он уверял, что я передумаю выходить за Марка. Но я и так этого не хотела. Что изменится, если я узнаю, что у моего жениха любовница или еще какой грязный секрет? Он в любом случае меня не отпустит. Сергей зря старался. Его информация мне не поможет.
Машина остановилась у панельной пятиэтажки. Я поспешила подобрать свои шикарные юбки. Водитель вручил мне пакет с логотипом бутика, а я ему – круглую сумму за поездку. Мы оба были довольны.
Я поднялась на этаж, открыла дверь ключом почти бесшумно, поставила на пол пакет с одеждой, рядом уронила сумочку, сняла жакет и медленно прошла в большую комнату, где на диване сидел мой незнакомец. Он слышал стук каблуков, но обернулся не сразу.
Я подошла ближе и увидела, что у него на коленях планшет, и он рисует меня. Вернее, нас. На столике лежал мой рисунок, он посматривал на него. Но сам рисовал нечто иное.
Продолжение.
Незнакомец прижимал меня к стене на станции, тянулся губами к губам. Я ждала замерев.
Это было слишком реально и слишком красиво. Сразу нахлынули воспоминания и предвкушение. Я не сдержала томного вздоха.
- Красиво, - проговорила я хриплым шепотом.
Он замер, отложил все в сторону и неспешно обернулся. Словно этот момент был слишком хорош, чтобы спешить. Он тоже предвкушал встречу. И я его не разочаровала.
Глаза моего незнакомца блестели, были чуть влажные. Он прищурился, рассматривая меня с головы до ног. А потом проговорил:
- И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
Незнакомец не прекращал смотреть на меня снизу вверх. И тут до меня дошло. Стихи нараспев. Едва уловимый запах алкоголя. Влажный блестящий взгляд.
- Ты пьян?
- Выпил, но вряд ли меня можно считать пьяным.
Я улыбнулась. Он был немного пьян. Не в стельку, но и не ограничился одним бокалом. Коснувшись шелкового подола платья, он продолжил нездешним чарующим голосом:
- И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Я вздрогнула и сразу же потрогала свои пальцы. Нет, кольца не было. Просто стихи.
Ладонь заскользила по ноге, которую я щедро выставила в разрез юбки.
-Ты же знаешь, что это стихи о проститутке? – наигранно обиженно поинтересовалась я.
Он поднял голову, не без труда отрываясь от рассматривания моего бедра в контрасте с темным шелком. Незнакомец тоже улыбался и не собирался соглашаться с моей трактовкой Блока.
- Они о Прекрасной Даме, - возразил он.
- Что прекрасная дама делает каждый день в кабаке? Очевидно, что работает.
Он сузил глаза, схватил меня за запястье и усадил на себя верхом.
Аромат его дыхания тут же пробрался в мой нос. Это не было противно. Он пил не водку и не виски. Я терпеть не могла запах крепкого алкоголя. От моего незнакомца пахло чем-то знакомым до боли. Родным и прекрасным. Я не могла вспомнить ассоциации четко, но сердце сжалось от сладкой боли и желания дышать моим загадочным мужчиной, выпить его досуха, вжаться и пропитаться им.
Я подалась вперед, устраиваясь одновременно удобнее у него на коленях. А он продолжал читать «Незнакомку» Блока, дыша мне в губы блаженством.
- И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
Наверно, он продолжил бы до конца, но я не могла больше ждать. Закрыв его рот своим, я стала целовать его жадно и неистово. Он был мне так нужен сейчас. Всегда.
У меня не было права желать нам «долго и счастливо». Поэтому я забирала себе все по максимуму в этот прекрасный короткий миг. Когда он ласкал меня так же пылко и горячо. Его губы терзали мои, спускались на подбородок, к шее. Он сминал мою грудь через ткань платья, заставляя меня стонать и выгибаться. Я ерзала, стараясь сильнее потереться о его эрекцию. Грубая ткань джинсов доставляла мне море удовольствия. Он держал меня за попку и помогал двигаться, тоже кайфуя от этих подростковых потирушек.
- Без ума от тебя, детка. Что ты делаешь со мной? – бормотал он. – Хочу тебя себе. Всю. Никуда не отпускать.
Я зажмурилась, одновременно улыбаясь и стараясь не плакать. Его слова были такими прекрасными. Я хотела бы поверить ему, хотела бы открыть все тайны. Но у моего жениха были совсем другие планы. В них не было места моей страсти. И уж точно Марк будет не в восторге от наличия рогов.
Мне оставалось только воровать запретное удовольствие. Я бы отдала за него жизнь, но не имела права рисковать здоровьем отца.
Стараясь не думать, избавиться от этих мыслей, я затрясла головой и всхлипнула. Пришлось закусить губу до боли, чтобы не разреветься во время секса.
- Тише, девочка, тише, - уговаривал меня мой мужчина, отодвигая в стороны шелк подола и трусики.
- Хочу тебя, - выдохнула я, справившись с негативными эмоциями.
Мне удалось помочь ему с джинсами и бельем. Можно было раздеться, но у нас не было на это терпения и сил.
Он вошел в меня стремительно и глубоко. Я опустилась, поглощая его до конца. Словно в первый раз. Жадно, быстро, нетерпеливо. У нас каждый раз был как первый, но сегодня все особенно обострилось.
- Можно я буду приходить каждый день? - спросила я, приподнимаясь и опускаясь резко.
- Блять, детка, конечно, - ругался он, тяжело дыша. – Вообще не хочу отпускать тебя. Оставайся со мной.
Он опустил вниз чашечку лифа и впился ртом в мою грудь. Это был очень веский аргумент. Его губы сводили с ума. А когда он прикусывал сосок, я была готова остаться с ним хоть в аду. Лишь бы это не прекращалось.
- Каждый день, - всхлипнула я. – У меня есть неделя. Хочу… провести с тобой. Каждый гребаный день…
- Все, что хочешь, сладкая девочка, - пробормотал он, а потом принялся ласкать второй сосок.
Я стала двигаться быстрее и жестче. Он стонал, не прекращая целовать мою плоть, посылая по груди вибрации. Эти ощущения закручивались тугими узлами, заставляли меня держать темп и мчаться к оргазму быстрее обычного. Я не стала оттягивать развязку, зная, что он может дать мне еще. Больше.
Его руки запутались в шелке платья. Он сильно посасывал, лизал и прикусывал соски, когда я кончала, громко вскрикивая.
У меня была неделя счастья впереди, а потом вся жизнь, в которой вряд ли найдется место моему таинственному незнакомцу.
Через неделю Марк вернется в город и не уедет до свадьбы. Так сказал его отец, и у меня не было причин не верить.

Никита

Я был пьян. Вдребезги. Не Димина наливка затуманила мой разум. Мы, конечно, нормально выпили, но я был в уме и даже сел порисовать, едва вернулся домой.
Она пришла – и мои мозги вырубились. Это платье, собранные наверх волосы, красивая шея, на которой больше не было синяков. Моя невероятная горячая шикарная незнакомка приехала провести вечер.
Со мной.
Почему она выбирала меня все время? Я не знал, но очень радовался каждый раз, когда она открывала дверь и входила в комнату.
Сегодня ей нужен был секс в платье. Я настолько охренел, увидев ее такой роскошной, что даже не успел подумать, в честь чего такое торжественное одеяние. Намного больше меня волновало, как бы проникнуть рукой и членом через эти красивые шелковые драпировки.
Она помогла мне.
Секс был горячим и быстрым. Я вроде бы хотел оттянуть разрядку, но она кончила так сильно, что показалось преступлением не спустить с ней вместе.
Как только оргазм утих, она всхлипнула и попросила:
- Сними его с меня. – Снова всхлипнула, словно платье причиняло ей боль. – Пожалуйста, помоги.
Вместе мы быстро справились. Я нашел молнию. Она встала и спустила платье вниз, подняла с пола, небрежно бросила на потрепанное кресло, в котором мой дед смотрел новости до последнего дня.
Она залезла снова ко мне на колени. Ее знобило. Я снял майку и одел ее, как маленькую девочку. Несколько минут крепких объятий и тишины успокоили мою красавицу. Она затихла, как будто даже задремала. Когда я уже собрался отнести теплую сладкую девочку в постель, она встрепенулась и спросила:
- Ты рисовал нас?
Я нашел глазами ноутбук, который давно ушел в спящий режим, толкнул ногой столик, чтобы монитор загорелся. На нем все еще были мы. Она угадала, я мог не отвечать.
- Постель и душ тоже нарисуешь? – снова ехидничала эта лисица.
Я усмехнулся.
- Нет. Пожалуй, это можно оставить за кадром.
- Ты повторил мои цвета.
- И твой стиль, - подтвердил я. – Мне нравятся эти небрежные штрихи. Словно старый фильм.
- Из наших встреч можно сляпать тонну порнографических зарисовок, - пошутила она.
Я не улыбался. За ее юморным настроением пряталось что-то очень печальное. Она снова пришла ко мне, убегая от реальности. Я очень хотел устроить допрос, узнать о ней больше, помочь, в конце концов. Но на это у меня не было прав. Я вздохнул, понимая, что только все испорчу. Она замкнется, скорее всего, уйдет. Возможно, не вернется больше.
В этот момент я осознал, что хочу быть ее убежищем. Если это то, что она может себе позволить сейчас, я должен просто ждать ее дома. Каждый день. Она ведь обещала приходить каждый день.
Моя незнакомка спокойно отнеслась к молчанию. Кажется, ее не задевала моя скупая реакция на шутку. Вместо любимых девичьих обид она просто попросила:
- Можно?
И указала пальчиком на планшет.
Забавно, что до самой ночи я учил ее приемам на планшете. Мы вместе закончили рисунок, добавив цвета и детали.
Я с трудом заставил себя не думать, что из этого можно сделать классную романтическую игру. Профдеформация, чтоб ее. Тёма всегда ржал, когда я создавал сюжеты из жизни. Так родилась первая «Ферма», потом «Ремонт». На этих проектах мы заработали первый миллион баксов.
Совершенно неожиданно незнакомка засобиралась. Я вернулся из уборной, вспоминая по дороге, что не предложил ей даже чая или перекусить, а она уже стояла в дверях. Одетая в деловой костюм и строгое пальто, совершенно непривычная, какая-то непохожая на себя. Я знал девчонку из поезда в хулиганской короткой юбке и курточке. Ко мне приходила горячая спортсменка и роковая незнакомка в черном платье. Но этой деловой даме мне даже в глаза было не по себе смотреть. У нее даже голос изменился. Она заговорила почти без эмоций.
- Возможно, я не смогу приходить. Поэтому хочу провести с тобой больше времени.
Кажется, реальность врывалась в наше убежище и рушила хрупкое счастье.
Я кивнул и добавил:
- Возможно, мне тоже придется уехать в скором времени.
Прием у мэра через неделю. Я не знал, как обернется встреча с Беляевыми. Скорее всего, плохо. Мне точно нельзя будет оставаться в городе, придется перебраться в Москву. Там достать меня будет чуть сложнее.
- Да, я поняла, - откликнулась незнакомка, крепче сжимая в руке сумочку.
- Ключ останется у тебя. Можешь приходить, когда захочешь, - разрешил я, слыша вместо собственного голоса какое-то карканье.
- Спасибо.
Она чуть улыбнулась уголками рта, но глаза остались печальными. Правда, она встала на цыпочки, поцеловала меня в щеку и пообещала:
- До завтра.
Ожидание новой встречи так скоро согрело мне сердце. Я сдержался и не стал уговаривать ее остаться на ночь. Но спросил, следуя минутному порыву:
- У тебя есть загран?
- Что?
Я держал ее за руку, не позволяя в прямом смысле уйти от ответа.
- Загранпаспорт, - пояснил я.
- Есть, - кивнула она, растерянно моргая. – Зачем тебе?
Я отпустил ее руку, отвечая небрежно:
- Так… Просто так спросил. Может, в Турцию рванем? Говорят, там в этом году жара.
Незнакомка рассмеялась, шлепнула меня по голой груди и бросила:
- Дурак.
Она открыла дверь и ушла в ночь, как та Незнакомка Блока.
Честно говоря, мне всегда было все равно, что мой тезка-символист воспевал проститутку. Она была его Прекрасной Дамой. И плевать на грязную реальность.
К сожалению, моя грязная реальность никуда не исчезала. Днем я продолжал работать и заниматься подготовкой документов для прокуратуры. Скорее всего, придется форсировать события после приема. Но я решил дать шанс Беляевым. Глупо и наивно полагать, что они отступят, но я не мог не попытаться.
Даша не одобряла, но и не отговаривала меня.
- Ты оформила визу? – спросил я во время нашей очередной встречи в Москве.

- Да. У меня давно открыта.
- Конечно. Я что-то туплю.
Разумеется, у нее не было проблем с выездом из-за малолетнего сына, который учился в пансионе. Меня не отпускала мысль о помощи моей незнакомке. Вроде как между прочим я спросил Дашу:
- А можешь оформить визу по-быстрому? Чтобы была готова форма, а имя вписать по факту?
Она посмотрела на меня очень сурово.
- Зачем тебе? Ты же резидент.
Я облизал губы.
- Не мне.
Даша всплеснула руками и вскрикнула:
- Соболев, ты серьезно? – она сама себе зажала рот и тут же заговорила угрожающим шепотом:
- Ник, ты рехнулся? Собираешься протащить с собой свою девку? Где мозги? Не думал, что ее могут грохнуть, если узнают..?
- Никто не узнает. Я сам ничего не знаю, но… Блин, Даша, просто скажи, есть у тебя связи в посольстве?
- Нету, - огрызнулась она. – Но они есть у Казарина. Он помог мне оформить все быстро для Ваньки и мамы. Но я сомневаюсь, что он может тебе помочь так радикально.
- Дай его номер.
- Никита!
- Просто дай номер, Даша.
Она отправляла мне контакт, продолжая убивать глазами. Едва мы расстались, я набрал Казарина. Как ни странно, он не назначил встречу, а велел вот прямо сейчас приезжать в тот же ресторан, где мы встречались в первый раз. Я еще раз удивился, когда меня встретил не сам Сергей, а его помощник. Об этом Казарин сообщил по факту, когда я уже подъезжал на место. Велел доверять и описать все, что нужно. Я так и сделал. Человек Казарина, примерно такой же безликий и незапоминающийся, выслушал меня, ничего не пообещал, но сказал, что все передаст в надежные руки.
Признаться, меня не слишком обнадежила такая странная встреча, но попробовать я был обязан. Что-то в Казарине и его людях было одновременно подозрительное и позитивное. Я задницей чуял подвох, но при этом доверял этим персонажам очень важные вещи. Возможно, потому что мы с Дашей должны были доверять хоть кому-то.
Всю неделю я крутился как белка в колесе. Вставал рано, мотался в Москву или работал дома по возможности. Вечером приходила моя незнакомка. Мы занимались любовью, болтали о каких-то мелочах, я учил ее рисовать с помощью планшета. Она часто замирала, и я понимал, что она ни черта не слышит, что я говорю, просто смотрит на меня и слушает мой голос.
Меня это не злило, а возбуждало. Обычно после таких ее задумчивых моментов, мы снова начинали целоваться, и я уносил ее в постель. Она больше не оставалась на ночь, и вот это очень расстраивало. Мне не хватало ее в постели. Я хотел ее по утрам. Не только трахнуть. Хотя член, конечно, стоял колом, сколько бы мы ни занимались сексом накануне. Но сильнее страсти было необъяснимое тепло, которое не остывало во мне. Она как будто сжигала меня вечером, а утром я все еще мог согреться от углей. Хотя предпочёл бы гореть с ней постоянно.
- Я не приду завтра, - проговорила она в четверг прежде, чем уйти.
Меня это задело как личное оскорбление.
- Ты говорила, что всю неделю… - начал я предъявлять ей, как обманутый муж. Или любовник.
Она закрыла мне рот рукой.
- Знаю. Прости. Планы поменялись. У меня завтра дела. Хочу побыть с отцом.
Это мимолетное признание выбило у меня почву из-под ног. Вроде бы у всех есть отцы, это нередкое явление. Но она впервые поведала что-то личное. Я сразу передумал злиться на нее. Она и так была чересчур щедра, отдаваясь мне каждый вечер.
- Хорошо, - выдохнул я ей на пальцы и перецеловал каждый.
Она сократила расстояние, между нами, встала на цыпочки и поцеловала меня глубоко и страстно. Я не сдержал стона, когда она забрала свои сладкие губы, оставив меня желать больше. Желать ее всю. Целиком. Себе.
Она не попрощалась, просто ушла. Кажется, вместо прощания у меня на губах остался ее аромат. Я знал, что она больше не придет сюда, но все равно на что-то надеялся.
На следующий день я осознал, как глупо было надеяться. И больно. Чтобы не глазеть на ее рисунок и не продолжать рисовать нас, я поехал к Диме. Он всю неделю звал в гости.
Я отправился к приятелю после обеда, едва разгреб нудную волокиту с бухгалтерией по работе. Ворота были открыты. Дима предупреждал, что будет немного занят с электрикой, и я даже вызвался помочь. Не особенно шарил в этом, разве что лампочку умел вкрутить. На британской земле не очень приветствовались рукастые хозяева. Электрики обижались, если делали их работу. В этом был свой резон. Да и денег у меня всегда хватало, чтобы вызвать мастера. Но Дима возился в доме не от нужды, а по зову сердца. Любил он все чинить, латать, исправлять, мастерить.
- Никит, ты? – гаркнул он из дальней спальни.
- Я-я. Кто еще?
- Хорошо. Чайник поставь и иди ко мне.
Было в его манере панибратски общаться что-то трогательное. Пожалуй, только моя бабушка умела так ласково организовать рабочий процесс. Дима уже не первый раз непринужденно припахивал меня к делам. Тут подержать, там принести, здесь стукнуть молотком, поставить чай, нарезать хлеб. Я не сопротивлялся. Мне было в кайф.
Чайник вскипел быстро, и я заварил чай, уже зная, где лежат травяные сборы, в какой заварник их нужно засыпать и накрыть пятью полотенцами. Сделав все это, я пошел в дальнюю спальню, где еще ни разу не был. Сразу понял, что это комната его дочери. Пудровый цвет стен и мебель, как в домике Барби, не оставляли вариантов.
- Привет. Чем помочь? – спросил я, а сам оглядывался.
- Вот держи. Подай, когда попрошу. До стола не дотянусь, а прыгать уже не молод и не олень.
Я хохотнул, рассматривая Диму, который стоял на стуле и ковырял что-то в патроне.
- Все сгнило к херам, - ворчал он, заплетая провода косичкой. – Решил лампу поменять, а она почти в труху развалилась. Дочь обещала приехать с ночевкой. Как ей тут без света?
- Погано, пожалуй, - согласился я.
- Вот именно. Я новую люстру купил. Надеюсь, понравится ей. Но тут все на соплях. Уже полчаса ковыряюсь.
Я взглянул на простую люстру в виде венка цветов. Она тоже была очень девчачья. Кажется, папа Дима не очень хотел, чтобы его дочь была взрослой. А ведь ей точно за двадцать, как я понял из ранних упоминаний.
Мне стало немного не по себе. Они, наверно, нечасто видятся, а тут я приперся.
- Слушай, я наверно ненадолго. Не хочу вам мешать.
- Глупости, - махнул рукой Дима. – Дай отвертку. Ага, спасибо. Наоборот,  я бы вас познакомил. Уверен, вы поладите. Никит, на столе клемма, подай.
Я не сразу сообразил, что такое клемма, но Дима указал пальцем. Пока я искал нужную вещь, невольно зацепился взглядом за фото, что стояли в рамках. У Димы не было фотографий в гостиной, а вот его дочь ничего не имела против.
Наверно, было не очень прилично пялиться, но мне стало интересно. Женщина рядом с Димой, смотрела на меня с фото. Грустные, но очень добрые глаза. И сам Вознесенский печальный, хоть и улыбающийся. Очевидно, это фото было сделано уже после диагноза. А вот на черно-белой карточке все улыбались. Дима, его жена и карапуз, которого они оба обнимали. Смешная девчонка с бантиком на макушке и пухлыми щеками.
Я взял третье фото и замер. С него на меня смотрела она. Моя незнакомка. Лента выпускника, лиловое вечернее платье в пол, черты лица чуть мягче, чем сейчас. Дима обнимал ее за плечи.  Оба улыбались. Мое сердце остановилось. Фото с выпускного. Отец и дочь.
Она его дочь.
Я забыл, как дышать.
ОНА. ЕГО. ДОЧЬ.
Я смотрел на фотографии, сравнивая.
Малышка с родителями.
Дима и его жена.
Вашу мать, они же похожи.
Она похожа. Черты лица – от отца, но нежнее. Глаза – матери. Грустные, но теплые, добрые.
БЛЯТЬ!
ОНА! ЕГО! ДОЧЬ!
- Выпускной, - тихо проговорил Дима у меня за спиной.
Раздираемый эмоциями, я не слышал, что он закончил и подошел ко мне.
Обернувшись, я спросил, как дебил:
- Твоя дочь?
- Да, - подтвердил он.
Мне бы поставить фото и рвать когти, но я никак не мог очнуться. И точно не хотел уходить. Я не имел права знать о ней больше, но не мог не спросить:
- Как ее зовут?
- Алеся.
- Алеся, - повторил я, усмехнувшись. – Красивая.
- Конечно, красивая, - подтвердил Дима. – Вся в меня потому что.
Я захохотал, но не стал переубеждать его, хотя очень хотелось подразнить. Алеся действительно на него похожа. Как я раньше не замечал?
Или замечал, но не хотел признавать?
Это было настолько очевидно, но я давно не верил в совпадения, не допускал даже подобной мысли.
Алеся. Алеся. Алеся.
Я повторял про себя ее имя, пробуя на вкус и почти до боли нуждаясь, чтобы произнести его вслух.
Кажется, мне надо подумать, переварить все, что узнал. Я не хотел больше спрашивать Диму о дочери, а буду, если останусь. И похоже, нам не стоит пересекаться с ней здесь. Что-то подсказывает, она разозлится. Уж слишком ревниво моя незнакомка хранила в тайне свою жизнь.
Я мог расспросить Диму о том человеке, что заставлял Алесю страдать, убегать ко мне. Но это было бы подло. Наверно. Как шпионить за спиной. Я найду ее чуть позже, и она расскажет мне сама.
- Пошли чай пить. Я только лампочки поставлю. Они были в кладовке, - позвал Дима.
Я промычал что-то, следуя за ним до кладовки, что была в прихожей.
- Слушай, наверно, я лучше поеду. Побудешь с дочкой без гостей.
Дима вынырнул из кладовой, нахмурился.
- Уверен?
- Да, я поеду.
Взявшись за ручку двери, охнул. Потому что кто-то дернул ее с той стороны.
Фак!
Отпустив дверь, я качнулся, но удержался на ногах. Через секунду на меня смотрели любимые глаза прекрасной незнакомки. Она замерла. Застыла. Как изваяние. Словно прекрасная скульптура. Вцепилась в меня глазами.
- Алеська, - не медлив обрадоваться единственный адекватный человек в доме.
Дима чмокнул дочь в щеку.
- Папа, - прошептала она, почти беззвучно. - Привет.
Глаза Алеси становились все больше. Она не отводила от меня взгляда.
- Ты рано, дорогая.
- Шеф отпустил, - чуть громче ответила Алеся, продолжая на меня смотреть, не мигая.
- А это Никита, приятель мой, – запросто представил меня Дима. – Я тебе о нем рассказывал.
- Привет, - так же тихо выдохнул я.
Алеся что-то промычала в ответ. Дима как будто не чувствовал, как между нами искрит напряжение.
- Я уже ухожу, - проговорил я.
- Да, а я пойду вкручу лампочки. Никит, может, все же останешься?
- Н-нет, - отказался я, хотя перспектива оставить ее теперь причиняла боль.
- Ладно, тогда я пошел. Созвонимся, Никита.
Как во сне я пожал Диме руку, и он снова исчез в спальне Алеси. Едва отец перестал нас видеть, она схватила меня за руку и выволокла на улицу.
- Ты! – зарычала она на меня шепотом. – Ты…
- Я, - откликнулся я, поддерживая традицию последних минут – быть идиотом.
- Ты – Никита? Папин Никита?
Она чуть не плакала, спрашивая с глупой надеждой. Словно был хоть какой-то шанс, что я не Никита.
Я покивал. Алеся закусила губу, задрала голову, явно сдерживая слезы.
- Ты все это время знал, ходил сюда, а потом… Со мной…
Я поспешил схватить ее за плечи и встряхнул.
- Нет, - проговорил я четко и жестко. – Нет, я не знал, что ты его дочь. Он только что сказал. Я увидел фотографии в твоей комнате, пока мы чинили…
- Чушь! – рявкнула она, откидывая мои руки. - Врешь!
- Алеся, перестань, - заговорил я мягче и невольно улыбнулся, называя ее по имени впервые.
Оно разлилось сладкой патокой по моим губам. Хоть облизывайся.
Я снова взял ее за плечи, но теперь не сжимал, а растирал, стараясь успокоить. - Пожалуйста, приезжай ко мне. Давай поговорим, обсудим все. Я не хочу тебя терять. Наверно, все сложилось не лучшим образом, но…
- Нет.
Она оттолкнула меня, но я схватил ее руку, цепляясь, не желая отпускать. Пальцы царапнули что-то. Я сжал крепче ее ладонь, поднес к лицу, не желая верить.
Кольцо.
На ее пальце было кольцо.
Огромное. Явно помолвочное.
Безвкусное, безликое, безумно дорогое.
Такое кольцо не о любви. Оно как печать на собственности.
Алеся вырвала руку и отошла от меня для верности к двери.
- Уходи, - взмолилась она.
Я покачал головой, не собираясь от нее отказываться.
- Уходи, прошу тебя, - проговорила она сдавленно. – Я выхожу замуж. Все кончено.
- Нет.
Я сделал шаг вперед, но тут же замер. Не мог я заставить ее меня любить. Кажется, не мог даже спасти от свадьбы, которую она вряд ли желала, раз спала со мной.
Или я слишком много значения придавал сексу?
Это было просто развлечение перед свадьбой?
У юных симпатичных девушек в жизни могут быть иные ценности. Любовь и покорность в наше время легко купить. Если Алеся продала себя кому-то и не желает отказываться от сладкой жизни, я не имею права ее удерживать.
Вряд ли она променяет богатого жениха на парня из электрички, который живет в обшарпанной хрущевке.
- Уходи, прошу тебя. Все кончено.
Она протянула мне ключ. Я принял его, сжал в кулаке.
- Как скажешь, - ответил кратко.

Развернулся и пошел к калитке. Она поддалась легко и драматично хлопнула у меня за спиной. Сев в машину, я повернул ключ и погнал к дому.
Все кончено.
Так лучше.
Мне больше не нужно спасать мою незнакомку. Она сама решила утонуть.